Их бросили в темные и сырые камеры городской тюрьмы. Холодный каменный пол, решетки на окнах, зловещая тишина – все напоминало о том, что их надежды рухнули.
– Что же нам делать? – спросила молодая художница, ее голос дрожал от страха.
– Мы не можем сдаваться – сказал Эллиот, стараясь говорить твердо, хотя внутри его все сжималось от отчаяния – Мы должны найти способ выбраться отсюда.
Мирей, всегда славившийся своей изобретательностью, начал обдумывать план побега.
– Я заметил, что решетка на окне моей камеры плохо закреплена – сказал он – Если я смогу ее выломать, то смогу вытащить и вас, мы можем пробраться через крышу и оттуда спустится вниз.
План был рисованным, но другого не было. Мирей начал действовать, используя все подручные средства, чтобы расшатать решетку. Время шло неумолимо. До суда над ними, где их скорее свего ждал смертный приговор, оставался всего день.
Ночь опустилась на город, окутывая тюрьму тьмой, которая казалась такой же безнадежной, как и положение узников. В камере Мирея, освещенной лишь тусклым лучом луны, раздавались скрежет металла и глухие удары. Мирей, напрягая все силы, работал над ослаблением решетки.
Наконец с громким лязгом, решетка поддалась, открыв узкий проход на свободу. Мирей, с трудом скрывая ликование, выглянул наружу. Тюремный двор патрулировали Наместники, их механические глаза блестели во тьме.
Мирей осторожно выбрался из камеры и, прижимаясь к стене, добрался до соседней камеры, где сидел Эллиот. Мирей помог другу выбраться наружу.
Вместе они освободили остальных повстанцев. Группа двигалась бесшумно, как тени, пробираясь по тюремным коридорам. Напряжение висело в воздухе, каждый щорох казался громом. Добравшись до тюремного двора, они затаились в тени стены. Мирей, используя свои навыки инженера, отключил охранную систему. Они бросились к стене, помогая друг другу преодолеть препятствие. В этот момент один из Наместников заметил их.
– Стоять! Беглецы! – заревел его механический голос.
Но было поздно. Повстанцы уже перебрались через стену и мчались прочь, растворяясь в лабиринте городских улиц. Свобода, пусть и хрупкая, была у них в руках.
Свобода, которую вдохнули повстанцы, была пропитана страхом. Ночь укрывала их от света фонарей и механических глаз Наместников. Каждый бежал к своей квартире, чтобы быстро собрать все самое необходимое. В городе оставаться было нельзя, так же нельзя было идти налегке.
В квартире Эллиота царил хаос:вещи были ыброшены из шкафов, инструменты разбросаны по полу. Эллиот быстро поскидывал вещи в рюкзак. Напоследок он схватил фотографию сестры, единственное напоминание о семье, и спрятал ее за пазухой.
Мирей, как самый ловкий и быстрый из повстанцев, уже ждал его на улице.
– Быстрей, у нас мало времени – сказал он и нервно оглянулся по сторонам.
Город просыпался, гул фабрик сливался с лязгом металлических шагов Наместников.
На каждом углу мелькали плакаты с лицами повстанцев, объявляя о большом вознаграждении за поимку государственных изменников.
Место встречи повстанцев было назначено на окраине города, у подножия гигантской статуи Железного Канцлера, символа тирании, от которого они бежали. Статуя холодно взирала механическими глазами на город, ее металлический кулак был грозно сжат.
Все были измучены побегом, но их глаза горели решимостью. Они знали, что путь к запретной зоне будет долгим и опасным, но они были готовы рискнуть всем ради шанса освободить человечество от тирании Железного Канцлера. Группа растворилась в утреннем тумане, оставляя позади железный город, чтобы найти путь к свободе.
Первый вдох свежего воздуха за пределами города был подобен первому глотку свободы. Задыхаясь от счастья, побежали как можно дальше от серых каменных стен, оставляя за спинами грохот фабрик и холодный блеск металла.
Путь к запретной зоне лежал через поля и леса, о которых путники знали лишь из рассказов стариков. Природа, скрытая от них сверхвысокими зданиями и вечным смогом, открывалась во всей своей красе.
Солнце пробивалось сквозь листву деревьев, рисуя на земле причудливые узоры. Птицы пели в ветвях, их песни казались необыкновенно мелодичными после однообразного и порядком надоевшего гуля городских механизмов и фабрик.
– Смотрите! – восхищенно воскликнула молодая художница, указывая на поляну, усыпанную яркими цветами – Я и забыла, какой красивой и красочной может быть жизнь!
Они шли наслаждаясь каждым мгновением свободы, каждым глотком свежего воздуха. Мир вокруг казался прекрасным и живым, резко контрастируя с холодной безжиненностью города.
Эллиот остановился, чтобы сорвать дикий цветок. его лепестки были нежными и бархатистыми. Он вдохнул его аромат, и ему показалось, что он впервые почувствовал настоящий вкус жизни.