– О! Замечательный выбор! – похвалила меня мама.
– Да. Это хорошая притча, – согласился папа. – И полезная! Читай.
– Так. Это от Луки 10 глава с 30 по 37 стихи, – я глубоко вздохнул и начал читать. – «Некоторый человек шёл из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шёл тою дорогою и, увидев его, прошёл мимо. Также и левит, быв на том месте, подошёл, посмотрел и прошёл мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашёл на него и, увидев его, сжалился. И, подошедши, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привёз его в гостиницу и позаботился о нём. А на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нём; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе. Кто из этих троих, думаешь, ты, был ближний попавшемуся разбойникам? Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же».
– Ну, – папа задумался на секунду и продолжил, – рассуждение об этой притче можно начать с того, что…. Притча о милосердном самарянине учит нас тому, что любая человеческая личность, любой человек – больной, нищий, вор, враг, – выше по своей ценности, чем отвлеченная идея добра. Даже если человек какой-то не такой или сделал что-то плохое, мы, подобно этому самарянину, должны увидеть, прежде всего, самого человека, несмотря на его положение в обществе, несмотря на его блистательную одежду или нищенские лохмотья. Мы должны проявить к этому человеку милосердие и, если нужна помощь, помочь ему. Как бы сделал Бог!
Господь дал притчу о милосердном самарянине в ответ на вопрос законника о том, что ему нужно делать, чтобы получить вечную жизнь. Когда Христос ответил заповедью о любви, законник снова обратился с вопросом, а кто мой ближний? Этот человек хотел просто узнать минимум того, что нужно исполнить, чтобы войти в жизнь вечную. Притчей о милосердном самарянине Христос показал законнику и нам, что вопрос неправильно поставлен. Эта притча идёт дальше одного учения о том, кого считать нашим ближним. Она указывает нам, как самому сделаться ближним для каждого, нуждающегося в милосердии.
Папа продолжил говорить, а мы с мамой внимательно его слушали. Иногда мы что-то добавляли или задавали вопросы, ведь у нас было домашне-семейное собрание и мы должны были вместе всё обсуждать. Именно это мы и делали. Каждый стих в этой притче хорошенько разбирали и всё обсуждали. И делали это с огромным удовольствием. Мы даже шутили и находили над чем посмеяться. Уже давно мы не устраивали такие собрания и сейчас просто наслаждались.
После этой притчи опять помолились и приступили к рассмотрению ещё одной притчи, а за ней ещё одной. И так сидели достаточно долго. Мы всё общались и общались и не хотели прекращать. А также мы периодически пели псалмы, и это тоже было очень приятно. Я играл на гитаре, а родители пели. Лишь один раз мы с папой поменялись местами, а в основном на гитаре играл я. Нам уже давно очень сильно не хватало такого собрания, но возможности устроить его не было, и сейчас мы пользовались возможностью.
И вот мы обсудили уже шестую по счёту притчу. Папа откинулся на спинку кресла, глубоко вздохнул, кинул взгляд на часы и только после этого окинул нас с мамой взглядом.
– Ну, что ж, – он как-то загадочно улыбнулся, – думаю, можно закончить наше собрание. Мы итак уже долго тут сидим.
– Ну, давай последнюю притчу обсудим? – попросил я, не желая заканчивать наше домашне-семейное собрание. – Пожалуйста, пап! Ну, когда мы ещё так соберёмся? Ну, давай!
– Что не хочешь прекращать? – засмеялся папа, а мама лишь улыбнулась. – А я думал предложить тебе порепетировать песню. Или ты не хочешь?
– Хочу. Конечно, хочу, – я вмиг встрепенулся. – Давай лучше порепетируем песню.
– Уже не хочешь продолжить собрание? – подколол меня папа.
– Хочу, но песню надо репетировать и… – я запнулся, не зная, что сказать. Мне хотелось и того и другого, и я не знал, что лучше выбрать. Песню репетировать надо было, но и неизвестно когда мы сможем провести ещё одно такое же домашне-семейное собрание. Так что я не знал, что лучше выбрать.
– Да расслабься! – папа поднялся с кресла. – Я думал вечером продолжить наше собрание, а сейчас сделать перерыв и немного порепетировать песню. Думаю, что уже скоро мы сможем её спеть на служении. Точнее ты споёшь, а я буду играть. Конечно, не в это собрание, но в следующее, скорее всего, сможешь.
– Это замечательно! – не стал я скрывать свою радость. – Тогда давай репетировать! – и протянул папе гитару. – Я готов!
– Хорошо, – он взял в руки гитару.
– Я не буду вам мешать, – мама поднялась с дивана, уступив папе своё место. – Лучше пойду, займусь обедом и уборкой.
– Хорошо. Значит так, Макси, – папа сел передо мной и устроился поудобнее. – Начнём, – и начал играть на гитаре.
Я дождался вступления и запел песню, стараясь петь как можно лучше и полностью выкладываясь во время пения. Я даже пытался представить, что уже пою на собрании перед всеми, но это у меня плохо получалось, ведь передо мной был только папа.
– Подожди, подожди, – остановил меня папа и перестал играть. – Что-то не то! Старайся петь чуть медленнее и лучше растягивать слова. И открывай рот чуть шире, чтобы было всё понятно. Старайся всё проговаривать. Не забывай про дикцию. Все должны понять каждое слово, что ты поёшь.
– Хорошо.
– Давай сначала, – скомандовал папа и заново начал играть на гитаре.
Я снова дождался вступления и запел. На этот раз я старался петь так, как попросил папа. И, пока пел, внимательно следил за его реакцией. Он же спокойно играл, слушая меня и не перебивая. В этот раз я смог пропеть песню полностью. Когда я замолчал, папа доиграл песню и задумался.
– Уже лучше, но всё равно что-то не то, – выдал он.
– А что не так? – не понял я.
– Не знаю, – пожал папа плечами и окинул взглядом комнату. Его взгляд остановился на окне.
Я замер, не желая мешать папе думать. Мне хотелось, чтобы всё было идеально и, если папа чувствовал что что-то не так, то лучше было прислушаться к нему и исправить то, что ему казалось не так. Поэтому я терпеливо ожидал его ответа. И вот папа наконец-то повернул ко мне голову.
– Я тут подумал… – неуверенно начал он. – Наверное, лучше эту песню петь под фортепиано. В фонограмме, которую ты включал, оно есть, и эта песня будет красивее звучать именно под фортепиано. Эта песня нежная и красивая, а под гитару…. Ну, как-то не очень эта песня звучит под гитару. Она становится более грубой! Именно поэтому у меня всегда было ощущение, что что-то не так и теперь я понял, что именно не так. К тому же и мне будет проще эту песню играть под фортепиано. Я, конечно, не настаиваю, но советую перейти на фортепиано. Если ты, конечно, хочешь, чтобы эта песня звучала красиво. Да, знаю, что ты больше любишь петь под гитару и все песни пел и поёшь именно под неё, но в данном случае лучше петь под фортепиано. Но решать тебе! Как ты хочешь? Будешь петь дальше под гитару или всё же перейдём на фортепиано?
Я задумался. Да, я, и правда, больше любил петь под гитару и, когда стоял выбор, всегда выбирал её. Я одинаково хорошо умел играть на этих двух инструментах, но фортепиано почему-то всегда недолюбливал. Папа же наоборот больше любил фортепиано и считал его более нежным инструментом, а гитару более грубым, с чем я был совсем не согласен. Но сейчас походу мне надо было согласиться с ним, ведь он был прав.
Эта песня под гитару звучала не очень хорошо, а под фортепиано могла звучать лучше, и стоило попробовать. Я никогда советам папы по поводу этого не пренебрегал и сейчас тоже не собирался. Лучше было с ним согласиться и сделать так, как он предлагал. К тому же это он играл эту песню, и это также было в его интересах. Спорить с папой было не в моих планах.
– Ну, давай перейдём на фортепиано, – нехотя сказал я.
– Хороший выбор. Молодец! – папа отложил в сторону гитару и подошёл к фортепиано, которое стояло в этой же комнате. – Уверен, ты об этом не пожалеешь. Сейчас услышишь, как будет звучать. Подходи ближе. Начнём, – он уселся за фортепиано и только после того, как я подошёл поближе, начал играть.
Сначала я был настроен скептически и был уже готов передумать и вернуться к гитаре, но, когда прошла вступительная часть, и я запел, понял, что папа был прав. Даже мне было легче петь под фортепиано, чем под гитару. Песня сразу так хорошо и легко пошла, как не шла до этого. Раньше мне надо было прикладывать силы, чтобы сосредоточиться на песне и петь её хорошо, а теперь она просто как бы сама по себе летела из моих уст, превращаясь в настоящую и красивую песню. И теперь эта песня мне нравилась больше чем тогда, когда пел её под гитару.
Я с наслаждением пропел её до самого конца, с удовольствием слушая и мелодию, которую папа проигрывал на фортепиано, и себя во время пения. Когда мы закончили, мы оба были довольны, и это было прекрасно видно по нашим лицам.
– Ну, что? – вопросительно посмотрел на меня папа. – Не жалеешь, что согласился со мной?
– Нет, – твёрдо ответил я. – Ты был прав! Под фортепиано эта песня, и правда, звучит гораздо лучше. Она делает её красивее и нежнее.
– Вот, а я о чём?! – довольно улыбнулся папа. – Я и чувствовал, что так будет. И мне тоже больше нравится так. Гораздо красивее, чем было до этого! Правильно подобранная музыка многое решает. Тогда давай ещё пару раз пробежимся по песне и исправим пару недочётов. Хорошо? А потом уже сделаем перерыв.
– Давай, – не стал отказываться я.
– Тащи сюда тот стул. Не хочу, чтобы ты стоял надо мной, – он махнул рукой на стул, стоящий в углу.
Я послушно взял этот стул и поставил рядом с фортепиано. И мы продолжили нашу репетицию. Дальше я пел песню по частям. Папа хотел закрепить отдельно каждый куплет и в особенности припев, так что всё это по отдельности мне пришлось пропеть раза три точно. И только после этого я вновь пропел всю песню полностью, и тогда папа остался более менее доволен.
– Ну, на этой ноте можем закончить нашу репетицию, – решил он. – Надо устроить перерыв. Хотя бы небольшой перерыв до обеда. А лучше бы тебе сейчас отдохнуть, а после обеда заняться уроками. Их же тоже надо делать.
– Так и сделаю, – я поднялся со стула. – Пойду в свою комнату.
– Давай, – не стал меня задерживать папа.
Я поставил на место стул, взял свою гитару, Библию и направился на второй этаж. В комнате положил на своё место Священное Писание и только хотел убрать гитару и завалиться на кровать, чтобы немного отдохнуть, как понял, что хочу ещё немного поиграть на гитаре. Конечно, я итак за утро много играл на гитаре, но мне хотелось ещё поиграть. Хотя бы полчаса.
Я некоторое время пытался сопротивляться, понимая, что скоро должен быть обед и надо лучше отдохнуть, а потом сесть за уроки, но потом всё же не выдержал и взял в руки гитару. А через минуту я уже вовсю играл на гитаре и был не в силах от неё оторваться.
Я с тяжёлым вздохом опустился за свой стол. Сегодня в школе был особенно тяжёлый день. Мало того, что сегодня было много самостоятельных, и учителя меня постоянно мучили своими вопросами и вызовами к доске, так ещё весь день ко мне приставал Володя и приставал по любому поводу. Он уже даже начинал меня раздражать. Я не понимал, почему он ко мне весь день придирается и что ему от меня нужно. Я пытался с ним разговаривать, но это не действовало.
И как назло сегодня в школе не было моих друзей. Данил просто заболел, а Кирилл прогуливал. И я ничего не мог поделать с Володей, который просто вцепился в меня. Вчера, в воскресенье, был такой прекрасный день. Я смог и пообщаться со всеми своими друзьями, и поиграл с ними, и даже познакомился с парой новых ребят, а также смог вместе с ними спеть пару песен.
А дома мы с папой пару часов репетировали песню и пели другие песни. Ну, а про субботу можно было даже не говорить. Она была просто замечательная! Но вот сегодня день был просто ужасен, и мне хотелось, чтобы он поскорее закончился. А точнее мне хотелось скорее вернуться домой и оказаться подальше от Володи. Но надо было потерпеть ещё один урок, а также дорогу до дома, потому что мне почему-то казалось, что он опять следом за мной увяжется. И у меня уже возникало такое чувство, что я не выдержу и сорвусь на Володе. Но мне надо было продержаться. В основном ради Христа, который этого хотел, а также ради мамы и папы. Поэтому мне надо было собрать остатки терпения и выдержать остальные нападки Володи.
Уже скоро должен был прозвенеть звонок, но учитель никак не появлялся. Я слегка нервничал, потому что понимал, что, если учитель не появится в ближайшее время, то Володя может опять начать ко мне приставать. И стоило мне об этом подумать, как возле меня опять оказался одноклассник.
– Скучаешь, святоша? – усмехнулся он и склонился надо мной.
– Оставь меня в покое, – буркнул я и отвернул голову в сторону, не желая видеть усмехающееся лицо Володи, которое меня уже сильно выводило из себя.
– Как же я могу оставить тебя в покое? – не отставал от меня мальчик. – Мне же так хочется с тобой пообщаться. Может, расскажешь мне про свою сектантскую Церковь? Кто там твои друзья? Они такие же жалкие, как и ты?!
– Не смей говорить про них! – посмотрел я на Володю и нахмурил брови, не желая слышать что-то плохое про моих друзей. – Они во много раз лучше тебя. Они замечательные! Они самые лучшие! Понятно тебе это?!
– Понятно, – фыркнул одноклассник. – Видимо, они ещё более жалкие, чем ты. Хотел бы я их увидеть. Устроишь это?
– Обойдёшься, – я вновь отвернулся.
– Ну, что ты всё отворачиваешься от меня? – Володя обошёл парту и встал с другой стороны, чтобы видеть моё лицо. – Я хочу видеть тебя, когда говорю с тобой. Или может, ты боишься меня? Так не бойся. Я не обижу ни тебя, ни твоих жалких дружков-сектантов. Кстати, они тоже верят в Бога или просто для вида ходят в Церковь? Если они, правда, верят в Бога, то они ещё более ничтожные, чем я думал. Как можно быть такими жалкими?! Ходить в эту сектантскую Церковь и ещё общаться там с кем-то…. Это же ужас какой-то! Вы там, наверное, все больные на голову. Твои друзья тем более! Интересно, чем они занимаются в свободное время? Может быть, только и делают, что свои грехи замаливают? Больные же именно этим занимаются, ведь так?! Вы что там все такие безумные, что ли?! Может, тебе стоит общаться с кем-то более нормальным, и тогда ты станешь человеком? А то общаешься с этими церковниками и набираешься от них этих глупостей! Кстати, я, и правда, хотел бы с ними увидеться. Хочу понять, правда ли они настолько больные, как я думаю.
– Может быть, ты уже замолчишь? – мои кулаки непроизвольно сжались. Я не мог слушать такое про своих друзей. – Отойди от меня и займись делом. Достал уже!
– Так я же правду говорю. На правду не обижаются! Твои друзья больные и это факт! Да я, если честно, думаю, что все в вашей Церкви больные на голову, а иначе они не стали бы туда ходить. Вот православная – нормальная Церковь. Настоящая! А ваша нет!
– Да с чего ты так решил?
– Потому что это все знают, – гордо вскинул голову мальчик. – И лишь больные этого не понимают. Больные вроде всей вашей Церкви. Вам лечиться надо! Надеюсь, когда-нибудь вашу Церковь полечат. А, кстати, я тут подумал…. А может Бог, в которого вы так верите…. Может, Его вообще нет?! Ты об этом не думал?!
– Он есть, – ещё сильнее нахмурился я.
– Что-то я в этом сомневаюсь, – цокнул языком Володя. – В кого ты вообще веришь? Как можно верить в того, кого нет?! А может, вы там вообще чем-то незаконным занимаетесь? Тогда понятно, почему тебе так нравится туда ходить. Может, вы там людей режете в воскресенье и съедаете их? Может вы религиозные фанатики, которые приносят людей в жертву? Ну, скажи по секрету! Я никому вас не выдам. Честно!
– Что ты несёшь? – я уже был готов выйти из себя. – У нас просто обычное собрание. Не неси чепуху!
– Значит, это правда, – на лице одноклассника появилась довольная улыбка. – Получается у тебя друзья людоеды. Мало того, что они больные на голову, так ещё и людоеды. Вот это да! Вы там все бешеные и ненормальные! – он в голос засмеялся. – Эй, ребята, – мальчик начал приманивать внимание остальных ребят. – Я тут кое-что узнал о друзьях нашего святоши. Хотите я вам расскажу?!
Все тут же отложили свои дела и начали с интересом смотреть на Володю, ожидая продолжения.
– Короче, они людо… – только хотел сказать тот.
– Может, ты уже замолкнешь, а?! – вскочил я со своего места, не желая, чтобы Володя очернял моих друзей перед всеми одноклассниками. – Хватит нести этот бред и тем более говорить его всем!
– А что такое? – сложил руки на груди мальчик. – Тебе что-то не нравится? Так мне всё равно на это! Молчи в тряпочку и сиди на своём месте ровно, как послушный христианин, а то родители тебя по голове не погладят, если будешь себя плохо вести. А то я могу им всё рассказать. Скажу им, что ты меня оскорбил и ударил! Как думаешь, как они тебя за это накажут? Выпорют или в угол поставят? А может, съедят?!
– Да замолкни ты! – прорычал я.
– Не мешай мне, а то тебе же будет хуже! – угрожающе проговорил Володя и продолжил: – Ребята, его друзья…. – но я не собирался давать ему возможность договорить. Он не должен был договорить.
Сам не особо понимая, что делаю, я подскочил к однокласснику и со всей силы его толкнул. Тот не ожидал такого и, отлетев на пару метров, упал, ударившись об край стола.
– Это что ещё такое? – раздался строгий голос учителя, который в этот момент зашёл в кабинет. Виктор Сергеевич вмиг оказался возле упавшего на пол мальчика. – Володя, ты как? Ты в порядке? – учитель положил руку на его плечо, одновременно пытаясь заглянуть ему в лицо, чтобы понять сильно ли он пострадал.
Я же продолжал стоять на своём месте, немного жалея, что это сделал, ведь я сорвался, а это всегда плохо. Но с другой стороны я был этому рад, ведь уже давно этого хотел. И теперь у меня вышло заткнуть рот Володе, и больше он ко мне приставать не должен был, ведь он за это получил. А также он больше не должен был трогать моих друзей, а именно это меня так разозлило. Он не имел права говорить такие гадости про моих друзей и про мою вторую семью, которая была мне очень дорога и которая была в Церкви. И я за это ему отомстил и был доволен этим, хоть и понимал, что теперь мне за это крепко попадёт от директора и родителей. Но оно того стоило! Я не знал, что теперь делать и мне оставалось лишь просто стоять на своём месте и ждать, что будет дальше.
Володя медленно приподнялся и развернул своё лицо к нам. Он дотронулся до своего виска, который мне было особо не видно из-за учителя, сидевшего на корточках перед ним. Потом одноклассник медленно убрал руку от виска, посмотрел на неё и пробормотал:
– У меня кровь, – после этого он перевёл свой взгляд, полный ужаса и удивления, на меня. Володя не ожидал такого от меня.
Конечно, я и сам не ожидал такого от себя, но больше всего были удивлены мои одноклассники. Все они смотрели на меня с удивлением, не решаясь шелохнуться и что-то сделать. Все были в шоке. Обычно я всегда был таким добрым, сдержанным и терпеливым. Но даже такого человека можно вывести из себя, и вот Володя меня вывел из себя, и мне самому было немного неприятно от этого. Я хотел сдержаться, но не смог, и с этим уже ничего поделать было нельзя. Оставалось лишь смириться, что я и пытался сделать.
– К директору! Живо! – крикнул учитель, повернувшись ко мне.
Я уже пару часов сидел у директора, ожидая, когда за мной приедет мама. Директор позвонил ей и попросил подъехать в школу. Понятное дело, что он хотел ей всё рассказать и пожаловаться на мой поступок. Да, может мне и не стоило так сильно толкать Володю, и я немного переборщил, но я и сам не думал, что такое может случиться. Я же не знал, что он упадёт и разобьёт себе голову. Такое никто не мог предвидеть! Но с другой стороны Володя этого заслуживал.
Он постоянно норовился меня обидеть и задеть и заслужил этого. Нечего было ко мне приставать! Он сам этого добивался! А чего он ещё хотел? Неужели он думал, что я всё время буду такое терпеть?! Это было даже смешно! Но сейчас мне всё равно нужно было ждать маму и, понятное дело, что ей такое не понравится. И я точно знал, что она будет меня за это ругать и морально пытался к этому приготовиться. Уже давно меня родители ни за что не ругали, а теперь я, можно сказать, ударил одноклассника. Ясное дело, что это серьёзно, и так просто родители это не оставят.
Я тяжело вздохнул и посмотрел на часы. Время как назло медленно шло. Мне уже хотелось поскорее пойти домой, но отпускать меня директор не собирался. Он даже мои объяснения не стал толком слушать. Ему было всё равно на то, что Володя сам меня на это спровоцировал. Он просто сразу самостоятельно решил, что я один виноват, и только меня надо наказывать, но ведь это было не так. Но доказать что-то директору у меня не получилось.
Володю отпустили домой, а меня заперли у директора. И мне было немного обидно от этого, но сделать что-то было не в моих силах. Это было несправедливо, но в мире полно несправедливости, и всем на это было почему-то всё равно. Володю сделали жертвой, а меня преступником. И мне лишь оставалось терпеть такое отношение и ждать прихода мамы.
Я уже хотел в который раз посмотреть на часы, как тут кто-то постучался в дверь.
– Войдите! – сказал директор.
Дверь открылась, и в кабинет прошла моя мама. Я сразу же с облегчением вздохнул, радуясь, что наконец-то смогу вернуться домой. Директор кинул на меня косой взгляд, но ничего говорить мне не стал и сразу перевёл взгляд обратно на маму.
– Здравствуйте! Что случилось? – спросила мама, кинув взгляд на меня и не понимая, почему я сижу в кабинете директора и почему её сюда вызвали.
– Здравствуйте. Ваш сын, Максим, из-за чего-то поссорился со своим одноклассником, Володей, и так сильно толкнул его, что тот упал и разбил себе голову, – рассказал директор. – А может быть у него даже сотрясение мозга. Вы понимаете, что поведение вашего сына просто недопустимо в нашей школе?! У нас никто из ребят так себя не ведёт, а ваш сын позволил себе навредить своему однокласснику и, скорее всего, из-за какой-то ерунды. Я мог бы даже исключить вашего сына из школы, но на первый раз прощаю ему это. Но не желаю снова видеть нечто подобное. В следующий раз мне придётся идти на более кардинальные меры. Надеюсь, вы проведёте с вашим сыном беседу, чтобы он больше ничего подобного не делал? Ведь Володя мог ещё сильнее пострадать, и тогда бы вам не поздоровилось. Вам пришлось бы выплачивать компенсацию этому мальчику и всё закончилось бы судом. Но, к счастью, Володя вроде бы в порядке и надеюсь, что так оно и есть. Вы же меня понимаете? Я пытался сам говорить с Максимом, но он не принимает свою вину и обвиняет во всём Володю, хотя это он тут жертва. Ведь это он из-за поступка вашего сына пострадал. Вы поговорите с Максимом? Он мало того, что навредил Володе, так ещё и показал плохой пример всем ребятам. А вдруг кто-то потом решит сделать также из-за поступка Максима? Этого мне ещё не хватало! Я не собираюсь допускать в школе такое поведение. Я вас предупредил и надеюсь, вы меня услышали и поняли.
– Да, конечно, Игорь Владиславович, – кивнула мама. – Я вас поняла и поговорю с Максимом. Не знаю, что на него нашло, что он решил такое сделать, – она тяжело вздохнула и вновь кинула на меня взгляд.
Я видел, как маме неловко от всей этой ситуации, и мне тоже становилось неловко. Я всё что угодно сделал бы, чтобы не вмешивать в это маму, но это уже было невозможно. Маму уже в это вмешали, и она была вынуждена такое слышать обо мне и краснеть.
Я опустил голову вниз, не желая видеть смущённый взгляд мамы и строгий взгляд директора. От этих взглядов мне становилось даже стыдно. Даже не от того, что сделал, а от этого, что заставил маму слушать такое и также из-за того, что теперь мама, папа, да и все остальные, думали, что я не такой уж и хороший и добрый. А я очень хотел быть хорошим и добрым в глазах других, но теперь походу изменил мнение всех людей обо мне. И это было самым ужасным! Я не хотел, чтобы всё так вышло!
– Если честно, я тоже удивлён поступком Максима, – согласился с мамой Игорь Владиславович. – Он раньше всегда вроде бы был послушным и примерным мальчиком. Я раньше никогда ничего плохого о нём не слышал, а знаю всех хулиганов. Они обычно всегда рано или поздно выдают себя, но Максим…. Он меня и всех учителей очень удивил, но всё равно такое делать больше нельзя. Сейчас ему может быть, всё немного сойдёт с рук, но в следующий раз точно нет. Это я также предупреждаю. Не хотелось бы выгонять из школы Максима. Мы же обойдёмся без этого?!
– Конечно, Игорь Владиславович, – мама слабо улыбнулась. – Спасибо, что дали Максиму шанс. Уверена, что он больше ничего подобного не сделает, и дома мы с его отцом поговорим с ним. Можете в этом не сомневаться!
– Хорошо. Рад, что вы меня понимаете, – довольно кивнул директор. – Очень надеюсь на вас. Можете забирать сына и идти домой. А ты, Максим, – обратился ко мне мужчина, но я даже не поднял на него голову, продолжая смотреть в пол, – больше не делай ничего подобного. Как бы тебя кто ни пытался вывести из себя, делать такое нельзя. А если бы Володя упал неудачно и выбил себе глаз? Тебе ещё повезло, Максим, а ведь могло не повезти.
Я ничего в ответ говорить не стал, продолжая молчать.
– Спасибо вам за всё, Игорь Владиславович, – за меня ответила мама. – Спасибо за то, что дали шанс и за то, что не стали строго относиться к моему сыну. Он, правда, больше ничего подобного не сделает. Спасибо вам. И простите за поведение Максима! Я уверена, что он сам этого не хотел или не ожидал, что так выйдет.
– Конечно, во время разговора с ним у меня сложилось другое мнение, но я принимаю ваши извинения, – улыбнулся директор. – Всё. Не буду вас задерживать. Можешь идти, Максим.
Я поднялся со стула, на котором всё это время сидел и направился к двери. Я вышел из кабинета следом за мамой и, слегка прикрыв дверь, пошёл к раздевалке. Пока я надевал куртку и переобувался, мама молча наблюдала за мной. И это меня очень сильно смущало и беспокоило. Именно молчание мамы я не понимал, и это на меня наводило ужас. Я был уверен, что она сразу же, выйдя из кабинета, начнёт меня отчитывать, но она молчала. И мне ничего не оставалось, как тоже молчать.
Через пару минут мы вместе вышли на улицу. Там я глубоко вздохнул, набирая в лёгкие как можно больше свежего холодного воздуха и пытаясь успокоиться. Меня ещё слегка будоражило от всего произошедшего, и я не мог отойти от пережитого шока. Но мне надо было срочно успокоиться, ведь меня ждал серьёзный разговор с мамой. Это пока она молчала, но рано или поздно заговорит со мной и я должен был быть готов к этому моменту. Поэтому мне для начала надо было успокоиться, что я пытался сделать.
Погода на улице стояла просто ужасная, но подходила к моему не менее ужасному настроению. Всё небо заволокло тучами, и на улице было темно, как ночью. Казалось, что вот-вот громыхнёт гром и пойдёт дождь. Но в принципе меня сейчас не порадовала бы хорошая погода, поэтому было даже хорошо, что сейчас была именно такая погода.
Мама первая спустилась по ступенькам и, обернувшись, посмотрела на меня, ожидая, когда я пойду следом за ней. Я послушно сделал то же самое, и мы медленно пошли по дороге к воротам. Мама молчала, когда мы выходили через ворота, и молчала, когда мы двинулись в сторону дома. Минут пять мы шли молча, и я даже начинал нервничать и переживать, что мама очень сильно злится на меня. Но вот она наконец-то заговорила:
– Ну, и зачем ты это сделал, Сима? Зачем ты толкнул своего одноклассника? А если бы он, и правда, серьёзно пострадал? Ты тогда не пожалел бы о своём поступке? Сима, нельзя же так делать! Это плохо! Я не знаю, что тебе сделал этот мальчик, но всё равно ты не должен был так толкать его. Он разбил себе голову по твоей вине, и ты едва ли не нарвался на неприятности. Ну, зачем, Симочка? Зачем было такое делать? Что на тебя нашло? Ты же всегда был таким добрым, а сейчас сделал такое…. Сима, ну, скажи, хоть что-нибудь? Зачем ты его толкнул? Что на тебя такое нашло, что ты решил это сделать? Что тебе сделал этот мальчик? – мама внимательно на меня смотрела, ожидая ответа.
– Я не хотел так сильно его толкать, – выдавил я, понимая, что надо хоть что-то сказать, чтобы мама успокоилась. – Это вышло случайно. Я не думал, что так всё выйдет.
– Но это значит, что ты всё равно хотел его толкнуть, – поняла мама. – И зачем? Как тебе пришла в голову мысль толкнуть его? Ты думаешь, что это хорошо? Нет, Сима! Это плохо! Очень плохо! Думаешь, Бог гордится твоим поступком? Ты Его очень сильно расстроил этим. И нас расстроил! Мало того, что ты попал к директору, так ещё и теперь все будут обсуждать твой поступок. Ты этого добивался, да? Тебе это было так нужно? Сима, ну, пожалуйста, объясни мне, зачем ты это сделал? Что тебе сделал Володя? За что ты так с ним поступил? Я не могу понять причину твоего поступка, пока ты это мне не объяснишь. Сима, ну, пожалуйста! Объясни мне это!
– Он это заслужил, – буркнул я.
– Почему? – удивилась мама. – Что он такое сделал тебе? Сима, почему ты так злишься на него? Я не могу понять, в чём дело. Что с тобой такое? Ты обычно никогда ни с кем не ссорился, а сейчас внезапно разозлился на своего одноклассника и даже толкнул его. Что тебя заставило это сделать? Скажи мне! Ты же мне доверяешь, Сима? Пожалуйста, расскажи мне это. Может быть, тогда я смогу тебя понять.
– Сомневаюсь, – я покачал головой, не желая маме ничего рассказывать. Конечно, обычно я всегда всё рассказывал родителям, и они очень часто меня поддерживали, но сейчас был уверен, что ни мама, ни папа меня не поддержат и лишь наругают за то, что я сорвался на Володю.
– Ты не можешь это знать, и я не могу это знать. Расскажи мне! – стояла на своём она. – Симочка, ну, прошу тебя! Я попробую тебя понять. Только расскажи мне всё!
– Он сам меня провоцировал, – выпалил я. – Он говорил плохое про моих друзей и про нашу Церковь. Я не желал такое слышать про них. Я пытался заставить его замолчать, но он продолжал болтать, и тогда я его толкнул. Но я не знал, что он упадёт и разобьёт голову. Я просто хотел немного его проучить, но не рассчитал силы. Но всё равно он это заслужил. Он получил по заслугам! Он постоянно ко мне приставал и оскорблял меня. Теперь он больше не будет это делать. Он просто достал меня! Он невыносим! Он плохой человек, ясно?! А меня сделали виноватым, хотя я совсем не виноват. А из этого Володи сделали жертву. Это несправедливо! Я не виноват! Если бы он не приставал ко мне, то такое бы не случилось. Теперь понятно?!