Эра Марса. Часть I

– Первый министр Хаас, мы проигрываем войну?

– Нет, ну что вы, Bеличайший из всех царей, я уверен, что наши доблестные флот и армия погонят жалких американцев с наших колониальных систем и сотрут их в порошок. Иначе я не Хаас.

– Мне очень хотелось бы в это верить.

– Ваше Величество – тот почтительно сделал поклон – я должен удалиться и обсудить военные действия с нашими военачальниками и министрами.

Маленький император молча кивнул, после чего Хаас исчез за дверьми тронного зала. В тот день он пожал руки послу Соединенных звездных систем и договорился о перемирии. В обмен на платиновые рудники Альфа-центавры, Хаас отдал несколько линкоров с новейшими лазерными пушками на борту, двадцать более легких кораблей и около ста мелких корветов, не считая сборочные военные верфи на Титане. «Проклятый Хаас продал честь империи», – так в народе заговорят после этого подлого соглашения.

На одном из заседаний правительства пожизненный сенатор Александр Гален жестко выступил против Первого министра и потребовал его отставки. Сенат, по большей части купленный Хаасом, сразу же пришел в негодование.      – Хаас мало того, что мерзавец, который присосался к престолу, он еще и предатель, раздающий врагу наши земли.

Среди сенаторов прошла волна возмущения.

– В этом была большая необходимость. Противник все-равно отнял бы у нас эти звездные системы. В наши непростые времена разумнее всего пожертвовать ферзем, чем потерять короля и все остальное.

– Мне всегда казалось, что ферзем являешься ты. Ферзем, который метит в короли.

– Ты не понял. Эта сделка с СЗС⁸ пойдет на пользу империи, да и повторюсь, что нам Орион все-равно было не удержать. Отдали бы задаром без всякой для себя выгоды.

– А рудники на Центавре почему не отдал? Похоже, что свой бизнес ты всегда ставил превыше империи.

– Это не твое дело. Тем более без платины и дейтерия все мы погрузимся в каменный век. И мне плевать на неразумные речи старого выжившего из ума сенатора, который ничего не смыслит в экономике, да и к тому же не умеет держать себя в руках.

– Если бы Константин был жив, то он собственноручно повесил бы тебя.

– А зачем он тебе нужен? Если тебе так хочется убить меня, то дерзай. Вот он я перед тобой. Убей меня, если посмеешь. Ну же.

– Будь проклят твой поганый змеиный род, Хаас.

Вместо ответа первый министр лишь демонстративно развел руками и расплылся в широкой улыбке.

После произнесенной речи Гален подал в отставку, по собственному желанию отказавшись и от поста пожизненного сенаторства. Он немного жалел об этом поступке, но вместе с тем понимал, что поступок этот был необходим. Бесполезно было спорить с Хаасом и большинством сенаторов, которые выступали против продолжения войны. Крымское вино двухсотлетней выдержки плавно разливалось багровым потоком по хрустальным краям бокала и только его горячее тепло могло согреть нутро в холодный ноябрьский вечер. Вдруг раздался звонок в дверь и служанка, повинуясь жесту Галена, пошла открывать дверь.

Седовласый старик сидел за общим столом со своей большой семьей. Он был счастлив и, качая кудрявую внучку на своей ноге, слушал рассуждения своего зятя о политике и о будущем империи. Иногда ворчливо перебивал его, замечая, что будущее скрылось во мраке со смертью императора, но сразу же переводил разговор на менее важные темы, касающиеся спорта, культуры и философии. Последнее было по-настоящему интересно только самому Галену, ибо никому из присутствующих проблема жизни и смерти не особо волновала.

В гостиную вошло несколько человек в черных пальто и главный из них, сняв свою шляпу, немногословно попросил одеться и последовать за ним.

Уже уместившись на заднем пассажирском кресле машины, Гален осознал, что Хаас наконец-то решил ему отмстить. С двух сторон его подпирали двое оперативников. Несмотря на стесненное положение, он достал из кармана свой бумажник и раскрыл фотографию своей семьи. Дочь держала на коленях его внучку, он сам сидел с ней рядом и умиленно смотрел на мальчика, а зять стоял во весь рост и гордо смотрел в объектив.

– Красивая семья у вас, господин бывший сенатор – произнес один из оперативников.

– Доченька и внученька великолепны, а этот балбес чиновник не особо мне нравился. Вышла бы за военного как я ей советовал, было бы все вообще идеально.

– Ничто не идеально, да и путь к женскому сердцу неисповедим.

– Это путь хаоса, скорее всего.

– Иногда женщины выбирают таких уродов, что порой сомневаешься в их разумности. Был у меня случай в жизни. Жена ушла к какому-то зашуганному программисту, представляете? Так эта дура до конца не поняла, с кем она связалась. Я вычислил ее саму и ее голубка. Долго умоляли меня о пощаде. Жалкое зрелище. Я разрезал тому очкарику живот и задушил его собственными кишками. Потом удавил и ее обыкновенным способом.

– И вам за это ничего не было?

– Нет. Вполне удачно совпало так, что тот недомерок строчил критику на императора в сети и мои действия были более чем оправданы. Времена ужасные, хе-хе.

Гален заметил, что огни города померкли. Машину окутала тьма и лишь фары освещали избитую дорогу, которая вела в отдаленное место.

– Куда меня везут? – не скрывая дрожь в голосе спросил Гален.

– Куда надо туда и везут – ответил оперативник – Не бойтесь одичалых банд. Мы вас в обиду не дадим.

– Я уже ничего не боюсь. Даже смерти.

– Правильно делаете. Смерть естественный процесс. Часть жизни, без которой бытие теряло бы всякий смысл.

– Это все Хаас, верно? Он мне мстит. Чтобы я там ему не наговорил тогда, я не виноват. Отпустите меня. Вы же знаете, что у меня маленькая внучка.

– Мы не можем вас отпустить, бывший сенатор. Таков приказ Первого министра.

– И что будет с моей семьей? Пощадите их. Они не должны отвечать за мои ошибки.

Оперативники ответили молчанием.

– Дайте мне поговорить с императором. Он добрый мальчик. Он поймет меня.

– Нечего Вам говорить с императором.

Машина завернула в поле, оставив далеко за собой даже нищие районы. Вой волков зловеще вострубил начало конца. Галену открыли дверь и приказали выйти из машины. Старика охватил ужас – состояние никогда им прежде не испытанное. Его взяли под руки и привели под старое, покалеченное молнией черное дерево. Над головой Галена возвышалась единственная ветвь, на которую палачи уже перекинули заготовленную петлю. Рядом поставили пустой ящик.

– Вы хотите меня повесить? За что мне такое бесчестье.

– Так приказал Хаас.

– Вы не позволите мне болтаться в этой петле. Я уважаемый человек во всей империи.

– Пожалуйста, Александр Павлович, не надо спорить – произнес один из людей в черном пальто.

– Лучше застрелите в голову – жалобно застонал Гален, встав на колени.

– Да лезь ты уже в петлю, старый урод! – грубо рявкнул громила в шляпе, взяв старика за шкирку и грубо затолкал его голову в петлю.

– Господи, помоги мне.

Вдруг оперативник в шляпе достал из кармана свой гаджет и на его экране расплылось крайне довольное широкое лицо Хааса.

– Первый министр желает увидеть тебя перед смертью – произнес громила и ткнул экран в лицо Галена.

– Привет, мой дорогой друг. Как поживаешь?

– Одумайся, Хаас. Ведь моей смертью ты испачкаешь свои руки в крови и уже ничто их не смоет. Ты ведь не закон, чтобы решать, кому жить, а кому умереть.

– Разве? Я закон. Не надо было отказываться от пожизненного сенаторства, но ты как честный осел от него отрекся, а значит, отказался и от неприкасаемости. Ты публично меня оскорбил и любому на моем месте это бы не понравилось. Люди, обладающие властью, пишут законы. В двадцатом и двадцать первом веке народ вводили в заблуждение, называя его источником власти, повторяя, что он является властителем, но все мы хорошо понимаем, насколько жестоко его обманывали. Зато сейчас я могу с чистой душой сказать народу: да я тиран, а вы никто. Вы букашки, которые ничего не решают. И в ответ жители империи лишь радостно аплодируют мне и благодарят за мою честность.

– Последний раз прошу, дай мне поговорить с Василием.

– Василий в моей власти. Он одобряет каждый мой поступок, кивая всякий раз головой. Он тоже выступает за твою казнь.

– Это не казнь, а убийство. Ты не имеешь права так со мной так поступать.

– Дорогой друг, ты прожил долгую и счастливую жизнь за счет казны, так что умей держать достоинство. Твою семью я не трону, но она лишится всех привилегий и отправится на Марс в один из самых ужасных шахтерских городков. Твои потомки станут бесправным марсианским быдлом, единственным занятием в жизни которых станет добыча платины и дейтерия.

– Так что ж, покончи со мной. Чего же ты ждешь?

– Наслаждаюсь моментом.

Старик, накопив всю свою ненависть, плюнул на экран гаджета и густая желтоватая слизь растеклась по физиономии Хааса.

– Ты жалок, Гален. Что в жизни, что перед смертью. Кончайте с ним!

Из-под ног выбили ящик и сухое тело старика забилось в конвульсиях.

– Никогда мне не приходилось раньше вешать. Я слышал, что они после смерти гадят под себя – произнес, не сдерживая смеха один из громил.

– Бывает. Но в целом от людей всегда несет дерьмом – ответил палач в черной шляпе и затянулся сигаретой.

3

Корабль «Смертельная бездна» в сопровождении нескольких малых корветов плавно облетал звезды и оказался возле огромной пустоты, известной навигаторам как войд. Каперы внутри завороженно вглядывались в иллюминаторы и поражались, как плотное скопление звезд резко обрывается и останавливается перед черной бездной.

– Велик и таинственен бескрайний космос, айя! – загадочно прошептал капитан каперов и погладил ладонями свою густую рыжую бороду.

Рядом спина к спине связанными сидели Руслан Гомес и капитан “Ригеля” Николай Сбруев. Поодаль связанные по рукам и ногам, лицами в пол, лежали старпом Илья Ефремов и Джек Озборн, которого вырубил рыжий пират за дерзкую шуточку, произнесенную на английском. Рыжебородый разбойник надменно смотрел на своих пленников. Один из звездных каперов, наигрывал мелодию на губной гармошке. Другой, не скрывая своего удовольствия потягивал холодное пиво из жестяной банки и рассматривал заляпанные кровью офицерские наградные часы.

– Капитан! Мы слишком близко приблизились к пустоте Bолопаса – слабо донеслось из радиопередатчика.

– Держитесь заданного курса – ответил рыжебородый – Войды подобные этому опасны. И смотрите, чтобы нас не затянуло туда. Ни на милю. Вам все ясно?

– Так точно, сэр.

– Конец связи.

– Я слышал, что корабли, попадавшие в войды, бесследно исчезали – произнес чернокожий капер, протирая свой трофей.

– Про них всякие ужасы рассказывают – добавил другой.

Руслан Гомес распрямился и с любопытством навострил уши.

– По мне это просто небылицы – произнес Гомес.

– Никто не может конкретно сказать, что это, потому что никто из астронавтов, которые видели нечто там собственными глазами пропадали. Это гиблое место подобно земному бермудскому треугольнику.

– Ваши опасения строятся на суевериях – сказал Гомес – Эти пустоты никто не изучал и они так и остались неизвестными. Поэтому они и вызывают у вас страх.

– Попридержи язык, свинья. Нас астронавтов, как и наших праотцов моряков называют суеверными, но даже супермощные флоты Соединенных звездных систем не рискуют пройти сквозь пустоту Bолопаса, да и через другой подобный ему войд. Сохранились записи с кораблей, где на борту которых творилось что-то странное и ужасное. Люди выкалывали себе глаза по непонятным причинам, резали друг друга на части и бормотали какие-то бессвязные вещи про ад.

– На латыне – добавил другой капер и перекрестился.

– Ад? Я всегда думал, что он на Земле.

– Ад всегда рядом и он нас ни на секунду не покидает. Особенно ты, связанный, в окружении злобных каперов, должен осознавать это.

– Вот в этом ты чертовски прав.

– Заткнитесь! – рявкнул рыжебородый и настороженно окинул взором кромешную тьму в иллюминаторе – я забыл представиться, меня зовут Метью Кеннет – капитан флота Соединенных звездных систем. Я надеюсь, что мой корабль без особых эксцессов долетит до ближайшей базы и доставит вас, уважаемые господа, в лагерь военнопленных. Это будет означать, что война для вас окончена.

– У вас есть закурить? – попросил Сбруев.

– Я считать, что офицеры российского флота не курят?

– Пора бы вам избавиться от подобных стереотипов.

– А я думал, что один такой курильщик во всей галактике.

Кеннет достал сигару из жестяного портсигара и сунул ее Сбруеву прямо в рот.

– Тысячу лет назад, когда из Америки в Европу привезли табак, многие из европейцев воспринимали трубку за страшный атрибут дьявола. Бедные и несчастные недоумки.

– В чем-то они были правы, что касается вреда здоровью – вмешался Гомес.

– Все зависит от концентрации смол, добавления никотина и прочей отравы. А в целом курение безвредно – заключил Кеннет.

Внезапно раздалась сирена и женский голос вострубил: «Тревога! Это не учение! Обнаружены вражеские военно-космические формирования. Всему экипажу занять места у орудий. Повторяю, это не учение!»

Проклятье! – выругался Кеннет – Капрал Льюис или все, кто за пультом, во имя Плутона, что это у вас там произошло?

– В нашу сторону движется несколько крупных кораблей. Оh, fuck! Мы потеряли один из корветов.

– Сможете оторваться?

– Невозможно. Это боевые шаттлы класса «Меркурий». Они быстроходнее нас. А учитывая их вооружение, вступать в равный бой не вижу смысла. Каждая лазерная пушка на его борту разрежет «Бездну» пополам. Нам хана, сэр.

Кеннет на несколько секунд замолчал как бы обдумывая возможный план действий.

– “Меркуриев” выпустили не так много. Всего десять или двадцать штук. Даже один такой может завалить целый линкор – произнес Гомес.

– Я приказываю изменить курс и направить корабль в пустоту Волопаса.

– Но сэр, пустота Волопаса не изученный район вселенной. Я бы не советовал Вам этого делать.

– Я приказываю повернуть «Смертельную бездну» в этот чертов войд или я поднимусь в рубку и надеру тебе задницу. Тебе все ясно?

– Да капитан – обреченно вздохнул голос по рации.

Снаружи несколько раз мелькнули вспышки от лазерных попаданий и вскоре тяжелый корпус корабля начал разворачиваться. Еще одна вспышка света и красный искусственный глаз Кеннета сверкнул как у кошки в ночи. Каперы, находившиеся рядом с ним, понимали, что у капитана не было выбора и самому ему не сильно хотелось впервые очутиться в гиблой космической пустоте, вокруг которой столетиями с самого зарождения космической эры ходили зловещие легенды.

Прошло всего несколько часов и “Смертельная бездна” уже рассекала черные волны кромешной тьмы. Вокруг, сквозь иллюминаторы не было видно никаких источников света. Звезды пропали, а внутри корабля на несколько градусов стало даже холоднее.

– Вот она какая пустота – прошептал Сбруев.

– Это только начало пустоты – ответил Кеннет – мы прошли всего лишь каких- то там два световых года.

– Не такая уж эта пустота и страшная на первый взгляд – произнес, вглядываясь в иллюминатор, чернокожий капер.

– Не вглядывайся в бездну, рядовой! Иначе она тебя проглотит! – закричал Кеннет и оттолкнул капера от иллюминатора.

– Капрал, мы… мы застрянем здесь на веки вечные.

– Брехня! Мы пролетим сквозь пустоту, словно пуля сквозь тело на вылет.

– Он прав – произнес Гомес – Еще никому не удавалось выйти из войда. Те корабли, которые в него однажды попадали, не возвращались больше.

Не сдерживая гнева, Кеннет взглянул единственным живым глазом на Гомеса и сильно ударил того кулаком в челюсть.

В этот момент весь корабль содрогнулся и по всему корпусу пробежал дикий скрежет.

– Что это? – обеспокоенно задал вопрос как бы самому себе один из каперов.

– Что бы это ни было это не ветер и не астероиды – ответил Кеннет.

– Мы с чем-то сталкиваемся.

Каперы вновь прислонились к иллюминаторам и в них посреди черной пустоши стали заметны несколько дымок, плавно парящих в пространстве. Один из каперов вдруг замер и в ужасе отшатнулся.

– Что с тобой, матрос Кастанеда? – спросил Кенннет.

– Там мой брат.

Все вокруг замерли и не смели обронить ни слова.