Гаудеамус игитур,
Вечный студент!
читай все эти умные книги,
и узнаешь, что такое вострые ножички, быстрая горячая кровь,
восточный экспресс, и дикая магнолия в цвету.
считай, сколько тебе осталось жить, и ему.
так люби, чтоб кости таза разошлись, и плоть от плоти.
денег ещё одолжи, пусть не вернут,
боль причини, но позже раны зализать не забудь.
Не умирай, не умирай, тебе всего лишь 27,
так радуйся молодости краткой.

59
Наполеон

День лишь начался, но я жду его завершения
спать спать целые сутки
одиночество сны мои дурные привычки
сорная трава растёт быстро…

теперь, когда стучатся, не спешу открывать
чужая себе настолько
что кошка боится подойти
Даже ты воротишь нос, мама
разбери краткое слово «Раб» на моём ошейнике.

Всё делаю нехотя, из-под палки,
словно из одолжения
спуститься – подняться по лестнице
испечь наполеон – сварить крем
и дочитать наконец Исповедь Блаженного Августина…

60

Милая, ты умеешь любить,
но вызываешь лишь желание потрогать
все ждут подачки: мужчины, птицы, нищие на улицах
странная моя игрушка, безымянная
Взяв тебя в руки, и обжегшись,
бросаю следующему.

61

Люблю, но ты не увидишь собачьей преданности
В моих глазах, это верный признак ограничения души, ума и страсти.
Нет, я не добро. Я любопытство и снисхождение.
Трачу бессмысленно наше время, убиваю его,
строю замки на песке, черчу круги на воде, дожидаюсь журавля в небе.
Высмеиваю серьёзные вещи, подшучиваю над переживаниями,
Кривляюсь, делая вид, что мне всё равно. Изображая саму невинность,
Довожу тебя до белого каления, знаю. Но, послушай, я просыпаюсь среди ночи, чтобы написать тебе, пощекотать нервишки пером. Вздрагиваю, увидев случайно похожее круглое лицо. Трепетно храню сувениры. Люблю тебя. И не хочу уходить из своих прекрасных глупых мыслей и мечтаний, строк, а потому вновь и вновь завожу шарманку с одной и той же песней на разный лад.

62

Ты, равнодушная,
сегодня снилась мне
Была ты в синем свитере и джинсах
Пила безалкоголь, листала книги,
В окно смотрела. Не помню дальше
Я не участвовал в действе
Я смотрящий видеозапись.

63

Если придам голосу нежность,
ответишь ли тем же,
не так уж и важно —
лишь о тебе моего сердца заботы
Но мой ангел равнодушен
Как ко всему земному, так и небесному,
кроме, конечно, своей красоты
не скучай, деточка, не то я сменю
Твою херувимскую масть, белокурое пламя
на медь соседки, Серафимы.

64
Георгий и Змей

Я так хочу потерять свои сны
Катились бы они к чёрту,
Вон из моей черепной коробки
Врассыпную как шарики
Куда-нибудь в самый дальний угол под кровать
Чтоб не найти уж никогда.

Смыть сны из души насовсем
Как грязную воду в канализацию.
Вывести эти ночные пятна с постельного белья
Вернуть чистоту простыням…
Приказать отрубить снам голову, они преступники, мои мучители
Я сражаюсь с ними каждую ночь как Георгий со змеем
Но пресмыкающийся вновь и вновь обвивает меня своими кольцами, лишает покоя и воли
Я взрослый независимый завидую маленькому мальчику,
Хотел бы я так ловко управляться со своими снами, как он с юлой, заставить бы их вертеться волчком мне на забаву.
А сны бесконечны, я видел, прочитал их целую библиотеку
Собрание снов в черных кожаных переплётах на высоких стеллажах, и вот я хожу среди полок, и вздрагиваю от новых видений, и от тех, что являлись уже не раз.
В этих темных книгах записана радость, мне снился ещё не рождённый сын, каким я его себе представлял
Учтены нападения на меня, побеги, страхи
Полёты без крыльев, детские грешки
Острые наслаждения, нешуточная боль, лужи крови и переломанные кости
Все болезни с рождения, жар и озноб, ветряные оспины и надрывный кашель пневмонии

тут моя любимая музыка Амадей битлы роллинги
блюзовый скулёж борзый джаз много чего
Здесь великая писанина Рембо Набоков Маяковский и иже с ними

Сюда затесались и бегущие картинки
Диафильмы про робота
Семь благородных самураев
Грейс Келли в новом платье
Маргарита Терехова в зеркале

Во сне иногда вижу голубые и карие глаза, я так вас люблю
Ещё зелёные смотрят на меня тоскливо и мрачно
презираю, забудьте как звали

Вспоминаю, бывает, все дома, где мне довелось жить
Отдельная комната в квартире на втором этаже у родителей
Стены были сплошь оклеены плакатами рок-звёзд
На полу приятель нарисовал какого-то чудика

Деревянный, хлипкий домишко,
с наступлением первых холодов там появлялись наглые крысы
А в разгар жары мы, бедные студенты, лакомились медовыми белыми сливами из сада

Клетка общежития яркий свет
Стрельбы на полигоне неподалёку
невыносимо одиноко

старинный доходный дом в центре
сижу сейчас здесь и пишу
а семилетний сын рядом читает Книгу джунглей

Вижу свою жизнь
Не могу никак уйти от неё
Вхожу вновь и вновь в одну и ту же реку
Прокручиваю сам себя на мясорубке воспоминаний
Фарш идёт на стишки-пирожки с пылу с жару
Завариваю кипятком сухие чаинки прошлого у себя в голове
И разливаю потом горячительный напиток
через свой длинный носик
Вывожу старательно каракули на белой бумаге
Видите ли, я изобрёл велосипед —
Жизнь есть сон
Нет, не так
Жизнь сон смерть вот сущность Троицы
Жизнь сон смерть – наши пастухи
А мы агнцы
Чёрные и белые
Блеем то дружно, а то вразнобой…

Господи, когда придёт урочный час
Пора будет тащить меня на закланье
Зачти, прошу, что я всю тьму-таракань свою извёл на строчки чёрные
Я – Альба. Я стремился к свету.