Канцлер пристально всматривался в генерала, как бы выгрызая его собственным взглядом, после чего импульсивно спросил его:
– Генерал! Как так? У вас в тылу существует группировка мятежных войск, в немаленьком исчислении, обладающая аэродромом и ангарами, а вы её не обнаружили? Это некомпетентность, генерал. Что скажите в свою защиту?
Генерал поник взглядом, он слегка опустил голову и, подавив гнев, негромко и тихим тоном ответил:
– Господин Канцлер, простите, я подвёл вас. Мы прочёсывали этот район несколько раз, но мне докладывали, что там ничего не обнаружили, надо было самому, со своим батальоном просмотреть его ещё несколько раз.
– Ладно, генерал, потом разберёмся, кто виноват, а сейчас у нас единственный вопрос: что мы будем делать дальше? Как я услышал, у вас подкреплений не будет около недели. А сухой паёк и боеприпасы для тяжёлой артиллерии остались не больше чем на три дня. Ну, господа, ваши предложения?
Все стояли, молча, лишь звук работающих компьютеров был слышен. В комнате повисло напряжение, которое Канцлер вновь решил прервать.
– У меня ещё один вопрос созрел: а когда мятежники поймут, что у нас нет ни боеприпасов, ни провианта они не пойдут ли в контратаку?
Брат–капитан хладно ответил:
– Исключено. У них преимущественно оборонительное вооружение, и они уже тщательно приготовились к долгой обороне, так что если они пойдут на вылазку. То это может быть чреватым именно для них.
– Ага, понятно, – кинул правитель Рейха.
– Господин Канцлер, столица мятежников в окружении, мы можем держать её под осадой столько сколько нам необходимо, а провиант мы сможем достать из соседних населённых пунктов, попросту изъяв его во имя Рейха, перебив при этом несогласных. – Сказал Полковник.
На лице Канцлера пробежала лёгкая и острая улыбка, зловеще раскрывающее его глубокое безумие, которое он на людях пытался так тщательно скрыть. Но все, же искра безумия в нём проскочила, и следующие слова Канцлера прозвучали отголосками безумного цинизма:
– Ну, вот, полковник, когда хотите же можете думать. И не нужно разводить пафос, что вы сражаетесь на грани возможностей. Главное мотивировать, а выход найдётся.
– Господин Канцлер, мы можем провести ряд диверсий внутри самой столицы повстанцев, что бы обрушить подорвать их моральный дух.
Ввязался брат–капитан полк–ордена.
– Ага, давай. – Пренебрежительно кинул Канцлер.
Правитель Рейха уже хотел распустить совещание, как в двери появилась новая фигура.
Это был высокий стройный мужчина с бритой головой. На нём висит броня, имитированная под средневековый доспех, глубокого чёрного цвета. Под «панцирем» была чёрная военная курка из крепкой ткани, его ноги покрывали смольные сапоги до колен, сделанные из крепкого кожеподобного материала, способного выдержать попадание снайперской пули. Штаны так же были сшиты из этого материала, только на ногах имелись защитные стальные щитки чёрного цвета. Перчатки сделаны из крепкого материала, тоже по типу кожи и были такой длины, что подминали под себя даже рукава. Глаза человека были зелёного цвета, очертания лица напоминали немного вытянутый овал.
Зашедший человек с благоговением стал говорить:
– Господин Канцлер, для меня честь вас лицезреть.
– А вы, простите кто? – Канцлер, прервав, спросил вошедшего человека.
– Mea culpa, господин Канцлер, забыл представиться. Я Карлос Деций. Генерал–храмовник Корпуса Веры. Веду пять полных рот храмовников в Иберийский Крестовый Поход, по приказу его Святейшества Верховного Отца.
– Вам есть, что доложить, генерал–храмовник? – заинтересованно и с огоньком в глазах вопросил Канцлер.
– Да, господин Канцлер. В двенадцати километрах от столицы отступников мы зачистили небольшое селение, оставленное наверняка как штаб для партизан отступников. Проведя в жизнь возмездие, и покарав ренегатов огнём, мы сделали одно небольшое открытие – в этом селении расположен небольшой, но ухоженный, аэропорт. Я слышал у вас проблемы с продовольствием и боеприпасами. Так вот, мы можем использовать этот аэропорт, как посадочное место для небольших самолётов Империал Экклесиас. На них мы сможем понемногу перевести необходимое количество боеприпасов, снаряжения и провианта, предоставленное нашей великой церковью.
– Господин Канцлер, – вмешался стоящий позади Канцлера человек. – Если этот аэропорт будет использоваться, то я смогу перебросить сюда два батальона своих людей.
– Да, Теренций, это будет прекрасно. – Ответил правитель Рейха.
– Господин Канцлер. – Заговорил вновь генерал–храмовник. – Так же в селении мы обнаружили три цистерны со старым добрым напалмом. Мы можем использовать его для выжигания отступников, и той ереси, что они несут… поверьте, наше праведное воинство выжжет каждого еретика, неважно от того, кто он. Они все будут корчиться от боли и страдать от священного огня! – С нескрываемым фанатизмом говорил Карлос.
Но при каждом слове Карлоса огонь безумия в глазах уже Канцлера разгорался всё сильнее и сильнее, а на его лицо всё же выползла ужасающая улыбка маньяка.
– Да, генерал–храмовник, приумножьте их страдания и отчаяние! Я хочу, что б каждый живущий отступник, каждый мужчина, женщина или ребёнок, помысливший против меня затеять бунт, познал ласкающее прикосновение очищающего огня! Я хочу, что б это отступничество было выжжено на корню!
После слов Канцлера в бункере поселилась жуткая тишина. Стало такое ощущение, что и сами компьютеры притихли, в ошеломлении от слов правителя. Полковник стоял, не проявив никаких признаков возмущения. У генерал–храмовника в глазах всё горит пожарище рвения карать и мстить, зажегший безумие в глазах и душе Канцлера, а на губах так и висит лёгкая зловещая улыбка. На лик же генерала опустилась еле уловимая гримаса отвращения, к этому безумному существу, что звалось Канцлером. Теренций уловил всю неловкость момента и Верховный Мортиарий пошёл на рискованный шаг, для человека его положения, он подошёл поближе к столу, и аккуратно, тактильно намекая, пихнул Канцлера локтем. Правитель не покачнулся, даже не подал знака, что его пихнули, но в глазах тут, же безумие развеялось. Теренций, что б разогнать напряжение задал вопрос:
– Господин Канцлер, каковы будут ваши конечные приказания?
Повелитель Рейха сложил руки за спиной и выпрямился с такой силой, что кожа, из которой была сделана его одежда, раздалась характерным скрипом по бункеру.
– Господа, предлагаю поступить таким образом: Штурм начнётся в пределах недели. В первую очередь Теренций перебросит два батальона, затем переброску всего нам необходимого начнёт Империал Экклесиас, но в первую очередь это должен быть не провиант, а боеприпасы, для того, что б артиллерийский обстрел, ни стихал, ни на минуту. Генерал–храмовник перебросит вам в помощь пять полных рот воинов, дабы они обрушили на врага свой праведный гнев. Ну и есть роль для полк–ордена: всю эту неделю вы должны будете проводить диверсии и саботажи, а во время финального этапа штурма вы будете брать резиденцию наместника Федерации.
Все переглянулись, ища несогласных в друг друге.
– Ну, если несогласных нет, то думаю можно закончить наше совещание, – Выдохнув, уже спокойно, без следа безумия, сказал Канцлер.
После его слов все спешно покинули помещение, выходя из него и направляясь по своим делам, занимая свой пост.
Канцлер и полковник позже всех вышли в длинный бетонный бункерный коридор, представлявший длинный бетонный рукав к стальной лестнице, что выводит на поверхность. Внутри бетонного коридора освещение, которое отдавало слегка зеленоватым на бетонных стенах, стало жутко тусклым, поэтому, подолгу там находиться было трудно, начинало глаза рябить.
Канцлер незаметно положил руку на плечо выходящего из помещения полковника, который уже почти покинул помещение, и ему пришлось замедлить свой шаг, почти остановившись ровно за порогом комнаты
– Полковник Даниель, вы же помните наши договорённости? – грозно спросил Канцлер в требовательном троне, продолжив. – Вы же помните, за какие обещания вы получили полковничьи погоны?
– Конечно. Я знаю, что делать.
– Я напомню ещё раз, чтобы вы не забыли, – дёрнув за рукав полковника, едва его не сорвав, сказал Канцлер. – Во время штурма дворца наместника федерации я хочу, что б ваши силы оказались ровно позади бойцов полк–ордена. И пусть они возьмут дворец, раньше срока, то ваши люди не должны терять их из виду. И когда вы получите приказ, то ваши люди должны его исполнить, ни смотря ни на что. Это понятно?
– Да, великий Канцлер, – с фанатизмом и полным подчинением ответил полковник Даниель. – Погибнут все.
Глава восемнадцатая. Последний лорд и Командор
Тем временем. В пригороде Милана.
За городом вполне прекрасно. Несмотря на серый небосвод, нарастающее уныние и вечную апатию, что поселилась в сердце каждого жителя Милана, за пригородами большого города, где в основном и была наибольшая концентрация серости, было прекрасно и свободно. Воздух был свеж и прохладен, отчего дышалось легко и свободно, ведь у Милана не располагались большие заводы, чего нельзя сказать о Риме, где за городом были десятки больших заводов, обеспечивающих город всем необходимым.
Загородом, помимо свежего воздуха ещё и прекрасная природа, ставшая ознаменованием перехода времени года. Она отражает последние дни прекрасной осени, всего лишь чуток омрачённой серыми днями, выражающие осень старую, ветхую практически ушедшую и давшую место ранней зиме, что потихоньку подкрадывалась.
Деревья полностью оголены, лишены листвености, даже последних пожухших листков, которые уже давно были сорваны шальным ветром, ушедшим вдаль. Трава из ярко–жёлтой превратилась в серебристо–увядшую, как бы обозначая, что скоро должна прийти долгожданная морозная зима.
И в самом разгаре этой осенней красоты, подаренной замечательной природой, гордо возвышалось небольшое строение, ставшее самым заброшенным и забытым аванпостом, ставший крайним оплотом полк–ордена. Строение представлено зданием, в форме креста, что расположилось на небольшом возвышении. Каждый «луч» был представлен двухэтажным зданием, посреди которых была крупная башня, возвышавшаяся над всем аванпостом. Каждое здание было отведено для особых нужд, у каждого «луча» была своя специализация. Где то место для обслуживающего персонала, который занимался уборкой, стиркой, приготовлением пищи и поддерживанием коммуникаций. В другом луче место для персонала управления, который занимался всей бумажной и координационной работой и поддерживал весь аванпост в порядке. В другом здании располагалось место для солдат полк–ордена, ещё в одном луче локализовалось место для проведения досуга, когда можно было расслабиться.
А на вершине, там, где возвышалась потрепанная временем башня, размещается кабинет Командора.
Аванпост сделан из кирпича, отделан штукатуркой и известью серого цвета, как бы потакая тотальному унынию. Впереди него была большая площадка, вымощенная уже из чёрного асфальта. На площадке стояло несколько автомобилей, предназначенных для служебного персонала или для работавшей там бюрократии полк–ордена. По правую сторону от аванпоста стоял железный ангар, выкрашенный в красный цвет. В этом железном «ящике» хранилось тяжёлое вооружение, два бронетранспортера, несколько вездеходов и боевой вертолёт. Всю территорию, которая перед аванпостом, окружал забор, сделанный из железа, а точнее толстой проволоки, и выполнен в сетчатом стиле, высотой около трёх метров и щедро обвитый сверху колючей проволокой. На двух углах забора, периметр которого имел прямоугольную форму, стояли две железные сторожевые башни. Эти две башни возвышались на пять метров над асфальтом. Два этих сторожа гордо стояли и возвышались над всей асфальтовой площадкой, и только выше их была башня командора, которая вздымалась над всем аванпостом. За аванпостом построена полоса препятствий для тяжелейших тренировок солдат полк–ордена. Вообще все полосы препятствий находились за городами и были поодаль от многих аванпостов, но этот был исключением. Он был построен сразу после усмирения, а если быть точным, то уничтожения, Альпийско–Северо–Итальянской Республики в своё славное время возведён по двум причинам: во–первых для скорейшего подавления возможных мятежей в этой области, для чего он и пригодился, а во–вторых для того что б первыми принять удар от северной враждебной державы, в её случае нападения.
Этот аванпост не большим, скорее одним из самых маленьких, что россыпью, раскинуты по всему Рейху. Одни из самых больших аванпостов могли быть высотой как пятиэтажный дом, перед ними стояли десятки машин, а в их ангарах хранились до несколько десятков бронетранспортёров, около десятка тяжёлых танков, вертолёты и даже самолёты, способные вести долгий воздушный бой. А в казармах находилось солдат, численностью до нескольких отделений, способных выполнить любую задачу, которую перед ними поставит их командир.
В этот день практически все окна в аванпосте были открыты, в целях проветривания помещений, и только окно главной башни оставалось накрепко закрыто. В кабинете Командора стоит непроницаемая, практически невыносимая духота. Помещение было практически пустым. Рабочий стол в углу с компьютером, потёртый ленолиум, серые обои, шкафчик для вещей и один диван у входа, обтянутый чёрной кожей. И ничего больше, лишь то, что могло создать впечатление, будто это келья аскета, нежели кабинет представителя одной из самых могущественных организаций.
В кабинете есть два больших пластиковых окна, через которые в основном и поступал тусклый свет, так как люстру, выполненную в стиле канделябра, довольно часто коротало из–за старой и поносившейся проводки.
Эстебан расположил своё тело на старом диване, не замечая, что уже наступил новый день. Он лежит на спине, накинув правую руку на глаза, глубоко провалившись в беспроглядный сон. Командор одет в обычную классическую светло–синюю рубашку, которая стала слегка серой, и местами покрылась пятнами. На ногах были чёрные классические брюки, имевшие белые пятна, а у дивана стояла пара грязных и запылённых туфель с протёршимися подошвами.
Деревянная дверь со скрипом отварилась, без предварительного стука. В комнату спокойно вошёл человек. На нём была чёрная куртка и военные штаны под ботинками.
Мужчина прошёлся по комнате, с жалостью и негодованием посматривая на дремлющего Командора. Дойдя до середины, он осмотрелся по сторонам, причём расстегнув куртку из–за сильной духоты, и в то же время помахал рукой у лица, отгоняя смрадный воздух, пропитанный жутким духом перегара. За тем он подошёл к запятнанным окнам, дабы выгнать из кабинета дурно пахнущее напоминание об алкоголе. На белоснежных подоконниках стоит несколько полностью увядших цветков. Вошедший человек покачал головой и взялся за ручку окна, подняв её по направлению к верху и сделав движение, мужчина приоткрыл полностью окна, так что свежий воздух стал поступать в обильных количествах для того, что б проветрить комнату. И в момент, когда человек открывал окна, у него на лбу проступили небольшие капельки пота. Через несколько мгновение стало намного легче и прохладней в комнате, заполняя её свежестью, затем он шагнул к Эстебану и, склонившись над ним, стал говорить, резко его, подёргивая за плечо:
– Господин Командор, очнитесь!
– Брдх, – отмахнулся мужчина. – Да, – тяжко начал Командор, откинув руку со лба и начиная вставать, пытаясь занять сидячее положение. – Что от меня требуется? – тяжко продолжив. – Готов хоть сейчас в атаку.
– Вы просили вас поднять утром, вы хотели поговорить с нашим гостем.
Командор с недоумением взглянул своим массивным взглядом и тяжело, исторгая сиплый голос и пары перегара, спросил:
– А когда я просил такое?
– Неделю назад, – ответил человек, и даль с небольшим возмущением продолжил. – Вы неделю назад просили вас на завтра предупредить, а сами пропали практически на все семь дней. Некоторые люди даже хотели уже писать жалобу в Рим самому Консулу. Обвиняли вас в некомпетентности и попытались вас согнать взашей с поста.
– Назови мне этих людей! – громко взревел Эстебан, продолжив – Я должен знать своих героев!
– Вам сейчас нужно прийти в себя, а этих людей понять можно. Глава аванпоста пропал на неделю без вести и единственное, что вам нужно знать, так что я отговорил их подать жалобы и решал возникающие проблемы, по мере возможностей естественно, – после чего немного усмехнувшись, продолжил. – Новую краску и кирпич я, конечно, не смог заказать, потому что нужна ваша роспись, но что касается проблем по управлению аванпостом, то тут можете не беспокоиться, я всё решил.
Командор полностью занял сидячее положение и осмотрелся в комнате.
– Ладно, я пойду, вы приходите в себя, и спуститесь уже к нашему гостю. Информация не ждёт.
– Антоний, – окликнул Командор человека.
– Да, господин Командор.
– Спасибо тебе, я не забуду, – тяжело и подавленно сказал Командор. – Ты меня сильно выручил.
– Всегда, пожалуйста, а теперь приходите в себя. И кстати, в шкафчике для одежды есть чистый френч, можете одеть его. И да… наши источники на западе сообщают, что Канцлер вознамерился покончить с мятежниками… скоро в полную силу он переключится на нас.
За вышедшим Теневиком захлопнулась дверь, и Эстебан остался один. Он медленно и тяжело встал с дивана, голова сильно побаливала, ноги и само тело трудно повиновалось, то и дело Командор терял равновесие и слегка нагибался, но сразу же выравнивался, делая шаги на пути к шкафчику с одеждой.
Похмелье давалось тяжело Командору. Так как пост окончился, он несколько дней подряд опустошал бары и пригородов Милана, несмотря на множественные предупреждения со стороны служащих министерства Надзора за Потреблением Алкогольной Продукции, министерства Здравоохранения, министерства Здорового Образа Жизни и Культа Государства. Каждый божий день он пил по чёрному, а на утро отправлялся к следующему бару, стремясь его опустошить… и только удостоверение Командора полк-ордена удерживало свору бюрократов, находящихся в шаге от того, чтобы его растерзать.
Несколько дней подряд он пытался забыться и забыть то, что произошло в канализации и шпиле. Командор не был бездушным солдатом, что с хладностью взирал на происходящее, не чувствуя эмоции, Эстебан не мог забыть и не смирялся с тем, что, по сути, убил ни в чём неповинного человека, не смог уберечь побратима, да ещё и к тому же смерть Сциллы отозвалась режущим криком и легла на сердце тяжким грузом, который он пытался утопить в выпивке. Он буквально съедал самого себя за то, что не смог уберечь своего лучшего друга, чуть ли не брата, от пуль отступников и не смог уберечь «сестру» от радиоактивного ада. И сейчас Верховный Инквизитор беспомощный лежит в больнице, а Сцилла на кладбище отдана вечному сну под вороньи песнопения. Эстебан даже себя сейчас сжигал за то, что с похмелья забыл спросить у Теневика про состояние своего побратима.
Его не тренировали переносить все тяготы военной службы, в том числе тяжесть морали на войне, парня только то и научили управлять узлом полк–ордена – аванпостом и дали пройти короткий военный курс и поэтому весь тяжкий груз он смывал литрами алкоголя, не в силах его выдержать. И весь этот алкоголизм тщательно скрывался им самим и одним из немногих из друзей – Антонием, иначе Командора выгнали бы из полк–ордена, за не соблюдение стандартам, да и сама болезненная тяга к алкоголю не влиял никак на работоспособность Эстебана и продуктивность работы аванпостов, ведь проявлялся он довольно редко и друг всегда был готов прикрыть.
Командор натянул на себя серый длинный пиджак, поверх грязной рубашки, а так же в кабинете нашёл вонючие духи и чуть ли не облился ими, в стараниях отбить запах перегара, но запахи оказались смердящими, что запах перегара на их фоне представлялся дешёвыми, лёгкими и немного приторными духами, купленными на распродаже.
Командор подошёл к открытому окну и втянул воздушной массы. Свежий воздух разом наполнил лёгкие парня, по пути освежая сознание. Эстебан простоял несколько секунд у окна, жадно поглощая воздух, и освежаясь после неисчислимого количества попоек и после того как разум более менее прояснился, а лёгкая головная боль отступила, Командор решил приступить к исполнению своих обязанностей, но сначала он решил побеседовать со «знатным гостем», как выразился Теневик.
Эстебан открыл дверь и отправился в подвалы, в карцер. Башня, которая была посередине крестообразного аванпоста, была местом переходов между крыльями зданиями, и только на самом верху башни находился кабинет Командора. Но под самой башней располагались подвалы, где хранился всякий нужный хлам, а также несколько бочек вина, купленных при переезде Командором, а ещё ниже устраивался тёмный карцер, сделанный в стиле средневековой темницы, ибо на более современное оснащение не хватило денег и ресурсов. А потом про этот аванпост попросту забыли, так как из списка важных строений полк–ордена он вышел, потому, что было заключено тайное соглашение с державой победившего либерализма, обеспечившее перемирие и сделавшее этот аванпост не нужным.
Командор спустился в подвал, не попадаясь никому на глаза, да и некому было, ведь солдаты были на тренировках, а все остальные занимались своей работой в своих крыльях.
Глава аванпоста пробежал по лестницам и быстро прошмыгнул в тёмный и сырой подвал, забитый всяким хламом. Подвал ничем не отличался от старых кладовок: пыльные вещи хаотично разбросанные, нагромождения различного хлама, слабое ламповое освещение, трудно находимый проход к дверям в карцер и несколько хорошо припасённых бочонков с «божественным нектаром» – старым вином. Командор быстро миновал весь этот хлам и пробрался к нужной двери. И, используя свой личный ключ, он отворил массивную металлическую дверь.
Зайдя в карцер, сразу повеяло сыростью и погребной прохладой, а в нос ударил запах грибка и плесени. Эстебан включил здесь свет. Неохотно, но старые лампы зажглись, освещая своим холодным светом это прохладное место. Перед Командором предстала старая кирпичная кладка, сделанная из белого потрескавшегося кирпича и покрывшаяся грибком. Впереди был небольшой проход, от которого вели шесть однотипных камер. В каждую камеру вход преграждала массивная железная дверь. Командор подошёл ко второй двери справа и со скважинным скрипом заржавевшего замка отворил своим ключом дверь.
В камере всё было просто: каменный пол, старая поносившаяся раскладушка, погнивший стол со стулом и раковина с унитазом. В камере свет включался отдельно и он там уже горел. На кровати глава аванпоста увидел «важного гостя».
На кровати лежал высокий, крепкий человек. На нём мятое бежевое пальто, классические брюки, грязные туфли и серая жилетка с белой рубашкой. А глаза через очки смотрят в потолок со взглядом абсолютной обречённости.
– Поднимайтесь! – крикнул Командор, ударив туфлей по крови культурно добавив. – У нас к вам важное дело.
Человек тяжко и кряхтя в процессе, присел на кровать, поправил очки и саркастично, с нотками надменности заговорил:
– Ну и какое у вас может быть дело к скромному бывшему слуге государства?
Командор, усмехнувшись, с упрёком сказал:
– Скромному? А виллу за городом иметь ваша скромность позволяла…
– Ох, я уже имел дело с полк–орденом, что вам от меня нужно? И кстати, что вы мне можете предложить, в обмен на информацию? – Сменив сарказм на наглость, вопросил «гость». – Я Лорд…. Хоть и бывший а посему поуважительнее ко мне.
– Я так понимаю, вы не привыкли к подобным хоромам, а ваша изнеженная натура взывает к роскоши. Мы можем обеспечить…
– Постой, – Оборвал человек Командора и с весельем в голосе продолжил. – Чем от тебя смердит? Боже, что это за дрянь, я же задохнусь здесь. Дай–ка я взгляну в твои очи ясные, да они не ясные! Я смотрю, у тебя была весёлая ночь, что ты облился этой смрадной жуткостью.
– Лорд Ротмайр, мы можем отдать вас в руки второму Канцлеру, вы же знаете, как он расправился с вашими знакомыми «собратьями» по власти? Будьте уверены, он разберётся с вами по–божески. – Сменив деловитость на жесткость, строго выпалил Командор. – Мы давно ищем возможность наладить с ним отношения…
– Ладно, задавай свои вопросы. – Буркнул Ротмаир.
– Отлично. Во–первых, нам нужно знать, откуда вы узнали о планирующимся нападении на лордов и последующем их уничтожении?
– Птицы напел, – недовольно отшучиваясь, начал Ротмайр. – Что за вопрос? – Риторически заявил лорд. – Естественно я в своё время наладил нужные связи в сетях нашего «молота бюрократии», спецназе и некоторых Департаментах Власти. Я всегда думал, что у нашего Канцлера крыша поехала после того, как мы его девчушку изжарили. И эти связи я наладил для дня, когда этот псих решит свершить возмездие, хотя и не думал, что он вообще сможет поднять голову в нашем присутствии. – Уничижающим тоном закончил лорд. – Да и сами знаете, что ваши орлы поставили последнюю точку в моём маленьком расследовании.
– Хорошо. Во–вторых, почему вы решили убрать жену Канцлера?
– Для его большего послушания, нам нужна была покорная марионетка, проводящая нашу волю в жизнь. И для этого нам необходимо было его сломать. Подавить волю и показать нашу силу.
– Ха, хотели марионетку, а получили психопата, который готов задушить вас голыми руками. – Усмехнулся Командор и задал риторический вопрос. – Ну, рады своему детищу?
– Да, жизнь полна разочарований… – Мрачно констатировал Ротмайр.
– Ну и последний, главный вопрос, кто вам посоветовал обратиться за помощью в слежке к нашим Теневикам?
– А это хороший вопрос! – воскликнул Ротмайр и дальше продолжил, с небольшой улыбкой на лице. – Мы долго искали подход к Канцлеру, разыскивали ключ к нему, отыскивали его слабость. И тогда я решил посоветоваться с одним знакомым мне кардиналом… казалось бы, с виду святоша, а на самом деле – распутный человечишка. Он рассказал, что ваши разведчики и шпионы мастера своего дела, но насколько я помню к вам просто так нельзя прийти и о чем, то попросить. Нужно направление от высших должностных лиц, что представляются в Буле. И тогда, его святейшество кардинал направил нас… Хах!… догадайся к кому?
– Ты мне расскажи. За этим я и спустился к тебе., –смотря в глаза лорду, спрашивает Командор.
– Он направил нас к Лорд-Магистрариусу. Сказал, мол «поможет вам Король Царства Бюрократического управится с проблемками вашими».
– А почему «нас»? – Спросил Командор и добавил – Не ты был инициатором?
– Сжечь девушку?! – резко воскликнул лорд. – Я не маньяк. Там свои сумасшедшие были, что хотели сравнять Канцлера с грязью и именно на этот случай я завёл нужные связи.
– Значит ключевая персона Лорд-Магистрариус?
– Может и так… а зачем вам это? – Поинтересовался Лорд.
Командор распрямился во всю осанку и с отлично сдерживаемой улыбкой и, желая подколоть Ротмайра, ответил Лорду:
– Ну, как ты там говорил в одной беседе: «существуют некие политические силы, что противодействуют нам». Так как–то вроде… вот мы тоже буквально одержимы желанием найти эти силы.
Внезапно рация Командора активировалось и из кармана послышались слова вызова:
– Да, говорит Эстебан.
– Это Антоний. Господин, вам нужно подняться! – беспокойным голосом твердит Теневик. – Намечается тактическая операция в северной Африке и у вас будет возможность отдать переданную информацию. Думаю, Морс её достаточно собрал, чтобы мы могли её дать нашему объекту
– Да, спасибо, я уже иду, – ответил парень в устройство, и тут же обратил упрёк в сторону заключённого. – А теперь посиди и подумай, на грань какого мрака вы поставили Рейх своей жадностью!
Лицо последнего лорда исказилось от недоумения, но буквально через пару мгновений, когда мысль дошла в полной мере до сознания Ротмайра. Его лицо выражало глубокое удивление. Но ещё через несколько секунд его сердце сжигало от досады, что он так и не смог найти эти «силы», хотя они всегда были у него на виду и сейчас лорд понимал, что судьба Рейха зависит только от одного человека. Именно этого человека они больше года гноили и считали жалким червём. Только сейчас, сидя в сыром карцере, Ротмайр понял, на грани чего оказался Рейх, но больше всего его поразило, что он сам, тогда ещё на вилле, решая, что делать с тем, кого они из больницы только вывезли, по сути, предрешил судьбу всей империи, ибо теперь Канцлер не способен увидеть эту «силу». Просветление наступило неожиданно, прогремев подобно ранней осенней грозе.