Проводник
Text– Лооора, ты меня слышишь?
Лору охватила дрожь, и она понеслась изо всех сил вниз по улице. Спустя минуту она оглянулась, двойника больше не было. Лора тяжело дыша, плюхнулась на скамейку и заплакала.
Экран сменился в тот момент, когда Лора закричала.
– Нееееет! Пожалуйста! Я хочу к маме, да! Да! Я сделала, что ты говорила! Мы идем к маме!! Идем к маме! Идем!
Лора истерично вырывала себе волосы, не чувствуя никакой боли, ногтями раздирала на своем лице кожу, истошно крича.
– Не надо, я боюсь, пожалуйста, уйди! Я все делала, что ты мне говорила, почему ты так и не ушла.
Тут Лора поняла, что она несется в какой-то бездне, с обжигающе холодным ветром в неизвестность. Без Проводника…
Очнулась Лора на зеленой траве. Вокруг была полная тишина, что девушка даже похлопала себя по ушам, чтобы убедиться, что не оглохла. Перед ней стояли ее родители, к которым по указанию своего непонятного двойника она шагнула из окна.
– Девочка моя, – протянула руки мать к дочери.
–Мамочка! – Лора попыталась броситься к маме в объятия, но невидимая сила не позволила ей это сделать. – Папа! – и к отцу Лора не смогла приблизиться.
– Милая моя, мы рядом. Мы рядом с тобой теперь навсегда. Мы не сможем прикасаться друг к другу, но мы можем видеть друг друга и говорить…
– Где мы? – недоуменно оглянулась Лора.
– Мы в Зоне Вечной Печали.
Лора не отрываясь смотрела на родителей, словно хотела разглядеть в их глазах хоть какое-то объяснение.
– Мама, а ты видела меня там? Отсюда видела?
– Видела…
– Я сошла с ума после вашей смерти. Я не справилась без вас… Но я благодарна. Она звала меня к вам, то есть – я, то есть… я не знаю, – выдохнула Лора, будучи совершенно без сил и пребывая в полной растерянности.
– Лора, – сказал отец. –Это была не ты. И ты не сошла с ума. Тебя свела с ума твоя сестра-близнец. То, что ты видела на мытарствах, все объясняет.
– Я не понимаю…
– Девочка моя, ты наша приемная дочь, – продолжила мама. – Мы тебя купили. У нас не могло быть детей, и никакие деньги не помогли нам. Но вот помогли хотя бы купить себе малыша… Но мы любили тебя как родную всю свою жизнь и никогда бы не рассказали тебе о том, что не я тебя родила.
– Твоя сестра-близнец узнала о том, что мы разбились. Узнала о состоянии, которое я оставил тебе, – пояснил папа. – Она нашла изощренный способ избавиться от тебя. Решила свести тебя с ума и подтолкнуть к суициду. Что у нее очень искусно и получилось. Да… одной крови, а такие разные, фантастика, – добавил он.
– Сестра?! – полнейший шок охватил Лору, и она закрыла лицо руками.
Такого поворота судьбы она явно не ожидала на своем пути.
Они сидели поодаль и не проронив больше ни слова, просто смотрели друг на друга. Им было хорошо и спокойно рядом. И было совершенно невероятным то, что чудовищный по своей сути поступок сестры помог Лоре обрести свой покой в Зоне Вечной Печали.
Балерина
Морозным утром в обледенелую землю опускали добротный сосновый гроб, в котором лежала красивая женщина с острыми чертами лица и туго затянутыми на затылке волосами. Городской бомонд провожал в последний пусть приму-балерину ведущего театра страны.
– Выдающийся человек ушел, – отметил один из стоящих в толпе зевак.
– Она же детдомовская была, знаешь да? Еще и с ДЦП родилась. Вот надо ж было пробиться так. Сильна баба… – поддержал разговор другой.
Балерина стояла поодаль, прислонившись к теплой живой березе и внимательно смотрела свой последний спектакль. Она подняла глаза наверх, примитивно ожидая перехода в другой мир, как вдруг над ее ухом послышался знакомый мужской голос: «Раз, два, три, четыре, пять, надо солнышку вставать…». Леденящий ужас охватил старуху, она начала испуганно оглядываться вокруг и метаться в панике из стороны в сторону.
– Где? Нет! Нет, нет, нет! – учащенно дыша металась балерина.
Вдруг ее резко выдернули из мнимой реальности. Проводник крепко схватил руку балерины, и они воспарили вверх. Старуха выдохнула, она была благодарна своему новому спутнику за то, что тот избавил ее от ужаса, испытанного при возникшем над ее ухом голосе…
Они летели в тишине, но не долго. Балерина начала очень явственно чувствовать легкий мандраж, словно все еще была жива.
– Холодно! Куда мы летим?!
Внезапно вокруг старухи закружилось множество экранов. Бешеная частота их вращения сильно пугала балерину. В следующее мгновение один из экранов остановился и на нем появилась отчетливая динамичная картинка. Маленькая девочка лет семи стояла перед зеркалом в белой пышной юбке, похожей на балетную пачку. Юбка была сделана из белой креповой бумаги. Девочка с трудом поднимала ногу, изображая балетное фуэте. У нее не получалось, она падала, но снова поднималась и, рыдая, пыталась повторить вращение вновь и вновь. Сильная боль и физиологическая скованность были для девочки серьезным препятствием, но она упорно продолжала делать свое дело.
Балерина печально смотрела кино на экране, не понимая, зачем ей напоминают о пережитой детской боли. Но экран не унимался и продолжал воспоминания.
Позади маленькой будущей примы открылась дверь и в нее аккуратно, как бы заискивающе вошел мужчина. Девочка упала возле зеркала и испуганно закрыла себе рот руками. По мере того, как к ней приближался вошедший мужчина, малышка начинала трястись и всхлипывать, отодвигаясь все дальше от него.
– Раз, два, три, четыре, пять, надо солнышку вставать… – начал считалочку мужчина, глядя на девочку и сально похотливо улыбаясь. – Шесть, семь, восемь, девять, десять, солнце спит, на небе месяц… – продолжал он, гладя ее по волосам и спускаясь ниже по детской груди, животу и бедрам.
– Не надо, пожалуйста, – едва смогла проговорить девочка.
Иди сюда, ну что ты никак не привыкнешь, глупенькая. Все равно ты никому не нужна будешь такая порченая, кривенькая вся, расслабься.
Мужчина резко схватил девочку и зажал ей рот своей грязной мозолистой рукой… Через несколько минут, завершив свой очередной акт насилия над маленькой балериной, он сказал:
– Вот бляха, опять твою юбку порвали, – и засмеялся. – Ну ничего, я тебе новую смастерю… – и приближаясь к ее маленькому заплаканному личику шепотом добавил, – разбегайся кто куда, завтра новая игра…
Кино закончилось. Экран исчез.
Казалось, что старуха парила в пространстве без сознания. Она буквально повисла на руке Проводника. Ее взгляд был стеклянным, а лицо исказилось в гримасе полнейшей безысходности. В следующее мгновение с неизменным лицом она издала крик, похожий на стон и вой одновременно.
Старая балерина закинула голову назад, но невидимая сила резко дернула ее и заставила смотреть новое кино…
– Да куда ты рвешься, дурочка?! Ну кому ты там нужна, ты ж калека!
– Я справилась со своей болезнью, вы знаете это! Дайте мне документы, я поеду!
– Справилась она, ага. Вон коленки-то еле держишь ровно, аж трясутся…
– Трясутся они от интенсивных тренировок! Отдайте мне мои документы!
– Да забирай, Господи. Обратно не возвращайся, тут уже не будет для тебя места, – сказала заведующая детского дома.
Новый эпизод.
– Приняты… удивительно. С таким диагнозом, вы – героический и очень талантливый ребенок. Желаю вам удачи в обучении в нашей балетной академии, – сказал седовласый статный профессор с горделивым профилем.
Следующее мгновение явно стало предвестником чего-то нехорошего, потому что Проводник начал сильнее сжимать руку балерины. Они летели теперь в шумной суете, вокруг метались незнакомые прозрачные фигуры детей, женщин, мужчин. Они все показывали пальцем на балерину и дергали ее за одежду, чем сильно пугали.
– Отстаньте! Кто это?! Отстаньте! – испуганно закричала старуха.
Рука проводника была крайне напряжена, даже немного дрожала. Несмотря на все усилия удержать балерину, их связь все-таки разорвалась, и старуха понеслась в мутную топь меж стонущими прозрачными фигурами посторонних людей. Дыхание балерины сдавливало все сильнее и сильнее, словно ее кто-то душил, она в панике хваталась за свое горло, тараща глаза. Вдруг она упала и дыхание отпустило, стало легче. Балерина лежала на мокром глиняном полу в окружении все тех же прозрачных детей. Их было четверо, но теперь среди них была ещё одна молодая девушка. В отличие от детей, она не была прозрачной, а выглядела отчетливо омерзительно. Как утопленница. Тело разбухшее, зелено-синего оттенка, с коричневыми трупными пятнами, словом, разлагающееся…
– Фу… Ритка? Ты что ли?! – с отвращением от увиденного и исходящей вони спросила старуха. Ее резко затошнило, и она отвернулась не в силах больше смотреть на девушку. Дети, к слову, также причиняли ей необъяснимую тревогу, смотреть в их сторону балерине было очень тяжело.
– Узнала… столько лет прошло, – ответила девушка.
Балерину стошнило, она попыталась отвернуться полностью…
– Нет, смотри на меня!!– крикнула девушка.
Невидимая сила резко и жестко дернула голову старухи в сторону Маргариты.
– Ой… отойди, прошу, я не могу…, – просила лежащая на полу изнемогающая старуха.
– Напомнить все?! Помнишь, как ты меня утопила? Помнишь, как попросила его меня скинуть в воду? Помнишь? Помнишь?! – продолжала кричать девушка. – Знали ведь, что не умею плавать и скинули!
– Это был несчастный случай, – еле сдерживая новый рвотный рефлекс проговорила балерина.
– Какой несчастный случай?! Я все видела потом на мытарствах! Все! Мне все отчетливо показали, я слышала, как ты с ним говорила, заказала меня убрать! Заказала мою смерть, сука! Поперек горла я тебе встала со своим талантом. Конечно, прима одна должна быть, и я ею была! Была! Но потом ты решила, что ты лучше меня… Здесь! Вот теперь, здесь я вечно буду тебе напоминать об этом! О том, что я была в твоей жизни и меня не стало! Из-за тебя! Вечно! Слышишь?! Вечно! – истошно орала девушка.
Старуха корчилась на грязном полу, мотая головой влево-вправо, не имея возможности отвернуться, чтобы не видеть утопленницу.
– А вы кто? – уже из последних сил пытаясь отвернуться, балерина спросила у детей.
– Мамочка…, – по очереди начали подходить к старухе прозрачные малыши.
– Я никогда не обниму тебя, – сказал первый мальчик.
– Я никогда не помогу тебе, – сказал второй.
– Ты нас тоже убила… у себя во чреве, не раздумывая ни секунды, – сказала девочка.
– Господи! – выкрикнула старая балерина и вдруг оцепенела в полнейшем ужасе. Возле ее уха раздался знакомый мужской шепот:
«Раз, два, три, четыре, пять,
Надо солнышку вставать.
Шесть, семь, восемь, девять, десять,
Солнце спит, на небе месяц…
Разбегайся кто куда…
ЗАВТРА…
НОВАЯ ИГРА…».
Курьер
– Камни! Давай сюда камни, быстрее! – нервно крикнул лысый немолодой мужчина, с внешностью полного отморозка.
– Держите, держите… – ответил ему хирург.
– Все, вали отсюда, кому вякнешь – также как этот разобранный будешь лежать где-нибудь!
– Да подождите вы! Дайте я его хоть зашью, он же умрет!
– Че? – еще больше запсиховал лысый и сделав нервный прыжок назад, выстрелил хирургу четко в голову.
Акобир подошел к хирургическому столу, на котором лежало его уже совсем холодное тело.
– Суки! Суки! – начал причитать парень. – Как нашли? Не могли успеть! Пасли что ли?
В следующее мгновение Акобир ощутил невесомость, а за руку его держал кто-то, кого он никак не могу разглядеть, словно яркий свет резал ему глаза или пронзительный ветер пересушивал их. Словом, Акобир перестал пытаться понять, кто его взял за руку и просто последовал вслед за своим Проводником.
Недолгий период тишины был прерван появлением экранов. Акобир опешил. Он вообще наблюдал за всем как наивный ребенок, попавший в развлекательную зону. Пока его ничего не волновало, а лишь веселило.
– Вау!! Кино сейчас показывать будут? Оказывается, умирать-то интересно! – попытался пошутить он.
Однако, затем парень явно помрачнел, когда на одном из экранов увидел свою невесту…
Девушка стояла перед зеркалом в свадебной фате и умилялась своему отражению. Она была счастлива в предвкушении радостного события. Затем она повернулась в сторону, и Акобир отчетливо разглядел себя, обнимающего свою невесту.
– Лиля… Лилечка, – внезапно перестав радоваться происходящему, сказал Акобир.
Кино продолжилось.
– Ну что? Скоро уже? – спросила невеста.