Милая Мия. Противостояние

Она взглянула на его чёрные меховые сапожки с белым орнаментом. Такие же, только белые, были на ней. Их ей дала Инджи.

– Хорошая работа, – похвалила она.

– Вот, а я о чём! – вскинулся он. – Это наш Ове делает такие. Представляешь, он изготавливает такую пару всего за три дня. И Регнер договорился, что на следующей ярмарке северных городов мы обменяем их на муку из Бетулы. У них тоже бывают холода, но не такие, и лето длиннее. Наши с Каилем отцы – охотники, так что мы отправляем выделанные шкуры Ове, из которых он сошьёт знатные унты, а Пинасея получит муку, из которой Инджи испечёт замечательный хлеб. О! Какой вкусный хлеб печёт Инджи, – мечтательно произнёс мальчик и, вскинув голову к небу, вдруг воскликнул:

– Ого! Смотри-ка, уже три часа. Нам нужно возвращаться.

Пока они шли к причалу, Мия восхитилась, как чётко Лелль определяет время, и поинтересовалась, почему им нужно спешить.

– Работа работой, а наши с Каилем занятия всё ж никто не отменял, – заметил он на ходу. – Ты как никто другой должна это знать. Сейчас у нас урок по повадкологии зверя, но поскольку Регнер уехал, мы будем тренироваться в ловкости. Каиль небось потерял меня. А насчёт времени, так это вообще легче лёгкого, у нас каждый ребёнок может определять его по солнцу, а если даже оно и отсутствует, есть знаки (три основных), но я их тебе не скажу, – засмеялся он, и все его веснушки заплясали на лице, – в отместку за твою таинственность.

Когда вечером после ужина Мия с Инджи остались наедине, девочка спросила хозяйку, есть ли у них такие правила – сохранять обучение наставника с учеником в секрете. Та удивилась.

– Зачем же? У нас нет от людей секретов. Каждый на своём месте.

И Мию вдруг озарила страшная догадка. А что, если и у них в Цедрусе держать план обучения в секрете тоже не было всеобщим правилом? Что если Зигор-Велес сам придумал и внушил им с Миу это? Они верили ему безоговорочно. А если бы она знала об этом, и рассказала родителям сразу о его планах и спрятанных семенах, возможно, катастрофы можно было бы избежать. О! Как страшен сбой нексуса! Как опасно зло! Под какими, оказывается, личинами оно может скрываться в людях!

– Скажи, Инджи, а что произошло с Регнером возле Мегаплантиса, когда я пропала? Он говорил тебе?

– Конечно, – отозвалась хозяйка и с готовностью начала пересказывать: – Он шёл долго, не оборачиваясь, думал, что ты следуешь за ним. А когда обернулся, то увидел, что никого нет, начал кричать, звать тебя, даже вернулся, но безрезультатно. Ты как будто в воду канула. – Мия вспомнила, что так практически и было. – И всё же он решил пойти дальше, чтобы выяснить, правду ли ты говорила про этот город и своего учителя. И наткнулся, на прозрачную стену, сквозь которую никак не мог пройти. Он шёл долго вдоль неё, но конца так и не увидел. И когда он предпринял ещё одну попытку проникнуть внутрь, оказался вдруг там же, откуда вы с ним и начали своё путешествие.

– То есть Мегаплантис он так и не увидел? – огорчилась девочка.

– Да, но он сохранил проекцию увиденного, – утешила её Инджи, понимая, что Мия опасается неверия со стороны других наставников, – соотнёс её с точкой на карте, которая показывала не то, что было в реальности. На карте-то была пустыня. Налицо изменение материи. Так что не переживай, сегодня он представит на совете северных городов доказательства твоих слов.

– Да, я очень надеюсь, что они поверят ему и скоро назначат всеобщий Совет, – отозвалась девочка и грустно заключила: – Ведь время уходит, люди слабеют, а Зигор-Велес только наращивает силу.

Глава 6
Мия и Регнер отправляются на Восток

Мия следующим утром встала рано: ей не спалось. Вчера вечером она всё хотела дождаться Регнера, чтобы узнать новости. От них зависело многое, в том числе жизни её близких. Но она так и не дождалась – Регнер не вернулся, и Инджи почти насильно отправила её спать.

Солнце ещё не встало, и на втором этаже, где она спала, было темно, но внизу горел свет – хозяйка хлопотала у печи. Мия спустилась. Травочушки, как обычно, освещали ей дорогу.

– Проснулась? – радостно встретила её Инджи. Она была одета в красивый белый фартук с красной вышивкой, на голове – в тон косынка, которая почти полностью прикрывала её густые светлые волосы.

– Да, не спится что-то, – ответила Мия с чуть виноватой улыбкой и, заметив дремлющую на своём месте собаку хозяина дома, радостно воскликнула: – Вернулся! Регнер вернулся?!

– Да-да, не волнуйся, прибыл сегодня под утро и сразу лёг спать, так устал. А я вот хлеб печь собралась.

Мие очень хотелось расспросить хозяйку – наверняка Регнер рассказал о том, что было на совете – но природный такт говорил ей, что нужно подождать и помочь сначала с приготовлением хлеба. Дома она часто помогала маме, а потом и сама научилась хорошо готовить, но Инджи неожиданно отказалась, и, увидев на лице Мии замешательство, благодушно пояснила:

– Каждый должен заниматься своим делом: тем, к чему предназначена душа. Только так можно принести пользу себе и людям. Я люблю готовить, у меня всё отлажено так, что чужие руки будут только помехой в деле. Мне будет приятно, если ты просто посидишь со мной рядом, составишь компанию. Налей-ка пока себе елового чая, – и она кивнула в сторону кувшина на столе.

– Спасибо, – отозвалась Мия, наливая напиток сначала в свою кружку, а потом и травочушкам в блюдечко, и села за стол напротив хозяйки. На лице у неё было написано такое нетерпение, что Инджи, бросив взгляд в её сторону, не выдержала, улыбнулась с пониманием.

– Сейчас-сейчас всё расскажу, – при этом она нагнулась, чтобы убрать с пола ковёр. Под ним оказалась большая дверь, которую Инджи открыла. – Только схожу в подпол за мукой.

– А можно и мне? – Мия никогда не видела подобного хранения продуктов (в каменистой почве сложно рыть погреб), и ей было интересно, как там всё устроено внизу.

Инджи кивнула, и по лестнице они спустились в подпол. Тут же зажёгся свет. В большом помещении стояли различной формы деревянные ящики и бочонки, глиняные кувшины и плетёные корзины, на стенах висели связки грибов, лука, специй и рыбы. Инджи открыла один из больших ящиков, сняла со стены деревянный совок и ловко отсыпала нужное количество муки в чан, который поставила на небольшую платформу рядом с лестницей. Туда же она водрузила маленькую баночку с закваской, которую так же отмерила из большой кадки деревянной лопаткой. Затем она что-то нажала, и всё это – мука и закваска – поднялось наверх, а Инджи, захватив две маленькие коробочки со специями, почти налегке поднялась обратно по лестнице.

Действительно, у хозяйки всё было продумано и рассчитано до мельчайших подробностей. Мия не успевала уследить за её действиями в тот или иной момент: так быстро и ловко она доставала с полочек баночки, добавляла, мешала, взбивала, снова добавляла, напевала, ворожила. Запахло тмином, кардамоном. И вот уже тесто замешено – мягкое, рыхлое – оно покоилось в деревянной кадушке. Инджи поставила его к печи и, накрыв полотенцем, радостно объявила:

– Ну вот, дело почти сделано. Осталось только тесту немного настояться, и будем выпекать. Знаешь, что… – подмигнула она девочке, – давай-ка ускорим сегодня этот процесс. Я же тоже немного волшебница, – и вернувшись обратно к печи, она что-то зашептала, и тесто на глазах у Мии начало увеличиваться в размерах, вмиг заполнив всё пространство кадушки.

– Ну, что скажешь? Хватит тут на одиннадцать хлебов?

– Так много? – удивилась Мия.

– Да разве ж это много? Это вот когда ярмарки городов проходят, тогда много. А сейчас всего лишь для жителей Пинесеи испечём, – улыбнулась Инджи, разделяя тесто на округлые формы. – Мой хлеб самый вкусный в округе, два раза в неделю его пеку. Такой-то мой вклад в общее дело.

Мие стало интересно, кто же развозит хлеб по домам, ведь расстояние между жилищами в Пинасее большие, а хозяйка редко когда отсутствовала долго.

– Сама. Несложно это, – отрывисто ответила она, когда Мия спросила, и ловко отправила тесто в печь. – На санях к причалу. А оттуда через порталы по домам. Заметила деревянные сундуки у каждого причала? Вот кладу туда. Там есть специальные тёплые короба для хлеба. Потом каждый житель сам забирает свой поутру из такого вот ящика. Ну всё, хватит уж про это, – улыбнулась Инджи, развернувшись к Мие, – заболтала я тебя. Давай теперь и про твоё дело поговорим. Как ты знаешь, – издалека начала она, – Регнер встречался с нашими северными наставниками. Это Видар из Пинуса, и Ким из Бетулы. Мы все друг друга хорошо знаем, раз в месяц встречаемся на ярмарках по обмену товаров, и Регнеру они доверяют как самим себе, поэтому, казалось бы, убедить их в созыве Совета не составит большого труда. Но мы ошибались. Даже они не могут поверить, что к гибели именных деревьев мог быть причастен наставник.

– Но тогда кто же, по их мнению, сделал это?! – Мие уже трудно было сдерживаться, и щёки её покрылись румянцем. – Ведь они знают, что Цедрус погиб: деревья спилены, люди пропали. Неужели они верят, что…

– Ну-ну, девочка моя, не волнуйся. Мы с Регнером знаем, что ты говоришь правду, но я специально так подробно рассказываю тебе, чтобы ты понимала, почему всё идёт так долго. Пойми, люди не сталкивались со злом уже тысячу лет, они не знают, не понимают, что это. Поэтому и принять не могут вот так сразу. Нужно время…

– Которого у нас нет, – грустно заключила Мия.

– Они считают, что враг пришёл с Негра-Терры, – сразу без предисловий объявила Инджи.

– Раптусы! – воскликнула девочка. – Но я же говорила, они только инструмент в его руках!

– Они не понимают этого, – терпеливо начала объяснять Инджи. – Такой силы, чтобы управлять этими существами, ни у кого из нас нет. Им легче поверить, что зло пришло оттуда, чем принять то, что мы взрастили его сами. На нашей памяти никто и никогда не уничтожал деревья, тем более злонамеренно. Возможно, что-то подобное есть в летописях…

– И…? – затаив дыхание, спросила Мия. Она знала, кто заведует летописями. Наставник Керкуса, его строгий голос запомнился ей надолго, он должен был связаться с ними, но так и не сделал этого.

– Они обратились к Акселю… – тут Инджи замешкалась. – Подожди, не торопи меня, милая. Я всё расскажу по порядку. Аксель пригласил их к себе, в Керкус (поэтому-то Регнер и вернулся домой так поздно), и сообщил, что наставники центра и юга давно знают, что случилось с Цедрусом, видели там раптусов и даже выяснили, откуда эти жуткие твари пришли. Они много раз пытались связаться с Зигор-Велесом, но безрезультатно. Они считают, что он либо погиб, либо раптусы держат его вместе с другими людьми в плену.

– Где?

– В Негра-Терре. Поэтому они считают, что сначала нужно отправиться туда и выяснить, с чем мы имеем дело.

– А как же Мегаплантис? Я же говорила Акселю, где люди! Регнер рассказал им про Мегаплантис?

– Да, – грустно заметила Инджи, – но Мегаплантис видела только ты. А то, что из пустыни это место превратилось в нечто невообразимое, не говорит им о причастности Зигор-Велеса, а только о схожести явлений: защитный купол, через который никто не может пройти, что опять же ведёт к раптусам. Пойми, милая, ты всего лишь ученица, тебя толком никто не знает. А твоего учителя знают хорошо, и отзываются с лучшей стороны не только о его способностях, но и о личных качествах, однако даже ему не под силу осуществить замысел такого масштаба. Поэтому-то они и не могут поверить в его причастность.

– И что же они решили? – затаив дыхание, с дрожью в голосе спросила Мия.

– Не переживай, они созовут Совет досрочно. Но сначала им нужно подготовиться. Поэтому они решили, что Аксель пока займётся летописями, Йон-Вернер отправится в Негра-Терру, а Питер-Торе из Фраксинуса изучит место, называемое тобой Мегаплантисом.

– Понятно, – отозвалась Мия безучастно, уже понимая, что всё бесполезно. Но Инджи дала ей надежду.

– Регнер верит тебе. Он хочет попасть в Мегаплантис во что бы то ни стало. И считает, что наставники только затянут время со всеми этими поисками. Но он не может попасть туда, никто не может, потому что ни у кого из нас нет такой силы, чтобы пройти через защитный купол. Проблема в том, что в наши дни мало кто практикует магию. Мастеров такого уровня уже нет ни в наших городах, ни в центральных, ни в южных.

– Но где-то же они есть?! – воскликнула Мия, очень желая получить положительный ответ.

– Да, есть, – ответила Инджи, оправдывая её ожидания. – Восток всегда славился искусными магами. Регнер и даже ваш наставник проходили там стажировку.

– Замечательно! Они наверняка смогут пройти сквозь купол!

Инджи вздохнула.

– Их мало интересует внешняя жизнь, они живут уединённо, даже на Совет приезжают ученики, и связи с ними нет: они соблюдают принцип невмешательства. Но Регнер хочет попробовать уговорить их, ведь ситуация исключительная.

– Я отправлюсь с ним, – тихо заключила Мия. Наконец что-то начало проясняться, забрезжила надежда.

– Ну что ж, поговоришь с ним сама, как только он проснётся, – улыбнулась Инджи, выглядывая в окно, – а пока иди-ка погуляй, наберись сил, вон какое солнышко сегодня.

«Ни у кого из нас нет такой силы, чтобы пройти сквозь защитный купол», – вспоминала Мия слова Инджи, выходя из дома. А вот у Зигор-Велеса есть! Пока люди в их городе просто жили и трудились, он наращивал силу, тренировался, теперь никто не может противостоять ему, даже наставник центрального города Плантайи Аксель… Осталась надежда на восточных наставников. Но сможет ли Регнер убедить их помочь, ведь даже свои, местные, видя угрозу, не спешат действовать. Хорошо, что она училась у Зигор-Велеса и знает многое. Сейчас её навыки помогут в борьбе с ним, правда, нужно потренироваться, вспомнить. Ведь после того как учитель изъял их, она совсем не практиковалась и, вероятно, многое позабыла. Хорошо, что мелиады восстановили силы и часть знаний.

Присматривая нужное для тренировки место, она стала спускаться к реке. Одно, возле небольшой ели, показалось ей подходящим, и она, сосредоточившись на ощущениях и почувствовав энергию, уж было начала направлять её, как вдруг получила снежком в спину.

«Проделки Лелля», – подумала она, вспомнив, что без Регнера его ученики слонялись второй день без дела. «Вот и хорошо, – вдруг решила она, – почему бы не использовать их для тренировки».

И Мия, развернувшись к шутнику и сосредоточив в своих руках энергию, направила её на ближайшие к мальчику деревья. И тут же вихрь поднял хлопьями весь лежащий на лапах елей снег и отправил прямиком, но не в виновника шутки, нет, а почему-то в Каиля, стоявшего неподалёку, да так, что того засыпало с головы до ног.

«Вот что значит давно не тренировалась», – подумала Мия и, испугавшись, как бы ученик Регнера не задохнулся в этом сугробе, бросилась его откапывать.

Когда же из снега вынырнуло розовое лицо Каиля, оказалось, он и не обиделся вовсе, он даже не понял толком, что произошло. В удивлении он оглядывался по сторонам, опирался на её руку, вылезая из сугроба. Лелль сообразил быстрее.

– Здорово ты Каиля! Молодчинка! А что ещё можешь? – с весёлым вызовом бросил он ей.

– Что ещё могу? – эхом отозвалась Мия в задумчивой улыбке. – Сама не знаю… пытаюсь вспомнить, а вы мешаете.

– Нет, мы помогаем, – со знанием дела возразил Лелль. – На ком тебе ещё тренироваться, не на снегирях же.

– Снегирях… – в задумчивости повторила она его последнее слово, и вдруг в голову пришла идея.

– Хорошо, смотри, – смеясь, сказала она, указывая на куст, где сидели птицы.

И тут внезапно вся эта стайка поднялась в воздух ярким облаком и облепила Лелля со всех сторон. Снегири сидели на его голове, руках, плечах.

– Никогда такого не видел, – зачарованно шептал он, боясь шелохнуться.

У воина-Лелля был очень комичный вид, что подзадорило Мию на новую шутку. По знаку её руки птицы так же внезапно слетели с него… унося с собой его шапку. Поднявшись высоко, водрузили её на верхнюю ветку ели, а сами вернулись на тот же куст и, нахохлившись пушистыми красными грудками, важно продолжили склёвывать ягоды.

– Неплохо, совсем неплохо, – одобрил весело Лелль, без тени обиды в голосе. Он восхищался силой и ловкостью, и такие трюки были ему по душе. – Только как мне теперь снять шапку? – подтрунивая, заметил он, щурясь от солнца. – Я-то летать не умею.

– Сейчас что-нибудь придумаю, – секунду-другую Мия всматривалась вглубь леса. И вдруг из чащи, спрыгивая с ветки на ветку, выскочила белка. И не успел Лелль охнуть, как шапка упала прямиком к его ногам.

Отряхивая её от снега, он смотрел на Мию, и оба смеялись, когда вдруг их веселье прервал голос Каиля:

– Мия, Регнер зовёт тебя поговорить…

Глава 7
Мегаплантис

Ненавижу, когда мои планы рушатся. Я всё продумал: каждую мелочь! И тут… Нечто непредвиденное вмешивается, и всё – весь замысел, мои труды уходят впустую. А я очень не люблю, когда что-то проходит впустую (это расточительство бесценной энергии). Для каждой деятельности должен быть результат. И я испытываю раздражение, когда этого не происходит. О, как я бы хотел быть бесстрастным! Но нет, когда что-то идёт не по плану, я бешусь, раздражаюсь. И ничего не могу с этим поделать.

Когда Мия сбежала, мне хотелось убить парнишку. Но потом я успокоился. Он просто слаб. Она обработала его. Ну не лишаться же из-за этого дополнительных рабочих рук. Мне нужна сейчас энергия. Очень нужна для моих замыслов.

Мегаплантис строится. Возводятся новые башни, которые я заселю людьми с Плантайи, захватив ещё пару городов на западе или востоке.

Как же мне всё это нравится: всё крутится по моему велению! Мой замысел обретает материальные формы. Я Бог. Я Всемогущ! Я уже вижу изменения в людях. Нексус постепенно уходит, и проявляется истинная, низкая природа человека, такая же, как в Урбании, у людей, которых я изучаю. По ним я разрабатываю для своих плантайцев библию (есть такая книга в Урбании, по которой они живут: правила, законы). Здесь я устрою свои законы.

Одна загвоздка – семена. Очень нужны семена именных деревьев, которые эта девчонка спрятала… где, непонятно. Поэтому вся дальнейшая работа встала. А я так это не люблю…

Я знаю, где девчонка. У Регнера. Но соваться туда не имеет смысла, она не отдаст их. Тем более мелькать в Плантайе мне сейчас не с руки. Народ там думает, что я заложник ситуации, а не творец. Дураки! Самонадеянные дураки! Они думают, я спасаю людей от раптусов здесь. Отлично! Можно проделать ещё пару захватов по тому же сценарию. Но надо торопиться. Ускориться. И тогда они уже будут не в силах что-либо сделать.

Правда, остаётся проблема, вернее, один невыясненный факт: сколько люди смогут ещё продержаться без деревьев. У них и так посерела кожа, впали глаза, они без конца теряют сознание. И тогда мне приходится открывать купол, чтобы нексус проник в них и дал им силы. Но в таком случае они начинают обретать память и задаваться ненужными вопросами. Приходится объяснять, что угроза велика, раптусы уже за стенами, и нужно работать-работать-работать, чтобы поддержать купол и возвести башни для всех жителей Плантайи, которых вот-вот захватят. Но на объяснения и восстановление сил тратится время, работа останавливается. Простой губителен для системы. Семена! Семена – моя библия – основа нового государства! Они сейчас очень мне нужны!

Бесспорно, лучше бы нашлись те, что спрятала Мия, над которыми я уже работал, они готовы: ДНК изменена, кинул в субстрат, провёл обряд, и всё. Я отправил своего человека решить вопрос с девчонкой. Но сильно на это не надеюсь… Сейчас меня устроят любые другие, и мои раптусы скоро их добудут. Уйдёт, конечно, больше времени – придётся поработать с ними. Но ничего, я столько ждал. Бесспорно, подожду ещё немного. Лишь бы хватило сил у людей… Скоро им предстоит грандиозное событие – ПЕРЕРОЖДЕНИЕ! Жаль, они даже не поймут, не смогут осозна́ть важность момента.

Поутру, когда Миу открывал глаза на узкой кушетке и осознавал, где он и что предстоит делать дальше, ему хотелось одного – уйти обратно в мирное существование сна и никогда не просыпаться. Такой безрадостной, ужасной была его жизнь теперь. Возможно, ему было б легче, если бы память окончательно покинула его, и он не помнил, как было раньше, когда вскакивал с первым лучом солнца от радостного возбуждения, что вот он, новый день, полный новых впечатлений, открытий, весёлого общения. К сожалению, Миу ещё помнил, и тем страшнее для него была новая реальность, от которой невозможно было укрыться в глубинах сна из-за яркого искусственного света вместе с невыносимым для слуха звуком и холодом, поступающим к кушетке в определённый час отовсюду из отверстий на потолке.

Но если утро начиналось так плохо, то день обещал быть ещё хуже. Дальше предстояла работа: ненавистная, скучная, бессмысленная. И если б была хотя бы небольшая, малюсенькая надежда избежать её, он сделал, сделал бы всё возможное… Но её не было.

Как-то в самом начале своего пребывания в Мегаплантисе он попытался бунтовать, сопротивляться, отказывался делать то, что требовали. И в результате столкнулся с тем, чего вынести не мог. Он даже не предполагал, что такое возможно, это выходило за рамки мыслимого.

Его, с детства боящегося замкнутых пространств, поместили в нечто, напоминающее железный гроб или лифт шириной в маленький шаг, где можно было только стоять или сидеть на корточках. Там всё время горел яркий свет, и как только он закрывал глаза, включался невыносимый звук сирены. Он начал сходить с ума. Бился, рыдал, кричал, что сделает всё, чтобы только его выпустили оттуда, но двери не открывались. Полная неопределённость сводила с ума ещё больше. Он и не понял, сколько просидел в этой стальной коробке, когда после очередного припадка его в конце концов выпустили. И он… больше не сопротивлялся: делал, что нужно. Ибо понимал, что не выдержит. Всё что угодно, только не эта пытка!

Да, у Зигор-Велеса в запасе было много разных трюков, он спокойно проникал почти в любое человеческое сознание, выясняя самые сильные страхи, и воплощал их в жизнь. Таким образом, работали все, кто мог, – все давали энергию для осуществления его грандиозных замыслов.

А для того чтобы перед работой не терялось время, мигающий красный свет и громкий звук по очереди привлекали внимание то к выдвигающейся раковине, то к трубочкам для еды, то к зеркалу, где нужно было проговаривать установки на день: «Я очень рад делать эту работу, ведь я приношу пользу людям. Я счастлив, когда занимаюсь такой работой. Я буду трудиться с высшим усердием и рвением, на какое только способен» и т. д.

Жителей Мегаплантиса дрессировали, как в зверинце. Им не надо было думать, решать. Нужно было делать только то, что от них требовалось. И тогда, возможно, они получали «конфетку» в виде прогулки по искусственному парку или возможности помыться под струёй настоящей горячей воды.

Миу начал ненавидеть себя за то, что работает и, более того, с каждым днём работает усерднее за возможность выбраться пусть на час из комнаты-бункера, в которой проходила теперь вся его жизнь. Да, он ненавидел себя за эту слабость, но ничего не мог сделать.

В чём же заключалась его работа? Надо отметить, что Зигор-Велес лично подбирал всем жителям Мегаплантиса дело. Так вот, работа его бывшего ученика состояла в том, чтобы продавать товары и услуги. Какие? Без разницы! Это было неважно. Главное – он должен был включать всё своё обаяние и беспрестанно говорить на камеру, убеждая-убеждая-убеждая виртуального клиента против своей воли (потому что пока ещё помнил, что всё это фарс). Затем вот оно! Бинго! Электронный человек на экране соглашается приобрести «товар». Пиу! Баллы засчитываются на счёт. А на экране новый клиент и бегущая строка внизу даёт следующее задание. Нет времени остановиться, нет времени размышлять. Говори, убеждай, включай все свои способности, иначе останешься без маленьких радостей вечером, тогда одиночество и страхи сожрут тебя живьём.