Сейчас она смотрела на них, и слёзы умиления стояли в глазах. Милка – вылитый Игорь, те же черты лица, его маленькая копия. Настя представила его как своего коллегу, который привёз ей документы и согласился прогуляться с ними. Людмила то и дело тащила его за руку то к медведям, то к песцам, то смотреть крокодила.

– Дядя Игорь, а мы ещё там не были. Там белки живут. Вы хотите на белок посмотреть?

Народу в зоопарке было немного, кафе тоже было полупустое. Людмила выбрала столик с рисунками фламинго. Горячий чай и пирожные были весьма кстати: погода испортилась, накрапывал мелкий моросящий дождик и Настя с Людой немного продрогли.

– Кто тебе больше всех понравился? – спросил Игорь.

– Фсе! – ответила Мила с набитым ртом.

Настя улыбнулась и погладила дочь по волосам.

Девочка неотрывно смотрела на Пименова внимательным взглядом. Вдруг отложила пирожное и спросила:

– Скажите, дядя Игорь. Вы ведь… мой отец?

Мурашки по коже побежали у Насти от её слов.

Пименова тоже, похоже, её вопрос застал врасплох. Он посмотрел сначала на Мезенову, затем на девочку и признался:

– Да, так получилось, что я, Люда, твой родной отец.

Девочка помолчала, потом снова спросила:

– А ты маму Риту сильно любил?

– Ну да.

– Тогда почему вы жили не вместе?

– Так бывает… У взрослых всё непросто, – нашёлся Пименов.

– Да уж, – философски согласилась она. – Взрослые часто делают глупости с умным видом.

– Где ты это слышала? – захохотала Настя.

– В фильме каком-то, – пожала плечами Мила и тоже улыбнулась.

Простились они у входа в зоопарк, договорившись как-нибудь ещё погулять. По дороге домой Людмила молчала и крепко держала за руку мать.

Перед домом она вдруг остановилась и поделилась:

– Он хороший. Только я ему не нужна.

Насте оставалось только хлопать глазами.

– Почему?!

– Так… Мам, пошли домой, я уже по папе соскучилась.

* * *

Пименов чувствовал себя последним негодяем. При знакомстве с дочерью внутри него шевельнулось что-то похожее на человеческую теплоту и участие. Тест можно было и не делать: девочка была похожа на него. Нахлынули воспоминания о Сошниковой Рите, об их бурном и быстротечном романе и ссоре. Игорь был готов отступить. Звонок Арсена тут же отрезвил его.

– Ну, увидел девчонку?

– Да. Послушай, Арсен, может, по-другому как-то можно решить? – в отчаянии воскликнул он.

– Давай, предлагай, раз ты умный и совестливый такой, – подначил его хозяин казино. – Мне ведь не бабы и не дети сопливые нужны, а деньги. У тебя есть, Игорёк, деньги? Молчишь?! Поэтому пасть закрой, пока тебе помогают… А то ведь я могу и по-другому вопрос решить. Очень ты мне, Игорёк, надоел.

Пименов покрылся холодным потом. По-другому Арсен решил вопрос с его знакомым, тоже должником, – Виктора Пономарёва нашли мёртвым дома в кресле возле телевизора. И то потому, что соседи обратились в полицию: телевизор, не умолкая, орал три дня…

– Действуем как договаривались, – пробормотал Пименов.

– Вот и умница, – похвалил Арсен. – В пятницу вывези их за город под любым предлогом. Дальше – наша забота.

После разговора с Арсеном Пименов долго не мог прийти в себя. Наконец, успокоившись, позвонил Насте, сказал, что уезжает в Москву и на прощание предложил вместе сходить в аквапарк.

– Ого, так далеко… – нерешительно протянула Мезенова. – Может, в театр или в кино?

– А Людмила была в аквапарке?

– Нет, ни разу.

– Вот и устрой ребёнку праздник, – обрадовался Пименов. – Мы с горок покатаемся, а ты в тёплом джакузи полежишь. Я вас на машине отвезу туда и обратно.

Настя подумала и согласилась. Тем более что Кирилл в пятницу утром уезжал в командировку в Питер. Она уже не сердилась на него. Всё складывалось замечательно: она исполнила мечту дочки, та спокойно, если не сказать прохладно, отнеслась к Игорю, Пименов уезжает в Москву, а её семья остаётся при ней. А то, что Кирилл не знает их маленькой тайны, так, может, оно и к лучшему.

Придя вечером с работы, полковник не позвонил в дверь, как раньше, а открыл её своим ключом. Не успел он войти, как Настя повисла у него на шее. Кирилл со вздохом облегчения обнял жену и уткнулся в пушистые волосы. Колючей ледяной стенки как не бывало, перед ним снова была нежная и горячо любящая его девочка.

Весь вечер Настя была в приподнятом настроении: аккуратно собрала и упаковала его вещи и даже пела на кухне, когда готовила ужин. Уложив Людмилу спать пораньше, она прямиком отправилась в их с мужем спальню. Жадно лаская и целуя жену, Кирилл не мог надышаться её запахом, осознавая, как же он соскучился по ней.

– Чем будете заниматься, пока я в отъезде? – спросил Кирилл, перебирая пряди её волос.

– В аквапарк её завтра свожу: давно просилась на горках покататься. Теперь, когда плавать научилась, не страшно. Да и я поплаваю – мне полезно, – мечтательно закатила Настя глаза.

– Хорошее дело, – одобрил Кирилл.

– Потом уроки будем учить, порисуем, печенье испечём. В субботу вечером у неё танцы… – перечисляла она. – Ну а в воскресенье ты приедешь.

Она посмотрела на мужа взглядом, полным обожания, взяла его руку, приблизила к своему лицу.

– А теперь спать, – Кирилл поцеловал жену в лоб. – Завтра рано вставать.

* * *

С самого утра Настя ощущала какое-то беспокойство, причём без видимой причины. Блины рвались, когда она снимала их со сковороды, она обожгла два пальца на руке, да ещё упала с полочки и разбилась её любимая фарфоровая статуэтка балерины. Настя расплакалась. Кирилл подошёл, выключил конфорку и посадил жену на колени.

– Настён, ты чего?!

– На знаю… – уткнулась она в него. – Не хочу, чтобы ты уезжал. Боюсь чего-то.

Кирилл усмехнулся:

– Что может со мной случиться?! Давай будем есть твои блинчики! Рваные даже вкуснее.

Когда муж уехал, она крикнула Людмилке, чтобы та собиралась.

– Медвежонка брать?

– Бери, если хочешь. Только Мишутка, пока ты бултыхаешься, в шкафу посидит. Он плюшевый: ему нельзя намокать.

«Вот, чёрт! – огорчилась Настя. – Забыла вчера телефон на зарядку поставить. Часа на три-четыре хватит, а то и меньше».

– Доча, телефон свой возьми, пожалуйста! – попросила она Люду перед выходом.

Игорь заехал за ними вовремя. Машина стояла во дворе. Выглядел он сегодня не очень: тёмные круги под глазами, усталое, помятое лицо.

– Привет! Ты не здоров? – участливо спросила Настя, помогая Людмиле сесть на заднее сиденье. – Если ты плохо себя чувствуешь, поездку можно отменить.

– Просто не спал сегодня, – буркнул он. – Всё нормально.

Шнура для зарядки в машине не оказалось, поэтому Настя отключила телефон и стала смотреть в окно. Последние дома остались позади, и они выехали на трассу.

Кирилл забросил сумку и портплед в багажник и сел в машину. Руки легли на руль. Но что-то было не то. Его охватило сомнение и тягостное предчувствие. Перед лицом так и стояла картинка: Настя смотрит на него грустными зелёными глазами. «Не хочу, чтобы ты уезжал. Боюсь чего-то».

– Ладно, – сказал сам себе Мезенов. – Поеду. Если не пройдёт, вернусь.

Машина стремительно пошла по трассе, но чем дальше от дома уезжал Кирилл, тем сильнее нарастало беспокойство. Тогда полковник остановился и взялся за телефон.

– Валентин, быстро собирайся. На переговоры поедешь ты. У меня не получается. Да не паникуй: в курс дела я тебя ввёл, все документы давно в Питере. Контракт подпишешь, с отличными людьми познакомишься. В общем, собирайся.

Следующий звонок был жене. Странно, но она не отвечала. Полковник набирал её снова и снова. Потом подумал и набрал телефон дочери.

– Зайка, вы где? По дороге в аквапарк? Что-то мама трубку не берёт. Вы на такси?

– Нет, нас папа Игорь везёт. А мама рядом.

У Кирилла потемнело в глазах.

Он выдохнул и продолжил говорить:

– Малыш, дай трубочку маме.

Через секунду он услышал родной голос жены.

– Настя, пожалуйста, остановите машину и выходите с Людмилой. Я за вами уже еду. Где вы находитесь? Я не вижу!

Волнение всё больше охватывало полковника. Голос, сначала спокойный, теперь уже срывался.

– У меня зарядки мало, я телефон отключила.

– Немедленно включи! – приказал он.

– Хорошо, включаю.

Через минуту он увидел на карте маячок – местонахождение жены.

– Почему он везёт вас по старой трассе? Две недели назад новую открыли! – почти кричал он.

– Я не знаю, – призналась Настя. – Кирилл, не волнуйся ты так! Завтра Игорь уезжает в Москву. Что плохого, что мы на прощание все дружно поплаваем?!

«На прощание», – почему-то резануло Мезенова.

– Немедленно вылезайте из машины и ждите меня на трассе!

– Лучше ты приезжай к нам в аквапарк. Правда, котёнок? – обратилась она уже к дочери и передала ей трубку. – Скажи папе, что мы его любим и ждём.

В трубке раздался весёлый детский голосок:

– Приезжай! Пап, я очень хочу тебе показать, как я плаваю. Ты можешь вообще в воду не залезать. Вы с Мишуткой будете смотреть на меня и на маму.

Мезенов развернул машину и набрал скорость.

«Только не отключай телефон, родная, только не отключай!» – как заклинание шептал он.

– Кто звонил? – насторожился Игорь.

– Звонил папа Кирилл, – ответила за мать Люда.

– А правда, – спросила Настя, – почему мы едем по старой трассе? Здесь и машин-то почти нет.

– Поэтому и едем, – отмахнулся Пименов. – Пробок нет, быстро долетим.

Через пять минут вновь зазвонил телефон, теперь Настин.

– Алло, – ответила она. – Кирилл, ты?

Но это звонил не муж.

– День добрый, – раздалось в трубке. – Вы меня не знаете, Анастасия Сергеевна, мне нужно сказать вам что-то очень важное.

– Слушаю вас.

– Вы сейчас одна?

– Не совсем, – ничего не понимала Настя.

– Тогда вам нужно выйти, чтобы никто, повторяю, никто не слышал нашего разговора.

– Хорошо, – уступила Мезенова.

Она была заинтригована.

– Игорь, останови, пожалуйста, машину. Мне звонят по работе. Это важно, а слышимость плохая.

Пименов остановил машину. Настя вышла, вслед за ней вылезла Людмила.

– Хорошо, только на дорогу не выбегай и в грязь не лезь! – наказала она дочери.

Отойдя подальше, Настя приложила телефон к уху.

– Вот теперь я одна, говорите.

– Меня зовут Наташа. Я работаю в отделе опеки и попечительства города Москвы. Вы же являетесь удочерителем Сошниковой Людмилы?

– Да.

– Я случайно наткнулась на странные документы. Некто Пименов Игорь Павлович подаёт заявление на удочерение девочки. В заявлении дата не стоит. Но ещё больше удивили меня документы, прилагающиеся к заявлению. В папке лежали копия экспертизы на отцовство Пименова, копия его паспорта и постановление суда об отмене отцовства Мезенова Кирилла Валерьевича в пользу Пименова Игоря Павловича.

В документе говорится, что мать, удочерившая девочку, Мезенова А. С. умерла в результате несчастного случая, а отец, удочеривший её, не является её кровным родственником. Дата в решении суда тоже не стоит, можно ставить любую. Ещё в документе есть пункт, где Пименов наделяется полномочием распоряжаться квартирой дочери до её совершеннолетия.

Настя стояла как громом поражённая. А девушка продолжала:

– Эта папка случайно упала со стола моей начальницы, листы вылетели. Я думала, пропуск даты – это ошибка, оказалось, не ошибка… Я здесь работаю недавно, перевелась из другого города. Здесь милые люди, профессионалы своего дела, но эта женщина меня настораживает: ей постоянно звонят, она никогда не разговаривает в кабинете – всегда выходит в коридор. Зовут её Ронжина Раиса Ивановна. Я отсканировала эти документы, могу выслать вам на почту, если хотите.

– Да, хочу, – еле выговорила Настя, находясь в ступоре. – Почта простая: Крылова инфо собака майл точка ру…

– Настя, вы понимаете, что вам и девочке грозит опасность? Он избавится от вас, потом по такой же схеме – от дочери. Квартира после смерти ребёнка переходит ближайшему кровному родственнику…

– Д-да… – тихо сказала она, зубы стучали. – Сп-п-пасибо…

– До свидания! Осторожнее, Анастасия Сергеевна.

Её трясло. Слёзы бежали по щекам, Настя звонила мужу.

– Кирилл, – плакала она, – прости меня, если сможешь. Я не верила тебе, думала, ты просто ревнуешь…

– Настя, ты плачешь?! – закричал Кирилл в трубку. – Вы где?

– Мы вышли из машины. Я узнала, что Пименову нужна квартира, и он ни перед чем не остановится… Мне страшно, Кир!

– Я уже рядом, маленькая моя! Я уже еду. Только не отключай телефон, – как мог успокаивал её он.

Пименову надоело сидеть в машине, и он вылез.

– Настя, сколько можно? Ехать пора.

– Людочка, иди ко мне! – позвала дочь Настя и крепко взяла её за руку.

Игорь подошёл ближе и увидел, как изменилась его знакомая: побелевшие губы, широко распахнутые глаза.

– Мне стало плохо… Я дождусь мужа. Аквапарк отменяется.

Её слова прозвучали как гром среди ясного неба. Мужчина внимательно посмотрел ей в лицо. В глазах Насти он прочёл страх, ненависть и укор. «Как же, больна она!..» Пименов понял: звонил таинственный осведомитель, она что-то узнала и теперь уже никуда с ним не поедет.

– Ладно, – ухмыльнулся Пименов и сел в машину.

Отъехав, он сразу позвонил Арсену:

– Наш план сорвался. Её кто-то предупредил. Видимо, она всё узнала. Кроме того, сейчас за ней едет муж.

– Ты, сучонок, слушай сюда! Тебе сделали все бумаги. Я столько времени потратил, чтобы внедрить в опеку нашего человека, а ты хочешь всё разрушить?! Ведь если она заговорит, знаешь, что будет?! Вернись и сделай так, чтобы она замолчала навсегда. Ты понял меня?!

– Понял, – прошептал Игорь. – Но я… я не смогу.

– Где ты их оставил? До моста далеко?

– Нет, минут семь езды.

– Ладно, ничего не предпринимай. Сами всё сделаем.

* * *

Возле них остановился серо-стальной БМВ Кирилла. Сам он пулей вылетел из салона.

– Папочка приехал! – уже бежала к нему Людмилка.

Полковник подхватил её на руки, обнял, потом открыл заднюю дверь и легонечко подтолкнул:

– Полезай скорее в машину.

Захлопнув за дочкой дверцу, пошёл к жене. Увидев мужа, Настя отступила на несколько шагов назад и разрыдалась: напряжение уходило вместе со слезами, теперь можно было отпустить себя, не боясь испугать дочку своей истерикой. Быть рядом, смотреть Кириллу в глаза она не могла, ей было мучительно стыдно за то, что обманула его…

– Откуда берутся такие люди, Кирилл?! – кричала она на расстоянии, захлёбываясь. – Он же… Он же за руку её держал! Мороженое покупал! Она же его родная дочь, Кир! А я… я поверила ему! Никогда себе не прощу! Никогда!..

Он хотел приблизиться и обнять её, но Настя выкинула руку, жестом говоря: «Не подходи, пожалуйста. Мне нужно побыть одной».

– Он мне сегодня в машине улыбался… А в Москве в органах опеки уже заявление его на удочерение лежит, потому что, видите ли, я скончалась!.. Мразь!

– Настён, пошли в машину, Людмила ждёт, – тихо попросил Кирилл, наблюдая сильнейшее эмоциональное потрясение жены и переживая за неё. – Поехали домой!

Она ещё всхлипывала, но уже тише и слабее.

– Дай мне… Дай мне ещё пять минут. Меня тошнит, мне нужно подышать.

– Хорошо, – вздохнул Мезенов. – Жду тебя у машины.

Полковник подошёл к машине, облокотился на капот и закурил.

– Черкасов, привет! Поднимай всех в ружьё! Ты же умный, знаешь, кому звонить. Андрей, тут важно не вспугнуть, аккуратно, без лишнего шума. Ищите заявление Пименова на удочерение в органах опеки. Да, ты правильно всё понял, всю документацию за последние две недели. Настя успокоится – расспрошу её подробнее.

Кирилл убрал телефон и с нежностью посмотрел на одинокую фигурку возле обочины. Вдруг звук мотоцикла заставил его оглянуться. Чувство опасности пробудилось у него, как у зверя. Повернувший со встречной полосы мотоцикл летел на Настю. Кирилл рванул к ней. Счёт шёл на секунды. Всё, что смог сделать полковник, – оттолкнуть жену, подставившись под удар…

Тело полковника описало дугу, ударилось об асфальт и откатилось к обочине. От столкновения мотоциклист в чёрной кожанке вылетел через руль мотоцикла и, приложившись об асфальт, затих. Его байк проехал ещё несколько метров и завалился набок. Всё произошло в мгновение.

Настя несколько секунд стояла в шоке, потом бросилась к мужу:

– Кирилл!..

Она упала на колени и обхватила ладонями его голову. Он ещё дышал, изо рта тоненькой струйкой сочилась кровь. Кирилл узнал её.

– Я здесь, милый, родной мой! Только не умирай, слышишь?! Пожалуйста, не умирай!..

– Живая… – произнёс он и сделал попытку улыбнуться. – У меня в телефоне… Андрей Черкасов… Набери… его… Андрей Черка…

Он закрыл глаза и затих. Она не верила, мозг её отказывался верить, что мужа больше нет. Продолжая гладить его по щеке, она уткнулась головой ему в грудь.

– Кирилл… – шептала она. – Я не смогу без тебя. Не оставляй меня. Или забери с собой…

Внезапно её словно обдало холодным воздухом, а в голове прозвучал чей-то вкрадчивый голос: «Заметь, ты сама об этом попросила… Смерть недалеко ушла, ей не составит труда вернуться…»

Вдруг страшная резь внизу живота пронзила её. Настя перекатилась на бок, скорчилась, подтянув ноги к груди. «Мамочка! Только не это!» А боль всё нарастала и нарастала. Не в силах терпеть, она закричала и вдруг почувствовала, как что-то тёплое течёт по её ногам.

А в закрытой машине плакала и металась девочка. Всё произошло на её глазах, и ей было страшно. Прижав медвежонка к груди, она перебралась на место водителя и нажала звуковой сигнал автомобиля.

Как крик о помощи, как вопль отчаяния маленькой израненной души, он звучал и звучал, сотрясая вселенную, заставляя людей в проезжающих авто останавливаться и бежать к серой машине.

* * *

Девочка сидела на больничной койке и смотрела в одну точку. Бегающие по палате дети с нездоровым любопытством косились на странную новенькую. За целый день она не произнесла ни слова и не притронулась к еде. К ней то и дело приходили разные врачи, осматривали, пытались разговорить и со вздохом уходили. Потом приходили новые, и всё начиналось сначала.

Дети радовались: какое-никакое, а развлечение – прыгать перед ней и корчить рожи или бросать ей на кровать тапок и забирать его. Так продолжалось, пока это безобразие не увидела санитарка и не позвала старшую медсестру.

Теперь у девочки была отдельная палата.

– Людмила, ты меня слышишь?

Серафима села перед ребёнком. Глаза девочки на секунду ожили, но тут же снова потухли.

– Прости меня, малыш, я не смогла их спасти, – с горечью произнесла она. – Я просто не успела…

– Надо же, как трогательно!..

Шет появился в палате внезапно, сегодня в форме угольно-чёрной взвеси.

Никогда ещё победа не давалась ему с таким трудом. Когда он проворачивал это дело, силы почти оставили его, и он не понимал почему. Жалкие остатки его энергии ушли на то, чтобы пробудить жестокость у Арсена, «уговорить» Пименова пойти на сделку со своей совестью, посеять недоверие к мужу у Анастасии. Последнее было самым сложным: Шет бился с ней два дня. Сейчас у него даже не было сил улизнуть отсюда, вот почему они встретились.

– Где ты так долго была? Всё это время я ждал твоего появления, – язвительно произнёс он.

– Неужели соскучился? – огрызнулась Серафима.

Шет словно не заметил её колкость и продолжил:

– В ситуации с Зориным время повернулось вспять. Как тебе это удалось?!

– Не без труда, – вспомнила она о цене и вздохнула. – Но ты их больше не достанешь!

Конечно, демон знал непреложное правило: только два раза он мог наведываться к одному и тому же человеку – третьего не дано.

– Беда твоя в том, что к некоторым своим подопечным ты очень сильно привязываешься, – заметил Шет.

– А тебе доставляет удовольствие убивать самые чистые души! – бросила она обвинение, намекая на Кирилла и Настю.

– Да, мне это нравится, – признался демон. – Если ты про Анастасию Мезенову, то сама знаешь: благими намерениями вымощена дорога в ад…

– Ребёнок-то при чём?! – воскликнула Серафима. – Девочка только после смерти матери отошла, и снова смерть близких! Теперь расстройство психики, потеря речи, да ещё детский дом маячит впереди! Тебе не кажется, что это перебор?!

– М-да, неловко получилось, – с издёвкой произнёс Шет и подмигнул: – Но ты же исправишь, правда? У тебя и опыт имеется.

Он захохотал, так ему понравилась его шутка. Серафима хотела ударить, но вспомнила: сил мало – не как раньше – нужно беречь.

– Убирайся!

Демон наконец почувствовал, что может исчезнуть.

– Сам уйду, – оскалился он. – Счастливо оставаться!

Когда демон скрылся, Серафима закрыла глаза, мысленно возвращаясь на трассу. Она видела, как ослабевшая от потери крови Настя повернулась к ещё тёплому телу любимого и прижалась к нему.

– Прости меня, родной мой. Ты и Людмила – два моих счастья. Спасибо тебе за всё… Прости меня…

Серафима видела, как возле девушки мечется душа Кирилла, не в силах уже помочь. Как из последних сил Настя приподнялась, потянулась к мужу, поцеловала и погладила по волосам. Затем рука упала и осталась лежать неподвижно на груди полковника. И вдруг пошёл снег – первый в этом сезоне. Снежинки падали на их лица и таяли. Потом таять перестали…

Серафима очнулась. Её лицо было мокрым от слёз – она и не заметила их. Девочка так же неподвижно сидела на кровати.

– Всё будет хорошо, малыш! – тихо коснулась её головки светлый ангел. – Я обещаю…

* * *

Серафима знала: теперь найти Небесного Стрелочника не составит труда. Она вспомнила их последний разговор.

– И всё-таки я надеюсь, что ты передумаешь. Ты сама не ведаешь, что творишь! Находясь под влиянием эмоций, невозможно принять взвешенное решение. Всё можно переиграть, и у тебя снова будут два крыла, – он пытался её переубедить вновь и вновь.

– Спасибо, но я хорошо всё обдумала.

– Вот упёртая девчонка! – рассердился Небесный Стрелочник. – Я скажу тебе твоё слово-ключ. Это слово «Вершитель». Произнеси его, если передумаешь.

– Хорошо. Я сохраню его в тайне, – пообещала Серафима.

– Глупая, только в твоих устах это слово – ключ. Другие пусть хоть миллион раз твердят – ничего не получится, – рассмеялся он, и фигура в белом балахоне растаяла.

Серафима поднималась в высоту. Теперь благодать уже не радовала её.

– Это же неправильно: так болезненно реагировать на людские страдания, – рассуждала она вслух. – Ведь другие ангелы как-то смиряются с человеческими жертвами!

Она вспоминала итоги их вечной войны с Шетом. Большинство душ ей удалось спасти, были и те, кого не сумела. И ничего, ей не приходила в голову шальная мысль расплатиться за их жизнь крыльями. Почему же она не смогла принять гибель Иринки и отчаяние Максима? И сейчас её тоже разрывает от боли?

Любовь! Их любовь, искренняя и чистая, впечатлила даже её, ангела! Каждый из них готов был, не раздумывая, отдать свою жизнь за другого. Она не просто знала – она видела насквозь их сердца! И ещё поразила незапачканность их душ – такая редкость в мире людей.

Чем провинились Кирилл и Настя? Всё, что они хотели, – любить ребёнка, пусть даже чужого, и сделать семью островком счастья и радости. Шет всё разметал…

Серафима представила, как могли бы быть счастливы эти люди, и решимость её возросла. Страх никуда не ушёл: неизвестность так же пугала её. Но ещё больше её страшило вечное терзание о том, что она могла помочь и не помогла…

– Вершитель! – что есть мочи крикнула она, и эхо разнеслось в гулкой пустоте.

Место было то же самое – ничего не изменилось. Та же огромная фигура сидела в озерке света.

– Одумалась?! Слава богу! А то у меня сердце было не на месте, что я так поступил с ангелом…

– Нет, Вершитель, я пришла за иной милостью, – и Серафима замолчала.

– Что же ты хочешь? – недоумевал он.

– Я… Я готова пожертвовать ещё одним крылом! Шет не оставил мне выбора… Пострадал ребёнок – это недопустимо!

– Нет! Одумайся! – закричал он.

Вся история Кирилла и Насти Мезеновых пронеслась у неё в голове. Она специально приоткрыла их историю Распорядителю, чтобы тот понял.

– Даже если это так, – воскликнул он. – Ты не можешь лишиться последнего крыла. Ты погибнешь! Погибнешь как ангел!

Серафима уже была готова к тому, что Небесный Стрелочник начнёт её отговаривать.

– Но я же имею на это право?

– Конечно имеешь, – с болью в голосе сказал он. – Только… Только, лишившись крыльев, тебе уже не вернуться в наш мир. Совсем.

По телу ангела пробежала дрожь, Серафима закрыла глаза и мысленно попросила: «Я всё решила. Пожалуйста, не нужно меня переубеждать, мне и так очень плохо, уговоры принесут мне только боль…»

Распорядитель только вздохнул и промолвил:

– Хорошо. Я не буду тебя отговаривать. Бедная девочка!..

Серафима не поняла, кого он имел в виду: её или дочку Кирилла и Насти.

– Шет знает о твоём решении?

– Нет, – помотала головой Серафима. – Зачем ему говорить?

– Он твой дуал. Исчезнешь ты – исчезнет он.

– А!..

– Ладно, я ему сам скажу. Подойди ко мне.

Серафима приблизилась и встала рядом с фигурой в белом балахоне.

– Спасибо, что даёте всё исправить, – тихо сказала она и опустила голову.

– Ничего не бойся, светлая девочка. Больно не будет. А на земле тоже можно жить. Ты не затеряешься среди людей, Серафима.

Шет с удивлением озирался вокруг, пока его взгляд не наткнулся на фигуру в белом балахоне.

– Где я?

– На Пороге Времени: можно пойти вперёд, можно вернуться, – пояснил Стрелочник.

– Вот теперь я понял, кто помог светлому ангелу всё отыграть.

– Да, но она сполна заплатила за это своим крылом. Скоро лишится и второго, а с ним и всей своей силы. Тебе нужно срочно искать другого дуала, Шет.

Демон пребывал в полном замешательстве.

– Как?! Зачем?!

– Тебе этого не понять. Просто начинай искать дуала, времени у тебя мало…

– Но она не может так поступить! Так не принято у ангелов! – уже кричал демон.

– Согласен, это большая редкость. Но она не первая.

Шет отказывался понимать то, что слышал.

– Что с ней будет, когда она отдаст последнее крыло?

– Она будет просто человеком, – продолжал беседу спокойный голос. – Почему тебя, демона, это волнует?

– Потому что с ней, по крайней мере, было интересно бороться. Я привык быть сильным с сильным соперником! – взвился Шет, он был явно в бешенстве.

– Весьма сожалею, – несколько насмешливо заметил Стрелочник.

Демон казался потерянным. Он заигрался, но игра пошла не по его сценарию.

– И что? Она не будет помнить, что когда-то была ангелом? – не унимался Шет.

– Не думаю.

– Но что-то она будет помнить?!

– Нет, – покачал головой Небесный Стрелочник. – Единственное, я могу на её руке написать на память её имя.

– А вернуться? – допытывался демон.

– Ну, если кто-то отдаст ей своё крыло. Но кто это сделает?

– Никто! Нет больше таких сумасшедших! – вспылил дуал.

– Вот и я об этом, – завершил разговор Вершитель. – Шет, ты теряешь время!..

* * *

Мерцающий ночник делал детскую комнату волшебной и уютной. Дочка только уснула. Настя сидела на краешке её кровати и думала о том, что Игорь – хороший человек и ничего страшного не произойдёт, если Мила увидится с отцом. Её удручало лишь одно: Кирилл очень настороженно отнёсся к её знакомому.

«Надо попробовать переубедить мужа!» – решила Настя и вышла из детской.

Кирилл не спал – ждал её и коротал время за чтением книги.

Настя подлезла ему под руку и начала издалека:

– А интересно, что чувствует мужчина, когда узнаёт, что у него есть сын или дочь? И что он испытывает – радость или шок?

Полковник внимательно посмотрел на жену, засмеялся и сгрёб её в охапку:

– Ну ты, лиса! Кажется, я знаю, к чему ты клонишь…

– Даже так?!

– Душа моя, тебя в разведку не возьмут: у тебя на лице всё написано. Можешь не начинать, мне по-прежнему не нравится идея знакомства Милы с твоим московским гостем. Даже если он её отец.

Настя поняла, что её рассекретили, выбралась из его объятий и, демонстративно скрестив руки на груди, откинулась на подушку.

– Кир, ну почему?! – протянула она тоном обиженного ребёнка.

– Потому что у меня мозг заточен замечать фальшь и подводные камни, – усмехнулся он и поцеловал жену в лоб. – Извини, издержки профессии. Рад бы не видеть, но не могу.

– Ты страшный человек, Мезенов! – шутя поддела его Настя.

– И не говори, – со смехом поддержал жену Кирилл. – Иногда сам себя боюсь.

Потом он взял её за плечи и развернул к себе.

– И ещё, давай так… Маленькая проворная лиса шустрит по дому, не убегая далеко от норы. И главное, не суёт свой любопытный нос в это дело, иначе эта рыжая может угодить в западню.

– Вот, значит, как?! Прямо в западню? – уточнила Настя.

– Настюх, я всё тщательно проверю. Если Пименов твой чист, я сам лично за руку отведу к нему Милу. Ты мне веришь?

Анастасия посмотрела на мужа: «Как можно ему не верить?!»

– Хорошо, – обещала она. – Я тебе верю. И я не буду соваться.

Полковник наклонился к её пока ещё плоскому животу и, поцеловав, обратился к нему:

– Заметь, она нам обещала. Ты свидетель.

Настю рассмешила выходка мужа, и она прыснула:

– Почему свидетель, а не свидетельница?

Кирилл улыбнулся и подмигнул:

– Вот увидишь, пацан будет!

Игорь позвонил ей на следующий день.

– Привет! Слушай, Анастасия, а чего у тебя такой мужик кипишной? Только позавчера так хорошо посидели… Он что, тебя ко мне ревнует?!

– А в чём проблема? – спросила Настя.

– Запретил мне звонить и видеться с тобой. Сказал, что застрелит.

Настя, с трудом сдерживаясь, чтобы не засмеяться, очень озабоченно произнесла:

– Ого! Значит, не будем рисковать. Кирилл – он такой: сказал застрелит – значит, застрелит! Пока, Игорь!

Она положила трубку и улыбнулась: «Ну, Мезенов!..»

Через две недели Кирилл пришёл домой очень серьёзный. Поужинав, оценивающе посмотрел на жену.

– Что? – забеспокоилась Настя. – Что-то случилось?

– Да вот, думаю, рассказать тебе или не стоит? Ты у меня барышня впечатлительная, ещё и беременная, но рассказать хочется, потому как тебя это дело тоже касается.

Заинтригованная Настя быстро села за стол:

– Никаких истерик. Ты забыл? У тебя жена журналист.

– Ладно, тогда слушай. Пименов твой – игрок. Должен подпольному казино немаленькую сумму. У Арсена, хозяина казино, есть, вернее, уже был свой человечек в отделе опекунства. Видимо, Игорь услышал разговор и среагировал на знакомую фамилию: Сошникова Людмила. Радости его не было предела – матерью Люды была Маргарита. Подсчитав, сколько девочке лет, он был уверен, что ребёнок его. Загвоздка была в том, что ребёнка удочерили. А дальше созрел план, который он собирался воплотить не без помощи Арсена. Только ему не повезло, потому как ты замужем за мной, а у меня есть друг Андрей Черкасов, а у Черкасова – связи в отделе по борьбе с организованной преступностью. Так что благодаря нашей операции его плану не суждено было сбыться. Загребли всех: и тётю из опеки, и нашего папашу, и Арсена – всю шайку-лейку.

Полковник пододвинул к жене папку.

– Я же тебе обещал, что разберусь. Здесь копии документов, что они готовили за твоей спиной, а также протоколы допросов. Завтра должен вернуть.