–Не удивительно, – молвил Ялли. – После утреннего. Ну что ж, женщины у нее?
–Да, там Сула и мама. Лина им помогает.
–Ладно, будем надеяться, что все пройдет удачно.
Впрочем, как и ожидалось, удача обошла Муну. Прошло пол дня, мужчины работали в доме Фелиции, когда к ним прибежала одна из младших дочерей Ялли, принесла обед.
–О, как! Нас даже домой не зовут! – крякнул Ялли.
–Мама сказала, чтоб домой никто из мужчин не заходил.
–А что так?
–Муна орет.., страшно так.., – призналась девчуха.
–Что, сильней, чем обычно? Мать что говорит?
–Говорит, и Эрида тоже, что никогда такого не слышали и не видели. Там что-то совсем все плохо, – девочка перешла на шепот, – а Лина вышла и как давай реветь, говорит, что Муна не жилец, а ребенок, так, наверно уже.
Ялли тяжело вздохнул и сел на порог.
Эг и Фенлюнс тревожно переглянулись.
«Ты думаешь, мать справится?» – мысленно спросил Фенлюнс брата.
«Не знаю. Я, вроде, видел нормальный исход. Ребенок да, должен умереть, да и не ребенок то вовсе. Мрак там такой!!! Аж мурашки по спине. Да, даже у меня».
«Что ж делать…»
«Ждать. Мы и так вмешались очень сильно. Нас могли и заметить…»
«Кто? Брось!»
«Кому есть дело. Я сегодня в огороде ворона видел. И мне совсем не понравился этот птиц».
«Да мало ли птиц в округе».
«Не, ты его просто не видел. Таких, я не встречал».
«А много ли ты вообще встречал? Ты-то совсем недавно стал осмысленным… Извини, но».
«Ты забыл, я могу черпать информацию отовсюду. И прощупывать людей и предметы внутренним взором. А ворона не смог. Закрытый он, хорошо так».
«Хм, странно все это. Если и так, кому могло понадобиться наблюдать за нами?»
«Есть у меня соображения по этому поводу, ну да потом. С матерью вместе обсудим».
«Да, хорошо».
–Кстати, Эг, время обеда, – молвил староста.
–Да.., я знаю.., – не понимая к чему сказал Ялли.
–Невесту хотел ты себе выбрать… Да вот за всем случившимся, забыл я клич бросить, – посетовал староста. – Ну, да может и не нужно. Если готов ты свое слово сдержать.
–Конечно, я от слов своих не отказываюсь. – твердо кивнул Эги.
–Да! Лина всю ночь пироги пекла! Для этого ж Муну и позвали,– восторженно всполошилась девчуха, принесшая обед, – ой… – спохватилась слишком поздно.
–Так не честно! – расплылся Фенлюнс, глядя, как краска заливает лицо проболтавшейся дочери Ялли.
–Ну, да, – промямли девочка и бросилась наутек.
–Соли! – крикнул Ялли в след, но той и видно уже не было. – А! – махнул рукой староста.
– Мне б, конечно, как отцу хотелось кровиночку пристроить, но вся деревня – одна большая семья. Все у нас на глазах происходит. Не бывает чужих детей и своих – все дети общие, и за каждого сердце болит. И за Муну в том числе. Досталось ей – никому такого не пожелаешь. Заслуживает она счастья. Мдааа, вот же ж, как получается. Свои ребята ушли из деревни, а чужие пришли. А как и не чужие, словно свои вернулись. Видимо место у нас особое, только нужных людей приводит. – ушел в философию Ялли.
–С дедом Бода только ошиблось, – беспечно вставил Фенлюнс.
–Мы всего не знаем, может, и их семя какую роль имеет в жизни нашей деревни.
Парни переглянулись, поражаясь в очередной раз проницательности старосты, и промолчали.
–Я так думаю, – продолжил Ялли, – как Муна разродится, мы сразу ей весточку пошлем. Может, на поправку быстрее пойдет, чтобы горестные мысли ее не одолевали. И на собрании вечером объявим. Чтобы Бод не «переживал», кому его жена и ребенок …
Не успел Ялли закончить мысль, как на дороге показалась стайка детворы в голове с Соли. Они так быстро бежали, что дорожная пыль поднялась, словно клубок какой по дороге катится. Запыхавшиеся дети начали галдеть наперебой, пытаясь перекричать друг друга.
–Тихо! – рявкнул Ялли. – Соли, говори.
–Дома – кошмар! Лина не выдержала, ушла из комнаты, где Муна рожает. Зеленая вся, тошнит постоянно. Говорит, что показалась головка ребенка, страшная, зелено-черная с рогами… Позже и мама выскочила… И шептала запрещенное, – девочка покосилась на мальчишек, стоявших рядом, но все так были напуганы, что не обратили внимания на ее слова. – Маму тоже всю трясло. Там осталась только Эрида. А Муна уже не орет, хрипит только. Словно и, прости, батюшка, ведьма какая.., – испуганно глядя на отца произнесла девочка.
–Да, во всех ближайших домах слышно, жуть такая, – подхватил конопатый рыжий мальчишка с огромными голубыми глазами.
–Да вы все не о том! – разозлился черноволосый курносый парень позади всех. – Там Бод прибежал. Его парни сдерживают, но он словно не в себе. Вообще не в себе. Воет, как зверь, в дом рвется. Из его рева только и понятно, что он к ребенку хочет.
–Жуть какая! – подскочил староста. – Вы тут оставайтесь, поиграйте в саду.
Все трое рванули к дому. Еще за поворотом слышалось что-то ужасное: рев, хрипы, крики, плач. Приблизившись к дому, троицу ожидала донельзя безумная картина: десять здоровых крепких парней держали одного Бода. Правда, он сам на себя не был похож. Словно и, правда, зверь лесной невиданный. Глаза безумные, откуда только мускулы взялись, одежда изорванная, почти ногой.
Эг быстро прочел мысли матери, засучив рукава, пошел к парням. Ему не нужна была помощь простых людей. Такой, как он, должен был справиться сам. Подошел вплотную к тому, кого недавно звали Бором, но тот его не видел. Тогда Эг дал парням знак, чтобы они отпустили это чудище. Те замешкали, глядя на старосту. Ялли тоже растерялся. Он, конечно, хорошо относился к Эгу, но зачем же геройствовать, если с ним вдесятером не могут совладать. Эг поступил иначе.
–Эй ты, Бод, а чего это ты рвешься к моей будущей жене, она сейчас рожает МОЕГО ребенка.
Бод резко крутанулся на месте. Парни разлетелись, собственно чего и хотел Эг.
–Что ты несешь? – прохрипело человекоподобное существо. Глаза налились кровью и такой ненавистью, что никто б не сумел взглянуть в них. Никто, кроме Эга.
–Что слышал, страшила. – спокойно, с издевкой, произнес Эг. – Ребенок – мой! И теперь я буду делать с ним, что захочу. Например, любить и баловать. Слышал такое? Знаешь, что значат эти слова?
Боду не требовалось много. Он ринулся на Эга. Тот был готов. Однако даже Эг не ожидал столь сильного напора. Бод повалил его на спину, занося кулак над ним, но Эг перехватил его руку, быстро черпая информацию о боях с «громобесами». Нужно было убить, ненадолго это остановило бы его. Вряд ли получится произвести обряд в деревне. С другой стороны, после «воскрешения» он станет гораздо сильнее. Это может… может ускорить процесс. Эг уже сориентировался, как необходимо бороться, оставив размышления себе, и предоставив телу свободу действия. Маловероятно, что кто-то в деревне будет против убийства, во время защиты и самообороны. Эг пытался через мать понять, что происходит там, в комнате Муны, но почему-то ему это не удавалось. К концу драки, он вдруг с изумлением для себя понял, что та поставила защиту. Значит, и она чувствует посторонних. Ох и о многом им предстоит поговорить в ближайшее будущее. А события так стремительно развиваются, что уже и не знаешь, чего ожидать в это самое – ближайшее время.
Эг машинально схватил что-то брошенное из толпы. Оказалась кочерга. «Почему не топор?» – Возмутился про себя Эг. Хотя сразу понял почему – боятся. Сейчас кинь топор, а он возьми и попади в Эга. И … Что дальше-то?!
Ничего, кочерга тоже сгодится. Бод хоть и по природе своей был неустанной тварью, но за время драки в кровавое месиво успел превратился. Хотя, Эг подозревал, что выглядит примерно так же. Но в отличии от Эга Бод был более неуклюжим и неповоротливым. Поэтому Эгу не составило труда увернуться от очередного замаха кулака, и со страшным ударом вогнать загнутый край кочерги в череп Боду. Мерзкий хруст кости, небольшая струйка вырвавшийся крови, и чудовище, в которое превратился Бод, повалилось на сильно помятую, окровавленную траву.
Эг вполне мог передвигаться. Он хоть и чувствовал себя.., отбивной, но крепко стоящей на ногах отбивной. Но парень так же прекрасно понимал, что если он продержится еще немного на ногах, то для местных мало чем станет отличаться от Бода. И поэтому рухнул рядом с Бодом. Удивительно, но ему удалось себя отключить. Он просто заснул. Все же решили, что он в обмороке.
Староста велел отнести Эга в дом, с ним села Сула. Бедная женщина была бледнее полотна, руки дрожали, и она безостановочно повторяла: «Что происходит?»
Действительно, за последние сутки жизнь в тихой и спокойной деревушке превратилась в какой-то кошмар. И как бы это ни было печально, некоторые связали это с появлением пришельцев. Другие утверждали, что все началось с уходом воды. А третьи довольно убедительно напоминали и тем и другим о Боде и его корнях. Тогда точно в деревне было спокойно, пока не пришел дед Бода, и началось. Фелиции, Эгу и Фенлюнсу повезло: на утро никто даже не думал, что виновны пришельцы. То, что произошло утром, ввергло деревню в ужас и оцепенение.
После того, как Эга отнесли в дом, Ялли распорядился о скорейшем захоронении тела. Не было причин тянуть. Никто по нему убиваться не будет, отец и мать его давно померли, и чем быстрее покончить с этим, тем народу легче будет. И так день тяжелый. Ребята, что сдерживали его, притащили наскоро сделанные носилки, погрузили и понесли на кладбище. Все работали молча и слажено. Люди бессознательно хотели быстрее избавиться и от тела, и от увиденного убийства. Как не крути, а ведь на их глазах произошло убийство. Конечно, если б Эг не покончил с ним, то Бод рано или поздно ворвался к Муне. Страшно подумать, что произошло бы тогда. И с ней, и с ребенком… Хотя, все уже знали, про странного зеленого младенца, все слышали, как кричит Муна. Все ежились, но этот вопрос назойливо крутился у каждого: «А что если Бод был прав, что если Муна, действительно, ведьма. Ну, всякое ж бывает. Может, именно поэтому он и лупил ее, и ребенка не жалел». Но все пытались выгнать этот ужас из своих голов. Ведь все видели, как «преобразился» Бод. И если кого и подозревать, так только его. В общем, страху народ пережил… И долго эта жуть будет преследовать всех. Особенно детей, которые, разумеется, не сидели по домам, как было велено, а все видели.
После скорых похорон Ялли созвал всех на экстренное собрание. Он прекрасно понимал, что людям нужно выговориться. Собрание было долгим. Много говорили, кричали, ругались, спорили. Тут-то Ялли и узнал о мнении односельчан о виновности тех или иных, или воды. Об умноженных ужасах в головах людей, как то: клыки, торчащие из пасти Бода, хвост у Муны… И прочая дребедень. Если б кто из правительства был свидетелем этого собрания, так его удар хватил за такое количество ереси. Казалось, что из людей наружу вырвалось все то, что давно держали в себе. Все запрещенное сейчас было в центре событий. Ялли помалкивал, он следил, чтоб до драки не дошло со своим сыном Барром. Но понемногу народ успокоился. Накричались, наспорились и притихли. Да и устали все. И работать никто не работал толком, а вымотались, как при сборе урожая. Староста это все понимал. Как, откуда, он не знал и эти вопросы его не беспокоили. Это было в порядке вещей. Он многое услышал из сказанного, со многим согласился, на многое рукой махнул, от чего-то его внутренне перекорежило, а что-то и вправду показалось интересным. Например, драка Бода и Эга. Бода держали десять крепких парней, а Эг дрался один, да как дрался! Парень явно был обучен искусству боя. Ялли подумал, что было бы неплохо и местных мальчишек научить чему похожему. Кулаками все умеют махать, а вот так, словно танец, достойно уважения.
Ялли уже хотел было подняться, сказать последнее слово, но на собрание прибежала Соли.
–Разродилась!!! – запыхавшись, выпалила девочка.
Повисла неловкая пауза, все хотели спросить только одно. И всем было стыдно, что нормальность ребенка беспокоит их больше, чем состоянии Муны.
–Как Муна? – спросил Ялли, один из немногих здравомыслящих, – как малыш?
–Муна тяжело, но Эрида сказала, что оправится. А ребенок…не выжил, – глаза девочки покраснели. И как заревет: «Такой крошечный, маленький…»
–Ты его видела? – опешивши, спросил кто-то из толпы мучающий всех вопрос.
–Дааа, – ревела девочка в объятиях отца.
–И что, нормальный ребенок?
Ялли грозно шикнул на толпу. Те недоуменно стали переглядываться.
–Нормальный! – орала в кафтан отцу Соли, – прекрасный малыш, только, – девочка попыталась вытереть слезы кулаком, а толпа заворожено притихла. – Головка не ровная… Эрида сказала, что если бы даже живой родился, долго б не прожил. Это из-за побоев, – и Соли заревела с новой силой.
Тяжелый груз упал с плеч людей. «И ребенок был нормальный, видимо, Муна так тяжело рожала из-за этого Бода, повредил там чего. Женщины, не привыкшие к таким сложным родам, просто переутомились, и от усталости показалось чего. Неровная головка – вот они тебе и рожки. И Боду – туда ему и дорога. Не убийство то было, суд смертный, за убиение собственного сына». – решили люди.
–Я так вам скажу. День сегодня для всех нас был таким, что не забыть в жизнь. И горе нас постигло со смертью невинного новорожденного. Но! Надеюсь, не осудите меня люди, так как есть повод и для радости. Пользуясь полномочиями старосты, обязываю всех сегодня собираться в большие семейные и дружеские компании по домам и праздновать. Помяните младенца, помяните и Бода, в смерти все равны. Похороны ребенка организуем завтра в обед, чтобы все выспались, и все пришли. Отпразднуйте окончание этого страшного дня и выпейте за будущих молодых. Ибо Эг дал слово жениться на Муне.
Народ был бы рад возразить, мол, какой праздник, когда такое произошло, но все очень хотели расслабиться. Да и новость о свадьбе, тем более такой, при таких обстоятельствах, вызвала у всех вздох облегчения. Домой расходились счастливые. Многие подходили к Фенлюнсу, жали руку, поздравляли за брата, передавали привет матушке. Все желали друг другу доброго вечера, хлопали по спинам, улыбались, и лобное место постепенно опустело. Ялли, Барр и Фенлюнс последние уходили. Шли молча, каждый думал о своем.
Зайдя на кухню, встретили суетившихся: Сулу, Лину, Соли и Мишель из дома Рана.
–Мир вам, барышни! – поприветствовал Ялли присутствующих. – Как тут? Как Муна, Эг?
Жена тут же поставила мужу тарелку с луковой похлебкой, девчата накрыли остальное и поставили еще две тарелки.
– И вам мира, – на автомате ответила Сула, – Муна в себя еще не приходила. С ней сейчас Эрида и Сонетти помогает. С Эгом Майя (самая старшая дочь, мать уже трех внуков старосты), Ода (погодка Соли) и Ларси.
– Флоэнна своих прислала… Ран не возражал, интересно? – хмыкнул староста, опуская ложку в похлебку.
– Нет, девочки сказали, что нет. Флоэнна черканула записку… Да и многие приходили, помощь предлагали. Ну, нас и так много, справимся. Сейчас ужин будет готов… Посидим, отдохнем.
– Да, это сейчас всем необходимо… – молвил Ялли, – а что дети, все соберутся, или к другим семьями пойдут на ужин.
– Ох, так в том-то и дело, что все так сегодня перенервничали, что придут к нам. Вместе со своими старшими. Я Марку добро дала, чтоб семья его жены пришла, а там и все попросились. Не откажу ведь… Всем от тебя необходимо услышать, что все хорошо.
– Это что ж получается, второе собрание?! – удивился староста.
–Ну, выходит что так.
–Мда, ну да делать нечего. Во дворе сядем?
–Да, можете столы идти ставить, фонари зажигать. Я сейчас детвору пошлю мух отгонять.
–Хорошо. Так, перекусили, спасибо. Фенлюнс, а ты поди мать проведай, ей сегодня очень досталось. Молодчина она у вас, крепкая. Устала, небойсь.
–Да, спасибо, Ялли, я как раз хотел спросить. И к дяде заодно наведаюсь.
–Давай, потом подойдешь.
Мужчины разошлись, оставляя женщин хлопотать дальше на кухне. Фенлюнс поднялся к матери. Дверь в комнату Муны была приоткрыта, парень осторожно заглянул, подзывая мать. Фелиция вышла, оставив Муну на Сонетти, плотно прикрыв дверь за собой.
–Ты как? – шепотом спросил сын.
–Ой, да нормально. И потруднее бывало… Что на собрании было?
– Та! Ничего такого… Поговорить бы, с глазу на глаз…
– Да пока никак. Тут лучше не стоит. Хотя, всего столько произошло, что аж не верится. Я не припомню такого большого количества событий в такой маленький отрезок времени со времен переворота.
«Это значит – время пришло. Время перемен». – беззвучно вмешался Эг в головы матери и брата.
«О! Эг, рады тебя слышать!» – обрадовались оба.
«Хотя, не думала, что скажу это, услышав тебя в своей голове, – усмехнулась Фелиция. – Ты как?»
«Как труп. Болит все».
«Брат, я, конечно, меньше твоего знаю, но у трупов не болит».
«Ха-ха. Я только сказать вам, что со мной все хорошо. Боль неприятная, лучше в забытье. Мам, расскажи ему о завтрашнем. А я дальше спать».
–А что завтра? – уже шепотом спросил Фенлюнс.
–Мда, такими темпами, мы еще не скоро поговорим нормально. Дело вот в чем, Бод – Громобес, нет времени рассказывать, что это за зверь такой. Его можно убить только отсечением головы. Завтра могила будет пуста. Он выйдет на охоту при первой же грозе, и…будут жертвы. Каждую дождливую ночь, минимум по одной. Это будет страшно. Он не знает пощады. Ему все равно: мужчины, женщины, дети. Он не чувствителен к боли. Ой, все, Муна, кажется, приходит в себя… – забеспокоилась женщина.
–Мам, а ее ребенок, что это было? Или нормально все? А то Соли…
–Ребенок уже не опасен. Потом все. Давай! – и Фелиция скрылась за дверью. В комнате началась какая-то возня. Фенлюнс постоял мгновение, прислушиваясь, и пошел к брату, просто так, никто ж не знает, что они уже переговорили. Да и лишний раз хотелось поглазеть на Ларси.
–А, Фенлюнс, заходи, – улыбнулась Майя.
–Мира вам, – поздоровался парень.
–И тебе. – ответила Ода – как собрание прошло?
–Не знаю, что сказать. На других не бывал. Шумно.
–Ну да, столько всего за последние сутки! – вздохнула Майя.
–Обычно у нас тихо, – посетовала Ода, – так, решают мужчины какие-то бытовые проблемы, но все миром.
–Как Эг?
–Трудно сказать. Не приходил еще в себя. Но дышит ровно, почти не стонет. Где он так драться научился? – не удержалась Ода.
–Может, слышали, в нашей деревне жил один беглец из дворца. Так он всю детвору обучал. Я мал еще был, но тоже ходил. Прыгал там чего-то, кувыркался. – Ларси фыркнула, Фенлюнс заметил, но виду не подал. – А у Эга хорошо получалось. Тот мужик восхищался, все советовал дяде идти во дворец, карьеру военного делать. Но у дяди мыслей таких не было.
–Понятно.
–А что за беглец-то? – поинтересовалась Ларси, впервые подав голос.
–Говорю же, мал был. То надо у матушки или у Эга спросить. Ладно, барышни. С вами здорово поболтать, но нужно и честь знать. Пойду, посмотрю, чем помочь.
Фенлюнс спустился во двор. Народу прибавилось. Столы уже стояли, на них были блюда с какой-то едой. Дети постарше прилежно выполняли поручение – отгоняли мух и малышню, норовящую что-нибудь стянуть. Огни в лампадах бодро плясали. Мужики сидели. Во главе стола сидел, как и ожидалось – староста, по бокам – сыновья. Женщины, видимо, все ушли на кухню. Староста помахал Фенлюнсу, мол, иди сюда. И парень повиновался. Сел с семейством старосты и понял, как он проголодался.
Женщины быстро накрыли на стол. Пришло еще несколько семей, вместе с теми пришла и семья Рана. Прибыли и те, кого Фенлюнс не знал. За столом стало шумно. Вышла мать, Сонетти осталась с Муной. Мишель нагрузили подносом и отправили наверх к сестрам. Через время девочка спустилась за второй порцией для Ларси, и снова ушла в дом, откуда уже не вернулась. Оставшись, видать, с кем-то из сестер.
Все расселись, староста поднялся, и все затихли. Он поприветствовал еще раз всех собравшихся, а потом обратился к Фелиции:
–Эрида, что скажешь нам о здоровье Муны? Пришла она в себя?
–Мир всем! Пришла в себя, буквально час назад. Ну.., что тут скажешь. Плачет. Каждая мать поймет, какое горе у несчастной. – Фелиция села.
Староста помолчал, а потом поднял стакан, все встали и выпили за ребенка Муны. Староста поднял тут же второй стакан, все понимали за кого сейчас пить будут, и понимали, зачем староста пьет сразу – чтобы уже не возвращаться к этому больше никогда. Все молча выпили. Ялли помолчал пару мгновений, а потом произнес:
–Сегодня на собрании мы все обсудили. Все решили и утешились. Но не все еще знают, так как заняты были. У женщин, наших дорогих и любимых, дел всегда больше чем у нас, поэтому-то они и не ходят на собрания: некогда им языками трепать. – всем женщинам за столом понравилось, все заулыбались. – А между тем, то, что я объявил на собрании, прибавит многим присутствующим работы. Нет худа без добра… Ран, ты сообщил своим? – обратился Ялли к отцу Муны.
–Нет, Ялли, – поднялся Ран, – я знал, что придем сюда, тут все и услышат из первых уст, так сказать.
–Ну и правильно. Так вот, за этим столом у нас две радости. Первая – Фенлюнс выбрал в жены Ларси. – За столом послышались вздохи радости и огорчения, прошелся шепоток. – И Эг перед тем, как .., – староста запнулся, все затаив дыхание ждали, что же он скажет, – Эг в обед дал слово, что коли Муна выкарабкается, женится на ней.
Казалось, стол взорвался положительными эмоциями. Мать Муны Флоэнна разрыдалась от переполнявших ее весь день чувств. Все стали поздравлять Рана, тот раздулся, как гусь от гордости за так удачно сложившуюся судьбу дочерей, словно это была только его заслуга. Он обнял жену и шепнул, что той следует пойти сообщить Муне, да и Ларси не помешает. Флоэнна робко поднялась, словно спрашивая разрешения у присутствующих, все замахали на нее руками, и счастливая женщина поспешила в дом.
Во всем этом веселье только Лина сидела с каменным лицом, да Соли виновато смотрела в тарелку. Позже, после ужина, Сула подошла к Лине, обнимая ту за плечи:
–Доченька, ты чего такая не веселая?
–А чего тут радоваться?! Так и просижу в девках, пока другие, по два раза замуж выходить будут! – бросила со злостью девушка и убежала в дом.
–Да разве ж так… – начала было Сула, но дочь уже скрылась в темноте дома. Женщина оглянулась – не слыхал ли кто, не хватало еще слухов о раздорах внутри семьи, но все были поглощены разговорами. Только взъерошенной сове как всегда было дело до происходящего в деревне.
Фелиция, конечно, пыталась улыбаться, но новость ее шокировала. Она и предположить не могла, что все произойдет так быстро. Но что ее успокаивало, так это способность Эга видеть больше, чем она.
Пока все ели и пили на улице, Флоэнна оставалась с Муной. Вначале она зашла к Ларси, сообщить ей радостную новость, и на мгновение та обрадовалась, но потом резко расстроилась.
– Кто хочет меня взять в жены?
–Фенлюнс! Я же говорю, Фенлюнс! Как я счастлива, малышка моя! Он отличный парень, я уверена, что ты будешь очень счастлива с ним…
–Мама! Ты что?! Ты ничего не путаешь?
–Нет, – растерялась Флоэнна, – а что тут можно перепутать?
–Имена, например…
–Какие имена? – женщина была обескуражена. – У нас из новеньких только Эг и Фенлюнс.
–Не Эг, – Ларси медленно опустилась на пол, словно только что что-то осознав.
–Нет, милая. Наверно, ты что-то путаешь. Это – мать указала на лежавшего парня, – Эг, дядя Фенлюнса. А Фенлюнс внизу со всеми. Кстати, Эг дал слово, когда еще твоя сестра рожала, что женится на ней.
–Что? – глаза девочки наполнились слезами.
–Да, милая, представляешь какое счастье! И для Муны, и для всей нашей семьи! – мать неправильно истолковала слезы дочери. – Ты оставайся. Я пойду теперь к Муне, сообщу ей. Поди полегче станет. Ты же поела? – мать бросила взгляд на поднос и увидела, что девочка не притронулась к еде вообще. Но ей уже не терпелось навестить старшую. Она поцеловала Ларси и удалилась.
До ночи Ларси просидела на полу, облокотившись о кровать Эга, глядя в одну точку.