Итальянская табакерка, или Почти Венецианская история

Глава 3.

Ольге снился яркий солнечный день. Она в лёгком лазурно-голубом платье стояла на набережной Венеции. Её прекрасные светлые волосы, гораздо длиннее обычного, были уложены в элегантную прическу, и только один локон непокорно развивался на ветру. Улыбаясь, она смотрела на гондолы, покачивающиеся в волнах, её переполняло счастье.

– Синьорина, хотите прокатиться? Я лучший гондольер в Венеции.

Ольга повернулась, подняла голову и встретилась взглядом с красивым молодым итальянцем. Ей понравилось его открытое лицо, чуть грустная улыбка и огромные почти черные глаза, которые завораживали и проникали в душу. Казалось, он видел её всю, все её мысли, надежды, сомнения и мечты. Молодому человеку было не больше двадцати пяти лет. Высокий, элегантно одетый, как будто по эскизам модельеров прошлого века. Они смотрели друг другу в глаза, и хотя молчаливый диалог длился всего минуту, Ольга вдруг поняла, что готова доверить ему всю свою жизнь. И если бы этот незнакомец предложил ей отправиться на край света, она, не задумываясь, приняла бы предложение и поплыла с ним даже без гондолы. Ещё она чувствовала себя рядом с ним молодой неопытной девушкой, которой не могло быть больше девятнадцати.

Мужчина слегка поклонился, прижав правую руку к груди, и на хорошем немецком спросил:

– Разрешите представиться? Я – Амато, Амато Баттиалли. Родился в этом славном городе, хотя живу и работаю в Турине.

Ольга замерла, она никак не могла подобрать слова, словно онемела.

Заметив смущение девушки, Амато решил помочь:

– Вы Катрин? Я слышал, как Вас называли Ваши друзья. Сначала я принял Вас за немку. Но теперь мне кажется, Вы – русская. У Вас прекрасные славянские черты и такие красивые глаза цвета моря!

Девушка очнулась:

– Цвета моря в ненастную погоду?

Она улыбнулась, в глазах заиграли солнечные лучики. Глаза действительно стали лазурно-голубыми, под цвет платья и моря.

– Почему в ненастную? Сегодня на редкость солнечный день. И я рад познакомиться с такой милой девушкой и показать ей свой родной город.

Затем Амато галантно протянул руку, чтобы помочь спуститься на пристань.

Соприкоснувшись руками, оба почувствовали необычный разряд, как волшебство. Это было невероятно, как будто каждый вернулся домой после длительного скитания. В какое-то мгновение сознание пыталось подсказать Ольге, что это сон, но она сразу же отмахнулась. Разве возможно во сне всё это чувствовать? Она ощущала полную реальность происходящего.

Она приехала в Италию со старшим братом Владимиром, которого по делам службы срочно отправили в Милан. У неё, Кати Аксаковой, начались летние каникулы. Но начало лета (конец мая – начало июня 1913 года) в Москве выдалось очень холодным и пасмурным. Поэтому, узнав, о предстоящей командировке брата в Милан, Катя всеми правдами и неправдами уговорила брата взять её с собой в солнечную Италию. Веским аргументом она считала то, что окончила первый год Московского Университета с отличием. Катя училась на Медицинском факультете, куда её приняли с трудом, несмотря на отличный аттестат, и только благодаря её настойчивости и упорству. На факультет принимали в основном абитуриентов мужского пола. Девушка была счастлива и гордилась собой. Брат обожал сестру, и хотя предупредил Катю, что будет практически всё время занят, не смог устоять, и сказал ей собираться в дорогу. В Милане Аксаковы познакомились с семьей Майер из Дюссельдорфа. Эта была почтенная пара средних лет и их милая семнадцатилетняя дочь Аннемари, без умолку рассказывающая обо всём, что видит или видела когда-либо.

Обе девушки были рады встрече, они быстро нашли общие темы и подружились. Всегда веселая Катя, или Катрин, как её называли в этой семье, казалась тихой и задумчивой на фоне вечно тараторившей рыжеволосой Анны. Владимир Аксаков тоже был рад познакомиться с Майерами. Он нашёл их достойными и порядочными людьми. К тому же теперь он был спокоен за сестру, когда его не было рядом, и рад, что Катя с легкостью практиковала свой немецкий.

Амато подозвал гондольера, шагнул в гондолу и бережно подхватил Катю. Он помог ей сесть и занял место напротив, предоставив гондольеру делать свою работу.

– Итак, откуда Вы родом, милая девушка? – спросил Амато, не выпуская изящную Катину руку. Девушка смущенно убрала руку и ответила: – Я действительно из России, из Москвы. Меня зовут Катя Аксакова. Путешествую по Италии со старшим братом, но он ведет переговоры в Милане и страшно занят. Наши друзья из Германии, которых Вы видели, предложили поехать с ними в Венецию. А я всегда мечтала увидеть Ваш город! Он – удивительный! Майеры пошли пообедать в ресторан Cantina Do Spade², а мне захотелось побыть у моря. Ой, я же обещала к ним присоединиться не позднее, чем через час. Кушать я не хочу, просто они чувствуют ответственность за меня и будут беспокоиться.

– Не волнуйтесь, я знаю, где находится этот ресторан, мы высадимся поблизости и я Вас провожу.

В это время гондольер запел свою дивную итальянскую песню. Катя не знала итальянского языка, но все было понятно и без слов. Он пел о любви к неизвестной красавице, о любви к морю и этому замечательному городу. Катя слушала песню затаив дыхание, смотрела во все глаза на проплывающие мимо дома, которые ей казались живыми морскими существами, выросшими из воды и вечно охраняющими Венецию. Амато всё это время не сводил с девушки глаз. Возможно, эта нежная и грустная песня помогла молодому человеку на время забыть свои горести и понять, что со смертью отца жизнь не кончена, и кроме работы есть и другая жизнь, любовь и мечты. Он понял, что хотел бы построить свой дом и создать семью, и чтобы по этому дому бегали счастливые дети, в глазах которых всегда отражались любовь и море.

Амато Баттиалли родился 1889 году в Венеции. Свою мать он почти не помнил, она заболела и умерла, когда ему было всего три года. Только иногда, когда мальчику было особенно тяжело, ему снился её светлый и невесомый образ. Амато вырастил и воспитал его отец – Антонио Баттиалли, который после смерти жены так больше и не женился. Он не смог забыть свою единственную любовь, несмотря на хоровод итальянок, мечтающих женить на себе красавца Антонио. Он был не только красив и статен, но и очень умён, образован и состоятелен, хотя добивался всего сам. Антонио был родом из очень богатой семьи Баттиала, обосновавшейся на востоке Италии два века назад. Это были потомки турецко-албанских воинов, которым понравились итальянские женщины и земля, расположенная на красивой возвышенности недалеко от моря. Они поселились в этом прекрасном месте, прибрали к рукам плодородные земли, наладили торговые отношения с соседями, возвели замок и основали одну из богатейших династий. Многие становились удачливыми купцами и банкирами, которые могли влиять даже на Венецианскую знать. Некоторые оставались жестокими воинами, другие – известными виноделами, были искусные ювелиры и даже успешные архитекторы, которые в 1630 году начали строительство собственного барочного дворца. В целом, это была богатая влиятельная семья, гордившаяся своими талантливыми предками. В то же время все члены семьи были обязаны неукоснительно соблюдать обычаи, правила и требования старейших. Никто не имел права заниматься новым делом или создавать семью без согласия и общего одобрения кандидата на роль жениха или невесты. Несогласные изгонялись из клана и больше не могли пользоваться привилегиями и мечтать о наследстве. В этом отношении не повезло и Антонио, который пошёл наперекор семье, отвергнув «подходящую партию», и выбрав в жёны ту, которую полюбил сильнее всего на свете, несмотря на её «неправильное происхождение». Страсти кипели даже не Шекспировские, в этой семье всё было гораздо серьёзнее. Но Антонио чудом удалось бежать в Венецию вместе с избранницей и остаться в живых. Не известно точно, спасла ли их великая сила любви, или покровительство самого почтенного на тот момент и уважаемого всеми старейшего представителя рода Баттиала.

В любом случае благодаря этой любви через год после бегства на свет появился Амато. Он рос жизнерадостным и смышлёным ребёнком. Итальянка Изабелла, мать Амато, и Антонио мечтали как минимум ещё о четырёх детях, но казалось, Бог не слышал их молитвы. Всю свою любовь они отдавали маленькому мальчику, не оставляя надежд о пополнении семейства. Антонио был одарённым изобретателем, поэтому никогда не сидел без работы. Многочисленные заказы из богатых домов позволили ему открыть вскоре свою мастерскую и даже взять помощников. Он изготавливал диковинные для конца девятнадцатого века вещи, от заводных игрушек и ювелирных изделий до прототипа стиральной машины.

После смерти своей жены Антонио хотел всё бросить и даже сжечь мастерскую. Несколько дней он сидел молча, и смотрел в пустоту. Для него рухнул мир, и незачем было жить. Маленький Амато любил проводить время с отцом в его мастерской. Он не понимал, куда пропала мама, и почему отец больше с ним не разговаривает. Хорошо, что в доме была помощница, которая помогала вести хозяйство и в последнее время ухаживала за Изабеллой. Она кормила Амато, помогала ему одеваться, рассказывала на ночь сказки и ходила с ним гулять. Однажды Антонио, зайдя в мастерскую, чтобы её разрушить, увидел сына, пытавшегося сосредоточенно починить свою любимую игрушку. Слёзы душили Антонио, он обнял сына и поклялся самому себе больше никогда не оставлять мальчика и сделать всё, чтобы сын вырос счастливым.

Антонио научил сына всему, что знал сам. Амато изучил все каналы Венеции, лихо правил своей маленькой гондолой уже с пяти лет. Плавал наперегонки с мальчишками, часто проказничал и дрался в переулках родного города, и не было ни одного приключения, в котором бы он не участвовал. Когда Амато пошёл в школу, Антонио гордился первыми успехами сына. Несмотря на озорной характер, Амато хорошо учился, любил читать, а больше всего – что-то мастерить и точные науки.

В начале века ещё подростком Амато увлекся автомобилями. Ему было не столько интересно «прокатиться» на машине, скорее он хотел понять и узнать, как они устроены и почему движутся. Он видел красоту в инструментах, в поделках и изобретениях своего отца, а вид движущегося автомобиля его просто завораживал. Передавшиеся от предков уникальные способности к пространственному воображению, архитектуре, конструкторскому искусству, а также привитые отцом навыки работы с различными видами механизмов – всё это помогло Амато стать в дальнейшем хорошим конструктором и проектировщиком.

После школы Антонио уговорил сына продолжить обучение в Королевской Высшей Школе Коммерции³. Амато успешно учился и продолжал помогать отцу в мастерской. Возможно, Амато стал бы успешным коммерсантом, но его призванием было изобретать и творить.

В двадцать лет, мечтавший сконструировать свой собственный автомобиль, Амато переезжает в Турин и устраивается на работу в FIAT (Fabrica Italiana Automobili Torino). Ему было нелегко оставить отца, которого он очень любил и уважал. Но Антонио Баттиалли ценил стремления сына и не препятствовал переезду. Всегда человек дела он был горд, видя успехи Амато, и надеялся, что тот будет навещать его, несмотря на расстояние. Сам Антонио не собирался покидать Венецию – город, который стал последней пристанью его любви.

Глава 4.

Раз в год Амато обязательно приезжал к отцу. Они вместе навещали могилу матери, на несколько дней уходили в море, ловили рыбу, готовили её на костре, останавливаясь на ночлег на островках. Амато много рассказывал о своей работе, своих друзьях и о том, что происходит в мире. Отец показывал сыну свои изобретения, которые у него с удовольствием покупали многочисленные туристы и местные жители. В очередной приезд сына Антонио подарил своему взрослому мальчику с виду игрушечный автомобиль. Он был искусно сделан из серебра, в нем были окна, фары, крутились колеса и даже открывались дверцы. На водительском сиденье сидел маленький деревянный Пиноккио. Амато был растроган и радовался как ребенок. Он вспомнил, как гордился, когда в пятилетнем возрасте стал первым обладателем настоящего деревянного подвижного Пиноккио, которого вырезал его отец. После опубликования сказки Карло Коллоди⁴, Пиноккио стал любимой игрушкой всех итальянских детей того времени. Маленький Амато всюду носил его с собой, даже брал «в путешествия», привязывая к сиденью гондолы. Со временем он уговорил отца сделать такую же игрушку почти всем своим друзьям.

Возможно взрослый Амато, получив в подарок уникальный серебряный автомобиль, не так бы растрогался, если бы не было этого деревянного человечка, как напоминание о детстве и отцовской любви. Амато обнял отца и сказал, что это лучший подарок в его жизни, прекрасно понимая, что лучший подарок – это сам отец, который умел всё на свете, который научил любить и ценить жизнь.

Это была их последняя встреча. Почти через год Амато получил известие о смерти отца. Именно поэтому Амато приехал в Венецию в начале лета, раньше запланированного отпуска. Смерть отца была неожиданным и страшным ударом, это был единственный близкий ему человек. Антонио был не только хорошим отцом, он заменил Амато мать, братьев и сестер. Он был самым родным человеком по крови и по духу, самым лучшим другом.

После похорон отца Амато никак не мог заставить себя определиться, завершить дела Антонио и отдать последние распоряжения. Вскоре необходимо было вернуться в Турин. Амато получил в наследство их небольшой домик в Венеции, мастерскую и деревянную шкатулку-табакерку, которую подарил отцу старейшина Баттиала перед бегством Антонио в Венецию. Молодой человек мог бы остаться в родном городе, заняться коммерцией, управлять мастерской, в которой продолжали работать помощники и друзья отца. Он любил Венецию, её каналы и мосты, узкие улочки и огромную Площадь Сан Марко. И без моря невозможно было представить его жизнь. Однако все последние дни пребывания в городе детства Амато не радостно было находиться в доме, где всё напоминало отца. Зайдя в мастерскую через несколько дней, он понял, что без отца не может здесь работать. Нужно было решать оставаться здесь или навсегда уехать в Турин, где друзья и работа помогут приглушить боль утраты.

Амато каждый день бродил по городу под бесконечно моросящим дождём, иногда заходил в кафе, где его все помнили, или посещал друзей. Все выражали ему соболезнования и откровенно сочувствовали. Для Амато это стало невыносимым, казалось, боль и горе только увеличивались и разрастались в размерах так, что трудно было дышать.

Наконец в Венеции выдался долгожданный солнечный день. Амато обещал себе обязательно принять решение до окончания вечера. Молодой человек отправился в Собор Святого Марка, он помнил наставление отца – пред тем, как принять важное решение, необходимо «предстать перед Богом» и помолиться за всех, кого нет рядом. После молитвы и причастия в Соборе, Амато, покормив голубей на площади Сан Марко, вышел к набережной.

Солнце слепило, отражаясь в море, его лучи придавали последнему разные оттенки бирюзового цвета. На фоне голубого безоблачного неба всё выглядело необыкновенно красивым и праздничным. На набережной он заметил светловолосую девушку в каком-то воздушном платье, цвета моря. Прекрасная незнакомка была не одна. Рядом с ней, оживлённо что-то обсуждая, стояла семейная пара и вероятно их несовершеннолетняя дочь. Волосы дочери, явно унаследованные у отца, цветом были похожи на яркий итальянский апельсин.

Амато как магнитом тянуло подойти поближе к этой четвёрке и узнать, кто та светловолосая девушка, которую он заметил первой. Кто она, фея или ангел, спустившийся с небес? Он расположился неподалёку и услышал немецкую речь. В Турине он неплохо выучил немецкий язык, среди его коллег инженеров было немало немцев. Поэтому он легко понимал, о чём говорили незнакомцы, хотя ему было неловко подслушивать их таким образом. Рыжеволосая троица настойчиво уговаривали девушку пойти с ними пообедать. Завтракали они рано, устали и говорили, что не стоит нарушать дневной режим. К тому же они не хотели оставлять девушку одну в незнакомом городе. Девушка говорила довольно бегло на немецком языке, но с каким-то лёгким акцентом, сглаживая отрывистую немецкую речь. Несмотря на её хрупкость, она умело настояла на своём, чётко объяснив своим собеседникам, что ей необходимо больше бывать на море и солнце после длинной зимы. Она сможет присоединиться чуть позже и выпить с ними чашечку дивного венецианского кофе, аромат которого, так восхитительно вьётся повсюду.

Амато поймал себя на том, что впервые улыбнулся после известия о гибели отца. Он понял, что физически не сможет не подойти и не познакомиться с этой милой девушкой.

Когда семья ушла, молодой человек ещё какое-то время любовался как незнакомка, улыбаясь, смотрит на морскую гладь. Наконец он решился.

***

Сидя напротив Катрин и слушая свою любимую песню, Амато поклялся себе, чтобы не случилось в его жизни, где бы он ни жил, он сделает всё, что они были вместе. Гондольер умолк, стало очень тихо.

– Какая красивая песня, спасибо! – Катя слегка кивнула гондольеру. Он затараторил по-итальянски, рассыпаясь синьорине в комплиментах. Амато мельком бросил взгляд на друга, и тот сразу же замолчал.

– Амато, спасибо Вам за прекрасную прогулку, но мне пора вернуться к друзьям.

– Да, конечно, я провожу.

Он назвал другу адрес, где остановиться, и вскоре они причалили и вышли на берег.

– Катя, как долго Вы планируете быть в Венеции?

– К сожалению, не долго. Два-три дня и нам нужно возвращаться в Милан.

Амато и сам думал пробыть на родине ещё максимум до конца недели, если не решит остаться. В Турине его очень ждали. Он даже обрадовался, услышав ответ Кати. Путь в Турин лежал через Милан. Он готов был проводить её и подумал, было бы удачей познакомиться с её старшим братом.

Галантно пропустив Катю в ресторан Cantina Do Spade, Амато сказал швейцару, что их ждет немецкая семья, и попросил их проводить. Служащий ресторана хитро спросил, не та ли это семья, у которой дочь c копной вьющихся волос цвета красного золота. Амато улыбнулся и тихо шепнул: «Скорее апельсина». Швейцар подмигнул и отвёл их к столику Майеров.

Майеры обрадовались, увидев живую и невредимую Катрин, но насторожились, когда поняли, что их знакомую русскую сопровождает этот высокий итальянец.

– Разрешите представить, это – Амато, он венецианец, который любезно согласился проводить меня в ресторан.

Амато взял инициативу на себя. – Разрешите представиться, господин Майер? Меня зовут Амато Баттиалли. Я действительно родился в Венеции и жил здесь до того, как мне предложили работу в Турине. Мне нужно здесь завершить дела и через несколько дней вернуться в Турин. Чтобы Вы не волновались за Катрин, вот моя визитка. – Он протянул Майеру визитку. Визитка выглядела солидно, на плотном белом картоне золотыми буквами было красиво написано имя владельца, а также то, что он является старшим инженером F.I.A.T., и адрес в Турине.

Майер встал, довольно протянул руку и представил свою семью. Было видно, что молодой итальянец ему понравился. Аннемари покраснела, когда её представляли. Затем она вдруг выпалила, – А можно и мне визитку? – Отец её строго одёрнул, но Амато только улыбнулся и протянул новую визитку рыжеволосой девушке. Она зарделась ещё больше, разглядывая визитку, как сокровище.

– Катрин мне рассказала, что Вы впервые в Венеции. Надеюсь, наш город Вам понравится. Если Вы не возражаете, завтра я готов Вам показать то, что обычно не показывают туристам – самые красивые острова.

Майеры согласились и договорились встретиться на набережной, где они расстались с Катрин, на следующий день в десять часов утра.

– Я был рад познакомиться с Катрин, а также увидеть её друзей. С Вашего позволения прощаюсь до завтра.

Он поклонился, улыбнулся и поклонился Кате и оставил своих новых знакомых продолжить обед. Майер заметил, – Какой умный молодой человек. – Все согласились. Катю уговорили хоть что-нибудь заказать. Она согласилась только на чашечку кофе и заказала десерт, который здесь был просто восхитительным. После обеда они прогулялись по городу. По дороге Фрау Майер и её дочь заходили во все сувенирные лавки и магазинчики и уговорили господина Майера купить множество подарков. До отеля они дошли уже с трудом под весёлую болтовню Аннемари. Катрин почти не разговаривала, только мечтательно улыбалась, вспоминая встречу с Амато. Ей понравился этот высокий симпатичный венецианец. В нём чувствовалась сила и особый магнетизм. И ещё она впервые испытала странное ощущение волшебства, когда их руки соприкоснулись.