Так странно было идти рядом с ним и осознавать, что когда-то я мечтала об этом моменте каждый чертов день. И практически каждую ночь мне снился этот разговор. И все же это мои первые чувства, до этого я ни в кого не влюблялась. И вообще не понимала, как это – страдать из-за любви.

Ты, Ева, часто в кого-то влюблялась. То в Колю, тот самый из детского сада. Вы даже пожениться успели. То в Дениса, в первом классе. То в Олега. Сейчас это смешно вспоминать, но у меня даже этого не было. Я ни в кого не влюблялась ни в детском саду, ни в начальной школе. Просто жила в своем мире и не понимала.

Почему

люди

страдают из-за

любви?

Ведь это же так легко, взял – полюбил, захотел – разлюбил. Так я думала, пока не встретила Диму. Сначала я это отрицала, была уверена, что такое невозможно. Потом он стал появляться у меня во снах, в мыслях. Я начала чувствовать дрожь в груди, когда он был рядом. И тут я поняла, что отрицать уже бессмысленно. Я признала это. И решила, что, раз мы все равно не будем вместе, эти чувства надо уничтожать.

У меня не получалось. Очень долго я мучила себя. Убивала, убивала. А потом, стоило мне всего раз взглянуть на него… все рушилось. И каждый раз я хотела ему сказать об этом, но боялась. Боялась, что он не примет, боялась быть отвергнутой, хотя знала, что тоже ему нравлюсь.

Судьба любит над нами издеваться. Мы смеемся над кем-то, обесценивая их страдания, а когда сами попадаем в ту же ловушку – погибаем. Мое мировоззрение просто было сломано одним лишь осознанием того, что любовь меня жестко поимела. Да, звучит до тошноты сопливо, банально и чертовски скучно. Но это правда моей жизни, и она вот такая.

В какой-то момент я думала, что не смогу справиться. Что до конца жизни буду страдать из-за этих чертовых чувств. Но тут появился Игорь. И с ним все было по-другому. Проще, понятнее и спокойнее. И сначала я даже не думала, что он может стать моим парнем. Но потом… вдруг через дружбу я начала чувствовать к нему нечто большее. И это совершенно другие эмоции по сравнению с теми, которые я испытывала к Диме. Совершенно другой уровень понимания и единения. И тут я осознала, как меня тянет к Игорю. К его шуткам, сарказму, дурачествам. К его романтичной (что меня очень удивило) натуре. К его взгляду на мир, который так совпадает с моим.

И что-то во мне поменялось, мне перестал сниться Дима. Я перестала обращать внимание на то, как он прикасался ко мне. И самое главное – он перестал полностью занимать мои мысли. Когда я осознала это, я была шокирована. Я подумала: «Неужели такое возможно? Неужели я способна на такое?» Но тут же я поняла одну очень важную вещь – ведь, в сущности, Диму я и не знала. Да, мы учились с ним в одном классе, разговаривали на переменах. Даже виделись за пределами школы, но я о другом. Я не знала его по-настоящему. Чем он живет, как он думает, что у него в душе. Я знала его лишь поверхностно, то, что может рассказать каждый его одноклассник.

Я начала задумываться, а любила ли я его по-настоящему. Да и что такое настоящая любовь? Все же это были очень сильные эмоции к нему. Но являлись ли они любовью в ее истинном понимании? Или как у Крис, что-то вроде страсти, бешеной тяги? Вот здесь и начинается эта тонкая грань. Пока ты в центре хаоса чувств, тяжело разобраться. И лишь пройдя определенный путь, отрезвив мысли, ты задумываешься и до тебя начинает доходить, что же это было на самом деле.

Осознавать это я начала не так давно. Но все же мне хотелось рассказать Диме о своих ощущениях, о том, что я испытала за все это время. Мне просто надоело держать это в себе. Я дико захотела окончательно от всего избавиться. Чтобы, как сказал Игорь, через пару лет я не жалела о том, что не рассказала Диме обо всем. Мне просто хотелось покоя в душе.

– Ты хотел поговорить, – начала я. Мы шли вдоль пруда и практически не переглядывались. Дима смотрел под ноги, а я – на фонарный столб, который отвратительно мигал и раздражал этим.

– Да.

Даже сейчас нам тяжело было начать этот разговор. Даже сейчас мы испытывали стеснение и неловкость, хотя оба все знали. Но все равно вели себя странно.

– В общем, я начну, – сказал Дима и тяжело вздохнул. – Ты мне начала нравиться еще тогда, когда мы впервые встретились. Ну, тот случай с собаками.

Мы почему-то улыбнулись на этом моменте, а потом он продолжил:

– И я очень сильно стеснялся тебе это показать. Правда, я впервые в жизни настолько стеснялся перед девушкой. Не знаю, обычно я вел себя, ну, более-менее уверенно, но с тобой… Просто дебилом становился. Мы ведь с тобой никогда близко не общались, поэтому я не знал, как лучше подойти. А тут еще умер твой папа. И ты… отдалилась от всех. Нет, я тебя не осуждаю в этом. Это очень большая потеря. Но, если честно, я не знал, как к тебе подойти, и отчаялся. Я подумал, что лучше будет начать встречаться с кем-то еще. Я просто разочаровался в себе и понял, что никогда не пересилю себя. Потом, как ты знаешь, мы с Лизой расстались. И тут я решил, что должен попробовать хотя бы с тобой подружиться. Вот. Я очень много стал говорить о тебе Игорю, постоянно о тебе говорил. Он давал советы, что и как. Думаю, ты заметила, что он пытался нас свести. Выглядело это глупо, но это же Игорь.

– Да, – улыбнулась я.

– Но тут Лиза объявила, что беременна, и я ей поверил, потому что был повод… В общем, я запутался в этот момент. Не знал, что и как. У меня просто снесло крышу. И я понимал, что ты мне нравишься, но вот так начать встречаться с тобой тоже не мог. Самый шокирующий для меня день был тот, когда Игорь предложил тебе встречаться. Я правда не ожидал этого. И не ожидал, что ты согласишься. Нет, в принципе, оно понятно. Я вел себя как придурок, не знал, чего хочу. Тебе тоже нужно было жить дальше, грубо говоря. Но я именно не ожидал этого от него. Когда я спросил у него зачем. Он ответил, что ты ему начала сильно нравиться. И меня это дико выбесило. Я каждый день говорил ему, как ты мне нравишься, а он вот так взял и… В общем, тогда я просто свихнулся. Забил на Лизу, на Игоря, на всех. Я просто не хотел тебя окончательно потерять и начал предпринимать идиотские попытки быть рядом с тобой. Думаю, ты догадываешься, о чем я.

– Да, – сказала я и тут же вспомнила, как он наклонялся ко мне на диване.

– И сейчас, знаешь, я хочу извиниться перед тобой. Что вел себя так. Да, я понимаю Игоря, в тебя невозможно не влюбиться. Я вообще удивился, что он разрешил нам с тобой поговорить сейчас, хотя я знаю, как он тобой дорожит. Мы говорили с ним об этом. И то, что он ревнует тебя ко мне. Это тоже понятно. Но я просто хочу, чтобы ты не считала меня каким-то полным уродом. И поняла, почему я поступал так или иначе.

Я не ожидала. Не ожидала все это услышать от него. Извинения, такую тонкую правду, которую часто мы даже от самих себя скрываем. Я взглянула на него, он по-прежнему смотрел вниз, немного стыдливо, и боялся поднять взгляд. Все его слова просто шокировали меня. Потихоньку приходило осознание тех или иных его поступков. Картинка, казавшаяся разрозненной, начала складываться, словно пазл, который до этого ты никак не мог собрать.

Я поняла, что теперь моя очередь все ему рассказать. И решила не сдерживаться. Рассказала все как было. Про те мысли, которые меня посещали. Про то, что я чувствовала к нему. Как рыдала в подушку и как его ненавидела. Какие эмоции у меня были на протяжении всего времени. И Ева… Когда я закончила, насколько же мне стало проще. Я будто вывалила весь этот груз, который волочился у меня в душе долгое время. Я вздохнула полной грудью и почувствовала легкость. Что, наконец, я не притворялась перед ним, а сказала все как есть.

Мы вернулись к моему подъезду. Стояли друг напротив друга и как-то глупо улыбались. На этой ноте я думала, что мы и закончим. Улыбнемся еще раз и скажем что-то вроде: «Эй, встретимся в школе, теперь между нами нет недомолвок». Но Дима перед тем, как уйти, сказал вдруг:

– Элли, ты мне и сейчас очень нравишься, правда. И если… в общем, я бы хотел с тобой встречаться. Ты только не отвечай сразу, да, я понимаю, что ты сейчас с Игорем. Но говорю как есть. Вот скажи мне тогда потом, что ты решишь. Мне это важно.

Он неловко улыбнулся и обнял меня на прощание, оставив одну. Такого я от него не ожидала, скорее то, что он предложит дальше дружбу или просто приятельские отношения. Да что угодно, но только не предложение встречаться.

Я зашла домой и даже не сняла куртку. Подошла к окну. Открыла его. Так и стояла какое-то время, пока не зазвонил телефон. Я взяла трубку. Это была Крис.

– Алло, Элли, хотела у тебя спросить одну вещь…

– Крис, – мой голос был очень низким в этот момент.

– А? – почувствовалось напряжение в ее голосе.

– Едем на автовокзал на следующих выходных. Я познакомлю тебя с моей подругой детства. С Евой.

29.02.20

С днем рождения, Ева.

Ты всегда говорила, что тебе не повезло родиться двадцать девятого февраля. Зато отметить день рождения именно двадцать девятого числа раз в четыре года – почему бы и нет? Довольно необычно, не правда ли?

Мы с Крис взяли билет утром и поехали в поселок. Я не была там уже так давно, честно, соскучилась по родному краю. Первое время, когда я переехала, мне вообще было непривычно. Ты знаешь, я не особо общительный человек и не люблю резкие перемены. А тут новый класс, новые люди, новое все.

Все три часа, что мы ехали в автобусе, Крис мусолила тему Игоря и Димы. Она говорила все свои за и против и даже составила таблицу, с кем мне лучше встречаться. Это меня веселило – ее энтузиазм и довольно глупая затея. За прошедшие дни я никому из них не писала и не звонила. Мне нужно было побыть одной и разобраться в себе. Слишком много событий за последнее время, я не была к такому готова.

Единственное, пришлось сказать маме, что я у Крис, иначе бы она меня не пустила так далеко. Но мне нужно было туда съездить, тем более я давно этого хотела. Да, обманывать маму нехорошо, знаю. Но другого выбора у меня не было.

Когда мы вышли из автобуса и я увидела знакомые магазины, местность, дорогу, меня пронзила ностальгия. С одной стороны, ничего абсолютно не изменилось в нашем поселке. А с другой… Изменился в целом мой взгляд на него. По ощущениям, он будто немного отдалился от меня. Даже не знаю, как точнее это выразить.

Мы долго шли к нашему дому. Всю дорогу я испытывала странные ощущения, то и дело мелькали воспоминания о том, как мы бегали с тобой по этим дорогам. Играли в прятки, смеялись. Ходили в школу. Крис понимала, что со мной творится что-то не то, я шла погруженная в мысли и слабо реагировала на ее попытки подбодрить меня.

Самый сильный был тот момент, когда мы проходили мимо кустов сирени. Тех самых, где любили играть то в салки, то в наркобаронов с кучей денег в форме листиков. Я не выдержала и подошла к этим кустам, сейчас они были совсем лысые. Летом надо будет сюда вернуться и нарвать целый букет именно этой сирени. В ней все наше детство. Все воспоминания, в ней даже есть частичка твоей души.

– Осталось недолго, скоро мы придем, – сказала я Крис, и мы двинулись в путь дальше. Пройдя пятиэтажку, где жил Колька Орлов (твоя любовь детства, *дикий смех*), я вышла к нашему дому, где мы с тобой родились. Наш родной милый дом. Тот, в котором мы росли и бегали по подъезду. В котором наши мамы из окон звали нас на обед, а мы не хотели подниматься. Нужно было еще достроить башню из песка. Или стену из снега. Или броситься в кучу осенних листьев. Или запустить кораблик на нашу любимую огромную лужу, ведь та особенно большой была в весеннюю пору. Помнишь же?

Помнишь?

Я не выдержала и заплакала, когда увидела наш дом сейчас. Он стал совсем не таким, каким я его помнила раньше. Его отстраивали, но очень медленно. Но даже когда его снова достроят, это уже будет не наш дом. Не с теми стенами, там не будет тебя, Ева… Не будет!!!

– Элли, что с тобой? Элли, боже.

Я не могла остановиться. Поток слез просто не переставал литься, я не знала, что с этим делать. Не могла… Я не могла принять то, что стало с домом, где мы родились. Что стало с тобой, Ева.

не

могла.

Не могла.

Крис удалось меня успокоить. Не сразу, но удалось. Она крепко обняла меня. И за это я ей благодарна, просто за то, что она обнимала меня и поддерживала, пока я пыталась собраться с мыслями, чтобы все ей рассказать.

Я выдержала паузу. Снова чуть не разрыдалась, но взяла себя в руки. В конце концов, я смогла это сделать и рассказала ей все, что произошло:

– Мы с Евой жили в одном подъезде, только на разных этажах. В детстве у меня особо не было друзей, а Ева была очень общительной. Однажды я как-то сидела в песочнице одна. Остальные играли в какую-то игру, уже не помню. Салки вроде. Ладно, не важно. И Ева пошла не к ним, а подошла ко мне. Она представилась, спросила, чего это я там делаю. Я сказала, что строю замок, и она предложила построить его вместе. Так и началась наша дружба. С простого песочного замка. Мы начали видеться чаще, вместе учились кататься на велосипедах, вместе пошли в школу. Вместе впервые накрасились маминой косметикой. И стали лучшими подругами. Я начинала фразу, она продолжала. Она только подумает, а я уже знаю, чего ей хочется. Ева была отличницей, разбиралась вообще во всех предметах. Активной и бойкой. Я была не такой, но никогда ей не завидовала. Никогда. Потому что любила ее как лучшую подругу. Как человека, который стал мне очень близок.

Я вдруг закашляла, после чего продолжила:

– И я думала, что мы поступим вместе в университет. Выберем профессию и будем дружить до конца наших дней. Но в один день… в один день изменилось все. В нашем подъезде была семья, в которой мужчина постоянно избивал свою жену. Она подавала на него заявление в полицию, его вроде как даже забирали, но потом почти сразу же он возвращался к своей жене и избивал ее еще сильнее. Потом полиция вообще забила на это дело и сказала, что как убьют, тогда и смогут что-то сделать. А пока… В общем, в какой-то день наш сосед по подъезду окончательно сошел с ума. Он взял и убил свою жену и двух маленьких детей, а после поджег квартиру. Его квартира была рядом с Евой, на том же этаже.

Я начала задыхаться, слезы снова полились с бешеной силой, но я не должна была останавливаться и продолжила:

– Ева тогда болела. У нее была температура тридцать девять, она не ходила в школу второй день и лежала дома никакая. Ее отец был на работе, а мама вышла за лекарствами, до аптеки далеко идти. Пока она вернулась… В общем, пожар распространился, Ева задохнулась. Ее тело вынесли, но не спасли. Пока приехали пожарные, сгорел весь дом. Умерла еще моя соседка, тетя Нина, она была очень старой и не поняла, что происходит.

Я начала рыдать сильнее.

– Я возвращалась из школы, ничего не подозревая. Вообще. И когда я подошла и увидела… что весь мой дом сгорел. Когда увидела рыдающую мать Евы. Я никогда не забуду этот душераздирающий крик, Крис. Никогда. И никогда не забуду лицо Евы. Я подошла к ней и хотела разбудить, а ее мама в ответ кричала, что не верит. Я словно провалилась в кошмар. Замкнулась в себе. Моя жизнь была сломана после того дня. Одно время я даже не хотела жить. Особенно когда родители объявили, что мы поедем в нашу старую квартиру, которую до этого мы сдавали жильцам. Я не могла поверить, что всего за один день все может так измениться. Всего за один чертов день сломаться вся жизнь. Крис… Помоги мне, я захлебываюсь в слезах. Помоги.

Я кричала ей в плечо, пока она гладила меня по голове. Кричала, не могла остановиться. Меня разрывало на части. Всю мою душу вывернули, нет, уничтожили. Я думала, что эта боль хоть немного во мне утихла, но она лишь притупилась в душе.

– А когда еще умер папа, с таким коротким промежутком… Я потеряла все… Я была настолько одинока, у меня здесь не было ни друзей, никого… кроме мамы. Никогда не забуду лицо Евы… Она будто была живой, будто просто не могла проснуться. Нужно было лишь подойти и разбудить ее… Я начала писать письма, чтобы стало легче. Одно время писала их редко, не верила во все это. А потом стала чаще и чаще. Это помогало. Помогало не сдохнуть и не сойти с ума. Каждый раз, когда я шла на почту, я знала, что придет чертов возврат письма. Они все возвращались. И каждый раз я надеялась, что все это сон. Чертов сон, я скоро проснусь. Ева ответит на мое письмо, и я приеду к ней. И все будет как раньше. Мой папа, моя мама, моя подруга. И лето. Самое теплое и незабываемое лето.

Я начала задыхаться от слез. Ультразвук ударил по ушам, платок полностью стал мокрым, Крис дала свой. И хотя на улице был мороз, мне было невыносимо жарко. Я задыхалась. Я умирала от этих воспоминаний. Я умирала.

– Крис, – произнесла я сквозь истерику.

– Да.

– Спасибо тебе, Крис, что начала дружить со мной. Иначе я бы не выдержала. Я бы не выдержала… Спасибо тебе, что ты рядом. Спасибо.

Какое-то время мы стояли там, возле дома, который уже никогда не станет прежним. На поселке, который был для меня чем-то очень родным, но теперь лишь вызывал боль. Здесь не осталось ничего, что меня бы удерживало. Только воспоминания о детстве, о самой прекрасной поре в моей жизни. Святое, священное детство. Такое теплое и такое родное.

Когда я смогла успокоиться, мы с Крис пошли обратно к вокзалу и взяли билет. Перед этим мы пришли к твоей могиле, Ева. Да… Я положила цветы тебе на могилу, поздравила с днем рождения. Все же двадцать девятое февраля бывает лишь раз в четыре года. Разве я могла прийти без букета?

– Знаешь, Крис. Несправедливости в мире много, – начала я, когда мы вдвоем стояли возле твоей могилы. – И наивно полагать, что я смогу что-то исправить. Но… Если вообще ничего не делать, разве что-то изменится? Я не хочу быть таким человеком, который остается в стороне. Который видит все эти изъяны и молчит. Вроде так и должно быть. Вроде бы так правильно. Я хочу стать настоящим журналистом, который будет добиваться правды и справедливости, чего бы мне это ни стоило. И будет делать все, чтобы изменить хоть что-то в лучшую сторону. Знаешь, я считаю, что в любой профессии человек должен достойно к ней относиться. Решил ты работать на заводе, так сделай хорошую деталь, а не такую, что только на помойку. Работаешь в полиции – выполняй свою работу. Пошел в политику, так сделай что-то для страны. Да, мои мысли могут показаться наивными. Но я мечтаю, искренне мечтаю добиваться справедливости здесь и сейчас. Не проживать, а жить достойно. Иначе в чем смысл? Иначе зачем мы здесь?

Всю обратную дорогу Крис меня поддерживала. Я еще больше рассказала ей о тебе. О том, какой ты замечательный человек и как я тобой дорожу. Знай, Ева, в моем сердце ты останешься навсегда. Я никогда тебя не забуду и никогда не забуду то, как ты решила строить тот замок вместе со мной. Для меня это было важно. Ведь, по сути, я всегда была одинока, а ты заставила меня поверить в дружбу.

01.03.20

Было прохладно. Я решила пойти к нему без шапки; как обычно, пожалела об этом. Благо на куртке был капюшон. Вечером Крис удалось привести меня в чувство после вчерашнего. Ты наверняка недовольна, что я плакала. Знаю, ты никогда не любила, когда я распускала нюни. И ты однозначно была бы рада, если бы я улыбалась. Теперь я стараюсь делать это ради тебя. Чтобы ты не злилась там… на небесах вместе с моим папой. Не злись, прошу, я буду стараться больше так не плакать.

Остановившись возле его двери, я сделала глубокий вдох. До этого я никому не писала, ни Игорю, ни Диме, хотела разобраться в себе и подготовиться к встрече с тобой. Теперь я готова была позвонить в звонок, чтобы объявить, что всю жизнь хочу провести рядом с ним.

Я поднесла палец и нажала на звонок. Он подошел довольно быстро, открыл дверь и с нескрываемым удивлением посмотрел на меня. Я бесцеремонно зашла в квартиру, разулась и кинула куртку в сторону, даже не повесила. Он молчал, даже не знал, как реагировать на мое странное поведение. Я прошла на кухню и открыла холодильник. Пыталась найти свеклу, но ничего не получалось. Потом повернулась к нему и спросила:

– Ну и где у тебя свекла лежит? – возмутилась я.

– Зачем тебе свекла? – спросил он.

– Как зачем? Ты же сказал, что твое любимое блюдо – это борщ. Я хочу научиться его для тебя готовить. Где твои мастер-классы обещанные? А кто меня еще учить должен?

Он медленно подошел и протянул ко мне свои руки. А потом прижал к себе так крепко… так, словно мы не виделись с ним год. Его неровное дыхание коснулось моей шеи. Я не выдержала и перестала разыгрывать весь этот концерт. Обняла его еще сильнее, не хотела отпускать ни на минуту. Он заглянул в мои глаза и ладонью коснулся щеки. А потом поцеловал. Жадно. Но мне этого хотелось, как же мне этого хотелось. Его голос дрожал, когда он сказал мне:

– Я думал, ты не вернешься ко мне… я думал, ты осталась с ним. Ты совсем ничего не писала мне. Я думал, что ты не вернешься.

– Дурак ты. Как я могла тебя оставить одного тут. Когда мы уже все распланировали, в том числе и имена детей. А почему не писала… я тебе расскажу сегодня. Это длинная история, и я хочу, чтобы ты знал эту часть моей жизни.

– Элли, как же я чертовски тебя люблю. Боже, не знал, что…

– И я тебя люблю… Ты ведь признался, а я тогда сказать тебе не успела. Люблю. Правда. Тебя. Именно тебя. И точка.

Мы утонули в объятиях друг друга, а потом в поцелуе. И было так хорошо. И было так легко с ним, Ева. Как ни с кем другим. Он несколько раз называл меня своим «Мурзиком», а я в ответ тоже придумала ему имя «Мусеныш». Только не смейся, Ева, только не смейся. Да, сопливо, но увы. Это часть отношений, уж так оно устроено.

Он начал показывать мне, как готовить борщ. Неумело, но я повторяла. Ведь понимала, что хочу всю жизнь провести именно с ним. Что бы там ни говорили, мол, любовь живет три года. Чушь собачья. Да и вообще. Это настоящий подвиг, с моим отношением к готовке я решилась научиться делать это ради него. Только ради него.

Кажется, я поняла, Ева, что такое настоящая любовь.

Забавная штука – жизнь.

Я выбрала не того, в кого однажды влюбилась.

А того, кого смогла полюбить.

Игорь.