Тогда мало кто ездил за границу, вся информация воспринималась в диковинку. Так вот, сильно мечтал наш философ побывать в Лувре и посмотреть на расстоянии вытянутой руки Джоконду Леонардо Да Винчи. Даже по прошествии немалого времени, было видно, что человек испытывал те же чувства, как и в тот момент, когда он находился рядом с картиной. Да, он стоял совсем близко от картины, слушал гида, но вместо Джоконды увидел нечто другое.

Всему помешало освещение в зале. Стекло, ограждающее картину, отражало лица туристов, окруживших гида и ничего не понимающую физиономию самого рассказчика. Его страстное желание близко посмотреть в глаза, которые привлекали внимание всего мира не одно поколение, не осуществилось. А ведь ему так хотелось прочувствовать, что же так всех волнует и будоражит до сих пор при взгляде на известное всему миру лицо.

Джоконды он так и не рассмотрел внимательно, но был рад и тому, что постоял в священном для себя месте, сохранил и привёз с собой восторженные эмоции. Энергию божественной силы, вложенной в труды великого мастера, невозможно было не прочувствовать. Художник, как посредник между Богом и людьми, совершает свою миссию, пытаясь донести до нас смысл нашего существования. Преподаватель сопровождал свой рассказ шутками, пряча за ними своё возбуждённое состояние.

Слушая его, мы на короткий миг переносились в другое пространство. За окнами аудитории жила обыденность и скука; хлестал осенний дождь, почти голые деревья мрачным силуэтом вырисовывались на фоне серого неба. А нам было хорошо, как будто мы наяву находились в солнечном Париже и чувствовали себя почти парижанами—весело и беспечно. Мы ощутили тогда, если заимствовать слова Эрнеста Хемингуэя, праздник.

Этот праздник принёс в наши души человек, поделившийся своими эмоциями. Многие принимали его за чудака, им просто нравилось, что нудные лекции разбавлялись нотками юмора. Я была благодарна ему за то, что он научил меня видеть мир по-особенному и находить в нём причины дл�