Своим чередом
Саша заталкивает в лифт тяжелую коричневую коляску, которую только что на руках подняла по лестнице в подъезд. Вес сына, его одежды, двух пакетов с продуктами внизу. На улице морозит. По спине течет вода. Снаружи жарко, а внутри холодно. Странное чувство.
После прогулки всегда особенно хочется спать. Так, что закрываешь глаза, когда моргаешь, и реальность тут же теряется. В младших классах она любила уроки на лыжах, только ради этого – вернуться домой. Ради горячего душа, сухой домашней одежды, ароматного чая с лимоном и маминой губадии.
А сейчас ничего этого нет. Только сын, 3 месяца. А больше ничего. Мамы нет. Отца ребенка нет, растаявшая, призрачная единица. Взамен – тоска и постоянное, животное желание есть. Горячее, пышное, сдобное, все. Каменная, болезненная усталость. Потребность во сне. И крики днем и ночью. Плач, звучащий, как колокольный бой, тревожащий, не дающий покоя. Не хочет отрываться от нее сын – ни приготовить, ни в душ, ни отдохнуть. Говорят, что это проходит. Но это потом, после, а как жить прямо сейчас?
Еще эта соседка, злая Вера. Она каждый день добавляет свою щепотку яда в ее тянущиеся одинаковые будни. Ее вклад – это слова. «Не гуляла бы в такой мороз…», «А что он у тебя так плачет ночами, болеет что ли?», « Ты бы ему укропа сварила, для живота очень хорошо!». «Александра, опять не пройти в коридоре, все коляска занимает».
Сначала оправдывалась как-то автоматически, от чего себя еще жальче становилось. Потом пыталась не встретить – но та будто специально, услышав поворот ключа, выходила в коридор. Одинокая, что с нее взять. Давно за пятьдесят. Невысокая, полная сверх меры. Силы еще есть, а направить некуда. Вот и воспитывает всех кругом. Соседи ее так называют – злая Вера. Потому что лает на каждого точно пес. Так и говорят:
– Где трубу прорвало, говорите?
– На восьмом, где злая Вера, за лифтом.
Вспомнишь. Стоит у дверей. Тут как тут.
– Ой плачет твой малой, ой плачет, аж сама ночами встаю. Не подходишь к нему, что ли?
И Саша в ответ, сжимая ручку коляски, заплакала. Сломило. Горько, надрывно, со всхлипами. Не ревела, когда поняла, что одной сына воспитывать, когда рожала раньше срока, когда тяжело было – ни слезы. Ночами не спала, но не плакала. Не ела горячего днями, сына качала часами, держалась. А тут, пожалуйста.
Злая Вера руками всплеснула. Возмутилась еще больше:
– Ты что, разбудишь маленького! С ума сошла, Сашка, чего ревешь?
Все рассказала: про то, что на окна смотреть иногда страшно даже, как бы не шагнуть. Про сына, что не спит круглые сутки. Про то, что устала, и конца и края нет. И шов болит. И спать хочется. И есть. И пандуса нет. И сил тоже нет.
Злая Вера выслушала до конца, деловито поправила домашнее платье.
– Горе ты! Что, раньше сказать не могла?
Выхватила ключи из рук, хабалка, открыла замок, затолкала внутрь икающую мать. Оставила дверь нараспашку – пусть поспит еще ребятенок твой, услышим. Куртку стянула, и повела… спать.
Нельзя было так. Но сопротивляться у Саши не нашлось сил. От самого слова «спать» тело стало ватным и чугунным. Подумала: полежу немного, совсем чуть-чуть, полчаса лишь. Спустя время очнулась, встревоженно вскочила, услышав плач. Слышит на кухне голос. Поет. Господи, поет! Тихонько так. И чудо – затихает рев. Упала на подушку снова.
Проснулась от того, что будят. Тихо так, осторожно.
– Покорми сына и опять ложись.
Неудобно-то как. Берет на руки малыша и чувствует запах еды с кухни. Сглатывает тяжело.
– Приготовила немного, а то смотрю – в холодильнике пусто… Что нашла.
Ком в горле встает опять. Другого сорта.
Спустя время кушает, двумя руками. Даже непривычно. Дымящийся суп с лапшой и мясом. Как вкусно-то! В окно солнце слепит, прорываясь сквозь морозные узоры на стекле. Прямо на столе, на одеяле лежит сынок, рассматривает разноцветные шары на люстре. Соседка вынимает пустую тарелку из-под руки и моет. Все это странный сон.
– Ну, мне пора. Но завтра еще приду. Сама не попросишь, знаю. И нечего тут нюни разводить.
Уходит, закрывает дверь. Саша берет на руки сына и вытирает слезы. Но это не тот утренний отчаянный плач. Ей просто становится легче. От еды, сна и надежды появляются силы. Малыш к вечеру становится все тревожнее и точно будет снова кричать и не спать. Но завтра придет злая Вера. А потом, быть может, сестра приедет из соседнего городка погостить, обещала… А там придет весна.
Тяжелую коляску сменит легкая. Начнет лучше спать и научится улыбаться сынок. Они с Сашей будут долго гулять, греясь на солнце. Она испечет мамин любимый пирог с рисом, курагой и изюмом и постучится в соседскую дверь. Злая Вера расскажет много о себе: о детстве и о муже, и об одиночестве тоже.
И может, когда-нибудь наступит счастье. Но не целое, не сразу. Сначала – надежда на него. Все друг за другом. Своим чередом.
Спасибо тем, кто принял участие в создании книги.
Корректор: Нина Балобанова
Литературный редактор: Анастасия Андреева
Дизайн: Екатерина Зайцева
Фото обложки: Дим Тулунгужин