Итальянская табакерка, или Почти Венецианская история

Глава 5.

Когда Ольга проснулась, уже ярко светило солнце. У неё было прекрасное настроение, она сладко потянулась, откинула одеяло и буквально выпрыгнула из кровати. Напевая, Ольга пошла в ванную. И только под струйками контрастного душа она вспомнила свой необычный сон. Задумавшись, она выключила воду и посмотрела на себя в зеркало. Девушка из сна, была очень похожа, в целом она полностью напоминала Ольгу в её восемнадцать лет, только Катя выглядела более утонченной и какой-то воздушной. «Ну и сон! Хотя… он был прекрасен! И сон и этот итальянец! Как его звали? Амато! Боже, это же надпись на карте! Надеюсь, я не схожу с ума».

– Сашка, подъём! Пора завтракать! Нас ждут великие дела!

Ольга всегда так будила сына, но сейчас она сама поверила в свои слова, вернее мысленно придала им особое значение. После завтрака они расположились за столом, развернули карту, атлас и увеличили карту Италии в Интернете.

– Саша, увеличь, пожалуйста, ещё и карту Венеции.

– Ты думаешь, это всё Венеция?

– Не знаю, но попробовать стоит. Видишь на нашей карте на юге-востоке – три маленьких островка. Венеция же построена на островах. Вдруг это часть города? У нас же нет ни масштаба, ни какой-нибудь подсказки.

Они увеличивали, переворачивали, разворачивали, пытались сравнивать карты по диагонали, но ничего не помогало. Даже с учетом погрешности начертания и времени похожего участка суши не было.

– Так, стоп. Время. Это подсказка! Нам нужно найти границы Италии до двадцатого года. Хотя мы не знаем точную дату, это может быть пятнадцатый, шестнадцатый век, а границы менялись постоянно. Посмотри, какие территории входили в состав Италии.

– Сардиния, Ломбардия, Венеция. Мам, а что такое Эритрея?

– Эритрею и Эфиопию мы, пожалуй, проверять не будем. Не даёт мне покоя эта Венеция! Венецианская республика! Я была в хорватском Умаге, там площадь, как в Венеции. Пула, Ровинь – вся Истрия когда-то входила в состав Венецианской республики! Сейчас это Хорватия, а мы её еще не проверяли.

– Мама, смотри, очень похоже. Вот эти острова, а на самом берегу сохранившиеся буквы Rab – это Rabac – Рабац, город на побережье, вот здесь! Только почему вместо «А» – какой-то Labin? Это ошибка, или «А» – это всё-таки инициалы? Александр Первый, например?

– Так, мой Александр Первый, «А» – скорее город Albona (Албона), очень древнее римское поселение. В средние века они первыми признали власть Венецианской республики. Это был очень процветающий город, и расположен удачно, на возвышенности и недалеко от моря, всего в пять километрах. Вокруг города возвели мощные оборонительные сооружения, и он превратился в неприступную крепость. Лабином город стал только в двадцатом веке.

– Здорово! Значит, мы нашли, где искать клад?!

– Сашка, ты неисправим! Во-первых, отмечен только город, вернее, весь город. Ты решил его перерыть? Во-вторых, нет никаких упоминаний о кладе. Возможно, здесь обозначено место проживания или рождения кого-либо? В-третьих и в-четвертых, здесь издавна добывали уголь, было множество шахт. Если там и был клад, то его давно нашли.

– Мама, ты неисправима! Никакой фантазии и романтики! Так не интересно жить.

– Хорошо, романтик, что ты предлагаешь?

– Давай найдём всю информацию про этот Лабин, что там сохранилось, кто там жил. Наверняка там есть музеи, может быть, в каком-нибудь музее есть похожая карта, с которой перечерчена наша. И там указано секретное место. Просто никто, кроме нас, не знает, что это что-то ценное!

Ольга, смеясь, согласилась найти и прочитать всё про город Лабин, в конце концов, сын должен знать географию и «подрезать» крылья на взлёте ребёнку нельзя.

Саша нашёл описание Лабина и начал читать вслух. Ольга с удовольствием слушала, что и как читал сын про историю города, его восторженную интонацию. Со стороны казалось, Саша читает сказку или захватывающий детектив. В какой-то момент Ольга потеряла нить Сашкиного повествования, задумавшись над будущим сына. Она безумно его любила и очень переживала, что так мало времени проводит дома. С другой стороны она много работала, чтобы сын мог и в дальнейшем учиться, развиваться, заниматься спортом, путешествовать. Иногда она мечтала, каким и кем он будет, когда вырастет. Потом соглашалась сама с собой, главное, чтобы сын был здоровым, умным и добрым, умел постоять за себя и близких, и как не банально, чтобы был хорошим человеком, А вырастет он строителем, архитектором, врачом или банкиром – не важно, важно, чтобы любил своё дело.

Саша в это время перешёл к достопримечательностям Лабина, увлекательно читал о средневековой церкви Святой Марии, о колокольне и дворцах.

– Как ты сказал, какой барочный дворец?

– Дворец Баттиала-Лазарини, начали строить в середине семнадцатого века, закончили в восемнадцатом.

– Баттиала? На карте подпись Амато Баттиалли? Вероятно, наш Амато из древнего рода Баттиала, изменено только окончание фамилии, чтобы подчеркнуть, что он итальянец. Наверно, он родился в Албоне, потом переехал, например, в Венецию, изменил фамилию. Затем что-то произошло в двадцатом году или чуть раньше, Амато начертил карту и передал её кому-то из России. Что же он хотел сказать этой картой?

Ольга разволновалась, даже покраснела. А что, если действительно этот итальянец существовал на самом деле, и существовала Катя?

– Я же говорил, что здесь какая-то тайна! Тут написано, что сейчас в этом дворце располагается исторический музей, где представлена богатая коллекция этнографических и археологических экспонатов. Нам нужно срочно туда поехать и во всём разобраться.

– Подожди, сегодня мы ведь точно туда не поедем. Пора обед готовить, да и в кино мы собирались. Завтра ты идёшь в школу, ещё последнюю четверть закончить нужно. В июне ты едешь с папой на море. А Тенерифе?

– С папой наверняка опять в Турцию, там неинтересно. Только ешь и спишь. На Тенерифе, конечно, здорово. Но мы же можем туда полететь позже, через год или два. А в Хорватии я ни разу не был. Мы могли бы с тобой туда поехать. Скажи, когда в последний раз мы с тобой вдвоём куда-нибудь ездили?

– Санечка, ты же знаешь, что летом мне отпуск не дают, у нас самая работа.

– Я знаю, но считаю это неправильно – не давать отпуск летом тем, у кого есть дети. Мам, ты же можешь забронировать отель в Рабаце?

– Почему в Рабаце?

Саша как заправский заговорщик подмигнул и шёпотом объяснил:

– Для прикрытия бронируем отель на море, как будто приехали плавать и загорать, а в Лабин будем ходить пешком. Вдруг по дороге что-то найдём необычное?

– Я поняла, в кино мы не идём, комедии и дома хватает. Не поняла про Турцию – вы с папой только едите и спите, а море, экскурсии? Ты же всегда приезжал довольный и долго рассказывал, как было хорошо.

– Хорошо, потому что есть море. Но я там уже всё видел. А в Хорватии хоть и не был, но уже узнал столько всего интересного. Оттуда и Венецию можно сплавать?

– Можно. Сын, я не против Хорватии, скорее за. Но отпуск мне подписали только на вторую половину сентября, а тебе нужно учиться.

– Отлично! Ты не против, я – за. Решено! Почти полдела сделано!

– Сашка, хватит меня смешить. Теперь я понимаю, почему у тебя всегда хорошие оценки, хотя уроки учишь не всегда. Умеешь ты договариваешься с учителями.

– Заметь, мамочка, ты сама сказала, что я умею договариваться с учителями. Ты бронируешь отель, а я обещаю в начале сентября хорошо учиться, меня отпустят, и мы найдём сокровища!

Ольга уже не могла удержаться от хохота, с какой серьёзностью всё это говорил её сын. При этом по смешинкам в его глазах было видно, что сам он еле сдерживался, чтобы не улыбнуться.

– Ладно, что-нибудь придумаем с сентябрём. Но при условии, то ты закончишь эту четверть на «отлично», а сейчас пойдёшь чистить картошку!

Саша запрыгал от радости, и с криком «Ура, мы летим в Хорватию!», поскакал на кухню чистить картошку. Ольга подумала, что идея сына полететь в Хорватию вдвоём не так уж плоха, скорее наоборот. Сама она была в этой уникальной стране по делам компании несколько лет назад. Правда тогда не повезло с погодой, почти всё время были дожди, и свободного времени было мало. Но природа полуострова Истрии поразила её. Ей понравились скалистые берега, необыкновенно чистое море, бесконечные леса, а Плитвицкие озёра⁵ покорили навсегда. Поездка была как раз в конце сентября, стояла осень. Национальный парк восхищал палитрой оттенков зелёной, жёлтой, и красной листвы. На этом фоне разные цвета сотни озёр, каскадов и водопадов казались фантастически-нереальными. Когда они вошли в парк, начался сильный дождь, озёра изливались прозрачными каскадами. Водопады извергали потоки бурлящей и пенящейся воды. Несмотря на то, что все промокли до нитки, люди были радостно-счастливыми. Благодаря разгулу водной стихии весь мир казался Водным! Скорее даже волшебно-хрустальным. Стоило им выйти из парка, как дождь закончился, и выглянуло солнце. Впереди была неожиданно сухая дорога. Все как по команде повернулись назад, будто проверить, было ли всё это на самом деле в их жизни, или это только водный мираж. Тогда Ольга решила обязательно вернуться сюда с сыном. – Решено, мы поедем туда с Сашей в сентябре. Только нужно постараться договориться с руководством о переносе отпуска на начало месяца. Пора уже научиться договариваться и отстаивать свои интересы. Есть с кого брать пример!

Глава 6.

Недельный отпуск пролетел быстро. Ольга навещала друзей и подруг, которых давно не видела. С Сашей они ходили в кино, гуляли в парке, сын рассказывал смешные истории из жизни школы, им было хорошо и весело вместе. Особое впечатление на Сашу произвела выставка ретро-автомобилей в Музее Московского транспорта. Он был в восторге. Он переходил от одной модели к другой, и по возгласу «Вау!», было понятно, какие автомобили ему понравились больше всего. Ольге тоже понравилась выставка, она вообще любила всякого рода технику, а особенно машины. Любила ездить за рулём своей Ласточки, любила скорость, правда, в Москве она была практически невозможна. Но Ольга никогда не могла понять способности мальчишек сходу запоминать всякие технические подробности. Например, – мощность и объем двигателя, сколько цилиндров, какой кузов, бамперы и разные форсунки. Девушкам это приходится учить. А ещё её поражала способность определять тип оружия, разбираться в названиях моделей, калибрах, дальности стрельбы и особенно слёту определить год изготовления или выпуска. Как-то раз Саша смотрел фильм про войну и сказал, что такого-то оружия в сорок первом году ещё быть не могло. Он разочаровался этой нестыковкой и пошёл играть на компьютере. Ольга опешила, для неё существовало только три вида оружия: пистолет, ружьё и лук. А как они все называются, когда их выпустили, и сколько там может быть патронов, это было выше её понимания и запоминания. Она решила, что у мужчин это должно быть врождённое качество. Также она расценивала «зависание» мужчин перед телевизором, когда показывали авторалли. Она сама любила смотреть гонки, тем самым компенсируя отсутствие скорости на московских дорогах. Но за время просмотра она успевала постирать, убрать, приготовить и погладить, в то время как мужчины зомбировано сидели, практически не шевелясь. Исключения составляли только любители пива, эти ещё и пиво успевали пить.

Восхищаясь мужскими способностями, Ольга сказала себе: – Зато не каждый мужчина может похвастаться, что был на реальном авторалли. – А ей однажды посчастливилось быть настоящим зрителем «Формулы 1», Гран-при Монако. Это произошло совершенно случайно. Ольга была в командировке во Франции. Когда были подписаны все договора, и закончилась программа пребывания, оставался один день в Ницце. Один французский партнёр предложил Ольге и её коллегам присоединиться к нему на трибунах в Монако. Не приехала какая-то делегация, и он, конечно, мог предложить эти билеты другим, как минимум, с двадцатикратным увеличением номинала. Но Мишель оказался настолько любезен, что просто пригласил партнёров из Москвы «к себе на трибуну» в надежде на дальнейшее выгодное больше ему сотрудничество. Зрелище было не забываемым! Скорость болидов, свист покрышек, вопли и стоны зрителей, рукоплескания, сама атмосфера праздника – всё это настолько поднимало адреналин, что хотелось спуститься, надеть форму понравившегося гонщика и влезть вместо него. На языке вертелась совсем уж нелепая фраза: «Excuse-moi, mon cher! Извини, дорогой. Ты покатался, дай мне покататься».

После окончания гонки все готовы были зацеловать Мишеля, или, по крайней мере, бесконечно подбрасывать его на руках. Остановились на приглашении поужинать в ресторане по выбору героя. Тем самым последний день командировки был самым восторженным и незабываемым. Ольга тогда привезла Саше фирменную футболку, разные сувениры, фотографии и, конечно, ещё долго с восторгом рассказывала сыну о неожиданном участии в этом празднике для любого водителя или любителя скорости.

Конечно, Ольгина машина была далека и от ретро, и от болидов, и от последних новомодных миллиардных «марочных экземпляров». Но она любила свою Ласточку, всегда разговаривала с ней и вовремя заботилась. В отличие от многих подруг, в машине, прежде всего, ценила надёжность, а потом красоту. А ещё никогда не понимала любительниц красных, жёлтых и розовых автомобилей. Для неё самым лучшим цветом автомобиля был благородный тёмно-синий цвет. На крайней случай, она согласилась бы на чёрный или серебристый варианты. Правда, как не любила Ольга свою Ласточку, и как не парадоксально, после выставки она в очередной раз задумалась, что пора заменить её машину на новую. Но тогда она не сможет поехать с сыном ни в Хорватию, ни тем более на Тенерифе. И она решила подумать об этом позже.

Ночью Ольге приснилось, что она в Италии, именно она, не Катя. Ольга стояла в толпе зрителей и смотрела, как разноцветные ретро-автомобили «мчатся» со скоростью пятнадцать-девятнадцать километров в час. При этом реакция зрителей была такая же бурная, как тогда на трибунах Монако. Издалека она заметила плакат, на котором разглядела «Viva, Torino⁶!».

Внезапно из общей массы из пяти-шести автомобилей вырвался голубой Фиат 1910 года выпуска, такой же, как она видела с сыном на выставке. За рулём сидел человек в тёмном плаще и смешных круглых очках, полностью заляпанных грязью. Вокруг начали скандировать и кричать: «Амато! Амато!»

Через мгновенье картинка сменилась. Ольга, уже глазами Кати, увидела Амато, одетого в костюм гондольера. Он стоял у причала и ждал Катю и Майеров. Рядом на волнах покачивалась крытая большая гондола, цвет обивки которой гармонировал с цветом одежды Амато и его помощника, который уже находился в лодке. Амато поприветствовал новых знакомых, помог им подняться на борт его гондолы и дал знак помощнику отчаливать от берега. Сначала они плыли по Гранд Каналу. Амато рассказывал захватывающие истории из жизни венецианцев. Молодой человек был очень хорошим рассказчиком, его слушали с большим интересом. Даже рыжеволосая красотка Аннемари молчала и восхищённо смотрела вокруг. Когда они покинули черту города, помощник Амато запел свою печальную песню. Это была не та песня, которую уже слышала Катя, но не менее прекрасная.

Вскоре они причалили к живописному берегу. С берега не было видно никаких строений, только буйную растительность, со всех сторон укрывавшую остров. Амато взял из гондолы какие-то свёртки и жестом предложил проследовать вперёд. Пройдя несколько метров и войдя в арку, увитую розами, путешественники ахнули. Перед ними благоухал цветущий сад, а в конце аллеи они увидели небольшой дворец в стиле барокко. Амато пригласил войти своих спутников во дворец, двери которого как по волшебству раскрылись перед гостями. Владельцем отеля был давний друг семьи Баттиалли – Джузеппе Антонелли. Он сам любезно встречал Амато и его спутников. Амато представил хозяина замка, а затем ему представил семью Майер и с особенной интонацией – Катю. Затем Амато развернул свёртки и вручил Джузеппе бутылку коллекционного красного вина в оригинальной подставке, увитой серебряными листьями и гроздями винограда.

– Это подарок от Антонио, – тихо произнёс Амато. Друзья обнялись. Они простояли так минуту. Затем Джузеппе приступил к обязанностям радушного хозяина. Надо заметить, что итальянцы всегда гордятся свои домом и охотно его показывают всем, кто к ним приходит. Дом семьи Антонелли был не только роскошным Палаццо, но и уникальным местом, атмосфера которого слово обволакивала своим особенным уютом. Здесь не было холодности музея, наоборот, несмотря на красоту и торжественность, все чувствовали себя как дома.

Джузеппе показал свои владения, небольшую, но уникальную коллекцию картин, рассказал, что у него могут остановиться сразу до десяти гостей, но при желании, всегда найдётся место любому путешественнику. Затем они спустились в залу, где был искусно накрыт огромный стол. Перед трапезой хозяин представил свою супругу Алессию, одетую в роскошное платье. Женщина была как с картины Эпохи возрождения. Даже, если бы на ней не было такого прекрасного изумрудного колье и необыкновенно красивых серёг, она всё равно выглядела бы королевой.

Девочки смотрели на Алессию во все глаза, честно сказать, и господин Майер не мог оторвать взгляда. Похоже, только Амато смотрел по-прежнему на Катю. А Катя почувствовала себя замарашкой рядом с этой итальянской красавицей. Хотя сама была в новом платье, купленном любящим братом Владимиром в модном бутике в Милане. Цвет платья был необычным, назывался цветом Утренней зари. Катя ещё думала, когда она сможет надеть его в Москве? Уж очень оно было новомодным для её города. Семейка Майеров тоже почувствовали себя не в своей тарелке, они были одеты буднично, хотя и добротно, ведь они собирались на прогулку по морю, а не на светский раут.

Хозяйка, видя смущение, улыбнулась и гостеприимно предложила всем располагаться по своему усмотрению вокруг стола и пригласила начать трапезу. Когда Амато взял Катю под руку и галантно увлёк её к столу, девушка окончательно забыла о видении Золушки, которая попала на королевский бал в своём домашнем платье, усыпанном золой, а не в прекрасном платье принцессы.

Обед был настолько восхитительным, что всем показалось, они попали в рай. Было больше десятка перемен блюд, и это до десерта. Каждое угощение практически таяло во рту. Майеры кушали, как будто последний раз в жизни. Отец семейства даже кряхтел от удовольствия, правда, его изредка одёргивала супруга. Хрупкая Аннемари уплетала всё, подражая отцу. А Катя, которая по жизни ела очень мало, и не могла осилить даже попробовать каждое блюдо, наконец, поняла, почему все взрослые так любят красное итальянское вино. Девушка была из порядочной семьи, и поклялась себе, что будет пить только по глоточку, чтобы не упасть, когда нужно будет вставать, а главное, дожить до десерта. Возможно, Катя была единственной гостьей, которая благодаря этой «порядочности», успела полюбоваться изысканным интерьером гостиной, в которой они обедали. Люстры и гобелены вызывали у неё восхищение. Она также увидела уникальность сервизов, необычность столовых приборов и красоту хрустальных бокалов. Катя вдруг поняла, что вся эта атмосфера предназначена не к банальному принятию пищи, а к красивым бальным танцам, сказочной постановке спектаклей, возможно даже под пение ангелов. Она так размечталась, отложив приборы и разглядывая всё вокруг, что не заметила, как Амато давно уже ничего не ест, а только смотрит на неё широко раскрытыми глазами. А владельцы этой роскошной гостиной смотрели на двух голубков почти с родительской нежностью. Джузеппе решил произнести последний тост за любовь и пригласить всех желающих на террасу, чтобы отдохнуть перед десертом.

Амато предложил Кате руку и проводил её на террасу, с которой открывался живописный вид на остров и море. Они, наконец, смогли побыть некоторое время вместе и немного узнать друг о друге. Майеры, задержавшиеся за столом, вскоре присоединились и расселились в шикарные объемные кресла. Все поблагодарили гостеприимных хозяев за необыкновенно-роскошный обед, а также выразили своё восхищение дворцом и чудесным видом с террасы. Джузеппе в свою очередь поблагодарил гостей за столь лестную оценку его скромных возможностей и предложил мужчинам сигары. Затем он мастерски вовлёк их в разговор, включая фрау Майер. Заметив, что девочки заскучали, Алессия подмигнула Кате и Аннемари и поманила их за собой.

Красавица итальянка пригласила девочек в свои апартаменты, которые оказались совсем не помпезными, не пышно-барочными, как предполагала Катя, а милыми и очаровательными. Безусловно, богато-украшенными, но украшены они были с исключительным тонким художественным вкусом. Аллесия показала фотографии своих детей, которые сейчас находились в пансионате. Женщина была матерью двух мальчишек, судя по фотографии – весёлых проказников. Она обратила внимание на свою коллекцию вееров и великолепную картину, на которой сама была изображена в костюме Кармен. Кате показалось, что настоящая испанская Кармен однозначно проиграла бы своему итальянскому воплощению на картине. Свои туалеты Алессия не стала показывать, скорее всего, это могло занять не меньше недели. Зато показала несколько симпатичных акварелек, автором которых была она сама. Девушки искренне восхищались всему, что видели, красотой и безупречным вкусом Алессии. Катя, которая продолжала внимательно разглядывать акварели хозяйки, задумавшись, произнесла, что это не просто красиво, это чудесно. И у Алессии уникальный талант, который стоит развивать, и возможно, устроить выставку картин в Венеции и Риме. Неожиданно Алессия слегка покраснела, было видно, что ей понравились Катины слова, а главное, она чувствовал искренность и взаимную симпатию. Она улыбнулась, а затем, как будто вспомнила что-то, попросила девушек подождать. Через несколько минут Алессия достала на вид простую шляпную коробку, в которой лежали банты, ленты и масса всяких женских мелочей, и начала в ней что-то искать.

Наконец, она облегченно вздохнула, и показала две вещицы. Первую она протянула Кате. Эта была небольшая брошь в виде розового изящного цветка. Листья и стебель были выполнены из ажурного серебра, а цветок вырезан из полупрозрачного неизвестного Кате камня, причём было видно даже прожилки на лепестках. – Держи, эта брошь идеально подходит к твоему прекрасному платью. – Катя заворожено смотрела на эту красоту, но очнувшись, стала отказываться от подарка. Алессия сказала, это не дорогая вещь, камень – всего лишь розовый кварц. Такой камень может носить только незамужняя девушка, и он обязательно принесёт ей счастье. Возможно, она передала бы эти украшения своим дочерям, но у неё озорные мальчишки, броши и заколки им ни к чему. В итоге итальянка проявила настойчивость и ловко приколола брошь к платью цвета утренней зари. – Смотри! – она развернула Катю сначала к Аннемари и под её аплодисменты, повернула к огромному венецианскому зеркалу, венчавшему изысканность апартаментов. Катя увидела, что этот «простой» по мнению Алессии, цветок, преобразил её платье настолько, что она, наконец, почувствовала себя настоящей принцессой. Не дав девушкам опомниться, Алессия, мгновенно распустив волосы Аннемари, каким-то изящным движением закрутила их в изысканную прическу. Укрепив невидимыми шпильками, она заколола эту изысканность фантастическим украшением в виде лилии, вырезанной из лимонно-жёлтого цитрина. По краям заколки располагались листочки из изумрудного хризопраза. Такой же цвет отразился в глазах Аннемари. Девушка горделиво выпрямилась и, не мигая, смотрела в зеркало своими огромными зелёными глазами. Вероятно, она не могла поверить, что это её отражение. Катя и Алессия вдруг заметили, что девочка плачет. Через секунду все трое обнялись и рассмеялись. Аннемари пришла в себя, и вновь затараторила, не останавливаясь. Был понятен только смысл, она восхищалась Алессией, её домом, благодарила за подарок и щедрость хозяйки. Тут модницы вспомнили, что их ожидают на террасе. Хозяйка подхватила подол своего роскошного платья и пригласила двух подружек последовать за ней.

Когда эта троица, весело смеясь, появилась на террасе, Джузеппе и Амато привстали.

– Белиссимо! Богини: Аврора⁷ (Катрин), Юнона (Алессия) и Диана (Аннемари)!

Девушки опять рассмеялись, и продефилировали вдоль террасы, показывая свои наряды и новые украшения. При этом Катрин порозовела, а Аннемари стала почти пунцовой. Взрослые поаплодировали, затем Антонио призвал всех к десерту. Все предложенные пирожные и угощения не только радовали глаз, но и были необычайно вкусными и таяли во рту.

Уходить из очаровательного Палаццо никому не хотелось, но пора было прощаться. Гости выразили бесконечную признательность за незабываемый приём и за прекрасно проведенное время. Все пожелали друг другу счастья и благополучия.