Глава 3
– Ищешь, что почитать на ночь?
Я вздрогнула и выронила толстенный талмуд. Хорошо, успела отпрыгнуть. Если бы он упал мне на ногу – провалялась бы месяц в лазарете с переломанной ногой, и никакая магия бы не помогла.
Сначала я наклонилась за книгой. Висящий в воздухе магический фонарь метнулся за мной. Я специально создала его таким, чтобы не занимал руки.
И только после того, как книга заняла свое родное место, я повернулась на голос.
– Добрый вечер, Павел Люциферович.
Я выдавила улыбку.
Директор библиотеки был странным человеком. Дежурная улыбка на мрачном лице с пустыми глазами, серый балдахин, длинные волосы. Хотя, нужно отдать должное, волосы у него были отменные. Любая красавица обзавидовалась бы. Они отчетливо поблескивали в неярком свете моего магического и его обычного фонарей. Интересно, чем он их моет?
– И тебе добрый, но уже почти ночь.
Люциферович растянул свою фирменную улыбку. Но глаза так же холодно смотрели на меня.
– Мне неожиданно понадобилась одна книга. По юриспруденции, – еле выговорила я. Понапридумывают же слов!
– Как, неужели у Петра Иудовича проблемы? – улыбка сменилась озабочено поджатыми губками.
– А… Нет, я… Просто я повышаю свое образование.
Да, не зря в детстве нас пугали Люциферовичем. Мне становилась как-то не по себе. Старый библиотекарь буквально сливался с темнотой, только лицо выделялось светлым пятном с двумя бездонными дырами глаз. Бр-р-р… Я даже поежилась.
– Не всю же жизнь мне в секретаршах сидеть.
Люциферович снова нацепил улыбку.
– Давай зажжем свет. Чего мы в темноте разговариваем?
Я согласно кивнула. На свету Люциферович обычно выглядел менее пугающе.
– Вот и славно!
Он сверкнул глазами, и на зал обрушился свет.
Я зажмурилась, руки сами подлетели к глазам. Так и ослепнуть недолго!
– Слишком ярко, Катенька?
– Нет, Павел Люциферович, все в порядке.
Я наконец-то смогла открыть глаза, и, часто моргая, посмотрела на библиотекаря. Тот как-то расплылся, приняв причудливую форму и отчасти слившись со стеллажами. Жаль, что прямо на глазах силуэт обретал четкость, превращаясь из серой амебы в привычного библиотекаря с улыбающейся рожей. С амебой беседовать было бы забавнее.
– Итак, какую книгу ты ищешь? У меня большой выбор! – тоном опытного пиарщика заявил Люциферович, указывая на бесконечные стеллажи.
Я прошептала заклинание, и мой фонарь рассыпался миллиардом золотых искр. Это было красиво. Долго я тренировалась, чтобы гасить фонарь так эффектно.
Я довольно повела плечами и ответила:
– Мне нужен какой-нибудь свод законов по мирам. Все, что с этим связано.
– Так-так, – протянул библиотекарь, поглаживая подбородок. – Так-так-так… Неужели Петр Иудович решил добиться внесения Земли в Зал Славы?
– А… Нет, Павел Люциферович. Я должна подготовить все необходимые документы для утилизации. Хочу кое-что вспомнить. Да и вообще, просветиться и быть умной, – улыбнулась я.
Библиотекарь задумался. Обвел взглядом зал, чуть заметным движением поправив какую-то книгу в дальнем углу. Пожевал губами. Снова погладил подбородок.
– А знаешь, Катерина, я ведь тоже принимал участие в создании Земли.
– Вы были помощником Петра Иудовича! – воскликнула я, припоминая эту старую историю.
И ведь правда! Когда меня перевели на работу к моему Иудовичу, скандал с увольнением Люциферовича как раз затихал. В чем-то он ссамовольничал при создании Земли, кажется, что-то добавил, времени переделывать уже не оставалось, поэтому пришлось проект оставить таким, как есть, а Люциферовича уволить, дабы другим неповадно было.
– Я был его заместителем! – гордо прогремел библиотекарь. Потом огляделся, поманил меня к себе и зашептал на ухо. – А ведь сущий пустяк сделал – змей развел.
– Змей? Вот блин! Так значит… – воскликнула я и захлопнула ладошкой рот.
Так вот в чем дело на самом деле! Неудивительно тогда, что его уволили.
– Но так даже лучше, – уже в полный голос, не обратив на меня внимания, продолжал Люциферович. – От них столько пользы! Эта как раз та изюминка, которой не хватало его ранним мирам.
В этом я сомневалась. На Земле змей что-то недолюбливали. Кроме того, связанные с ними события о пользе делу не говорили.
– Тебе нравится Земля. И ты не просто так интересуешься Мировым Кодексом.
Библиотекарь не спрашивал. Он просто констатировал факт.
– С чего Вы взяли, Павел Люциферович?
Я выдавила улыбку. Люциферович, не мигая, смотрел на меня. Два черных глаза поблескивали отражающимися в них светильниками. И я стала понимать, как чувствует себя земной кролик перед земным же удавом.
Да и вообще, если людей Иудович создал по своему образу и подобию, то не создал ли Люциферович этих своих змей по своему?
И я заулыбалась еще сильнее.
– Понимаешь ли, Катюша… Это очевидно. Ты зачитываешься земными книгами. Что у тебя в активе?
Люциферович вытянул руку и зашевелил пальцами. Над моей головой что-то пронеслось, заставив меня присесть. Благо реакция хорошая!
Подняв глаза, я увидела огромную книгу, парящую перед библиотекарем.
– Посмотрим…
Я выпрямилась.
– Ага! – воскликнул Люциферович. – Катерина Небесная. Так… Конан Дойл – «Возвращение Шерлока Холмса». Шекспир – «Ромео и Джульетта». – Люциферович взглянул на меня. – В пятнадцатый раз перечитываешь! Далее, Пушкин – сборник стихов. Роулинг – «Гарри Поттер и Дары смерти». Книга о вкусной и здоровой пище. Эта-то тебе зачем?
Я, нахмурившись, молчала.
Нет, ну это надо же, третий раз за день меня упрекают в чрезмерном увлечении Землей, да еще и аргументировано!
Люциферович захлопнул книгу.
– А домой ты заказала репродукцию «Черного квадрата» Малевича, – добавил он.
– Все претензии к Петру Иудовичу, это он этот мир создал! – я наконец нашла, что сказать.
Люциферович отправил книгу обратно. На этот раз она плавно обогнула меня, хотя я и успела пригнуться.
– Ну так ты решила спасти Землю?
– Это из области доказать недоказуемое?
Я тянула время. Я пыталась понять, зачем Люциферович меня пытает и что ему нужно.
– Это из области подрастешь – тоже помудреешь, – Люциферович сорвал со своего лица улыбку. – Я не спрашиваю, зачем тебе это. Мне хочется знать, хочешь ли ты, чтобы Земля вошла в Зал Славы.
В конце концов, почему я так заупрямилась? Ну и что с того, если Люциферович узнает о том, что я не хочу, чтобы Землю утилизировали? Я и так всем уши прожужжала, что считаю это несправедливым. Так что изменится, если я скажу еще и Люциферовичу? И я с вызовом выпалила:
– Да, хочу!
Глава 4
Мы сидели в небольшой коморке, служащей Люциферовичу и кабинетом, и спальней одновременно. Даже удивительно, как в такой маленькой комнатке умещалось столько вещей! Стол, огромный шкаф без зеркала, пара стульев, мягкое кресло – в этом отношении Люциферович, как и я, оказался консерватором. Тоже не стал покупать современную мебель, которая готова за тобой по пятам носиться – вдруг посреди комнаты прилечь или присесть вздумаешь. Такое в больнице удобно, за еле стоящими на ногах больными ухаживать, а дома должны быть спокойствие и уют. А вот тумба с аппаратурой новомодного домашнего развлекательного центра и тонкие стойки с кристаллами памяти имелись, и довольно хорошие, может быть, даже получше, чем у моего шефа.
Я расположилась на огромном белоснежном диване. Ощущение было такое, словно сижу на пушистом облаке.
Люциферович принес чашечки с ароматным вином, прищелкнул пальцами, и поднос удобно повис в воздухе. Кряхтя и надувая щеки, библиотекарь стал устраиваться на полу.
– Итак, сразу к делу? – Мелькнула и погасла улыбка. – Я разъясню тебе существующий порядок вещей.
Я кивнула. Потянувшись к подносу, взяла чашечку и сделала маленький глоток. Прислушалась к себе. Травить меня, кажется, не собирались. Вино было отменным, и по телу сладкой истомой разлилось тепло.
– Как тебе, наверно, известно, каждое тысячелетие проводится тендер на право создать мир сроком на пять тысяч лет. Победитель получает огромные льготы, практически неограниченные средства на поддержку и развитие проекта и, как итог, возможность написать монографию, а это прямой путь к повышению.
Я снова кивнула и прихлебнула из чашечки. Все, что рассказывал Люциферович, мне было хорошо известно.
– Через пять тысяч лет проект сворачивают. Если нет видимых причин, которые обычно выясняются по ходу эксперимента. Нестандартное, неконтролируемое поведение, как было в Элеоне. Уникальное культурное развитие, как было в Таррутте. Ну, да ты, наверняка, была в Зале Славы. Одним словом, мир должен отстоять свое право на существование.
Я снова кивнула и поставила на поднос пустую чашечку. Люциферович сверкнул улыбкой, и из крохотной кухоньки прилетел чайничек и наполнил ее.
Эх, сейчас бы кофе, как принято на Земле. Это такой напиток, крепкий, ароматный. Его варят из зерен специального кофейного дерева, наливают по маленьким чашечкам и пьют горячим. Я пробовала его несколько раз в Земных кафетериях.
– Обычно инициатива исходит непосредственно от создателя мира, как от лица, принимавшего в его развитии наибольшее участие.
Я фыркнула, представив, как мой шеф сидит над Землей, сюсюкает, поливает из лейки, заботливо меняет аккумуляторы на Солнце… Обычно он глядел на миры мельком, больше просматривая мои отчеты, утверждая, что для него этого вполне достаточно. И с самого начала все обязанности, связанные с Землей, были на мне. Так как же Иудович сможет судить о перспективности мира?
Люциферович ухмыльнулся, будто прочитав мои мысли.
– Если ты действительно считаешь, что имеешь больше прав судить о Земле, решать ее судьбу, если уверена, что она достойна занять место в Зале Славы, то… – Люциферович сделал многозначительную паузу, играя улыбкой, и вкрадчиво проговорил, – то я могу тебе помочь.
– Зачем это Вам?
Вот теперь я действительно растерялась.
Люциферович, по долгу службы, не мог не обратить на меня внимания в зале библиотеки.
Вполне ожидаемо было то, что он захотел со мной поболтать – я, пожалуй, самый частый его гость.
Допускаю, что он мог захотеть помочь мне найти книгу или просветить в законодательстве миров. Просто от скуки. Ну, какие развлечения у служителя библиотеки? А тут поумничать можно, покрасоваться знаниями.
Я даже не удивляюсь тому, что он пригласил меня в свою комнату. Наверняка любопытство его мучает. Хочется узнать, как там Иудович, прежнее место работы и миры, в создании которых он непосредственно участвовал.
Но с какой стати он хочет помочь мне спасти один из них? Он ведь даже не уверен, что Земля настолько неординарна! Во мне может играть девичий романтизм. Все-таки Земля – первый и единственный мир, который я курировала практически с первых дней его создания.
Люциферович негромко рассмеялся.
– У меня свои причины, Катенька. Не особо важные для нашего мира, еще менее важные для твоих землян. Но они важны для меня. Только для меня.
– О’кей, – я взмахнула рукой. В конце концов, это не мое дело. И я пришла сюда за помощью по конкретному вопросу, а не для того, чтобы выслушивать чужие душеизлияния.
Диван качнулся, и я едва не разлила вино. Хорошо, успела произнести заклинание заморозки. Жалко было бы белоснежную обивку.
Я разочарованно поставила чашечку на поднос. Выглядела она весьма концептуально. Будто в белоснежный фарфор уложили застывшую и уменьшенную в размерах морскую волну в ореоле кроваво-алых брызг.
Размораживать такую красоту было жаль. Кроме того, вино все равно уже невозможно пить, ведь после заморозки пища меняет свои вкусовые свойства. Оставалось только смириться с невозможностью и дальше лакомиться библиотекарским винцом, но из кухоньки прилетела новая чашечка – Люциферович оказался очень гостеприимным и заботливым хозяином.
– Ну и? – я старалась отмалчиваться как можно больше.
Люциферович сверкнул глазами и медленно натянул улыбку.
– Ты можешь подать апелляцию. С утверждением, что у тебя больше прав вынести приговор.
– Именно я?
Мне стало не по себе.
– Кроме тебя – некому. Единственный шанс уберечь Землю от утилизации – доказать, что только ты и можешь вынести предварительный приговор. Если это произойдет, – будто сытый кот замурлыкал Люциферович, – конечно, вероятность велика.., Петра Иудовича отстранят от проекта.., за несоответствие.., но жизнь мира важнее, не так ли…
– Как это?
Я оцепенела. По спине промчался табун мурашек, холодных, будто лед. Такого поворота вещей я и представить не могла. Да и не хотела я этого!
А библиотекарь, не слыша меня, продолжал мурлыкать:
– Потом, если все пройдет успешно, будет еще один суд. Высший. И тебе придется доказывать неординарность Земли и ее право войти в Зал Славы.
– Подождите, а как же Петр Иудович?
– Петр Иудович? – Люциферович в упор посмотрел на меня своими бездонными глазами-дырами. – А Петра Иудовича, скорее всего, снимут с должности…