Камень. Книга вторая

– Александр, а где вы учитесь? – поинтересовалась Варя.

В этот момент с дивана вскочила Лиза, которой, видимо, надоели все эти «взрослые» разговоры, и подбежала ко мне.

– Алексей, ты мне обещал дом показать! – топнула она ножкой.

– Пойдём, Лиза. Раз обещал, покажу, – поднялся из кресла я и сказал присутствующим: – Прошу прощения, но вынужден вас покинуть. – На что получил кивки и понимающие улыбки Маши и Вари.

***

– Леся, как же так? – улучив момент, спросил Александр у девушки. – И что теперь будет?

– Саша, не переживай! – попыталась она успокоить Петрова. – Всё хорошо! Алексей как был твоим другом, так им и останется.

***

Экскурсия по дому длилась больше часа, моей младшей сестре было интересно всё: от столовой с кухней до спален на верхних этажах. Единственное, я не пустил её в кабинет деда под предлогом важного совещания с отцом.

– Братик, а можно мне спальню рядом с твоей? – уже в конце спросила Лиза. – Я в неё часть игрушек привезу.

– Это тебе у Михаила Николаевича, князя Пожарского, спрашивать надо, он здесь хозяин, – улыбнулся я.

– Хорошо, я попрошу, – важно кивнула она.

Когда мы вернулись в гостиную, застали молодых людей, разбившимися на компании: Мария сидела с Алексией, Сашка с Варварой что-то смотрели на планшете, а Вика присоединилась к валькириям. Наше появление совпало с появлением отца, деда и Прохора.

– Папа! – Лиза подбежала к цесаревичу. – А братик мне дом показал! Михаил Николаевич! – она шагнула к деду. – А можно мне спальню рядом с Алексеем?

– Конечно, Елизавета Александровна, – улыбнулся князь Пожарский.

– Лиза, – вмешался отец, – у тебя же свой дом есть! Захочешь, всегда в гости сможешь к Алексею приехать. Зачем тебе спальня?

– Хочу! – топнула она ножкой. – Рядом с братиком!

Отец грустно посмотрел на деда, тот кивнул:

– Распоряжусь прямо сейчас, Елизавета Александровна.

– Спасибо, Михаил Николаевич, – важно сказала Лиза.

А ко мне подошла Маша и с улыбкой объяснила:

– Она года два о братике мечтала. А тут сразу брат, да ещё и взрослый.

– Прошу всех в столовую, обед готов, – объявил дед.

После еды решили прогуляться. Лизу, которая опять вцепилась в мою руку, старшие сёстры кое-как уговорили погулять с Викой, а сами меня чуть придержали.

– Алексей… – начала Маша. – Нам ничего не говорят, но у тебя что-то произошло. И это как-то связано с Гагариными. Не расскажешь?

– Да, Алексей, – добавила Варя. – Мама уже который день ревёт и ничего не объясняет…

И как я должен сёстрам это всё рассказывать? Если остальные Романовы молчат?

– Маша, если не трудно, позови отца, – попросил я. – Если он разрешит… – она кивнула и пошла догонять цесаревича.

– Что случилось? – спросил он, а я посмотрел на сестёр.

– Папа, мы у Алексея про Гагариных спросили, – начала объяснять старшая сестра. – Вы же нам ничего не говорите…

Лицо цесаревича на секунду перекосилось, да так, что Маша с Варей отшатнулись, но он очень быстро взял себя в руки.

– Гагарины, говорите?.. – отец задумался на пару мгновений. – Хорошо. Всё равно узнаете. Сын, расскажи сёстрам про нападение. В подробностях, – кивнул он.

Когда я закончил, Маша с Варей смотрели на меня круглыми глазами.

– Слушайте дальше, дочки, – отец озвучил им результаты расследования, проведённого канцелярией и корпусом.

Не забыл он упомянуть и о судьбе двух воевод и их семей, отчего сёстры сильно побледнели.

– Сейчас все Гагарины находятся в канцелярии, выяснение подробностей продолжается. То, что князь Гагарин и наследник будут казнены, не обсуждается. Рода такого больше не будет. Всё имущество отходит Алексею. Вы выяснили то, что хотели?

– А зачем они всё это сделали? – спросила Варя.

– Я тебе потом объясню, – шикнула на неё Маша и вновь посмотрела на отца. – А… мама?

– Мама виновата лишь в том, что первому сообщила о вашей неродившейся сестрёнке князю Гагарину.

– Понятно… – протянула она. – Мне, наверное, тоже перед Алексеем извиниться надо, пап? Вроде как и моя вина есть?

– Твоей вины нет, Машенька, – он улыбнулся в первый раз за всё время беседы. – Но будет лучше, если ты всё-таки это сделаешь.

Старшая сестра повернулась ко мне и поклонилась:

– Алексей, прости меня, пожалуйста!

Отвечать я не стал, шагнул вперёд и молча её обнял.

– Очень рад, дети, что вы выяснили отношения, – продолжал улыбаться отец. – И помните, что мы одна семья!

– Отец, можно с тобой переговорить? – спросил я.

– Конечно, – кивнул он. – Девушки, догоняйте остальных.

Глядя в след удаляющимся сёстрам, я сказал:

– У меня вопрос. И касается он моих способностей. Дед упомянул, что ими обладал Александр Первый, в том числе и «Царским гневом». Они с Прохором отказались мне хоть что-то рассказывать, заявив, что это способности Романовых.

– Это действительно так, Алексей, – кивнул отец. – Если говорить кратко, Александр Первый умел многое из того, что демонстрируешь ты. Например, владел «Царским гневом». Прадед мог убивать, не прибегая к помощи стихий. Как ты тогда младшего Гагарина. Когда Александр гневался на кого-нибудь, человеку становилось очень плохо, да и окружающие чувствовали себя весьма неуютно. Вот и назвали эту способность «Царским гневом», в отличие от той же самой «Ауры власти», которая есть у всех Романовых, эта способность просто подавляет волю и заставляет людей подчиняться. Теперь что касается твоих экспериментов с Прохором и Михаилом Николаевичем. Прадед тоже так умел, а называл он это «Правило» (с ударением на и), в Родовом архиве эта способность обозначена как «Царское правило». Те, кому посчастливилось быть поставленными Александром на «Правило», становились сильнее, здоровее и выглядели моложе своих лет, что лишний раз доказывает прямую взаимосвязь между телом и энергетикой.

– А мне можно в этих архивах посмотреть всё, что связано с Александром Первым? – поинтересовался я.

– Мы с отцом сделаем тебе выборку, не переживай, – пообещал он. – Тем более что характер развития твоих способностей очень напоминает силу прадеда в твои годы, сынок. И овладение стихиями не за горами, если ты об этом.

– Ну, ладно… – успокоился я.

– Надеюсь, я удовлетворил твоё первое любопытство? – улыбался отец.

– Да.

– На все эти темы мы поговорим с тобой ещё не раз. Теперь по всему остальному. Эту ночь переночуешь здесь, завтра утром на учёбу. Жить пока будешь с Прохором, у себя в апартаментах, воспитатель передал ваш вчерашний разговор. Там уже практически сделали ремонт. Прохору в подчинение будет выделено подразделение Дворцовой полиции. Разместятся они в твоём доме. Дальше по твоему обучению. Юриспруденция, конечно, дело хорошее, но тебе как моему наследнику надо будет выучить ещё кучу всего другого. Так что через какое-то время, под руководством хороших преподавателей, начнёшь постигать экономику, финансы и основы государственного управления. После краткого курса «оперативно-розыскной деятельности» пройдёшь практику в Тайной канцелярии. Службу свою в корпусе продолжай, но на следующей неделе я тебя с Нарышкиным и Орловым познакомлю заново, уже в качестве Алексея Романова. Кроме того, будем с тобой тренироваться на Родовом полигоне. Если сам не смогу, привлечём родственников, они будут рады помочь. Теперь по твоим бабам, сын, – он усмехнулся. – Об одном прошу, без разрешения рода никаких детей! Ты меня услышал?

– Да, – кивнул я.

– Хорошо. Скоро я сестёр твоих отправлю домой, а у нас будет ещё одно дело, – он посмотрел на часы. – А пока пошли остальных догонять. Видишь, Лиза уже к нам бежать собралась.

Великие княжны уехали домой в четвёртом часу дня. Практически одновременно с этим на дороге, ведущей от центральных ворот, показалась «Газель», которая остановилась около крыльца, и из неё вылез Виталий Борисович, сотрудник Тайной канцелярии. Поклонившись, он получил от отца какой-то знак, кивнул и, повернувшись, что-то сказал внутрь микроавтобуса. Через несколько секунд на брусчатку выпрыгнули четверо «чёрных» с сумками в руках, а пятым был невысокий старичок в деловом костюме с портфелем. По команде Виталия Борисовича эти пятеро поклонились, после чего шустро поднялись вслед за ним на крыльцо и исчезли в доме.

– Прошу прощения, – обратился цесаревич к Вике, Лесе и Александру, – я заберу Алексея на полчаса. Дела. – И он вслед за дедом и Прохором тоже зашёл в дом.

Мне же ничего другого не оставалось, как виновато улыбнуться своим друзьям и пойти за отцом.

Оказалось, что шли мы в дедовский кабинет, рядом с которым навытяжку стояли «чёрные», а Виталий Борисович со старичком ждали внутри.

– Виктор Иванович… – бросил отец старичку, который кивнул, подошёл к сумкам, лежащим на столе, и принялся их открывать. – Один из лучших финансистов нашего Рода, – пояснил отец.

Как оказалось, все восемь сумок до самого верха были забиты пачками рублей.

– Ваше императорское высочество! – обратился ко мне финансист, закончив свои манипуляции. – Это вся наличность Гагариных. Что прикажете с этим делать?

Что делать? Казалось бы, простой вопрос, а поставил меня в тупик… Я растерянно посмотрел на деда, Прохора и отца, которые наблюдали за мной с улыбками.

– Сколько здесь, Виктор Иванович? – наконец прервал затянувшуюся паузу Цесаревич.

– Больше двадцати трёх миллионов рублей, Александр Николаевич. Если точнее…

– Сын, – прервал старичка Цесаревич, – Император выразился однозначно, имущество Гагариных твоё. Распоряжайся.

– Что посоветуете, отец? – начало до меня доходить, с какой целью был устроен этот спектакль.

На лицах двух моих родичей и воспитателя проступило облегчение.

– Посоветую пока положить в наш банк. А там решишь, что делать с этими деньгами.

– Так и поступим, Виктор Иванович, – сказал я.

– Как будет угодно вашему императорскому высочеству, – кивнул старичок.

– Просто Алексей Александрович.

– Хорошо, Алексей Александрович. Ещё один вопрос. Что делать с ювелирными украшениями? Их очень много, везти сюда не стали…

– Ответ дам позже, – сказал и посмотрел на отца, который кивнул, показывая, что я говорю всё верно.

– Как вам будет угодно, Алексей Александрович, – поклонился старичок. – Я могу быть свободен?

– Да, Виктор Иванович.

После того как сотрудники Тайной канцелярии с финансистом ушли, забрав с собой сумки с деньгами, отец поинтересовался:

– Понял, Алексей, зачем с тобой дополнительно заниматься будут? – Я кивнул. – Пока на имуществе Гагариных потренируешься, Виктора Ивановича к тебе император не просто так велел прикрепить. С ювелиркой потом разберёмся, как и с другим имуществом. Мне уже пора, не забудь предупредить своих друзей, что ты по-прежнему титулуешься князем Пожарским.

Уже вечером, после ужина, когда мы сидели вчетвером в гостиной, Вика поинтересовалась:

– И как дальше будем жить, ваше императорское высочество?

– Как жили до этого, так и будем, – ответил я. – Ничего не меняется. Я пока для всех князь Пожарский. И попрошу относится ко мне как и прежде.

На лицах Вики и Александра читалось облегчение, а Леся загадочно улыбалась.

***

– …Вот как бы и всё, – закончил свой отчёт цесаревич.

– Понятно теперь, почему Маша с Варей грустные ходят, – кивнула императрица. – Я с ними потом поговорю. И тебе надо, Саша, Алексея как-нибудь на неделе в гости пригласить.

– Хорошо, мама, – кивнул он.

– С этим всем пока закончили, – подвёл итог император. – Чувства и эмоции слегка поутихли. А теперь, Александр, объясни-ка нам те свои действия в отношении Гагариных. Вернее, их отсутствие.

– Отец, ты же сам запретил…

– Я? – хмыкнул Николай Третий. – В каком месте? Когда это слова о том, что мы не сможем поручиться за здоровье Катьки и ребёнка, и о конфликте в семье стали прямым запретом? Володя, я прав? – император посмотрел на сидящего напротив брата, который кивнул. – Вот! И дядька твой со мной согласен. В одном ты молодец, что всё-таки решился! За свой род любые глотки рвать надо! А теперь ответь мне, почему мы с Володей должны были канцелярии и корпусу по всей империи самостоятельно указания раздавать в отношении рода Гагариных, да ещё и за твоими телодвижениями следить, чтобы все одновременно сработали? А сам ты этого сделать не мог? Это же азбука, Александр! – наследник при этих словах опустил голову ещё ниже. – Молчишь? Иди и думай, в следующий раз таких ошибок не допускай!

Когда цесаревич вышел из кабинета, Мария Фёдоровна сказала мужу:

– Он делал всё правильно, Коля. Исходя из твоих слов, можно было понять, что ты против. А дальше он таился, пытаясь свою подготовку к мести скрыть… Вот и…

– Да знаю я, Маша, – отмахнулся Николай Третий. – Давно у него крупных проколов не случалось. Вот и решил немного наследника в себя привести. Злее будет.

– Ну, если только из этих соображений, тогда да, – кивнула императрица.

– А мы, Маша, с Колей тот разговор именно с этой целью так и построили, – усмехнулся великий князь. – А то Сашка, когда после нападения на Алексея прибежал, аж трясся весь! А тут ему – нет! Подумай о семье! Вот он и подумал. Правильно подумал! А не сразу помчался вместе с Мишкой Пожарским Гагариных вырезать.

– Два братца-интригана! – в сердцах кинула, вставая, Мария Фёдоровна. – Даже с родичами в эти игры свои играете! Сколько лет это всё наблюдаю, а привыкнуть не могу! Пошла я. Не засиживайтесь!

– Слышал, Вовка, в чём нас с тобой обвиняют? – усмехнулся Николай. – А сама по всей империи такую паутину сплела, что канцелярия с корпусом завидуют!

Великий князь отвечать ничего не стал. Он, как и брат, всегда восхищался талантами императрицы и немного её опасался, в чём боялся признаться даже себе.

Глава 4

Как и утром в субботу, из тёплой постельки меня под бурчание недовольных девушек вытащил Прохор. Сходив в душ, я, подсвечивая себе телефоном, оделся и собрал сумку для университета. В столовой был в половине седьмого утра. Только хотел высказать Прохору, который с большим аппетитом поглощал творог с вареньем, всё, что думаю о ранних подъёмах, как в столовую зашёл дед.

– Доброе утро, твоё императорское высочество! – бодро поприветствовал он меня. – Как спалось?

– Доброе утро, деда! – улыбнулся я. – Спасибо, хорошо.

– Ты заглядывай почаще к старику, внучок! Можешь даже с собой подружек и друзей брать, места всем хватит. А то уедешь сегодня и забудешь деда… – он сделал вид, что расстроен. – Дядьки-то твои с семьями только по праздникам каким и появляются…

– Хорошо, деда. Буду заглядывать, – пообещал я.

– Ты завтракай давай, – старый князь проследил, чтобы я сел за стол рядом с воспитателем и начал есть принесённый Натальей творог, запивая его молоком. – Мы тебя чего с Прохором так рано подняли, Лёшка. Ты ешь, ешь, не отвлекайся! Пока все спят, глянул бы ты меня… Как там дела обстоят, с доспехом-то…

– Доем и гляну, – кивнул я.

Ментальный доспех деда был близок к идеалу: правильная геометрическая форма, чёткие, одинаковой толщины грани, усики внутренней решётки, наконец выровнявшиеся по длине.

– Пару дней, деда, надо выдержать для гарантии, – озвучил я результаты «осмотра». – Возраст свой всё-таки учитывай! А так всё близко к идеалу.

– Да я уже сейчас себя меньше, чем на полтинник чувствую! – развернул плечи князь Пожарский. – На полигон бы сейчас! – он мечтательно прикрыл глаза.

– Пара дней, деда! Терпи!

– Хорошо, хорошо! Обещаю!

Вскоре в столовой появились Леся с Викой, за ними спустился и Сашка. Последние двое, быстро перекусив и попрощавшись с нами, уехали – не было у них «Волги» с гербами, а значит, не имелось и выделенной полосы на трассе. Алексия же осталась меня проводить, ей ещё предстояло собирать вещи.

Когда мы с ней и Прохором вышли на крыльцо, воспитатель сказал:

– Сегодня на вечер ничего не планируй. Буду тебя с Дворцовой полицией знакомить. Лесю перевезу, не переживай. Всё, езжай.

По дороге в Москву, удобно устроившись на заднем сиденье «Волги» и пытаясь задремать, я с улыбкой принялся вспоминать, как вчера вечером в очередной раз был «бит» Вяземской за то, что скрыл от неё своё «истинное» происхождение. Мои попытки оправдать это тем, что сам я узнал тайну своего рождения пару дней назад, привели к обратному результату:

– Я присягу принимала, в том числе и Романовых защищать! Но для тебя, Пожарский, сделаю исключение! – Комбинация из двух ударов руками мне в грудь закончилась ещё и выпадом ногой в голень. – Быстро на место вернулся! Не хватало ещё, чтобы я за тобой бегала! – Попытка сесть на кровать рядом со смеющейся Лесей потерпела полное фиаско. Пришлось снова вставать. – Руки опустил! Вот и стой так, пока я не успокоюсь!

Успокоилась Вика довольно-таки быстро, буквально через пару минут. Потерев свои маленькие кулачки, она заявила:

– Не меняется ничего, говоришь… Тогда раздевайся, твоё императорское высочество!

Юра, по просьбе, остановил машину рядом с моим домом, вернее, домом, где я снимал квартиру. Покинув «Волгу», я огляделся. Да… Романовы постарались на славу! Следов разрушений не было никаких, а о произошедшем напоминал только свежий асфальт на проезжей части и тротуарах, обновлённые фасады близлежащих домов и свежеокрашенная ограда парка. Ещё вывеску «Русская изба» подлатали. Довольный увиденным, я направился в парк по своему уже привычному маршруту, заметив, что от дома за мной на некотором удалении следуют два человека. «Видимо, дворцовая полиция», – подумал я.

В римской аудитории был в половине девятого. Поздоровавшись с ещё немногочисленными однокурсниками, сел на своё место и стал ждать университетских друзей. Появились они минут через десять, причём, когда меня заметили, Андрей начал девушкам что-то втолковывать.

– Так, Алексей! Рассказывай, что у тебя произошло? – присаживаясь рядом, требовательно спросила Юсупова.

– Инга! – попытался её остановить Долгорукий, но девушка просто проигнорировала, а Наталья отмахнулась от брата и сделала вид, что тоже, как и подружка, ждёт моего ответа.

– Я староста! Мне положено знать о студентах моей группы всё! – Инга гордо выпрямилась. – Быстро говори, Пожарский!

Как она в этот момент напоминала Вяземскую! Хотя та бы уже меня колотила, выбивая ответ на интересующий вопрос.

– Вот вообще не понимаю, о чём вы спрашиваете! – улыбнулся я. – Всё у меня хорошо, ничего не случилось. Просто глава рода в Жуковку на выходные пригласил, отказать было нельзя.

– Ты это, Лёшенька, кому другому рассказывать будешь! – карие глаза Инги сузились, да и сама она всем свои видом демонстрировала полное недоверие к моим словам. – Мы были в пятницу у твоего дома. Там как Мамай прошёл! Кстати, он был одним из моих предков! Так что я знаю, о чём говорю, Пожарский!

– Ремонт там делали, Инга. Внеплановый. Говорят, фановую трубу прорвало, – продолжал улыбаться я.

– Инга, не верь ему! – вмешалась Наталья. – Какая фановая труба? Придумал тоже… Половину квартала ремонтировали и стёкла вставляли! Ты, Алексей, хочешь сказать, что вывеску ресторана, который в твоём доме находится, дерьмом сорвало? – Долгорукая продемонстрировала неплохие познания в сантехнической науке.

– Вот и именно! – кивнул я. – Всё ведь в четверг случилось, после обеда. А к пятнице успели отмыть.

– Я с вами, князь, не разговариваю! – вдруг заявила Юсупова.

– Я тоже! – отвернулась Долгорукая, а её брат просто развёл руками и тяжело вздохнул.

Девушки держали своё обещание до окончания занятий, а с Андреем удалось нормально поговорить только в большой перерыв.

– Лёха, я этих клуш просил к тебе с расспросами не приставать, так что не обращай внимания. Ты с этими всеми… событиями… часом про турнир не забыл?

– Андрей! Спасибо, что напомнил! Конечно, забыл! – схватился за голову я. – После занятий гляну сетку. Но ведь и мне никто не звонил из участников, значит, всё нормально.

– Получается, так, – кивнул Долгорукий. – Но ты обязательно посмотри. И ещё… Ты слышал что-нибудь про «малый Свет»?

– Конечно слышал, Андрей, – заинтересованно кивнул я.

– Так вот, держи официальное приглашение, нам всем в пятницу передали, – он, улыбаясь, протянул мне конверт с адресатом: «Князю Пожарскому А.А.»

Внутри был лист бумаги с типографским текстом и какими-то водяными знаками. «Интересно, кто так заморочился? – подумал я. Так… – Уважаемый Алексей Александрович! Бла-бла-бла… В эту пятницу, в 20-00 будем рады видеть Вас в ресторане “Три свечи”». И неразборчивая подпись в конце.

Малый Свет – это закрытое общество юных родовитых дворян, некая тренировка перед Светом большим, или просто Светом, – фактически элитной тусовкой дворянства Российской Империи. Кто-то, как мы с моими университетскими друзьями, попадал и туда, и туда автоматически, просто по факту рождения, кто-то добивался права быть принятым в Свете заслугами и долгой службой, кто-то интригами, женитьбой или замужеством. Верхом всех этих достижений считалось официальное представление роду Романовых в лице императора с императрицей, что автоматически давало право посещать все знаковые события в Кремле, да и не только, без приглашения. Тем же самым Пожарским, Долгоруким, Юсуповым, Шереметьевым и ряду других родов, неофициально именуемых главными, это самое право было вменено в обязанность. Так что все совершеннолетние члены этих родов были просто обязаны посещать подобные мероприятия, проводимые императорским родом. Главное отличие Света малого от просто Света было в простоте и незатейливости нравов – молодёжи давали возможность перебеситься, смотрели сквозь пальцы на выходки, которые иной раз носили весьма и весьма одиозный характер. Ограничений для вхождения в этот закрытый клуб «золотой молодёжи» было три. Первое – возраст до двадцати трёх лет. Второе – официальное приглашение от «членов малого Света», которые под микроскопом рассматривали твою родословную или уникальные достижения с рекомендациями. Третье – заключение брака, что автоматически переводило брачующихся в разряд «серьёзных» дворян, принимать которых должен или не должен был уже Свет большой.

«Интересно, как это всё будет выглядеть в натуре», – подумал я, сложил листок обратно в конверт, который убрал в сумку.

– Лёха! Вот она, жизнь студенческая, начинается! – Долгорукий аж весь светился.

– Поглядим-посмотрим, Андрей, – попытался я успокоить его. – А время на Марию у тебя останется? – взыграли во мне братские чувства.

Тот как-то сразу потух и погрустнел:

– Постараюсь совместить как-то… Там разберёмся! – вновь заулыбался парень.

С Шереметьевой мы встретились в кафе Университета. После приветствий, оглядев подружек, она сразу спросила у Долгорукого:

– Андрей, они всё-таки начали выспрашивать у Алексея подробности? – Тот кивнул. – Понятно… Алексей, не обращай на Ингу и Наташу внимания! И давай сядем рядом, я тебе про наши выходные расскажу.

В кафе мы пробыли около часа. Юсупова с Долгорукой всё это время дулись на меня и не произнесли ни слова. Зато Шереметьева как будущий журналист сумела построить беседу со мной и Андреем таким образом, что нам пришлось самим рассказывать о выходных. Конечно, ничего лишнего я не сказал – в поместье Пожарских в Жуковке мы с приехавшим Сашкой Петровым гуляли и ходили в баню, а по утрам Дед с нами занимался физической подготовкой на свежем воздухе. Из рассказа Долгорукого выходило, что у них всё прошло по старому сценарию: магазины, спа, ресторан и дискотека. В воскресенье только «отдыхали от отдыха» и готовились к университету. Маша Романова присоединиться к ним не смогла, у неё дома какие-то дела были. Когда прощались на крыльце, Андрей ещё раз напомнил про турнир.

За территорией университета меня опять встретили двое мужчин. Кивнув, они приотстали и сопроводили до дома. Когда я зашёл в квартиру, застал Прохора за разбором наших вещей.

– Давай, Лёшка, раздевайся и помогай. Собирал в спешке, не помню, где у тебя что висело. Леське шмотьё тоже привезли. Она на студию уехала, вечером обещалась быть. Как в университете?

Только я успел рассказать воспитателю про интерес друзей к событиям четверга, как в дверь позвонили.

– Я открою, – сказал Прохор.

Вернулся он из прихожей с крепким мужчиной лет сорока, в светло-синем костюме. После поклона он представился:

– Ваше императорское высочество! Ротмистр Михеев Владимир Иванович прибыл в ваше распоряжение! – и кивнул.

– Приятно познакомиться, Владимир Иванович. Для вас – Алексей Александрович, пока князь Пожарский, – я протянул руку, которую ротмистр охотно пожал. – Присаживайтесь.

Когда мы разместились на диване, я спросил:

– Что от нас требуется, Владимир Иванович?

– В первую очередь, Алексей Александрович, ваше расписание и маршруты передвижений. Чтобы не было никаких неожиданностей. Как сегодня, например…

– Сегодня? – не понял я.

– Да, сегодня, Алексей Александрович, – кивнул ротмистр. – Я вчера вечером от Тайной канцелярии принял в этом доме четыре квартиры: две большие на первом этаже и две – этажом ниже и выше вашей. Сегодня утром, когда распределял своих сотрудников по постам, мне доложили, что появилась «Волга» с гербами Пожарских, из которой вышел… – он запнулся, – …молодой князь Пожарский. Пришлось срочно отправлять вслед за вами пару человек, а потом и встречать после университета. Они мне, кстати, сказали, что вы их утром заметили.

– Я так и понял, Владимир Иванович, что это люди из вашего ведомства, – кивнул с усмешкой я.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, Алексей Александрович, – позволил себе улыбнуться ротмистр. – Вот нам и нужно ваше расписание со всеми маршрутами, чтобы накладок не было. О внеплановых поездках тоже хотелось бы получать предупреждение заранее…

– Расписание составлю, предупреждать заранее буду, – пообещал я. – Что-то ещё от меня требуется?

– Познакомиться с личным составом, Алексей Александрович, – встал с дивана Михеев. – Во избежание, так сказать… Можно даже прямо сейчас, пока все на месте.

Знакомство с двадцатью сотрудниками Дворцовой полиции прошло довольно-таки быстро – ещё на выходе из моей квартиры ротмистр что-то пробурчал в рацию, и встретились мы все в подземном гараже. Михеев представил меня, напомнив, что титулуюсь я князем Пожарским. Моей же задачей было запомнить лица охранников, как выразился бы ротмистр, «во избежание, так сказать»… Когда охрана разошлась «по постам», Михеев показал нам с Прохором их транспортные средства: три «Нивы» и пять «Грант», стоявших рядом с моей «Волгой» и «Нивой» воспитателя.

– Тоже канцелярия постаралась, – прокомментировал Михеев наличие и близость парковочных мест.

– Это всё понятно, – кивнул Прохор. – Ты мне, Владимир Иванович, лучше скажи, как у вас питание организовано?

– Продукты закупили, в квартирах есть кухни и холодильники. Не вижу никаких проблем.

– В ресторане был?

– Конечно, – кивнул Ротмистр. – В первую очередь проверил.

– Вот оттуда еду и заказывайте! Сами готовьте только ночью. Считай, ротмистр, что это приказ, – припечатал Белобородов. – Прямо сейчас пойдём и договоримся. Я думаю, что Алексей Александрович не обеднеет. А у вас будет больше времени на отдых, да и ресторану чуть выручку поднимем, после событий прошлой недели.

Пока они ходили в «Русскую избу», я доразобрал свои вещи и посмотрел сетку турнира. Следующим моим соперником был Голицын Глеб Алексеевич, насколько я помнил, наследник рода Голицыных. Прежде чем ему звонить, решил набрать дядьку, Григория Михайловича Пожарского.

– Привет, Алексей! Я так понял, по поводу турнира звонишь?

– Привет, дядька! Да.

– Какие предложения?

– У меня с Голицыным Глебом Алексеевичем встреча, постараюсь на среду договориться.

– Знаю Глеба. Поговоришь с ним, меня обязательно набери.

– Договорились, – пообещал я.

Переговоры с наследником Голицыных не заняли много времени. Он поблагодарил меня за звонок, сказав, что у него турнир совсем вылетел из головы – первую встречу он пропускал. На моё предложение встретиться в бильярдной «Метрополии» в среду, в 19-00, ответил согласием.

– Отлично, Алексей! – сказал дядька Григорий, когда я ему перезвонил. – Костю я набрал, он будет тоже. До встречи!

Тут как раз вернулся Прохор.

– Всё уладил с рестораном. Мне твой отец карточку дал, – он продемонстрировал мне пластиковый прямоугольник. – Приказал ни в чём себе не отказывать.

– Так мы с тобой и так себе ни в чём не отказываем, – хмыкнул я. – У меня вон больше двадцати трёх миллионов в банке лежат. И что?

– Да это он мне дал, чтобы я твои и свои деньги не тратил, Лёшка! – махнул на меня рукой воспитатель. – Считай, что мы с тобой на обеспечении Романовых теперь живём. Род, семья! Никуда от них не денешься.

– Прохор, я тут, знаешь, тебя о чём хотел спросить. Как у тебя дела обстоят в финансовом плане? Сколько себя помню, ты всегда со мной жил. А сейчас ситуация может поменяться в любой момент. Ты не подумай только, что я тебя гнать собираюсь, ты мне самый близкий человек, но всё же?..

Воспитатель вздохнул и начал рассказывать:

– Все эти годы с тобой, Лёшка, я продолжал числиться в канцелярии. Мне на счёт в банке каждый месяц перечисляли деньги, довольствие. Плюс твой отец периодически премии всякие подкидывал. А тратить всё это мне было некуда – я фактически находился на обеспечении рода Пожарских. Ещё у меня квартира небольшая в Москве есть, её сдаю до сих пор. На кой она мне, если за тобой, оболтусом, приглядывать постоянно надо? На счёте скопилось около трёхсот тысяч, большая часть из которых – премии от цесаревича. Как-то так…

«Очень неплохая сумма для обычного дворянина…» – подумал я, а вслух, улыбаясь, сказал:

– Прохор, жениться тебе надо. Сразу найдётся, куда деньги потратить.

– Вот тебя сначала пристрою, а потом и собой займусь! – подмигнул он. – Слушай анекдот, Лёшка. Ты уже большой, тебе можно. В загородном поместье рано утречком раздаётся крик: «Ванька! Ванька! – а в ответ тишина. – Ванька, ёд твою мать!» В кабинет хозяина поместья наконец понуро заходит Ванька: «Звали, барин?» – «Звал. Сымай портки, вставай раком!» – командует хозяин. Ванька тяжело вздыхает, поворачивается спиной, начинает нагибаться, одновременно стягивая штаны, и бурчит: «Жениться вам пора, барин!»

Отсмеявшись, я доложился о предстоящей в среду встрече с Голицыным, а потом, по всей видимости, с дядьями.

– Хорошо, – кивнул Прохор. – Михееву я сам скажу. Кстати, Лёшка, готовить я сегодня уже не успеваю. В «Избу» пойдём или домой закажем? – Прохор опять помахал передо мной «волшебной карточкой».

– Давай я Лесе позвоню, там и решим.

Девушка сказала, что будет через час, и выбрала ресторан, в который придёт сразу, не заходя домой. Позвонил я и Вике, узнать, как дела.

– Сегодня за городом занята, работы много, – Вяземская выделила интонацией «за городом», намекая на базу корпуса. – Ночевать буду дома. Так что отдохнёшь от меня, Пожарский! Завтра будешь?

– Да.

– Вот и увидимся. Пока!

К назначенному времени спустились в «Избу». Народу, в отличие от прошлых наших посещений, наблюдалось немного – были заняты всего три столика. Вскоре недалеко от нас расположились два сотрудника дворцовой полиции.