– В этой комнате не собирались лет восемь, если не больше, – как ни в чём не бывало продолжила девушка. – Раньше заседали, но потом какой-то наместник сказал, что его удручает вид из окна, и приказал закрыть эту часть замка. Можно подумать, что вид на гараж или на пустырь чем-то лучше. Нет чтобы нанять садовника и любоваться видом. Но это ладно. Кое-кто даже надумал пустить сад на дрова, но, слава богу, поспал и забыл, чего хотел. Некоторым деревьям больше ста лет, настоящая реликвия.

– Ты, как я вижу, не знакома с этикетом, – произнёс Адэр, с трудом сохраняя остатки выдержки.

Девушка сморщила лоб:

– Чего?

– Ты должна молчать, пока тебя не спросят.

– Так вы же спросили.

– Ты должна молчать! – повторил Адэр, чётко выговаривая каждое слово.

Девушка вновь присела:

– Извините.

– Ты должна говорить: «Прошу прощения, мой господин».

– Прошу прощения, мой господин, – эхом прозвучал бесцветный голос.

– И разве ты не знаешь, что, прежде чем войти, принято стучаться? – цедил Адэр сквозь зубы.

– Прошу прощения, мой господин.

Чем ниже приседала незнакомка, тем выше поднимала голову ярость. Разнести бы всё к чёртовой матери, камня на камне не оставить. Или, на худой конец, запустить креслом в окно. Но присутствие плебейки мешало дать волю чувствам.

Адэр спрятал руки за спину, сжал-разжал кулаки:

– Ты кто такая?

– Никто.

– И это верно, ты никто. Зачем пришла?

– Я слышала, что будет собрание.

– Услышала. И что?

– Я веду… вела протоколы собраний.

Адэр ужаснулся: плебейка была допущена к важнейшим документам! Довести мысль до конца помешали Мун и помощники бывшего наместника.

Заметив девушку, старик нахмурился:

– Маликá! Ты что здесь делаешь? А ну марш к себе!

Она попятилась, налетела на переступивших порог Вилара и Гюста. Пролепетав извинения, прижалась к двери.

Тезарские дворяне в замешательстве замерли. Их взгляды заметались от пола к потолку, от стола к окнам. Адэр в душе позлорадствовал – не только ему придётся прозябать в этих стенах.

Помощники наместника с нескрываемым интересом рассматривали сына Великого.

– Не предлагаю сесть. Хотя… – Он улыбнулся с наигранным добродушием. – Вы привычны к таким условиям.

Помощники уставились в затоптанный пол.

– Надо очень постараться, чтобы довести замок до такого состояния. Мне даже страшно представить, до чего вы довели страну.

– У нас были другие цели и задачи, мой господин, – откликнулся первый помощник.

– Какие?

– Трудиться на благо Тезара. Интересы отчизны для нас превыше собственных, и уж тем более превыше интересов колонии.

Адэр нахмурился. Потаённая надежда сформировать Совет из помощников наместника дала глубокую трещину.

– До тех пор, пока Великий не прикажет нам вернуться, – продолжил чиновник, – мы в вашем полном распоряжении.

Надежда издала предсмертный вздох.

– Я не нуждаюсь в ваших услугах.

– Без приказа Великого…

– Здесь приказываю я! Ознакомите меня с состоянием дел и можете отправляться домой. – Адэр перевёл взгляд на старика и плебейку, стоявших за спинами дворян. – Если через две недели от меня не поступит иных распоряжений, вы получите полный расчёт. – С омерзением посмотрел на ладони. – Надеюсь, в замке есть горячая вода?

И в сопровождении смотрителя проследовал в свои апартаменты.

~ 3 ~

Адэр просидел всю ночь, глядя в окно. Мысли уносили в Тезар, а непривычно огромная луна, озаряя запущенный сад, упорно возвращала обратно, в старомодное тесное кресло. Когда заалел горизонт, Адэр пошевелил плечами, потёр глаза, будто засыпанные песком, и покинул апартаменты. В нос ударил запах сырости и тлена.

– Проветрите все помещения, – велел Адэр караульному и, пошатываясь, словно пьяный, побрёл по коридору.

Немного постоял на балконе, не понимая, куда он идёт, зачем он идёт. Спустился по лестнице, брезгуя прикасаться к перилам. Войдя в комнату собраний, упёрся руками в стол и уронил голову на грудь.

Где-то хлопнули двери, звякнули стёкла. От сквозняка открылись рамы. За стенами замка шуршала листва и свистели пичуги, напоминая о весне. А на душе выла вьюга.

Адэр подошёл к окну и, прищурив глаза от солнца, проследил за стайкой птиц. Плюнуть бы на всё, сесть в машину и уехать. Он – не узник трона и не раб страны. У него есть целых три месяца, чтобы придумать, как избавиться от ненужного подарка.

– Доброе утро, – прозвучал тихий голос.

Адэр посмотрел вниз. Среди деревьев на пожухлом газоне стояла простолюдинка. Похоже, что эта наглая девица – единственное олицетворение молодости в этом замке. Очередная насмешка судьбы…

– Вы меня не помните? Я Маликá.

– Что тебе надо?

– Мне? Ничего. Я случайно проходила. Вообще-то я всегда гуляю на рассвете. Вы рано проснулись. Наместники никогда не вставали раньше одиннадцати.

– Я похож на наместника?

– Нет, – улыбнулась Малика. – А хотите, я покажу вам замок?

– Не хочу.

Растягивая губы в наивной улыбке, она теребила складки серого платья и не сводила с Адэра чёрных глаз:

– Кухарки ещё спят. Я могу принести вам завтрак. Я не умею готовить, но могу посмотреть, что осталось с вечера.

– Иди куда шла, – сказал Адэр, сопроводив слова пренебрежительным жестом. Сделал глубокий вдох. – Постой! Мне кажется или здесь на самом деле чем-то пахнет?

Малика пожала плечами:

– Мне пахнет садом и морем.

– Морем?

– Да, мой господин.

Уловив в голосе плебейки насмешливые нотки, Адэр поморщился. Поглощённый мыслями, он совершенно забыл, что в Порубежье есть море, иначе сразу бы понял, что воздух – солёный на вкус – пахнет водорослями. Надо же было так сглупить! И перед кем!

– Знаешь, как к нему проехать?

– Я знаю, как к нему пройти. Я никогда не ездила на машине.

– Никогда-никогда?

– Никогда-никогда, – повторила Малика.

– Жди меня на площади, – произнёс Адэр и велел охранителю подать автомобиль.

От знакомых чувств защемило сердце. Совсем недавно он точно так же стоял над обрывом. Только сейчас перед ним стелилась не зелёная долина, а нечто более волшебное. Внизу на белый песок накатывали пенистые волны. Поверхность воды излучала живой, играющий блеск. Жемчужные чайки парили на уровне груди, издавая жалобные крики.

– Не подходите близко к краю, – прозвучал девичий голос.

Адэр обернулся:

– Я тебя звал?

– Когда упадёте, звать будет поздно, – сказала Малика и с недовольным видом покосилась на машину охраны.

– Я не настолько глуп, чтобы рисковать.

– А я не настолько глупа, чтобы смотреть, как вы испытываете судьбу.

Намёк на то, что его охранители глупы, раз сидят в машине, а не оттаскивают хозяина от обрыва, вывел Адэра из себя.

– Уйди с глаз!

Ветер подхватил слова и швырнул Малике в лицо. Опустив голову, она побрела между камнями.

– Постой!

Малика замерла. Опустила голову ещё ниже и стиснула кулаки.

– Что ты делаешь? – прошипел Адэр.

– Считаю до двадцати.

– Зачем?

– А вы как думаете?

Глупая, болтливая и пустая девица! Адэр прижал пальцы к виску, силясь вспомнить, зачем он её остановил.

– Я могу идти? – спросила Малика.

Не дожидаясь разрешения, обогнула груду камней и направилась к машине охраны.

– Эй, ты! Как тебя…

Она резко обернулась:

– Надо было считать до ста! – Встала на краю обрыва; за её спиной чайки вспарывали крыльями лазурное небо. – Здесь я лишняя.

Прошла мимо Адэра и встала на фоне камней, песка и колючих кустов:

– А здесь и без меня тошно. Мне лучше уйти. И не надо меня останавливать.

– Ты соображаешь, с кем говоришь?

– Конечно. Я говорю с мужчиной, которому этикет позволяет обращаться с женщиной как с половой тряпкой. Не хочу, чтобы об меня вытирали ноги. Я к такому не привыкла. – Малика присела в безупречном реверансе. – Прошу прощения, мой господин.

И пошагала по пустоши, поднимая ботинками жёлтую пыль.

– Предположим, я был немного резок, – сказал Адэр.

Малика остановилась:

– Я вас прощаю.

Адэр опешил. Он не думал просить прощения, а собирался преподать урок, желая пресечь дерзкие выходки в будущем.

– Ты много о себе возомнила.

Малика вновь пошла вперёд.

– Постой! – крикнул Адэр, вдруг вспомнив, о чём хотел спросить. – К морю есть спуск?

– Есть, – ответила она, продолжая идти.

– Далеко?

– Во владениях маркиза Бéзбура.

Адэр с досадой выдохнул. Плебейку забыли научить элементарным правилам хорошего тона, зато допустили к важным документам. Чем она заслужила доверие ставленников Великого? Может, их забавляла её невоспитанность, и они относились к ней как к смешному зверьку?

– Малика!

Она обернулась.

– Иди сюда! – приказал Адэр и, когда Малика подошла, спросил: – Ты знаешь, как проехать к усадьбе Безбура?

– Знаю. А толку? К морю ведёт лестница. Лестница находится в парке. Парк окружён высоким забором. На воротах стоят стражи.

– Они не пустят правителя в парк какого-то маркиза?

– Какого-то? – возмутилась Малика. – О маркизе Безбуре даже в газетах писали!

Похоже, всякого, о ком пишут в бульварной прессе, она считает национальным героем.

– Стражи вряд ли знают, что у нас появился правитель, – продолжила Малика. – И не надейтесь, что они знают вас в лицо. В домах не висят ваши портреты. На газетных снимках вы сами на себя не похожи. Или вы взяли с собой паспорт? Вам, конечно, поверят на слово. Но только представьте эту сцену.

Адэр открыл дверцу автомобиля:

– Садись.

Малика замешкалась. Сюда она ехала в машине охраны.

– Садись! – прикрикнул Адэр. Расположился рядом с Маликой и бросил водителю: – В замок.

Малика глядела в окно. Адэр с любопытством рассматривал её. Чёрные волосы, крылатые брови, ресницы веером. На виске родинка в форме звёздочки. Девица была бы привлекательной, если бы не бронзовый загар.

– Ты знакома с маркизом Бéзбуром?

Малика рассмеялась.

– Что тебя развеселило? – нахмурился Адэр.

– Я попыталась представить, как маркиз здоровается со мной при встрече. Не получилось. Я узнáю его в огромной толпе, а он не вспомнит меня, даже если увидит ещё сто раз. – Малика посмотрела на Адэра. – Господа относятся к слугам как к мебели.

Ему вдруг показалось, что его мозг превратился в книгу. Зашелестели страницы, выдавая тайны. Лоб покрылся испариной.

– Вы хотите уехать? – спросила Малика. – Хотите вернуться в Тезар?

Глядя на своё отражение в чёрных зеркальных глазах, Адэр вжался в спинку сиденья:

– Ещё не решил.

Малика покачала головой и отвернулась к окну.

***

Вилар откинул одеяло. Опустив ноги на холодный пол, обвёл комнату взглядом. Кроме кровати, бельевого шкафа и старого кресла, в ней ничего не было. Комната служила одновременно и спальней, и гостиной, и гардеробной. Только его гардеробная в замке отца в три раза больше, чем эта каморка.

Переступив через чемоданы, которые не успела разобрать прислуга, Вилар вошёл в ванную. В углу душевая кабинка, рассчитанная на худого человека. Над маленькой, словно игрушечной раковиной – потемневшее зеркало. На вбитых в стену гвоздях три несвежих полотенца; с вечера их так никто и не сменил. О ванне напоминали привинченные к полу искривлённые ножки.

Вилар боком втиснулся в кабинку, дёрнул дверцу. Чёрт, заело… С третьей попытки дверца закрылась. Из покрытого ржавчиной душа полились струйки горячей воды.

Вилар закрыл глаза. Оказывается, тяжело быть человеком, для которого интересы родины превыше собственных.

Думы переметнулись к предстоящему разговору с Адэром. Им не удалось встретиться после бала. Сначала помехой послужили многочисленные гости, требующие внимания именинника, затем скоропалительные сборы исчерпали остатки времени и сил, а позже разные автомобили понесли друзей в Порубежье.

Подставляя воде лицо, Вилар подбирал слова, чтобы объяснить скорее себе, а не Адэру, причину выступления на Совете Великого. Шепотки в кулуарах дворца об образе жизни престолонаследника давно переросли во фривольные беседы за чашечкой кофе в светских гостиных. Истории обрастали пикантными подробностями и сомнительными слухами и грозили просочиться сквозь стены особняков и замков. Как только хохот над непристойными анекдотами сотрясёт воздух трактиров и приезжих домов, пробьёт последний час величия Тезара. Вместо того чтобы положить конец пересудам, Адэр намеренно подогревал их – безудержное, буйное веселье с кутежом и попойкой стало частым гостем в его замке Грёз.

Несколько дней назад, находясь во власти душевного порыва, Вилар решил вытащить друга из болота порочных утех и тем самым уберечь отчизну от позора. Однакосейчас, в маленькой и душной комнате, уверенность в правильности своего поступка истончилась, поплыла к двери и вместе с невесомым паром выскользнула в щели. И когда Вилар протёр запотевшее зеркало, отражение посмотрело на него глазами человека, осознавшего ошибку.

В коридоре Вилар столкнулся с Муном. Смотритель сообщил, что правитель куда-то уехал с утра пораньше и не сообщил ему о своих планах.

Глядя в сине-зелёные глаза, окружённые сеткой морщин, Вилар произнёс:

– Если ты решил, что Адэр Карро – очередной наместник, и станет перед тобой отчитываться, то сильно заблуждаешься.

Старик согнулся словно прутик ивы:

– Простите. Я сказал не подумав.

– Я не видел его комнату. Надеюсь, она не такая, как моя.

– Простите, мой господин. Меня не предупредили, что с правителем приедут важные люди, поэтому с вашей комнатой вышло недоразумение. Я уже выбрал для вас другие покои. К вечеру они будут готовы.

– Займись подбором прислуги. Тех, что нас встречали, мало.

– Будет исполнено, мой господин.

– Мне говорили, что в замке есть телефон.

– Есть, – кивнул Мун. – Я покажу.

В холле, под парадной лестницей, находился коридор, который, как объяснил смотритель, вёл в архив. В начале коридора серела низкая дверь. Вилар переступил порог полуподвального помещения. Споря с собой, обошёл столик, рассматривая старый телефонный аппарат без диска для набора номера. Поднял трубку.

После щелчка прозвучал строгий женский голос:

– Приёмная старшего советника Троя Дадье. Представьтесь.

Вилар растерялся. Перед отъездом из Тезара ему сказали, что он может позвонить во дворец по любому поводу. У него появился повод для беспокойства. Появился вчера, по дороге в замок, а сегодня окреп. Вилар ожидал услышать телефонистку из коммутаторной, а не секретаря. Хотел побеседовать не с Троем, а с отцом.

– Представьтесь! – потребовали на другом конце провода.

– Маркиз Вилар Бархат.

– Соединяю.

Повисла долгая тишина. Вилар молил Бога, чтобы старший советник Великого был занят.

– Как чувствует себя Адэр? – спросил Трой после короткого приветствия.

– Он… Я с ним ещё не виделся. Он куда-то с утра уехал. Наверное, осматривает окрестности. – Вилар оттянул от горла воротничок рубашки. – Здесь жутко. Вокруг пустырь. Замок, по сравнению с дворцом, настоящая помойка. Ваша светлость, престолонаследнику здесь не место.

– Где его место – решать не вам, маркиз Бархат.

– Я совершил ошибку и хочу её исправить, – торопливо произнёс Вилар, боясь, что Трой положит трубку. – Мне нужна ваша помощь.

– Я тоже совершил ошибку, – голос Троя звенел металлом. – Я принял вас за смелого человека и пообещал вам поддержку. Забудьте.

Вилар посмотрел на оконце под потолком, такое же маленькое, как надежда вернуться домой.

По аллеям тянулись тени фонарных столбов. В неряшливых зарослях кустарника шуршал листвой ветер. А чуть дальше, за полусонным мирком, начинался мёртвый грязно-жёлтый мир, распластавшийся до самого горизонта.

Вилар сидел на ступенях и измученно вглядывался вдаль. Заметив столб пыли, поднялся, отряхнул брюки, поправил на галстуке узел. Из-за плеча вынырнул Мун и, приложив ко лбу ладонь козырьком, затаил дыхание. Почему старик так волнуется?

Автомобиль пересёк площадь и затормозил перед лестницей. Выйдя из машины, Адэр протянул руку. Прикоснувшись к его пальцам, из салона выпорхнула черноволосая девушка в платье селянки. Мун надсадно задышал. Его дочь? Внучка? Хороша чертовка! Но старик зря тревожится, такие девушки не во вкусе Адэра. Ему нравятся белокурые, голубоглазые. Их фарфоровые лица не тронуты солнцем, а движения и жесты мягки и изящны.

Незнакомка посмотрела на Вилара. Вдруг по-особенному, сбиваясь с ритма, забилось его сердце. Непривычно тяжело приподнялась и опустилась грудь, делая вздох. Стало невыносимо жарко.

– Кого ждёшь? – спросил Адэр, взойдя по лестнице.

– Тебя. То есть вас. Мы можем поговорить?

– Через полчаса буду в обеденном зале, – сказал Адэр Муну и бросил Вилару: – Идём.

Слуги успели навести в комнате собраний порядок. Открытые окна сверкали чистыми стёклами, ветер раскачивал ажурные занавеси, люстра отражалась в натёртом до блеска паркете. Стол и стулья излучали красивое матовое сияние. Только кресло с наброшенным сверху красным плюшем оставалось нелепым и жалким.

Подойдя к окну, Адэр опёрся руками на подоконник и опустил голову. Стоя возле двери, Вилар потёр шею. Давил воротничок сорочки. Вызывая чувство гадливости, по спине струился пот. И предательски дрожали колени.

Молчание затянулось. Вилар испугался, что друг уйдёт, так и не выслушав оправданий.

– Адэр, прости меня.

Адэр передёрнул плечами. Озлоблен. Конечно. И сильно раздражён. Смешно надеяться, что сейчас он способен простить и понять. Но откладывать разговор опасно: глубокая пропасть между ними вот-вот превратится в бездну.

– Я знал, что Порубежье нищая колония, – вновь заговорил Вилар, – но не думал, что настолько. Я знал, что назначение наместником заденет твоё самолюбие, но не думал, что Великий подарит тебе трон. Всё пошло не так, как я представлял себе. Я ошибся. Прости меня.

Адэр обернулся. В глазах холод. На лице спокойствие.

– У меня один вопрос: почему ты действовал исподтишка?

– Я хотел поговорить с тобой, но ты пропал почти на месяц.

– Не мог подождать?

– Я боялся, что Великий назначит наместника до того, как ты объявишься. Я думал, ты будешь счастлив, когда получишь власть и свободу.

Адэр отодвинул кресло от стола. Долго смотрел на него, раздумывая, стоит садиться или нет. Сел:

– Наконец-то я счастлив.

– Адэр.

– Что – Адэр? – вскричал он, хлопнув ладонью по столу. – У меня были свобода и власть! Теперь у меня клетка и плюшевый трон. – Откинулся на спинку кресла. – Нельзя доверять ни отцу, ни другу. К сожалению, отца не выбирают. Возвращайся домой, Вилар. Ты мне больше не нужен.

Заслуженный удар под дых. Вилар даже ощутил физическую боль, и только жёсткий взгляд не позволил прижать руку к животу и согнуться.

– Можешь идти, – произнёс Адэр.

– Разреши мне загладить вину.

– Интересно, как? Позвонишь Трою Дадье? Скажешь, что мальчик хочет к папочке? Представляю, как он будет смеяться.

– Уже звонил. До просьб не дошло, но Трой догадался.

Адэр воздел глаза к потолку:

– Мой Бог, вразуми раба своего.

– Я совершил ошибку. Я знаю.

– Сколько можно? Вилар! – Адэр облокотился на стол. – Теперь я точно не вернусь. Даже если они сильно захотят, я не вернусь. Они день и ночь будут думать, как вытащить меня отсюда, а я зубами вгрызусь в Порубежье и никуда отсюда не уеду.

– И я не уеду. Если ты меня выгонишь, я построю шалаш перед замком.

Адэр исподлобья посмотрел на Вилара:

– Простить не обещаю, но постараюсь на время забыть о «ноже в спину». Ещё раз оступишься, уничтожу тебя и твоего отца.

~ 4 ~

Малика рухнула на кровать и зарылась лицом в подушку. Высокомерный, зазнавшийся, самовлюблённый, глупый, трусливый.

Скрипнула дверь.

– Что ты творишь? – начал от порога Мун.

Малика не шевелилась. Может, решит, что она спит, и уйдёт?

– Стоит отвлечься на минутку, и на тебе! Получай очередную глупость, – непривычно сурово звучал старческий голос.

Малика сжала под подушкой кулак. Нет! Выговор старика не заставит её повернуться и с виноватым видом захлопать ресницами.

– Зачем ты пошла к правителю?

Послышались шаги. Или решил уйти, или… Стул с грохотом опустился возле кровати. Заскрипел дерматин.

– Ладно, я могу понять девичье любопытство. Увидела, ну и смазывай пятки. Но усесться в машину?! Надо быть без царя в голове.

Старик разошёлся не на шутку. Даже припомнил прадедовские прибаутки. Похоже, отделаться молчанием не получится.

– Что это ты? Зубами скрипишь? Ишь, как уши ходят ходуном. Вот сейчас возьму ремень и отхайдóкаю почём зря, не посмотрю, что девица.

Малика подняла голову:

– Это как?

– Отхайдóкаю, тогда и узнаешь, – сердито ответил Мун.

– А что, собственно, случилось?

Старик направил палец в потолок:

– Это правитель! А ты решила с ним лясы точить? Лучше бы на кухне помогла.

– При наместниках посуду не мыла, а сейчас побегу?

– Сильно ты вознеслась! Все бабы тебя чураются. Тебе даже посекретничать не с кем.

Малика села:

– О чём с ними секретничать? О мужиках? Так я всё знаю.

Расправляя на коленях платье, украдкой глянула на Муна – выпустил пар или придётся ещё послушать?

– Адэр – большой человек, а ты мошка, – проговорил он. – Раздавит тебя и не заметит.

Малика тряхнула головой. Хватит на сегодня унижений!

– Ненавижу его.

– Кого?

– Его! Твоего правителя Адэра!

Мун взлетел со стула, резво подбежал к двери, выглянул в коридор и с посеревшим лицом повернулся:

– Дурья твоя башка!

– Глупее человека не видела.

– Ты чего мелешь? Заболела?

Малика смотрела на старика и мысленно осыпала себя упрёками. Надо было повиниться, признать свою ошибку, и делу конец. Нет! Взыграла кровь, заговорила гордость. Самого близкого человека заставила волноваться.

– Я пошутила.

– Хороши шутки.

Малика подошла к Муну, обняла его за плечи:

– Я представляла правителя другим. Он меня разочаровал. – Боднула старика в шею. – Нам никто не нужен. Да?

Мун погладил её по спине:

– Никто.

– Давай уйдём. Прямо сейчас. Давай?

– Нет, Малика. На кого я замок оставлю?

– Тебе не всё равно? Через две недели нас выгонят. Зачем ждать? – Малика вцепилась старику в локти. – Давай уйдём! Пожалуйста!

Раздался стук в двери.

– Малика, тебя вызывает правитель, – сообщила служанка.

Малика посмотрела на побледневшего Муна, провела пальцами по дряблой щеке:

– Не волнуйся. Я буду умницей.

***

В хозяйственном крыле было непривычно людно и шумно. Малика то и дело прижималась к стене, пропуская горничных с охапками белья и служанок, держащих перед собой подносы с посудой. Из кухни доносился стук ножей. Поварихи обсуждали меню. Водители разыскивали ветошь и вёдра. Кто-то спрашивал, куда нести коробки с писчей бумагой. Кто-то ругался, что ему не хватило мыла.

Малика пересекла холл и в сопровождении охранителя двинулась по коридору. Услышав смех Адэра, приложила ладонь к груди. Сердце отстукивало: беги, беги. Куда бежать? Уже стемнело. До ближайшего селения, где находится их с Муном дом, три часа ходьбы по пустоши, кишащей дикими собаками и шакалами. И стражи не позволят им уйти без разрешения.

Малика понимала, что встречи с правителем ни к чему хорошему не приведут. Он обижен на судьбу, рассержен на людей, сославших его в этакую глухомань. Ему нужен человек, на котором можно срывать злость. Под руку подвернулась она. Сама напросилась. Мун прав: её подвело любопытство, и ей не хватило ума вовремя ретироваться.

Стоя у камина, Адэр что-то говорил человеку, который ждал их днём на парадной лестнице. Дворянин с задумчивым видом крутил в руке бокал и выражал согласие кивками.

Стараясь не прислушиваться, Малика смотрела по сторонам и пыталась вспомнить, когда последний раз в этом зале обедали наместники или их помощники.

– Чего топчешься у порога? – прозвучал резкий голос.

– Я не топчусь. Я только что пришла.

– Подойди! – приказал Адэр. Когда Малика приблизилась, протянул ей бокал с вином. – Выпей.

Она шагнула назад:

– Я не пью.

– Никогда-никогда?

– Никогда-никогда.

В синих глазах пустились в пляс весёлые чёртики. Хмельной взгляд скользнул по её губам, сполз на грудь. Малика вспыхнула – она не товар на сельской ярмарке – и сжала кулаки.

Адэр усмехнулся, сделал глоток вина и обратился к своему собеседнику:

– Маркиз Бархат, хочу вам представить… – Повернулся к Малике. – Как твоё полное имя?

Он забыл, как её зовут!

– Малика Латаль, – ответила она и уставилась в пол.

Адэр щёлкнул пальцами, будто перед ним была собачка:

– Смотри на меня.

Малика подняла голову, надеясь, что он не отличается наблюдательностью и по выражению лица не сможет прочитать её мысли.

– Расскажи, чем ты занималась в замке?

На языке вертелся вопрос: зачем? Через пять минут вы это забудете.

– Я читала наместникам книги, переписывала в архиве документы, вела протоколы собраний.

– Она в курсе всего, что творится в стране, – обратился Адэр к Вилару и залпом осушил бокал. Весёлые чёртики в его глазах уступили место злости. – Как так? Ты был слушателем Совета, подписывал договор о неразглашении тайны, тебе запрещалось обсуждать информацию даже с отцом, с советником Великого. А здесь о государственных делах болтают на кухне!

Малика вздёрнула подбородок:

– Я не болтаю на кухне. Я тоже давала расписку о неразглашении. Наместникам нравился мой голос и мой почерк. И я была единственной, с кем они могли поговорить о своих детях и внуках, которые живут в Тезаре и которые ни разу не приехали к деду.

– Сколько тебе лет? – поинтересовался Вилар.

– Скоро исполнится двадцать три.

– Ты не по возрасту чётко излагаешь свои мысли.

Малика закусила щёку изнутри, чтобы не съязвить. Неуклюжий комплимент. Они думают, что в Порубежье живут одни тупицы.

– Ты ходила в школу? – спросил Адэр.

Он не знает, что ближайшая школа находится за пятнадцать миль от замка. Он ничегошеньки не знает!

– Нет, не ходила.

– Кто тебя учил? Неужели наместники?

– Меня учили все, кому было не лень.

Малика ждала колких фраз, а слышала шум ветра за окном.

Адэр указал ей и Вилару на стулья. Сам сел в кресло:

– Я хочу пригласить в замок самых знатных дворян. Человек сорок. Может, пятьдесят.

– В Порубежье почти шесть сотен знатных фамилий, – произнесла Малика. – Как выбрать из них самых знатных и при этом не оскорбить своим выбором тех, кто не попадёт в ваш список?

– Надо пригласить самых богатых, – откликнулся Вилар. – Тогда точно никто не обидится.

– А как узнать, кто из них самый богатый? – усмехнулась Малика. – Моган Великий освободил местных дворян от уплаты налога на богатство. Раньше они оформляли декларацию о доходах, теперь никто не знает, сколько у них денег.

Адэр окинул её оценивающим взглядом:

– Наместники хорошо над тобой потрудились.

Смутившись, Малика сделала вид, что поправляет платье на коленях. Да, этим людям надо отдать должное. Она была единственным ребёнком в замке. Играть не с кем, озорничать не с кем. Туда не ходи, сюда не залезай, это не трогай. Малика пристрастилась к книгам. Сначала рассматривала картинки, потом научилась читать. А потом приехал наместник, который любил решать кроссворды. Он просто изводил Малику, заставляя выискивать слова в исторических трактатах, справочниках и энциклопедиях. Позже кто-то отметил её почерк. Малика стала писарем. Затем её научили печатать, и Малика стала секретарём. Тут хочешь не хочешь, а будешь вникать, запоминать и думать. За свои труды она не получала ни грасселя. Жалование, притом очень щедрое, выплачивали подставному лицу. Но об этом она никому не скажет. Спасибо, что её поили, кормили, одевали и не заставляли мыть полы.

– Я бы позвал всех дворян, но замок запущен, – проговорил Адэр. – Я хочу, чтобы ты подготовила к приёму комнату собраний.

Малика вытаращила глаза:

– Почему я?

– А кому я должен это поручить? Престарелой прислуге, у которой нет ни фантазии, ни вкуса, или помощникам наместника, которых волнует только Тезар?

– В замке есть Мраморный зал. Большой и очень красивый. Я слышала, что в этом зале как-то собрались полторы тысячи человек.

Адэр придвинулся на край кресла и наклонился к Малике:

– О чём мне с ними говорить?

Она уловила в его дыхании тягучий аромат вина:

– Я не знаю.

Адэр вцепился ей в колено:

– О чём?

Малика глядела на его напряжённые пальцы. Как же он волнуется! Он не сумеет выучить шесть сотен родословных. И сотню не выучит. И не запомнит лица, рассматривая фотографии. У него ленивая память. И больная гордость. Иначе он попросил бы помощи у людей, которые более-менее знакомы с местной знатью.

– Разрешите мне сопровождать вас на приёме, – сказала Малика и удивилась вылетевшим словам. Как такое могло прийти ей в голову? Но отступать было поздно. – Я помню всех, кто приходил к наместникам. Я переписывала много документов. В них мелькали имена знатных людей. Я вела протоколы собраний, а на собраниях иногда обсуждались семьи и род занятий дворян. Я могу быть вам полезна.

– Сопровождающей дамой может быть либо супруга, либо родственница, либо фаворитка. Таковы традиции. – Адэр отпустил её колено и направил взгляд на горку золы в камине.

Малика подавила вздох. Он не поступится собственной гордостью и не пойдёт против традиций. Только в Порубежье нет традиций. Все традиции уничтожены, а новые – некому установить.

Вилар нарушил затянувшееся молчание:

– Надо посмотреть, что из себя этот Мраморный зал представляет.

– Посмотри, – кивнул Адэр. – Тебе всё равно нечем заняться.

И, прихватив бутылку, удалился.

Вилар пересел в его кресло:

– Ну что, Малика, познакомимся поближе?

Его улыбка вызвала в душе приятное волнение. Лицо слегка полноватое, но это ничуть не портило маркиза. Наоборот, придавало ему благодушный и мечтательный вид.

– У тебя удивительные глаза. Ты случайно не моруна?

Малика вцепилась в стул. Под ней словно разверзлась земля.

– Я неудачно пошутил. Извини. – Вилар сжал её локоть. – Я не хотел тебя обидеть.

– Можно мне уйти?

– Зови меня по имени.

– Я не могу.

Вилар придвинулся к Малике ещё ближе и прошептал:

– А ты попробуй.

Притягательный взгляд и бархатный тембр голоса выдали влюбчивую натуру. Показалось, что маркиз сейчас поцелует её в губы. Малика отшатнулась.

Вилар поднялся и, глядя сверху вниз, холодно произнёс:

– Покажи мне Мраморный зал.

~ 5 ~

Документы лежали на столе и креслах, на подоконниках и стульях. Складывалось впечатление, что помощники наместника специально размножили отчёты, чтобы ещё сильнее запутать желторотого правителя. Нередкопоявлялось желание вызвать секретаря и препоручить ему изучение нудных бумаг. Адэр тянулся к звонку, но каждый раз чувство собственного достоинства останавливало руку.

Высыпав на стол очередную порцию макулатуры, помощники отбыли в Тезар. Адэр остался один на один с нестерпимой головной болью, которую усиливали визиты Вилара. Друг – ранее степенный и медлительный – словно зарядился необузданной энергией: влетал в кабинет с непонятным блеском в глазах, быстро, в двух словах, рассказывал, как продвигается работа по подготовке к приёму, давал счета на подпись и уносился, будто подхваченный шквальным ветром.