Вечером часов в 11.00 у меня отошли воды. Мы вызвали скорую, меня тут же увезли в 4-ый роддом. Положили в огромную предродовую палату. Кто-то орал на одной кровати, медсёстры орали на неё. Другая бегала по палате, заявляла, что ей так легче и лежать она не может. Я делала, как учили в консультации: врачей, медсестёр лишний раз не дёргать, не орать, экономить силы для самих родов. Я дышала, как учили и на выдохе колотила кулаком в стену, лицом к которой лежала на кровати. Хотелось спать, а может я теряла сознание. Было больно, я стучала в стену, боль утихала, я засыпала. Никто ко мне не подходил, ничего спросить было не у кого- врачи, медсёстры носились с бешеной скоростью, наверное было много родов. Кричать я стеснялась, чтобы не ругались на меня. Другие орали, не церемонились, в ответ орали на них, но тем не менее занимались ими.

Уже под утро я, очнувшись, наконец-то увидела группу врачей возле соей кровати, обессиленная говорю им:

–Пожалуйста, сделайте мне кесарево. Я уже не могу! У меня нет больше сил!

–Ха! Чё захотела! Много вас таких желающих! Думают, что так запросто!-вякнула одна из медсестёр.

Дядька-врач:

–Да ты посмотри, у неё уже никакой реакции!

Другая руку запустила мне между ног:

–Срочно на стол!

И завертелось! Поставили мне в позвоночник какой-то укол, меня тут же вырвало чёрт- знает чем густым, в вовремя подставленную посудину. Затем помню только молодого парня-врача, который сидит на низенькой скамеечке возле стола, на котором я лежу и, качаясь из стороны в сторону, обхватив голову руками кричит:

–Неси «то-то»!

Медсестра рядом:

–Этого нет.

–Неси «это»!

–У нас этого нет.

–Неси плазму!

–Нет!

–Плазму неси, я сказал!

Побежала куда-то.

Затем очнулась в реанимации. Другая медсестра надо мной.

–Очнулась? Вот и хорошо.

–А я уже родила?

–Да

–А кого?

Та качнулась к моей руке, прочитала на бирке-клеёночке:

–Мальчик

–А где он? Мне его принесут?

–Пока нет. Он очень слабенький. И Вы ещё очень слабенькая.

Я уснула.

Проснулась, другой врач. Зав.отделением, как оказалось. Сказала мне, что произошло, много врачебной и непонятной для обычных людей терминологии. Я поняла суть. Мальчик умер. И прошло уже 2 дня после родов.

–31-

Описывать, как меня душили слёзы, а я от усталости не могла даже сотрясаться от своих слёз? Разве описать всё это, как в течение 10 дней мне через катетер постоянно вводили новую кровь, плазму? Как через катетер с дикой болью я ходила в подставленную под меня утку при чужих людях?

Я знаю, что в реанимацию никогда никого не пускают, только если дела совсем плохи. Ко мне пустили по очереди и маму, и Инну, и Сашу!

Саша целовал мне ладошки и умолял:

–Дёмонька! Не расстраивайся, у нас ещё будет ребёнок! Путенька, не плачь!

Инна мне через несколько лет только рассказала, что утром, придя в роддом, и узнав, что происходит, как плохи мои дела, что у мня отёк мозга, при котором почти никто не выживает, Саше стало плохо, и он упал в обморок. Мама постарела за этот час. Кто нам помог всё это пережить?

Через 10 дней из роддома меня увезли в другую больницу-нефрологическую, лечить почки, которые до сих пор у меня никогда не болели. Там я пролежала месяц, выписалась от-туда с каким-то скандалом, написала им жалобу на 5-ти листах в их книгу предложений, где кроме липовых благодарностей ничего не было.

В общем, Новый год 1997 мы встретили дома всей семьёй, но без ребёнка.

****

После рождения ребёнка мы с Сашей планировали пожениться. Конечно, Саша, как истинный джентльмен, не отказался от своих слов и даже обещал обвенчаться, чтобы закрепить всю серьёзность наших отношений.

Ещё лежа в ПИТе (палате интенсивной терапии) мы с Сашей обменивались письмами-записками, где я «благородно» отказывалась от Сашиных обещаний и любви, писала, что если он хочет, то может уходить, т.к. я не смогла сделать его счастливым. Ясное дело, я не хотела, чтобы он ушёл, но не предложить не могла.

От Саши, мамы и Инны у меня было столько записок и ответов на них, накопился целый мешок. После выхода из больницы я хотела перечитывать их и упиваться своим горем. Но мама и Инна перед выпиской меня из больницы сожгли все эти письма, в том числе нечаянно клеёнчатые бирочки, где было написано: «мальчик, 25 октября 1996г., вес такой-то (не помню, но небольшой).

У меня осталось одно только Сашино письмецо, такое ласковое, немного с юмором, чтобы поднять мне настроение. Я ношу его в кошельке постоянно, где лежат всевозможные молитвы на дорогу, на здоровье. Иногда я достаю эту записку, читаю, вспоминаю, как Саша трогательно ко мне относился и плачу.

Ребёнка мне не показали ни живого, ни мёртвого. Справку о смерти тоже почему-то не дали. Я посылала Сашу узнать, забрать ребёнка и подхоронить к папе, но он не поехал, и нам никто не сказал, не позвонил.

Саша хоть и мужчина, но ему это тоже было непросто сделать. На работе мне сказали, как сильно он плакал, когда позвонила моя мама и сказала, что ребёнка не будет (в глаза она побоялась ему сказать). Он нашёл 10 парней, которые вместе с ним сдали кровь для меня или для таких, как я.

–32-

Короче, Саша был идеальным спутником жизни для меня. Но он сильно скучал по родителям, сестре. Мечтал, чтобы они переехали из Ташкента в Новосибирск. Там начались какие-то притеснения русских, а здесь у них много родни, ведь они родились в этих местах.

Я убеждала Сашу, чтобы родители продали квартиру (а у них их было две- одна в г.Ахангаране, пригороде Ташкента- родительская и в центре города-сестры Галины), найдем, где жить, поможем. Я так хотела, чтобы мой Царевич был весел, не скучал, ни о чём не переживал.

Решили назначить день свадьбы и тем самым родителей подтолкнуть не переезд. Назначили на 24 сентября 1997г. Родители что-то не успевали. Они продали квартиру за какой-то бесценок, но больше там не давали, распродали мебель и заказывали контейнер с домашним скарбом в Новосибирск.

Саша был чернее тучи. Я предложила перенести свадьбу. Переоформили все заявления, по новой заплатили деньги за оформление бракосочетания, да инспекторша, которая принимала у нас заявление подлила масло в огонь:

– Вы пишите, что хотите взять двойную фамилию Демиденко – Бочкарёва? Зачем Вам это надо? Переоформлять все документы? (в глубине души она имела в виду, что с разницей в возрасте 9 лет мы долго жить не будем).

–Ну, смена фамилии – это своего рода формальность, а я хочу оставить и свою, т.е. на работе меня будут называть по-прежнему, но в паспорте будет стоять и фамилия мужа,– ответствовала я.

Пошли с Сашей оплачивать квитанцию, тот заявляет:

–Значит смена фамилии для тебя формальность? Так вот, либо ты берёшь одну фамилию мою, либо мы не женимся.

Я взялась ему объяснять, что я имела ввиду, убеждать его. Но упрямство, как оказалось, было первым недостатком моего потенциального мужа. Мы ругались, стоя за домом почты под балконами. Я ревела. Саша был непреклонен, как гора. До закрытия почты осталось 5 минут. Какая-то тётка выскочила на балкон и давай на Сашу орать, дескать, что ты её обижаешь, сейчас милицию вызову! Я испугалась, что правда вызовет, и что почта закрывается, и что из-за Сашиных амбиций срывается свадьба. Я согласилась взять его фамилию. Кстати, через месяц мы с Инной пошли менять мою фамилию на двойную, и меня «побрили», что называется. Оказывается, сколько-то дней назад вышел новый закон, который разрешал брать двойную фамилию только в том случае, если оба супруга согласны иметь такую двойную фамилию. Естественно, я даже не сказала Саше об этом- это было бесполезно.

В общем свадьбу нам перенесли на 8 октября 1997г. Была такая тёплая осень! Я была в платье с открытыми плечами, вокруг моя любимая желтая-зелёная –бордовая листва. Подружка моя осень! Тепло. Спокойно. Радостно и грустно одновременно.

Накануне свадьбы приехали Сашина мать, сестра Галина- моя ровесница. Мы встречали их в аэропорту на недавно приобретённой машине-вишнёвой «девятке». После неудачных родов я была долго на больничном, и мы в это время сдали на права вождения автомобилем. Мы- это я, Саша и Инна. После, также в складчину, мы купили машину за 33 млн.руб. (тогда

–33-

были такие деньги, внеся каждый по 11 млн. накопленных денег). Саша давно мечтал о машине, а я хотела, чтобы он был счастлив, и как могла, прилагала к этому руку.

По моему настоянию и рекомендациям, Саша из сборщиков мебели был переведён в продавцы 1-ой категории. Когда стало ясно, что мы женимся, Саше предложили уйти в другую секцию- заведующим.

И вот мы в аэропорту. Саша счастлив. Родители приехали (папа приедет позже, он ещё не отправил контейнер с вещами). За короткий срок пребывания Саши в нашем городе он имеет работу, руководящую должность. Он купил машину и быстро научился её хорошо водить. И у него завтра свадьба!

С новыми родственниками встретились и познакомились тепло, вежливо. Первую ночь они переночевали у сестры матери, назавтра после свадьбы- у нас, затем сняли квартиру на краю города, но дёшево. Стали искать квартиру для родителей. Оказалось, на те деньги, что они выручили от 2-х отличных квартир и продажи мебели, у нас можно купить только однокомнатную в старом доме. В общем, помыкавшись, ухватились за единственно приличный вариант. Двухкомнатная квартира в 3-х этажном, но кирпичном доме и в 2-х остановках от нас.

Квартира стоила 70 тыс. рублей (или миллионов, уже не помню), а у родителей было 40. Но у нас с Инной было накоплено 30 тыс.руб (мы занимались небольшим челночным бизнесом). Причём деньги лежали в долларах. Мы от широты своей души, конечно, заняли им эти деньги, с расчетом, что Галя скоро устроится на работу и за год нам вернёт долг. Перевели доллары в рубли, отдали за квартиру. Чтобы было на что жить, в ближайшее время я продала 3 своих кольца, об одном до сих пор жалею. Предложила Саше с Галей продать лишнее золото – у них его была небольшая коробочка, и всё до такой степени морально устаревшее и ненужное.

–Золото есть золото,– ответила Галина,– пусть лежит на чёрный день.

Оказывается, это ещё был не чёрный день! Чёрный день был у нас. Когда мы продали доллары для того, чтобы занять новым родственникам деньги, доллар стоил 6 рублей, а через год – доллар стоил 35 рублей деноминированных или неденоминированных рублей (уже не помню). Самое обидное, что никому даже в голову не пришло, что мы отдали последнее, что имели, потеряли на этом все свои сбережения и бизнес, т.к. ездить стало не на что и не с чем. Родители Саши старались, как можно меньше встречаться с нами. Ни на какие праздники, дни рождения почти не приходили, причина была тому одна- лишь бы к себе не звать, не быть обязанными дружить семьями.

Саша стал пропадать у родителей. Полгода они с отцом делали в новой квартире ремонт. Нужно ли говорить о том, на чьи деньги покупались обои, линолеум, краска, люстры, кухонный гарнитур? Ни мужа, ни денег я не видела. Вечером приготовлю ужин, сервирую Саше столик, в ответ: «Я у мамы ел. Не хочу».

Всё, ты можешь пойти и вылить всё в унитаз, потому что на завтра вчерашнее Саша есть не будет.

Не мной, мудрыми людьми давным-давно было сказано: «Не делай добра- не получишь зла!»

–34-

*****

В 1998г. летом я вновь забеременела, но на 8 неделях- в день города, когда мы хотели весело его отпраздновать, у меня началось кровотечение. Саша отвёз меня в больницу,– там не принимают таких шустрых, надо «Скорую помощь» вызвать. Вызвали. У дверей больницы. Приехали через полчаса, взяли за руки, сдали в приёмный покой- по «Скорой» привезли.

– Сохранять нечего, будем выскребать! – сходу заявили мне.

Я в слёзы, на шею к Саше, прощалась, как навсегда.

Но наркоз на этот раз был действительно хороший. Я только закрыла глаза и открыла только тогда, когда всё закончилось, твердя, как заведённая:

– Я хочу ребёнка!

Года 2 ходила по врачам и постоянно от чего-то лечилась, сдавала анализы.

И вот настал 1999г.– я беременна. Я снова счастлива. Но осторожничаю, боюсь радоваться, меня бесит всякий, кто говорит, что теперь всё будет хорошо. До этого я проходила обследование в самом дорогом медицинском центре у профессора гинекологии, здесь же мне сделали первое УЗИ (ультра-звуковое исследование) и зафиксировали беременность. Врач-узист сказал, что всё более, чем замечательно, с ребёнком всё хорошо, и чтобы я, как можно больше не светилась.

Но в больницу на сохранение положили. Возраст!38лет! Носились со мной, как с тухлым яйцом, я же легла по рекомендации известного профессора. Постоянно делали какие-то манипуляции по очищению, обновлению крови, плазмы (естественно платные и недешёвые), постоянная сдача анализов крови, мочи, кардиограммы и опять УЗИ.

Пришла на УЗИ, сижу в небольшой очереди из беременных девчонок. Вижу, сидит одна, ладошки сложила под подбородок и бысто-быстро что-то шепчет. Я подумала, вот дура-то, ну здесь- то чего бояться! Чего уж так дрожать и молиться?

Захожу в кабинет согласно своей очереди, ложусь на кушетку. Врач-узист рыжий, конопатый парень, примерно моего возраста водит приборчиком по моему животу, смотрит в монитор. Задаёт какие-то вопросы. Я отвечаю. Затем он мне с места в карьер заявляет:

– У Вас будет ребёнок-даун! Вы знаете, что это такое? Но у Вас, как я понял, муж молодой, ещё родите. Всё, свободны.

Я ошарашенная таким поворотом дела со всех ног кинулась в ординаторскую к своему лечащему врачу Татьяне Аксеновне, рыдаю, рассказываю о прошедшем 1 минуту назад УЗИ. Врач: «Да с чего он взял, все анализы хорошие и УЗИ ты не так давно делала, всё было в порядке». Побежала к нему. Приходит, обнимает меня, подтверждает диагноз, но дает ещё надежду на то, что может быть ошибка. Назначает кучу анализов для подтверждения или опровержения приговора ребёнку. Послали мои анализы в Генетический центр, что-то там выращивали недели две. Затем сделали ещё какую-то медицинскую манипуляцию, связанную с проколом матки и пуповиной ребёнка.

-35-

Эту небольшую операцию под местным наркозом делали мне оба врача-узиста, один из которых заверил меня с самого начала, что у меня всё замечательно и второй, который сказал, что всё ужасно.

Самое главное, что у второго врача есть ребёнок, и он Даун, и они – оба с женой врачи, просмотрели это с самого начала и теперь растят больного ребёнка. Поэтому теперь этот врач в определении хромосомной патологии стал профессионалом.

А девчонка, молившаяся у дверей кабинета, испытала всё это на себе года 3 назад. И теперь, вновь забеременев, боялась, что у неё вновь обнаружат такую патологию. Но у неё всё обошлось. Но я подумала, что таких невероятных совпадений не бывает случайно. Это так жестоко наказал меня Бог за то, что я в мыслях назвала её дурой и была слишком самоуверенной, что у меня всё хорошо, и что на УЗИ ничего плохого назвать не могут, а так, определяют только, кто родится мальчик или девочка.

Два мужика, пытавшиеся проколоть пуповину моего мальчика для подтверждения диагноза, мучались и приговаривали

–Ты смотри, как извивается, прямо убегает от иглы. Ишь, как изворачивается!

Мой ребёночек очень хотел жить! И я плакала вместе с ним. Вечером ходила в душ, включала воду во всю катушку, чтобы не было слышно из-за воды моего рёва и воя. Гладила живот и просила у него прощения. С цепочки сорвался крестик, я подняла и заплакала ещё горше. Терять, ронять крестик- плохая примета.

На другой день в палату влетела моя врач, обняла меня и заплакала.

– Света, пришли анализы. Будем прерывать.

Ребёнку было 26 недель. Искусственное прерывание делали в Старый новый год-14.01.2000. После кесарево сечения, которое у меня было в 1996г. мне нельзя было рожать самой, но т.к. срок был 26, а не 36-40 недель, моя врач решила рискнуть. А точнее, давала мне шанс ещё раз забеременеть, чтобы родить ещё, при одном кесаревом сечении. Но она опасалась и приготовила небольшую группу врачей, чтобы в случае чего сделать срочно операцию и везти в реанимацию.

Я узнала, что значит родить самой. Какие муки испытывает женщина. Я металась, как в бреду и повторяла только:

– Мамочка, моя родная, мамочка, моя родная.

Моя ночная рубашка со смешными нарисованными детишками была вся в крови. Я её потом хотела даже выбросить, но мама её отстирала. Но я её, конечно, не надеваю.

Мы тепло простились с Татьяной Аксеновной и надеялись, что ещё встретимся с ней при хороших обстоятельствах.

А в августе этого же года моя сестрёнка Инночка родила сыночка Вовочку- моего племянника. У моего же врача по моей рекомендации.

Это было счастье для Инны, её мужа Вити, для меня и конечно для нашей Мамы.

– Ой, как долго мы тебя ждали! – сказала она, прижимая внучонка к себе.

Саша стал крёстным отцом у Вовки, и они любят друг друга. Мы хотели быть оба крёстными, но в церкви сказали, что мужу и жене нельзя вместе быть крёстными у одного ребёнка. И вообще, мальчику нужен больше крёстный отец, чем мать. Так я стала просто женой крёстного отца для Вовы.

–36******

Почему-то со мной всегда случаются какие-то невероятные истории, всегда я куда-то влипаю, как говорится: «Не в говно, так в партию».

Например. Ещё работая в «Женской обуви», осталась на вечернее дежурство. Дежурство заключалось в том, что на двух этажах ЦУМа стояли по четыре продавца и, каждый приглядывал за отведённым ему участком, чтобы никто не остался на ночь из посторонних. Представляете, открываешь какой-нибудь шкаф, а там человек сидит! Естественно его забирали в милицию, в ту пору была милиция и мы всё проверяли с милиционером и администратором. После 45минутной проверки администратор созывала всех продавцов, пересчитывала всех по головам, выключала свет и закрывала все двери, сдавая их на сигнализацию. И вот стою я на своём посту, напротив одного из центрального входа, рядом с огромной секцией «Радиотовары» и вижу: свет почти везде погасили и оставили дежурные лампы. Странно, думаю! Вроде рано и не звали нас ещё к администратору. Стою, как в рассказе Носова «Честное пионерское!» Время приближается к 21.00, а мы работаем до 20.00. Пора бы и на выход! Но никто не зовёт! Вдруг вижу, кто-то стал дёргать входные двери! Я думаю: вот дураки! Думают, что магазин ещё работает! Те, что дёргали двери, куда-то побежали! До меня начинает доходить: а не закрыли меня в магазине? И рванула со всех ног в центр магазина к столику администратора. Естественно, никого нет! Двери закрыты! Началась паника на корабле! Рванула к администратору, чтобы искать телефон директора и позвонить соседям, чтобы те сообщили моим родителям. У нас раньше не было телефона. И в это время слышу. Что меня открывают уже! Инцидент, однако! Назавтра у директора на планёрке был разбор полётов. Как такое могло получиться? Администратор-дура говорит: неизвестно, с какой целью я осталась! Типа ограбить ЦУМ хотела! Нарушила все инструкции. Не пересчитала всех людей. Не крикнула, что ЦУМ закрывается, всем на выход! В общем её лишили премии! А я дома никогда не ночевала одна, а тут такое огромное здание, да почти в темноте! Девчонки хохотали потом: «Ты что, Дёма, завернулась бы в шубку из каракуля, завалилась на стопку ковров и поедала бы пирожные, вытащив их из холодильника кафе, которое было расположено, как раз напротив стойки администратор!» А Мама сказала: «Мы бы с Папой приехали и стояли бы напротив тебя по другую сторону стеклянных дверей!»

А вот ещё один смешной эпизод, как мы на свадьбу к одной девчонке в село ездили. В «Хрустале» тогда работала. Одна девчонка Лена выходит замуж и приглашает нас к себе. А живёт в Ордынском районе. Часа два на электричке ехать и потом на автобусе где-то час. А такая хвастуша! Так нам всё расписала. Я, прямо загорелась поехать. А никому не охота. Заведующая ещё, правда собралась. С которой мы к Вьетнамцам ездили. А мне хочется, чтобы кто-то из девчонок ещё поехал. Уговорила Лариску, с которой в Магнитогорск ездили. Говорю: представляешь русская деревенская свадьба зимой! В санях, с бубенцами, песнями, плясками, жратвой! Поехали! Уговорила! Заусаева внезапно отказалась и мы с Лариской встретились на вокзале. С коробкой Чешского богемского стекла кувшина и стаканов, расписанные фруктами! Дефицит страшный! 45 рублей стоил, как сейчас помню! И выменяли в главной кассе копеек на 5 рублей, чтобы на мусор кидать на второй день. Мешочек тяжёлый такой! Копеечки новёхонькие! Добирались долго и утомительно. Еле в автобус успели после электрички. Приехали. Нас определили в одну комнату, где переодеться и обождать. Мы говорим: нам бы в туалет с дороги! Показали, полу-проводив. А жениха с невестой ещё нет, с регистрации не вернулись. Короче. Удобства на улице. В глубине двора и мимо вольеров с собаками. Две штуки! Рвутся прямо с цепей, чтобы нас с Лариской сожрать! Но охота то пуще неволи, как говорится! Жмёмся друг к другу от страха и приближаемся к заветной кабинке. «Я первая!» – ору я. Двери настежь…Что такое? А где дыра? А дыра до отказа и выше! Ё-п-р-с-т…. Но терпение моё не безгранично, как говорится! Лариска бегом за мной! Слышу её жалобный писк: «Свет! А куда??????» Хорошо, что я только-что сходила, а то бы описалась от смеха, её богу! Я села в истерике на корточки, к не затыкающим пасти собакам, и издавала такие квакающие, хохочущие звуки, при этом слёзы у меня градом катились по щекам! Забегая вперёд, скажу, что дальше все гости ходили в туалет на морозе причём, только на тот отрезок их участка, который был вокруг туалета!

Вернулись в комнату ждать свадьбу. На столе бардак и кучка постриженных ногтей. В входных в комнату дверях. Когда-то было стекло, а теперь нет. И куча различный вещей просто висело в этих дверях. Туда же мы с Лариской повесили свою верхнюю одежду. Лариска смотрит на меня исподлобья, типа зачем я с тобой согласилась поехать! Я тоже уже чувствую, что дело пахнет керосином. Наконец приехали молодые. Все к столу! А мы с утра голодные! Ехали долго, ждали долго. Бабушка нам правда по два блинчика с дороги дала, когда мы приехали. Спасибо ей! Короче. На столах одна водка! Её было в десять раз больше, чем еды. Ну, про гранёные стаканы и разномастную посуду, алюминиевые вилки – не говорю. То есть кушать предлагалось только водку! Мяса не было! Ей богу! Ни куриц, не холодца, ничего. Ни кренделей, не хвороста, не булок, всё то, что в деревнях первым делом ставят на стол, – ничего этого не было. Конфеты в вазах были только школьные и волейбольные, которые я в продаже видела только в дошкольном возрасте и не ела лих даже в бедные. Голодные времена! Напротив жениха и невесты, впрочем, стояла коробка шоколадных конфет. Какая-то Ленина подружка, сидящая от меня по левую руку, вижу пишет записку на салфетке невесте: «Лена, дай конфетку!» И Лена, улыбнувшись, завернула ей одну конфету из коробки в салфетку и передала, через нас с Лариской. Напротив нас стояла ваза с салатом. «Видимо это селёдка под шубой?» – спрашиваю у коллеги своей. Ингредиенты вроде такие же. Только всё вперемежку, не слоями и сверху, видимо, для дизайна посыпано зелёным лучком! Но водку то надо чем -то закусывать? Вина и шампанского не припомню! В общем, тяпнули мы с Лариской водки, хрен знает какой селёдкой закусили, подарок подарили и. когда все пошли покурить, рванули мы с такой свадьбы огромными скачками! Так боялись, что кто-то нас остановит! Остановились в каком-то чистом поле, сходили в чистейший снег, извините за подробности, ещё раз в туалет. Туда мы больше не рискнули войти! Добежали до проезжей части. Остановили какую-то фуру, которая нас отвезла на вокзал. Мы ждали час ещё последнюю электричку в город. И в час ночи приехали ко мне домой ночевать! Мешок с копейками на работе выменяли опять на 5 рублей и долго ещё ржали всем коллективом над этой свадьбой. И ведь Ленка потом всем рассказывала, какая богатая свадьба у них была и столько всего приверала! А у неё свидетельница была из другого отдела девчонка. Тоже Лариска. Я говорю, если мы врём, идите спросите у той девчонки! Та всё подтвердила нашим неверящим коллегам! Может и стрёмно осуждать, но и врать нечего! Или люди, правда, ничего хорошего в жизни не видели, не ели и не пили? А мы им богемское стекло в подарок! Даже жалко того кувшина с стаканами. Наверно плакали: кому вы нас подарили?

Другой случай.

Как-то по молодости поехали с Инной на барахолку туфли мне покупать и так, что понравится. А раньше на барахолке было очень много народа, торговать было стыдно, считалось преступлением. А вещи там были классные, сейчас такие только в модных бутиках продают. Сегодня барахолка, то бишь вещевой рынок, только для малообеспеченных людей- ширпотреб по супернизким ценам.

Это был где-то 1990год. Я вся такая модная, недавно приехавшая из Югославии. С выбритым затылком, в юбке- брюках, модных французских туфельках- чёрные лодочки почти без каблучка и на пяточке лёгкий бантик из тонкого кожаного шнурочка. Выбираем с Инной мне туфли, всё не нравится. Вдруг нарастающий шум голосов, и обезумевшая толпа народа попёрла к выходу. Все бегут со страшной силой, кричат, и никто не знает по какой причине. Некоторые прячутся под прилавки. Я себе вообразила, что наверное движется смерч и сейчас всех уничтожит, либо стая зверей сбежала из зоопарка и преследует нас. Короче, несёмся с Инной в потоке бешеных людей. Чувствую, потеряла туфлю, но остановиться, искать – нет возможности. Я вообще-то не любительница физкультуры и никогда рекордов по кроссу не давала. В общем, бежать уже не могу, плюс паническая неизвестность, разъяренная толпа, я запнулась, упала на бок в пыль, потеряв при этом второй туфель. Лежу, и на полном серьёзе приготовилась умереть, потому что чувствую, – сейчас затопчут. Моя милая любимая сестрёнка Инночка кинулась в сторону, подобрала мою туфлю. У меня в мозгу: «Зачем? Первую-то я уже давно потеряла». Инна хватает меня под руки, волочет к лоткам-прилавкам. Мы залезли на него, перевели дух. Узнали, что какая-то братва устроила разборки и начала стрелять друг в друга. Естественно те, кто это видел, не захотели стать жертвами чьих-то разборок и кинулись бежать. Пристрелили ли они друг друга неизвестно, а что одного человека затоптали насмерть- это знаю точно.

Очень много наворовали в это время, некоторые даже сами того не желая. Парень рядом рассказывал, что мерил кожаную куртку и естественно унёсся в ней, не рассчитавшись, вместе со всеми. Также пострадали те, кто поставил свои автомобили за ограждением вещевого рынка, т.к. люди прыгали через препятствия прямо на машины и все их помяли.

Взамен утерянной полупары моих туфель, Инна подобрала лежащую возле наших ног жестяную банку кофе, в то время страшный дефицит и на барахолке она стоила 25рублей. Я вся пыльная, грязная, с опухшей ногой (ушибла) надела чьи-то брошенные грязные тапки и так поехала домой.

На завтра Мама поехала на барахолку (в понедельник она конечно не работала и вообще функционировала только по воскресеньям). Там сгребли «египетскую пирамиду» из потерянной обуви и мама с другими сотоварищами искала мою французскую туфлю. Сотоварищи, конечно, искали свои. В общем, не смогла мама в той куче найти нужную мне вещь, и подобранную Инной вторую полупару с сожалением пришлось выбросить. Позже я года два не могла туда ездить, а приехав, первое время ходила только близко с воротами, так я была напугана.

Кстати. Когда-то на барахолке купила обалденное платье. Без примерки! Изумрудного цвета. Такой балахон-накидка и узкая юбочка. На поясе ромб и баска. При желании, кто-нибудь, обнимая меня мог запустить в эту блузку руку и нащупать моё голое тело. Такой был фасон! Сложный, необычный, сексуальный наряд. Дома я взялась мерить. Верх до баски хорошо надела, а дальше – никак! Параметры у меня в то время были: талия 70, бёдра – 100! Я в шоке! Как такой огромный балахон на меня не налез! Прямо с завтрашнего дня я взялась худеть! Сама себе придумала диету! С утра ем столько, сколько влезет и всё, что угодно. А потом, по пути на работу покупала две стеклянные бутылки кефира с зелёной крышечкой из фольги и это была моя еда до самого вечера и сна. За полгода я похудела на 8 где-то килограммов. Примеряю платье. Второй раз! В бёдрах как не проходило так и нет! Со зла обрезала эту юбочку и получилась шикарная блузка с баской! Их юбки отдала передельщице-швее широкий бант и носила его на голове, завязав сзади малюсенький хвостик. Лук получился обалденный! А вместо юбки я всегда носила чёрные широкие юбку-брюки. Такая аля – Понаровская! И диету свою бросила. Ела что хотела и когда хотела, и была в этом весе 56 килограммов лет 15!

-37-

****

В настоящее время ни о чём не могу больше думать, как о том, что счастливая жизнь моей маленькой семьи закончилась.