Dядя Саша forever

– Ну, с майским почином нас Максимка! – Дядя Саша трясущимися руками достал новую сигарету.

– Спасибо и вас.

– Скоро и на твоей улице грузовик с конфетами перевернётся.

  Максим, весь перемазанный рыбными соплями, довольный, прижимая одной рукой сачок, другой выпутывал рыбу. Холодный лещ, по виду, больше двух килограмм то замирал, то вздрагивал конвульсиями.

Дядя Саша, самодовольно и широко расставив ноги на помосте, горнил в бутылку водки за удачу, как настоящий горнист. Только не звуком трубы, а булькающими пузырями.

– Какая красота!

– Жаль, что не линь, но тоже сойдёт, уже не зря больше сотки километров отпердолили! – изрёк Александр Александрович, переведя дыхание.

Максим рассматривал замеревшую рыбу и чешуйки, прилипшие к рукам.

Глава 3

Вдалеке тревожно закаркала ворона. Борьба с рыбой немного взбудоражила спящую природу. С разных сторон слышались звуки животного мира.

Дядя озлобленно метнул пустую бутылку в сторону карканья.

– Пошла на хер.

Бутылка, упав в заросли, сломала несколько веток.

– Бамс, и в дамках! – Дядя Саша заворачивал трепыхающееся озерное сокровище в плотный мусорный пакет. Затем, несколько раз обмотав, сунул в рюкзак, – все отплавал своё будущий копченый лещ!

– Мать давала пробовать, у вас вкусная рыба получается.

– Ещё бы! К ольховой щепе добавляю немного кардамона. Везде есть частичка души. Даже в копчении.

– Кардамона?

– Ага. Хотя линь вкуснее получается, чем лещ, запасом жира обладает значительнее.

– Короче, следующий ход за тобой пионер – покажи мастер-класс, отбери у природы немного дичинки.

– Хорошо. Попробую.

Максим, ухмыляясь дядиному куражу, дотянулся до своей удочки. Взял и, с места прикорма, перекинул поближе к коряжине.

Над лесной идиллией, раздался громкий пробковый хлопок. Терпко-винный джин, был освобождён. Дядя праздновал закольцовано, без перерывов, вывинчивая пробку из массивного штопора с режущим уши неприятно высоким звуком. После очередного победного кубка, но уже из плечисто-глиняной бутылки, перезакинул удочку в то же самое место. По воде пошла мелкая рябь.

Дядя замер, закинул голову вверх, широко раскрыв рот. Округу всколыхнул эхом животный рык. Рык даже не похожий на то, что был произведен человеческим существом. Рыбная мелюзга подпрыгнула на поверхности от мощнейшей дядиной отрыжки. Максим вздрогнул. Казалось, что даже в лесу, захрустели и осыпались сухие ветки.

– Сидр пошёл! – радостно объявил Дядя хорошо поставленным басом конферансье.

По его голосу казалось, что он облегчил тело, долгожданными родами, одновременно горделиво вслушиваясь в стелющееся эхо над озером. Максим оглянулся на лес за их спинами.

Со стороны берега потянуло промозглым утренним туманом с запахом сырости и можжевельника. Лес жил, издавал звуки. С неба послышался гул далёкого самолёта. Лещ, время от времени, качая рюкзак, ворочался внутри, шуршал пакетом. Казалось, на помосте, за спинами появился ещё один рыбак.

Дядя Саша опять вскочил с сидения, схватив рукоятку удилища, уронив при этом бутылку с вином. Максим подхватил сосуд с вытекающим зельем цвета сказочного рубина. Вернул в вертикальное положение. Дядя вываживал очередную рыбину, но уже без прежнего усилия. Всё случилось быстро. Лещ оказался раза в два меньше, и хлопал губами, пытаясь выплюнуть крючок с недоеденным червём.

– Уф! Как мы их? А, Максометр?

Максим не обижался на периодическое склонение своего имени Дядей, списывая это на возлияния и психику, покалеченную корпоративным воспитанием.

– Мы их именно так, затем и приехали.

– Погоди, сейчас всех перетягаем!

Упаковав и этот трофей к первому, Дядя опять достал водку.

Максим поморщился от утреннего несоответствия природного умиротворения и человеческого поведения. Достал, отпив немного, своего скромного спрайта из рюкзака.

Дядю Сашу лихорадило, он снова закинул удочку, попутно роняя и задевая всё на помосте. Его движения, становились беспечнее и безответственнее. Помост, ходил ходуном, нарушая утреннюю безмятежность природы. Максим тоже закинул свою удочку, переменив червя на опарыша. У него, поплавок по-прежнему был недвижим, как сооружение Эйфеля. Дядя Саша, в очередной раз, потирал руки, глядя на свою танцующую племенными плясками снасть.

– Ну вот, желтые воды Хуанхэ возвестили о прибытии своих мутных потоков, – Дядя Саша встал с кресла, расстёгивая штаны.

Максим недоуменно посмотрел на Александр Александровича. В моменте это стало похоже на бравирование молодецкой удалью. Напоминало подростков выделывающихся друг перед другом, кто может совершить более отвязанный поступок. Но других тинейджеров тут не наблюдалось, кроме перебравшего с самого утра возрастного Дяди.

– Думаю, не обидишься барышня?

– А что, есть варианты? Нет? Тогда валяйте.

– До берега, не доберусь по доскам, боюсь наебнуться, штормит нормально уже.

– Без проблем, – Максим поморщился, отвернувшись от Дяди.

– Челом бьём.

Громкий водопад вспучил воду перед помостом, запах общественного туалета, к счастью, только на мгновение, перекрыл аромат утренней лесной свежести. Процесс стряхивания, создал небольшое землетрясение на плаце. Несколько крупных кругов разошлось по воде от помоста. Последние капли мочи попали на дядин рюкзак и ручку удилища, но он сделал вид, что этого не заметил. Хотя, может и вправду не заметил. Замутнённый взгляд не мог сфокусироваться на выборе предмета, для следующего приложения сил.

– Пора нах добавить. Повысить градус нашего мероприятия.

– Дядь Саш, а почему вы такой безоглядный микс из напитков сочетаете, это же для здоровья, мягко говоря, не очень полезно? – Максим смотрел в упор в дядины залитые глаза.

Дядя потряс головой переваривая услышанное и созревая для ответа.

– Какой ты заботливый, мил человек! – Дядя Саша расцвёл от уха до уха, обнажая крепкие прокуренные зубы, глубоко засаженные в матовые дёсны.

– Реально интересно.

– Выходные такие короткие, а напитков так нестерпимо обильно, и дарят они такие разные эмоции и впечатления, что приходится все это пытаться совместить за сорок восемь часов. С пятницы вечера до вечера воскресения.

Дядя мечтательно зажмурился, видимо о чём-то вспоминая. Громко высморкался прямо в воду, вытерев руки о штаны, прикурил новую сигарету. Сильно выдохнул дым прямой струёй по направлению Максима.

– Я, предпочитаю водку, а весь этот компот, считай некий козий компромисс, просто связь между настоящим делом, – Дядя обвёл руками торчащие из рюкзака стеклянные горлышки.

– Понятно, но зачем столько замесов?

– Как зачем? Ну, во-первых, это вкусно. Во-вторых… – Дядя задумался на короткое мгновение, видимо потеряв мысль, перевел взгляд на рюкзак.

– Вот они мои детки, принесены благодарным людом, без моего участия, не мыслящего своей никчемной жизни. Моя подпись для них, как знак качества. Пик, их затхлых жизней. Апогей моего профессионализма.

– А-по-гей, это вы про лунную орбиту? – Максим медленно растянул слово и со скепсисом кинул взгляд на форму бутылок и заковыристость названий. Такие наименования были редкими гостями даже в несанкционированных павильонах на окраинах города.

– Чего? Какую орбиту?

– Лунную. Всё проехали.

– Ладно. Во-вторых, да и вообще, нужно спешить переделать добро, а то мотор, как-то нестабильно стучит, масло подливать просит регулярно! Успеть удовлетвориться, перепробовав все подарки. Нельзя же приличных людей обидеть, когда при встрече они спросят: «Ну что, глубокоуважаемый Александр Александрович, как вам наше подношение, надеемся вы, прекрасно провели время и получили массу удовольствия в процессе употребления».

– По мне так это обидно, если ценят специалиста, зачем тогда его спаивать?

– Много ты понимаешь. Вот блядь! – чертыхнулся дядя, прикурив фильтром. Профессиональным щелбаном отправив порченное табачное изделие прямо по направлению своего поплавка. Сигарета на мгновение пропала под водой, затем вынырнула, покачиваясь на поверхности.

– Вы бы поменьше курили, а то кашляете как-то странно.

– Ты за собой, кстати, лучше смотри, эвон, у тебя там странные сношения поплавка с корягой осуществляются! Вздумал он, мое здоровье обсуждать, доктор что ли? – Дядя сделал вид, что обиделся.

   Поплавок Максима, действительно вёл себя неестественным образом, упершись краем в затопленную ветку и, как бы, не мог преодолеть барьер, на спокойной воде. Максим сидя, взял удилище. Подсекая, внезапно, получил рукоятью тупой удар в грудь. Вставая, еле удержался на ногах, чуть не сыграв в воду. Плотная леска хорошо держала сильное натяжение. Удилище вибрировало в руках Максима. Сначала, показалось, что поймал корягу. Но внутри  коряги, что-то крупное переливалось. Попеременно мелькало желтым боком.

– Что-то тяжёлое очень.

– Йопта, взял, всё-таки сучёныш! – заверещал ультразвуком Дядя Саша.

– Не говори гоп, пока не…

– Да-да, знаю, только не торопись, эта гнида сильная и хитрая, будет лесу на корягу наматывать, чтобы оторвать. А этот пень,  похоже, нам вообще не помощник!

– Ничего, еще всё утро впереди, другого поймаем.

– Ещё чего! И подсак-то просунуть некуда, сейчас упустишь, – в отчаянии заметался Дядя.

Рыба водила удилищем и напряженными руками Максима из стороны в сторону. Дядя Саша, как шелудивый пёс в приветствии долгожданного хозяина, метался по помосту, роняя кресла и рюкзаки. Коробки с наживкой были раздавлены. Ведро, с оставшимся прикормом грузно всхлипнув, ковырнулось за борт помоста. Открытая бутылка вина скатилась с помоста и, плюхнувшись в воду, поплыла.

– Может леску обрезать?

– Я тебе обрежу. Я сейчас с берега зайду, и попробую за корягу подтянуть к осоке, не зевай, сразу вытаскивай, – Дядя повернулся в сторону берега, разворачивая на ходу болотные сапоги.

– Хорошо, я понял. Давайте попробуем.

– Ебаный в ро… – запутавшись на ходу в ногах или сапогах, Дядя, неестественно взмахнув руками, рухнул прямо в воду рядом с корягой.

Дядя Саша с головой ушёл под воду. Поднявшаяся волна смыла остатки предметов, ещё не сбитых Дядей в пылу рыболовной горячки. Максим, в немом ужасе, смотрел на происходящее. Даже не понимая, что предпринять. Спасать Дядю, вещи или держать удочку.