Костя. Фу, десять часов. Пора закрывать заведение.
Идёт в комнату охраны.
Гоша потягивается на стуле.
Гоша. Шабаш. День прошёл и слава богу.
Гаснет свет.
Свет снова загорается. Охранники выходят из комнаты охраны, потягиваются.
Гоша. Я бы ещё пару часиков подрых.
Костя. А я бы пяток.
Гоша. Ты можешь и больше.
Костя садится за стол. Гоша на стул рядом с комнатой охраны. Играют в телефонах. Зевают. Справа выходит Грезин в модном пиджаке с галстуком, идёт к вертушке, достаёт удостоверение, показывает Косте.
Костя. До тихого часа ещё час, можете идти так.
Грезин проходит через вертушку, исчезает в двери в стене фойе, потом выходит оттуда, идёт к вертушке, проходит её, останавливается, разворачивается к охранникам.
Грезин. Я, между прочим, депутат.
Костя. Я видел ваше удостоверение.
Грезин. Фёдор Игнатьич Грезин. Неужели вы меня не узнали?
Костя. Нет.
Гоша. Нет.
Грезин. Вы телевизор совсем не смотрите?
Костя. Я редко.
Гоша. Я тоже.
Грезин. Бедные. Правильно, когда вам смотреть телевидение. Вам не до этого. Из провинции?
Гоша. Сто пятьдесят километров от Москвы.
Грезин. Безобразие. Люди ездят на работу на такие сумасшедшие расстояния. Такого нет не в одной нормальной стране. Ну, ничего, ничего. Мы с этим разберёмся. И ведь, что обидно, ребята, из вас же могло получиться что-то путное, полезное. Не совсем же вы пропащие. Вот ты (смотрит на Гошу). Ты бы мог стать прекрасным врачом или инженером, если бы ты родился в большом городе, а не на селе. А ты (смотрит на Костю). В тебе умер прекрасный артист. Есть в тебе что-то такое загадочное, притягательное. Я так и вижу, как ты играешь странных персонажей, не понятых, таких, знаешь с отклонениями, больных и мечущихся по жизни. Твоё лицо просто создано для экрана телевизора. Какая несправедливость, какая жалость. С этим надо что-то делать. Вы, кстати за кого на выборах голосовали?
Охранники пожимают плечами.
Гоша. Мы не голосовали.
Грезин. Вот поэтому всё и происходит у нас в стране наперекосяк. Ленимся, плюём на всё. А потом удивляемся, почему мы так живём. Вам нравится Владимир Масловский?
Гоша. Прикольный чувак.
Грезин. Он не прикольный, он гениальный. Он – спасение России. Голосовать нужно только за него.
Костя. Разве ему что-то светит?
Грезин. Если мы все дружно объединимся и проголосуем за него, то победа будет за нами – победит сама Россия (машет кулаком перед собой). Масловский – это сила. У меня, кстати, идея возникла неожиданно – сделать вас своими помощниками. Когда-нибудь.
Гоша (раскрыв рот). А так можно?
Грезин. Конечно. Только я, к сожалению, свои визитки забыл. В другой раз приду, дам вам свои визитки и созвонимся. Вступите в нашу партию, а там уже все дороги вам будут открыты. Парни, держитесь, я побежал – много важных дел. Да и голосуйте за Масловского.
Уходит.
Охранники копаются в своих телефонах.
Справа выходит курьер с большим ящиком-рюкзаком за спиной. Из двери в стене-фойе выходит медсестра, подходит к курьеру, забирают у него пакеты с едой. Уходит.
Курьер возится со своим ящиком-рюкзаком, рассовывает купюры и мелочь по карманам.
Гоша (курьеру). Брат.
Тот смотрит на Гошу.
Гоша. Не тяжело тебе таскаться с такой ношей по городу?
Курьер. Бывает тяжело. День на день не приходится.
Гоша. А по деньгам, что получается? Хоть тыщу в день имеешь?
Курьер (усмехнувшись). Тыща. Ты смеёшься? Разве ж это деньги для Москвы. Меньше чем за две в день я не согласен бегать, как олень по всему городу.
Уходит.
Гоша разводит руками.
Гоша (Косте). Ты слышал? Две тыщи в день. Это сколько за месяц получается?
Костя. Если брать двадцать дней получится сорок тысяч, если двадцать два – сорок четыре.
Гоша. Ни фига себе! А мы тут за копейки горбатимся. Слушай, давай посмотрим объявления по работе в Москве.
Костя. Где? Надо выходить из больницы, идти в газетный киоск.
Гоша. А телефон у тебя на что? Есть же интернет.
Костя. Верно.
Копошатся в телефонах.
Гоша. Смотри, риелтор зарплата до ста тысяч. Можно без опыта работы.
Костя. А вот, торговый представитель – шестьдесят тысяч, тоже не хило.
Гоша. Торговый представитель, что это такое?
Костя. Понятия не имею.
Гоша. Надо будет позвонить по этим объявлениям.
Костя. Ты, серьёзно, хочешь задвинуть эту работу?
Гоша. А что, у тебя на ней сошёлся клином весь свет? Это Москва. Здесь надо пробовать силы, рисковать, ловить удачу.
Костя. Там надо каждый день выходить на работу. Придётся селиться в Москве.
Гоша. Что делать? Снимем комнату или квартиру.
Костя. Я боюсь, что у нас ничего не получится.
Гоша. Надо верить в себя, тогда точно получится.
Охранники снова погружаются каждый в свой телефон.
Из двери в стене фойе выходит Федосеич, садится на стул.
Федосеич. Ну и денёк сегодня. Всем резко что-то понадобилось от меня. То это им подавай, то то. Сумасшедший дом. Я же не волшебник им.
Костя. Тяжёлая у тебя работа.
Федосеич. Нервная.
Гоша. А сегодня депутат был известный Грезин. Ты слышал такого?
Федосеич. Что-то где-то слышал. Чего он хотел?
Костя. Сказал, что сделает нас своими помощниками.
Федосеич. Наврал.
Гоша. Почему?
Федосеич. Работа у него такая. Этих известных тут много шастает. Чай Москва тут, а не деревня. Давеча вот был один артист известный, фамилию запамятовал. Привезли его с ночного клуба избитого, под препаратами запрещёнными. Еле откачали его – сердце у дурака едва не остановилось. А я как увидел это чудо, так чуть не обомлел: в лосинах, губы накрашены синей помадой. Так он только очухался начал лапать наших медсестёр, к доктору Иванову в штаны залез. Пришлось полицию вызывать, дабы угомонить подлеца.
Костя. Дела.
Федосеич. А ты думал.
Гоша. Федосеич?
Федосеич. Ну?
Гоша. Такой вопрос. Мы тут с курьером одним пообщались. Он сказал, что больше двух штук имеет в день. Такое возможно?
Федосеич. Почему нет?
Гоша. Может и нам податься в курьеры или куда ещё?
Федосеич. Это возможно, но тяжёлая это работа, дрянная. Надолго вас не хватит. Ноги сотрёте.
Костя. А, если пойти в риелторы к примеру?
Федосеич. А осилите?
Гоша. Это трудно?
Федосеич. Ни столько трудно, сколько мозги надо иметь хорошо закрученные для такого дела. Я бы, к примеру, не смог.
Гоша. Там пишут, есть обучение.
Федосеич. Раз пишут, значит так и есть. Попробуйте ваше дело молодое – все дороги вам открыты, вся жизнь у вас впереди. Почему бы не попробовать. Ладно, нет времени больше с вами лясы точить. Работать надо.
Уходит.
Выходит обратно с большой сумкой, останавливается у охранников, достаёт из сумки два пакета и кладёт на стол.
Федосеич. Это вам гречка.
Гоша. Спасибо, Федосеич.
Федосеич. Своих надо поддерживать и подкармливать. Покедова.
Пауза.
Костя. Вот и ещё один день прошёл. Дни летят тут быстро, только спать хочется.
Гоша. Верно. Пошёл я закрывать дверь.
Гаснет свет.
Свет загорается. Заспанные охранники выползают из комнаты охраны. Костя с трудом продирает глаза, садится за стол, откидывает голову назад и снова засыпает. Гоша копошится, зевая в своём телефоне, сидя рядом на стуле.
Справа выходит женщина с яркой косметикой на лице. Видно, что ей уже немало лет. Зовут её Берта Григорьевна. Она игриво проходит через вертушку. Костя так и не просыпается. Гоша лениво следит за ней. Берта проходит вертушку, останавливается, заходит сзади к Косте, закрывает ему ладошками глаза.
Костя. Гоша ты идиот? Что за шутки?
Берта улыбается.
Костя. Отпусти, говорю.
Вырывается. Видит Берту, вскакивает со стула.
Костя. Вы кто?
Берта. Твоя судьба.
Костя. В смысле?
Берта. Мальчик то по ходу совсем тёпленький. Не бойся, сядь.
Костя садится обратно нерешительно на стул. Берта треплет его щёку.
Берта. Ты хочешь, чтобы сбылись все твои самые смелые мечты, мальчик мой?
Костя. Конечно.
Берта. Умничка. Я это сделаю. Я буду твоей волшебной палочкой. Вернее волшебная палочка находится у тебя, а у меня, как это лучше назвать, не знаю. Называй, как хочешь.
Костя. Что я должен делать?
Берта. Совсем дурачок. Из деревни видно совсем далёкой.
Костя. Сто пятьдесят восемь километров от Москвы.
Берта. Это заметно. Ладно, будешь умницей, приходи вечерком ко мне на пятый этаж на палочку чая. Я заведующая гастроэнтерологическим отделением Берта Григорьевна. Запомнил адрес?
Костя (дрожащим голосом). Да.
Берта уходит в проход в стене фойе.
Гоша делает глубокий выдох.
Гоша. Парень да тебе выпал настоящий шанс. Ты будешь москвичом.
Костя. Сколько ей лет.
Гоша. Лет шестьдесят пять.
Костя. Мне кажется больше.
Гоша. Ты пойдёшь к ней?
Костя. Я? Нет! Я столько не выпью!
Гоша. Ты же можешь и себя и меня потом вытащить в люди.
Костя. Нет уж, давай как-нибудь другими путями.
Пауза.
Охранники сидят, погрузившись, каждый в свои мысли.
Костя. Теперь ты понял чего мы стоим в этой Москве?
Гоша. Да.
Из двери в стене в фойе выходит больной в больничном халате, идёт к вертушке, останавливается у поста.
Больной. Это дурдом и маразм какой-то – во всей больнице нет нигде туалетной бумаги, пришлось использовать салфетки. Я буду жаловаться!
Больной проходит вертушку.
Костя. Вы куда?
Больной. Я? А это. Я покурить во двор.
Пауза.
Из двери в стене фойе выходит эффектная медсестра в белом халате Анфиса. Она подходит к Гоше. Тот с удивлением отрывается от своего телефона.
Анфиса. Привет.
Гоша (с недоумением). Здорово.
Анфиса. Ты новенький? Я тебя раньше тут не видела.
Гоша. Типа того.
Анфиса. Отойдём в сторону, поговорим?
Гоша. Ага.
Отходят в сторону. Костя с удивлением наблюдает за ними.
Анфиса. Я сразу заметила, что ты парень непростой, не промах, не лошок.
Гоша (улыбаясь). Это все отмечают.
Анфиса. Меня Анфиса зовут.
Гоша. А меня Гоша.
Анфиса. У тебя тут, какие планы? Будешь в охране работать?
Гоша. Да это временно. Это только стартовая площадка.
Анфиса. А потом что?
Гоша. Потом устроюсь риелтором или открою свой бизнес.
Анфиса. Уважаю.
Гоша. А у тебя парень есть?
Анфиса. Пока нет. В поиске.
Гоша. Здорово.
Анфиса. Да одной тоже неплохо.
Гоша. Я не это имел в виду. Ты мне нравишься.
Анфиса. Я же старше тебя лет на шесть.
Гоша. Сколько тебе?
Анфиса. Двадцать шесть.
Гоша. А мне двадцать два. Так что это фигня, а не разница.