Петриченков думал, что Жизнь – это Морской Бой. Он тоже был не прав.
Масложиров думал, что Жизнь – это Крестики – Нолики и даже вступил в
тактильный спор с Шаровым, который думал, что Жизнь – это Шахматы. И вот оба
они разочарованно смотрят вокруг: Жизнь–то не такая!
Швеллерович, вообще, о жизни не думал. Оказалось, что и он в дураках. Жизнь
настигла его внезапно в виде любовницы Сонечки Писаревской, которая теперь
нещадно тратит его деньги. Теперь Швеллерович думает, что Жизнь – это Прятки.
Так что же такое Жизнь, граждане? Лично мы думаем, что Жизнь – это Лапта.
ЗА ШПИЛЬКАМИ. СЛУЧАЙ ОДНОГО ПЕРЕЛОМА.
Жена отправляет нерадивого Кузнецова в магазин за шпильками…
По пути Кузнецов встречает: собачку Пукиса, отделывающую собачку Юрчика,
абитуриента Бздунова, судорожно набирающего sms, двух электромонтеров с
трубой и старуху – котозаводчицу Лукошкину-Паркинсон одухотворенную. –
Кругом стоит весна.
Испив у ларька пива, Кузнецов вожделеет – Упомянутая весна хлынула…
Облака начинают принимать очертания женских грУдей и прочих
притягательностей. Рассматривая эти картинки, Кузнецов спешит дальше…
Впереди его ждет распахнутый люк…
ЗЛОПОЛУЧНЫЕ МЕСТА.
Сяськиляинен играл на суомалайке и бешено вращал глазами. Жена
Сяськиляинена, появившись откуда-то сбоку и сзади, внезапно поразила зал
своеобразно свежим обращением с народным инструментом кантеле…
Именно в этот момент Писягин решился-таки сделать Оленьке предложение…
Мандрыкин с тортом и лицом Семёна Альтова уже пробирался в это время к
злополучным местам…
Сидевшие на оных местах террористы – любители Ширкин и Держателев, были
до сего мгновения поглощены наблюдением за президентом Чунгастана
Гашишматыевым.
Приняв Мандрыкина за сотрудника «органов в штатском», Ширкин и Держателев
решили взять контроль ситуации в свои руки. Неожиданно встав посреди
зрительского зала (а именно там находились), они громко попросили всех
сохранять спокойствие. Ширкин произвёл предупредительный выстрел в воздух, а
Держателев приготовился выдвигать их требования…
Тут случилось 2 непредвиденных никем события:
1) Зритель воспринял всё происходящеё, как элемент театрального шоу и начал
бурно аплодировать.
2) Выстрелив предупредительно вверх, Ширкин
попал
и тем самым нарушил т.н.
ременную стягу, крепившую массивный барельеф с изображением вождей
Республики.
Барельеф, изготовленный неизвестным мастером ХХ века, хотя и был размером с
1 метр в квадрике, весил без малого 1,5 тонны – это была отливка. Конечно, он
отстегнулся. Публика зааплодировала ещё живее и активнее. Ничего не
понимающие Сяськиляинены заиграли народную республиканскую песню Степной
Перекати – Поль. Мандрыкин, начавший что-то понимать, размахнулся и бросил
тортом в Держателева. Но попал в Ольгу, переполненную волнением и всеобщей
радостью – Ольга согласилась с Писягиным.
Тем временем барельеф вождей упал на террористов. Точь в точь! Овации зала
стали уже выплескиваться –президент Чунгастана Гашишматыев стоя
приветствовал народ. Мужчин уже потянуло в буфет шарахнуть за Республику.
Женщины вытирали народными ковриками – платочками растроганные лица.
Ширкин и Держателев остались погребенными в травяной пол республиканского
театра. Места, на которых они сидели теперь в народе называют злополучными –
билеты на них не продают: ибо там таперь лежит – живёт барельеф с
изображением вождей Республики. Сяськиляиненам было присвоено почётное
звание народных артистов Республики, Мандрыкину была вручена премия
Президента Республики за лучшую роль подсадной утки в массовке. Ольга понесла
от Писягина. А Президент Чунгастана Гашишматыев любит народ и разводит
тушканчиков и коврики – народных животных Республики.
Игорь Иванович.
Игорь Иванович делает шаг вперёд. Одновременно с этим волосы его
приобретают странный металлическо-серый оттенок. Он седеет. Игорь Иванович
делает шаг назад. Перед нами снова настоящий Игорь Иванович с кричащими
рыжими волосами и шапочкой – пирожок.
Игорь Иванович опять делает шаг вперёд. Та же картина: волосы седые, только
идиотский пирожок на месте. Теперь шаг назад. Так и есть – снова наш, до боли
родной, Игорь Иванович с орущими на странный манер рыжими пучками волос. И
пирожок, конечно…
Почему же с нашим уважаемым Игорем Ивановичем происходит сея
метаморфоза, а пирожок не страдает ни капли?
– Лично у меня только как-то странно в печени постреливает. Чего вылупились? –
заявляет он.
– Мы думаем, что, когда ты шагаешь туда, ты переступаешь через совесть, а когда
обратно возвращаешь всё на свои места. За всё надо платить – и поэтому ты
седеешь, а потом рыжеешь. Вот, – говорим мы ему.
– Так мне что? На месте теперь стоять что ли? – говорит.
– Не знаем. Только постарайся больше в такие ситуации не попадать. А то ведь
можно шагнуть обратно, а волосы уже не порыжеют, ядрён батон! Всё пока,– мы
уходим.
– Постойте! А почему же тогда шапочка моя не меняется?– кричит он нам
вдогонку.
– Да потому что у шапок нет совести! А у пирожков подавно. Где ты видел
пирожки с совестью? Нигде! Вот с печенью там…
– Ах, ядрён батон, моя печень – Игорь Иванович хватается за бочок и страдает, а
мы уходим. Потому что вопросы по поводу совести человек должен решать сам, а
до всяких там пирожков – шапочек нам дела нет. Вот.
ИССЛЕДОВАТЕЛИ.
–
Жмых, – сказал Мамонтов.
–
Какао-жмых, – уточнил Голобородько младший.
–
Нелепо, – произнёс Мамонтов задумчиво.
–
Крайне нелепо, – уточнил Голобородько младший.
–
И что же нам теперь делать? – вопросил Мамонтов. – Я, Эдик, разумеется ,
задал риторический вопрос. Это Вам понятно? Чувствуете?
–
Да… Что теперь делать, – опоздал младший Голобородько.
–
Эдик, пишите! Окурок воткнут в так называемую «куриную гузку», -
скомандовал Мамонтов.
–
Вы, Мамыр Аркадьевич, так забавно словами жонглируете, – слебезил
Голобородько младший.
–
О. Подозреваемый курит и любит курицу… Это Бубыкин! – решительно
задумчиво произнёс Мамонтов.
–
Гениально! – вспыхнул Голобородько младший.
–
Да, Эдик… Поработаешь с моё в половых органах – и не такого навыка
перехв�