Шел по осени щенок

– Ну, что. Ты, наверное, есть хочешь? Вижу, что голодный. Да вот у меня, понимаешь, ничего нет для таких малышей, как ты. Вот только булка свежая, хочешь, могу угостить, – он вынул из пакета белую булочку-сайку, отломил кусочек и стал крошить, а щенок торопливо выхватывал вкусные хлебные мякиши и глотал их.

– Ну-ну, малыш, не торопись. Надо бы тебе молока… А вот молоком я тебя не могу угостить, я его не купил, я же не знал, что мы с тобой встретимся. Э, да ты, я вижу, совсем еще не умеешь есть хлеб. Хммм… А ты породистый… Кто же тебя потерял? Где твой хозяин? Или хозяйка? Ну, не волнуйся, за тобой придут за тобой. Наверное, тебя уже ищут, – мужчина ласково погладил щенка и пошёл домой.

Щенок, оставшись один, торопился доесть сайку, потому что возле него уже собралась стайка голубей, норовивших растащить последние кусочки. Но вот снова открылась дверь, и из неё вышла женщина, ведя за руку девочку. Девочка, увидев щенка, радостно закричала:

– Ой, мама, смотри, какая маленькая собачка! Она похожа на мою игрушечную, которую ты мне купила в магазине! Хочу такую же, только живую, – потребовала девочка.

– Послушай, Машенька, эту собачку нам нельзя взять к себе: у этой собачки, наверно, есть хозяин. И потом, если мы принесём в дом ещё одну собачку, то та собачка из магазина, что я тебе купила, может на тебя обидеться, – схитрила женщина.

– Нет, не обидится, она же не живая! Я эту хочу, живую! – капризно топнула ножкой девочка.

– А вдруг эту собачку потеряла такая же маленькая девочка, как ты? Если она не найдет свою собачку, то будет плакать, – вразумляла мама капризную дочку.

– Ну и пусть плачет, а я всё равно её возьму, – не сдавалась девочка.

– Нет, ты её не возьмёшь! – уже строже сказала мама.

– Почему-у-у? Давай возьмём, – канючила дочка.

– Потому что эта собачка больная. Если ты её возьмешь, то можешь от неё заразиться и заболеть. Ты что, хочешь снова пить горькое лекарство? – припугнула мама. – И притом эта собачка не будет тебя слушаться так, как слушается игрушечная.

Девочка вздохнула и нехотя побрела за мамой, оглядываясь на щенка и еле сдерживая слёзы.

А тем временем щенок заметил, как голуби пьют из лужи воду. Ему хотелось пить, и он тоже решил так попробовать. Но тут послышалось громкое и до боли знакомое «гав, гав, гав». Да, так лаяла его мама. Малыш обернулся на лай и увидел, что к крыльцу булочной подходит женщина с большой собакой на поводке.

– Мама, мама, – жалко заскулил щенок.

Большая собака потянулась к нему и обнюхала.

– Джеки, когда ты будешь вести себя пристойно, как приличные собаки? И не вздумай снова тянуться к бродяжке, понял? – строго сказала женщина, привязала пса у дверей и зашла в булочную.

– Мама, ты моя мама, я знаю: только ты так лаяла! – радостно визжал щенок и, подбежав к большой собаке, стал тыркаться носом ей в живот.

Большая собака, присев на задние лапы, деликатно оттолкнула щенка и важно сказала:

– Я не могу быть твоей мамой.

– Почему? Ведь моя мама точно так же лаяла, – удивился щенок.

– Малыш, я не могу быть твоей мамой, потому что я пёс, как и ты. Мы с тобой – собаки мужского пола.

– Кто же тогда может быть моей мамой? – совсем растерялся малыш.

– Твоей мамой может быть только собака женского рода, – назидательно ответил умный пёс.

– Но как мне её найти?

– А кто у твоей мамы был хозяином? Ведь собака обязательно должна быть чья-то. Хотя… Впрочем, не всегда так: бывают и бездомные собаки. Так где и у кого вы жили? Где ваш с мамой дом, и кто хозяин? – спросил пес.

– А что такое дом и что такое хозяин? Я ни разу не слышал, чтобы мама говорила про них.

– Дом, это там, где ты родился и жил, а хозяин, это тот, кому твоя мама служила, кто её кормил и выводил гулять. Ну, в общем, хозяин – это хозяин. Или хозяйка, вот как у меня.

Щенок помолчал, а потом очень тихо ответил:

– У нас никого не было, и дома у нас всегда было темно. А когда мама ушла и не пришла, темнота стала злой и холодной.

– Так… С тобой, малыш, всё понятно: твоя мама была бездомной собакой, а жили вы, вероятнее всего, в подвале.