И всё же, у них с Машей были любовь и чувства – пусть и не вечные, но настоящие.
Здесь же, в разрушенном доме, среди мусора, парочка занималась любовью по – собачьи, попивая, между делом, пивко. Заняться любовью и выпить пива – стали событиями одного уровня значимости в современном обществе потребления: поимел женщину, потом поимел пива, потом поимел ещё что-то, но главное: поиметь денег – есть деньги, тогда всё исполнится.
–Во времена шакалов и любовь собачья,– подумал Михаил Ефимович, справляя малую нужду в темном и сыром подвале прямо у входа, не рискуя пройти вглубь, чтобы не вляпаться в отходы человеческой жизнедеятельности, оставленные предыдущими посетителями и забыв, что он тоже активно участвовал в наступлении этих времен демократии, которые теперь называл шакальими.
Поднимаясь осторожно по лестнице, он заглянул туда, где видел любовную парочку. Там уже никого не было, как и баллона с пивом: ублажив плоть, они где-то в другом месте ублажали желудок пивом.
Вернувшись в жилище бомжей, он осмотрел свободную лежанку и решил, пока не стемнело совсем, двигаться к себе на чердак: лежанка была грязная с кислым запахом от прошлых жильцов – если переночевать здесь, то и он пропитается этим запахом и торговля книгами не пойдет.
–Лучше подальше лечь – но почище встать, – решил он и, увязав свои книги, вместе с подаренными книгами бомжей, он простился с соратниками по мусорным бакам, и не спеша, пошел в направлении своего чердака, размышляя над тем, что сказал Учитель в своем сегодняшнем выступлении.
– Как-то у него просто получается: евреи не виноваты, мол, что стали такими – их заставила жизнь и обстоятельства эволюционировать к нынешнему состоянию. С другой стороны, мы сами виноваты, как утверждает Максимыч, что беспечно доверяем евреям, а потом, поддавшись на их уловки, жалуемся на несправедливость их действий.
Однако, он сам женился на Сане, погнавшись за московской пропиской и польстившись на обещания её отца – Семена Фалиса, пристроить его на теплое местечко в науке.
Хотя, с Саной он, наверное, виноват, что не был с ней нежен и ласков, как она требовала, но вспомнив острый запах её пота, Михаил Ефимович понял, что это было выше его сил.
Сана и её родственники уехали в Израиль, оставив его в коммуналке, в комнате, которой он лишился, когда рассеялся угар демократии, и наступили времена ЧЧВ – человек человеку волк.
За этими размышлениями он, незаметно для себя, прошел весь путь от жилища бомжей до своего дома, огляделся по сторонам и, никого не заметив поблизости, осторожно спустился ко входу в подвал, отодвинул кусок шифера, который прикрывал входную дверь, открыл дверь, вошел внутрь, прикрыв изнутри дверь тем же куском шифера, поднялся на чердак и прошел в свой жилой угол.
Нащупав в полумраке светодиодную лампу, купленную по случаю в электричке, Михаил Ефимович включил свет, предварительно завесив куском плотной материи слуховое окно, чтобы свет с чердака не был виден снаружи, и огляделся.
Всё было на своих местах. Он поставил связки принесенных книг рядом с изголовьем лежака, снял костюм и надел пижаму – почти новую, подобранную в мусорке, и улегся на своё место. Было тихо и спокойно. Запах столетнего голубиного помета напоминал запах дорогого дезодоранта, которым он как-то однажды, пользовался в прежней жизни, и Михаил Ефимович, удовлетворенно вздохнув, заснул спокойным сном, в надежде, что всё образуется, и он снова станет человеком – пусть не завтра, но скоро, как он и рассчитывает – через год.
III
Через неделю, в конце рабочего дня, Михаил Ефимович снова собрался зайти к своим коллегам из заброшенного дома, чтобы прихватить у них книги, которые они, возможно, насобирали в мусорных баках за истекшую неделю.
Он поднялся в знакомую квартиру и вошел в комнату, где располагались его знакомые.
–Ну что, Тихий, сегодня вечер проведешь у нас, не так ли? – спросил Учитель, когда Михаил Ефимович подошел к сидящим и лежащим бомжам, числом четыре бывших человека.
– Да вот, Учитель, заглянул, так сказать на огонек, – ответил Михаил. приблизившись вплотную к группе бывших людей и протягивая бутылку паленой водки, которую приобрел по случаю, дня три назад, покупая еду на рынке, в палатке торгующей просроченными продуктами: якобы для скармливания домашним животным, но успешно поедаемой пенсионерами, мигрантами и бомжами.
В 90-е годы, когда иностранные торговцы появились в России, они начали, педантично, как и у себя в Европе, убирать с прилавков и выбрасывать в мусорные контейнеры продукты с истекшим сроком годности, причем выбрасывать сразу по истечению этого срока. Например, срок истекает завтра, значит сегодня, в ночь, этот продукт выбрасывается в мусор.
Местные жители и бродяги, увидели изобилие этих продуктов целыми упаковками в мусорных контейнерах и начали быстро разбирать их по ночам, толкаясь и ссорясь из-за пива, йогуртов, кофе и прочих деликатесов, совершенно съедобных – что значит день окончания годности пива, конфет, печенья и прочих продуктов? Ничего не значит.
Потом, предприимчивые люди начали скупать в зарубежных супермаркетах просроченные продукты по символическим ценам, как бы на утилизацию, но на самом деле на перепродажу мелким торговцам и лавочникам, которые переклеивали ярлыки на упаковках и продавали товар как свежий и годный людям в пищу, впрочем, не считая этих покупателей людьми.
Затем и иностранные торговцы приноровились не выбрасывать и не сбывать негодные продукты за бесценок, а перепродавать их лавочникам за треть цены, а лавочники уж как позволит совесть, которой у них нет: жадные продают просроченные продукты как свежие – по полной цене, другие – под видом еды для животных, но за полцены.
Вот за такую половинную цену Михаил Ефимович и отоваривался продуктами для себя, в лавке для животных. Там же, рядом, можно было купить и спиртные напитки неизвестного качества и происхождения, но по цене, доступной сильно пьющим людям.
Учитель взял у Михаила бутылку якобы водки, встряхнул её несколько раз, посмотрел сквозь стекло и жидкость на закат солнца, освещающий через окно всю кампанию, и решил, что напиток годен к употреблению.
Открыв бутылку, он разлил половину жидкости в белые пластиковые стаканчики – одноразовые, но благополучно служившие бомжам до тех пор, пока не сломаются и не почернеют, и раздал эти стаканчики присутствующим: всем, кроме Михаила, который, как известно, не мог принимать спиртного из-за особенностей своего организма.
Бывшие люди выпили. Это была видимо не первая их выпивка в этот вечер: в отдалении, на куче мусора валялись ещё две пустые бутылки – день не прошел даром, и компании удалось разжиться деньгами и отоварить их на спиртное и кое-какую еду, остатки которой лежали перед ними на столе, на куске картона.
Выпив, кто-то отломил кусочек хлеба и зажевал им суррогатный напиток, а другие, поморщившись, закурили по половинке сигарет, подобранных на мостовой от спешащих куда-то и не докуривших их прохожих.
Помолчав немного, Учитель произнес: «До ночлега ещё далеко, молча сидеть в компании неприлично, телевизора, как у всех порядочных людей, здесь нет, и я предлагаю провести семинар об искусстве. Не о конкретных видах и образцах этой деятельности людей, а вообще, о роли и месте искусства в человеческом обществе.
Как и принято, в управляемой демократии, ставлю вопрос на голосование. Кто за, кто против? Принято большинством. Воздержавшиеся, а это – Тихий, могут слушать и высказывать своё мнение, но в принятии решения участвовать не будут. Доклад буду делать я.
Бомжи оживились и стали устраиваться поудобнее: такие беседы Учитель проводил уже не раз и на всякие темы, отвлекая их от безысходности собственного существования.
– Итак, искусство, – начал Учитель, – это, как говорил доктор Геббельс, министр пропаганды у Гитлера, еврейская выдумка и я вынужден с ним согласиться. Ещё он говорил, что когда слышит слово культура, то его рука тянется к парабеллуму, имея в виду, что культура – это быт и уклад жизни нации и не имеет никакого отношения к искусству.
Есть творчество, есть мастерство, но нет такого отдельного, самостоятельного вида деятельности человека, как искусство. Говорят, что художественное творчество: литература, живопись, музыка, театр и т. д. – это и есть искусство, но так говорят те, кто там пристроился и живут паразитами за счет созидательного труда других. Ещё говорят, что высшее мастерство – это тоже искусство. Но если человек умеет делать что-то хорошо – то это искусный мастер: ловкий, умелый мастер, а не искусственный мастер.
Искусственный означает: не натуральный, не полноценный, поддельный. Так что, искусства, как такового, не существует. Есть люди, которые свои подделки, подражание природе или творчеству и мастерству созидателей, назвали искусством и успешно паразитируют на этом поприще.
Вообще, занятие художественным творчеством – это занятие для неполноценных, ущербных людей, можно даже сказать – умственно недоразвитых. Все дети любят рисовать, петь и играть в кого-то, но вырастая – перестают этим заниматься, а некоторые так и остаются в своем развитии детьми – вот они и придумали искусство.
Более того, недоразвитым людям, природа часто компенсирует их недостатки, и они лучше рисуют, поют или подражают. Так, слепой человек лучше слышит, а глухой – лучше видит. Достигая старости, многие люди начинают деградировать, впадают в детство и снова начинают рисовать, музицировать, писать стихи и книги и заниматься прочей ерундой, что полностью подтверждает мои выводы.
Деятели, так называемого искусства, обычно отличаются повышенной сексуальной активностью, что также свидетельствует об их умственной или психической неполноценности, ибо повышенная сексуальность свойственна умственно отсталым и психопатам.
Кроме собственно «людей искусства», в этой сфере крутится множество проходимцев и прощелыг, которые пропагандируют, толкуют и навязывают людям своё видение произведений художественного творчества, дают им оценку и представляют некоторые из них шедеврами искусства большой ценности.
Некто, упившись водки или объевшись мацы, нарисовал на куске белой материи черный квадрат и эти толкователи стали объяснять другим, что этот квадрат имеет глубокий смысл, он символизирует беспросветность человеческой жизни и его мгновенную сущность в вечности времени, неприкаянность людской души в этом мире и прочую подобную чушь. И этот квадрат становится шедевром искусства, имеющим, якобы, большую ценность.
Другие толкователи, столетиями толкуют о загадочной улыбке Джоконды – маленькой картинки с изображением женщины неопределенного возраста и сомнительной наружности. Из-за толкователей, этот рисунок стал иметь многомиллионную ценность, причем, цену имеет только оригинал плохого качества, а копии с него ничего не стоят.
Но отвезите это полотно и копии туземцам в Африку – они как дети по своему развитию, и эти туземцы возьмут рисунок, если он им понравится, не обращая внимания: копия это или подлинник и даже дадут взамен картины бананов.
И вот, люди, наслушавшись толкователей, начинают охать и ахать, смотря на рисунки, слушая музыку или наблюдая за игрой артистов – если толкователи сказали, что это хорошо, или напротив, начинают осуждать другие поделки в рисовании, музыке или литературе – ничуть не лучше и не хуже, если эти толкователи их раскритиковали.
Итак, искусства, как такового – нет, это выдумка, а художественным творчеством занимаются умственно или психически неполноценные люди и проходимцы, которые добывают себе из этого творчества средства существования, так же, как мы – бомжи, добываем средства существования из мусорных баков или из милости прохожих.
Вот и всё об искусстве. Прошу высказывать мнения и свои возражения, если не согласны с моими доводами.
Бомжи, разогретые водкой, помолчали. Потом один из них – по кличке Черный: то ли за волосы цвета воронова крыла, то ли за грязный и неопрятный вид, взмахнул рукой и сказал: «Что-то ты, Максимыч (таково было отчество Учителя, а его имя и фамилия – неизвестны), больно круто завернул. Как это: нет искусства вообще? А что же тогда в музеях и библиотеках находится, как не предметы искусства, в том числе и литература? Ленин говорил, что важнейшим из искусств для нас является кино и он, по – твоему, тоже не прав? Нет, я не согласен: вот так, взять и отменить искусство.
–У тебя, Черный, типичная ошибка спорщика, – отвечал Учитель, – вместо аргументированного опровержения моих слов, ты отрицаешь мою позицию целиком. Со школы нам вдолбили, что есть нечто – нам непостижимое, оно называется искусством и мы, как попугаи, повторяем это слово. Я же не отрицаю, что есть творчество и мастерство, которое доступно всем, а не только избранным.
Любой труд, в результате которого создается что-то материальное: машина, прибор, книга, картина, музыка, урожай пшеницы и прочее – есть труд творческий, кроме, может быть, труда на конвейере на заводе. Даже труд продавца, хотя он и не создает, а только меняет предмет на деньги, но сам процесс обмена является творческим, поскольку каждый продавец организует этот процесс по своему, индивидуально. Так что давайте господа бомжи конкретнее: что я сказал неправильно?
Наступило молчание, потом, лежавший чуть поодаль, участник ужина по кличке Хромой, данной ему за природный недостаток, молвил: «Ты, Максимыч, сказал, что деятели искусства – это неполноценные люди, вроде инвалидов. Меня, как инвалида, это обижает».
– Ты, Хромой, не обратил внимания, что я говорил, что они умственно или психически неполноценные люди, а ты имеешь физический недостаток, так что к ним ты не относишься – можешь быть спокойным.
С другой стороны, любой человек созидательной профессии: инженер, врач, учитель, крестьянин и многих других, всегда может стать художником, писателем, музыкантом или артистом и этому есть множество примеров. Но представитель художественного творчества никогда не сможет стать инженером, врачом и так далее, что свидетельствует о правоте моих утверждений об умственной неполноценности служителей искусства.
Михаил Ефимович вспомнил свою жизнь с Саной, из-за которой он и оказался бомжом и спросил Максимыча: – А причем здесь евреи?
Максимыч налил себе воды в стаканчик, из которого недавно выпил водки, выпил воду, прополоскав рот перед последним глотком, понимающе посмотрел на Михаила Ефимовича, который как-то рассказывал в этой компании свою историю бомжевания, и кротко ответил: – Ну это не моё мнение, а доктора Геббельса относительно евреев в искусстве, но известно всем, что представители этого племени оседают там, где не создается что-то реальное и где можно легко имитировать деятельность, как-то: финансы, искусство и наука.
Как говорили в советское время: один еврей – это торговая точка, два – это чемпионат мира по шахматам, три – это академия наук. И в художественном творчестве они не занимаются, собственно, творчеством, а присутствуют рядом: как организаторы, критики и рекламщики, причем в любой стране. Русский творит в России, француз – во Франции, англичанин – в Англии, но везде при них находятся евреи, вот и получается, что культура, создаваемая каждым народом, является национальной по своей сути, а искусство, как понятие – интернационально: именно присутствием особей этого племени при творцах.
Михаил Ефимович внутренне был не согласен с позицией Учителя, но найти убедительных доводов против, не мог, поэтому промолчал. Молчали и другие бомжи.
Учитель посмотрел на них и усмехнулся: – Что ж, дискуссия окончена. Прошу ваши стаканы,– и он разлил остатки водки, принесенной Михаилом Ефимовичем в подставленные стаканчики.
– А теперь тост за нашу жизнь без искусства. Вот, Черный, живёт же без театра, Хромой не читает книг, Тихий не смотрит телевизор и не ходит в музеи и галереи и ничего, живут – пусть и бомжами, но живут. А вот без хлеба и водки, вы бы прожили? Нет. Поэтому и выпьем за жизнь без искусства!
Мы тоже, как и деятели искусства, живем паразитами за счет общества людей, которые создают и созидают всё, что нужно для нашей жизни: одежду, еду и водку. Так выпьем же за людей творческих, кто своим трудом и умением создают всё это.
Учитель выпил из своего стаканчика, за ним и остальные. Уже стемнело, и пора было укладываться на ночлег. Михаил Ефимович решил вернуться на свой чердак: ночь наступила теплая и спокойная, светила полная луна и добраться к себе было легко и просто – главное не встретить на пути ментов и наркоманов.
Он простился с кампанией и вышел из разрушенного дома, размышляя о беседе, в которой участвовал, но не смог опровергнуть утверждения Учителя.
IV
После выходных дней, проведенных за продажей книг, Михаил Ефимович вновь посетил жилище бомжей, чтобы забрать книги – если таковые поимелись из мусорок за истекший период с его прошлого посещения.
Войдя в обитель бомжей, Михаил Ефимович застал своих собратьев по жизни в тоске и унынии. Стол был пуст: ни на нём, ни рядом с ним не виднелось пустой бутылки, что и определяло плохое настроение общества – нет выпивки, нет и настроения.
Учитель сидел в своём кресле и пристально смотрел вдаль сквозь выбитые стекла оконной рамы. Черный с Хромым сидели возле стола и медленно жевали куски хлеба, отламывая их от батона и макая в варенье, налитое в пластиковую тарелку из двухлитровой банки, стоявшей на столе. Иванов, сидя на лежаке, внимательно рассматривал свой пиджак, определяя его пригодность к дальнейшей носке по причине загрязненности. Все молчали.
Увидев Михаила Ефимовича, входящего в убежище со связками книг в руках, Учитель встрепенулся в кресле и с надеждой в голосе спросил: «Ну как, Тихий? Принес бутылёк, как всегда утешая общество?»
– Извини, Учитель, сегодня пришел пустой. Продал несколько книг, но выручку пришлось отдать менту, который грозился забрать меня в кутузку вместе с книгами за незаконную торговлю в неотведенном месте. Поэтому и зашел к вам: может, что перекусить найдется, посмотреть книги, если вы их собрали и свои оставить здесь, чтобы не размокли под дождем, который только что начался.
Действительно, редкие капли летнего дождя начали стучать по карнизу окна, расплываясь темными пятнами на крашеной суриком жести.
Учитель огорченно вздохнул, услышав ответ Михаила Ефимовича и продолжил: – Что ж, сегодня не наш день. Нам тоже не удалось отовариться утешительным напитком к ужину, да и сам ужин не получился: есть только хлеб и варенье, которое Иванов выудил в контейнере мусора у нового дома, здесь, неподалеку. Можешь и ты, Тихий, присоединиться к ребятам и перекусить хлебом с вареньем, вода тоже есть.
Михаил Ефимович не стал ждать повторного приглашения и, присев к столу, стал уминать свежий хлеб, макая его в тарелку с вареньем и запивая холодной водой.
Учитель, наблюдая за едоками, порылся в кармане пиджака, нашел целую сигарету, закурил и, откинувшись в кресле, сказал: «Ну что? Так и будем сидеть весь вечер молча, обижаясь на жизнь и на самих себя, за то, что не удалось вечернее застолье? Давайте лучше поговорим сегодня о политике: русский человек всегда, когда делать нечего, говорит о политике, обсуждая глобальные проблемы, на которые он не может оказать никакого влияния – такова наша натура».
– Ты что, Учитель, совсем одурел от жары? – ответил Иванов, наливая воды в стакан и жадно осушив его, – У людей в горле пересохло и голову ломит от отсутствия водочки, а он придумал разговор о политике весьти! Нам, слесарям, без водки жить нельзя: рука точность теряет – если немного не выпьешь, а ты о политике какой-то хочешь болтовню затеять!
– Положим, ты, Иванов, никакой сейчас не слесарь, а бомж – то есть бывший обыкновенный местный житель: так я понимаю это слово, а вот почему ты стал бомжом – это и есть политика, вернее её результат, в чистом виде. Не хочешь говорить о политике – давай поговорим о женщинах: как говорится, хрен редьки не слаще. Утешит тебя разговор о женщинах. Иванов? – спросил Учитель.
–Нет, нет, давай лучше о политике, – быстро ответил Иванов, – ну их к черту этих женщин: не нашего возраста тема разговора про них.
– Как так? – Удивился Учитель,– Помнится, ты как-то говорил, что бросишь пить, снова пойдешь работать слесарем и, быть может, ещё женишься, а теперь отказываешься от своей мечты? – подколол его Учитель.
– Нет, не отказываюсь, только сейчас настроения нет говорить про женщин. Вот если бы стаканчик водочки пропустить – тогда другое дело, можно и помечтать. Ладно, Учитель, давай про политику: что ты там затеял говорить? –ответил Иванов, меняя сидячую позу на лежачую и устраиваясь поудобнее.
– Собственно говоря, я предложил только тему разговора, чтобы не молчать, а каждый может сказать что угодно,– ответил Учитель, докуривая сигарету.
Он выбросил окурок в окно, встал, подошел к столу, налил воды, выпил и снова уселся в кресло. Разговор не вязался и Учитель начал сам: « Для затравки, расскажу вам случай, как я занялся политикой и мог изменить судьбу страны и нашу с вами судьбу. Дело было в 1996-ом году, когда Ельцин, этот кровавый упырь, захотел остаться президентом, и начались выборы. Объявились и кандидаты: пять или шесть человек, сейчас и не вспомню, сколько и кто, но основными претендентами были Ельцин и Зюганов.
Тогда на выборах можно было критиковать соперников – это сейчас ругать других нельзя – можно только хвалить себя.
Народ тогда жил без зарплат и пенсий, шла война в Чечне, Ельцина ненавидели, но многие – особенно старики и молодежь, поддавались на пропаганду и хотели голосовать за Ельцина. И вот, читая газету «Правда», которая агитировала за Зюганова, мне пришла в голову мысль, что если правильно составить аббревиатуру, то получается слово ЕбоН – Ельцин Борис Николаевич. ЕбоН – это простое и понятное русскому человеку слово. Кто из нас стал бы голосовать за ЕбоНа? Никто.
Я нашел в газете телефон штаба Зюганова, позвонил туда, в Москву, и сказал, что предлагаю в пропаганде называть Ельцина – ЕбоНом и даже предложил парочку плакатов, например: фото Ельцина, где он пьяный пляшет и надпись «ЕбоН пляшет и поет, а народ в России мрёт» или рисунок Ельцина с окровавленными руками и надпись «Кто ЕбоНа изберет – пусть воевать в Чечню идет»
В общем, можно сотни таких плакатов и стишков придумать. Даже полный дурак не пойдет голосовать за ЕбоНа, увидев подобный плакат.
В штабе Зюганова меня выслушали по телефону и сказали, что учтут моё предложение. На этом всё и кончилось: нигде и ни разу не промелькнуло это слово.
В итоге, обманом, Ельцин остался президентом и я понял, что Зюганов – это предатель и провокатор, типа попа Гапона. Этот поп, в 1905-ом году, уговорил рабочих Петербурга пойти с иконами ко дворцу царя Николая I просить милости, а в ответ, царь расстрелял из пулеметов и этих рабочих и их иконы, за что, наверное, и был нынче попами провозглашен святым – по иконам стрелять может только святой!
Маскируясь под коммуниста, Зюганов уводит народ от борьбы с этой властью, взамен выпрашивая подачки себе и своим приближенным.
А раскрутили бы это слово –ЕбоН и даже обманом Ельцину не удалось бы остаться у власти. Весь народ был бы против. Такая вот история, – закончил Учитель.
Общество бомжей оживилось, услышав рассказ Учителя и Иванов, привстав с лежака, спросил: – Да, Максимыч, мог ты изменить нашу судьбу, но почему не обратился к другим и не настаивал?
– Понимаете, сын у меня тогда попал первый раз в тюрьму, жена умерла – было не до выборов, потому и не настаивал,– ответил Учитель, выискивая среди окурков, в банке на столе, пригодный для затяжки.
Иванов снова устроился на лежанке и сказал: – Так и вижу перед глазами плакат со своей бомжевой фотографией и надписью: «Голосуя за ЕбоНа, лишился он работы, дома».
– А почему ты, Максимыч, решил, что Зюганов предатель? Может ему просто не сказали тогда о твоём звонке? – спросил Черный, закончив, наконец-то, свой ужин.
– Все его действия: тогда и сейчас, свидетельствуют о предательстве, – ответил Учитель, зажигая окурок и глубоко затягиваясь.– Зюганов тогда, после выборов, первым поздравил ЕбоНа с победой и сразу уехал отдыхать, оставив людей в недоумении. А если бы он не признал итогов выборов и уперся, то народ бы его поддержал, да и больной ЕбоН, возможно, не выдержал бы и сдох: он тогда лежал больной с инфарктом и Зюганов не мог этого не знать. Хотя есть версия, что ЕбоН сдох тогда, ещё до выборов и его подменили двойником – ради власти и денег вся его банда была готова на любое преступление.
Кстати, сейчас ебоновцы открыто говорят, что тогда, в 1996-ом году, на выборах победил Зюганов, но он струсил и убежал, бросив людей, поверивших в него.
Предатель всегда хуже врага: врага можно оценить и дать ему отпор, а предателя – пока вычислишь, он принесет такой вред, что и самый сильный враг причинить не сможет.
Гитлеру в войну хребет сломали, и страна окрепла, а предатели: Горбачев, ЕбоН и последующие разрушили страну – СССР и сделали то, что Гитлер не сумел. А началось всё с Хрущева – дурака. Правильно говорят, что дурак хуже врага. России, впрочем, всегда не везло на вожаков: что князья, что цари, что партийные вожди после Сталина – все почти, были умственно ограниченные люди, которые свои интересы ставили выше интересов страны и нации.
– По твоему выходит, что Сталин был хороший вождь, а как же репрессии, о которых постоянно твердят и ТВ и все газеты и Зюганов их признает? – спросил опять Черный.
– Потому и твердят, что ненавидят Сталина, – ответил Учитель, выбрасывая докуренный до самого фильтра остаток сигареты в окно.
– Сталин ещё тогда, в тридцатые годы, помешал предателям захватить власть, и много врагов было уничтожено. Конечно, были и невиновные люди, которых подставляли предатели вместо себя.
Я историк по образованию и работе и изучал этот вопрос. Вот, давайте посчитаем. Помнится, в1992-ом году, какая-то комиссия по реабилитации невинно пострадавших людей, опубликовала данные, что за все тридцать лет правления Сталина, было приговорено к высшей мере наказания – расстрелу около 900 тысяч человек, из них две трети это уголовники: за убийства, кражи, насильничество и прочие тяжкие преступления. Получается, что политических – за убеждения, людей было расстреляно 300 тысяч – по десять тысяч за каждый год власти Сталина.
Через лагеря ГУЛАГа – о котором пел предатель Солженицын, прошло за эти годы 12 миллионов человек. Если и здесь исключить уголовников, то при среднем сроке наказания – 10 лет лагерей, каждый год сидело в лагерях около миллиона, так сказать репрессированных.
И что, среди них не было виноватых? Все сидели ни за что? И все были расстреляны ни за что? Конечно, нет. Шла борьба за страну, враг был жесток и коварен и сколько врагов уцелело, п, оказал захват власти и уничтожение страны ЕбоНом и его приспешниками и последователями.
У меня был сосед, так его отец – милиционер угодил при Сталине в тюрьму на 25 лет за взятку в размере его зарплаты – около 1000 рублей. Он отсидел несколько лет и по амнистии, при смерти Сталина, был освобожден, а потом, при Хрущеве, подал на реабилитацию и был оправдан, поскольку уголовное преступление человека из власти считалось преступлением против народа, дискредитируя народную власть. И таких, «репрессированных» было множество.
В итоге, при Сталине, страна после двух мировых войн и гражданской войны, развязанной привилегированными классами, которые потеряли свои привилегии, стала второй мировой державой по развитию, а население страны возросло в полтора раза.
Возьмем нынешнее время. Читая «МК» – сводническую газетенку демократов, я узнал, что ежегодно, в стране –Россиянии убивают 30 тысяч человек, гибнет под колесами автомобилей ещё столько же, умирает от водки около 50 тысяч, гибнет от наркотиков столько же и пропадают без вести около 20 тысяч. Всего, каждый год гибнут около двухсот тысяч человек. Так когда, были массовые репрессии: при Сталине или сейчас? Человеку одинаково терять единственную жизнь: убил ли его преступник, задавил автомобиль, погубили водка и наркотики или расстреляли по неправедному приговору суда.
Сейчас, таких убитых за год в 10 раз больше, чем при Сталине, но кричат о репрессиях Сталина и молчат о геноциде демократов против русского народа.
Царь Николай II, Кровавый – как его прозвал народ, морил людей голодом, вешал и убивал их в войнах. Из каждых пяти лет правления этого царя два года были голодными: иногда голодало до половины страны с массовой гибелью людей, но демократы кричат о голодоморе тридцатых годов при Сталине.
Кстати, в США, в начале 30-ых годов, во время кризиса умерло от голода от 3-х до 7-ми миллионов человек.
В самой богатой стране мира люди умирали от голода, а продовольствие уничтожалось, чтобы не упали цены, но об этом молчок в демократической прессе, зато шумят о безвинном расстреле царя Николая II с семьей. Этого царя, которого даже придворные считали ничтожеством, попы объявили святым великомучеником.
Царя Петра I все называют Великим, а это был зверюга редкостный: сам головы стрельцам рубил и сына своего, Алексея, пытал. При Петре сгинула четверть населения страны: в войнах, от голода и в болотах на Неве, при строительстве никому ненужного Петербурга. А что хорошего сделал царь Пётр? Ничего. Страну разорил, болота балтийские купил у Швеции за бешеные деньги, а считается, что завоевал Прибалтику и прорубил окно в Европу.
Мало кто знает, что царь Пётр I был страшный трус и всегда убегал с поля боя, а за ним и его войско. Только под Полтавой он не успел сбежать, и его войско победило шведов, которых было в пять раз меньше и они были без пушек и без патронов.
Но после Полтавы, недели через две, Петра с его армией окружили турки и крымские татары и Петр I, спасая свою жизнь, откупился деньгами и всем Причерноморьем, включая город Азов, куда России удалось вернуться только через полвека.
И умер Пётр I от триппера, но его называют Великим, а Сталина, который потом и кровью построил великую страну, называют изувером и параноиком.
А сколько стало таких как мы, бомжей и нищих? Кто их считал? Никто. Я вот был лет пять назад у сестры в Белоруссии – там не видно бомжей. Президент Лукашенко борется с бедностью и преступностью, а наши власти борются с народом, – закончил Учитель и замолчал. Наступила тишина.
Михаил Ефимович, чтобы поддержать разговор, сказал: – Я, сначала, тоже был за демократов и Ельцина, на выборах голосовал за него, агитировал за него и Ельцин даже пожал мне руку, когда приезжал в институт. А вот если за ЕБоНа, то я, наверное, не стал бы голосовать. Была, правда, у меня сотрудница, Мария Николаевна, она тоже Ельцина всегда называла ЕБоНом, однако я не обращал на это внимания, думал, что ерунда, но если бы с плакатов это звучало, то задумался бы.