– Присаживайся. – Он указал на кресло, на которое я, вскоре, и сел. Он же отошёл в другую комнату. Не расслабляясь, я принялся более детально осматривать комнату. Комната была похожа на типичное убежище писателя, коем мой собеседник и являлся. Это можно было понять из его вопроса, который он задал мне увидев меня на пороге.
Вернувшись, он протянул мне кружку чая, и я не смог ему отказать. Он был слишком вежлив, и отказывать ему было бы неправильно.
– Значит, ты хочешь знать о Анне…
– Да, что случилось? – На самом деле я не знал, как звали мою тётю. Я всегда называл её тётей, или мамой. Хоть я и понимал, что это неправильно, но порой она заменяла мне мать, помогала в том, на что моей матери было всё равно, и из-за этого я надолго полюбил эту женщину. Полюбил, словно свою мать.
– Это долгая история.
– Мы куда-то спешим? – Спросил я. На лице своего собеседника я увидел некое подобие разочарования.
– Нет, просто тяжело рассказывать об этом. Думаю, что, для начала, стоит представиться. Андрей! – Кинул он, и протянул мне руку.
– Вадим. – Ответил я, и мы обменялись рукопожатием. Теперь нас связывало нечто большее, чем общее знакомство с уже умершим человеком.
Он кивнул и ритуал знакомства прошёл как по маслу. Помимо рукопожатия, мы обменялись шаблонными фразами, хотя я сейчас не мог сказать, что это знакомство было для меня приятным.
– Ну, Вадим, многое произошло с того момента, как она осталась одна.
– Она ведь давно осталась одна. Сколько я её помню, так у неё было лишь несколько ухажёров, но их я не застал. Она лишь вспоминала о них, рассказывала интересные истории, которые услышала от них, или которые произошли с ними.
– Я говорю не про это. Несколько лет назад её перестали навещать. Вообще. Она перестала выходить из дома, начала говорить, что она никому не нужна, и что мир её скучен, а сама она одинока. – Я начал прокручивать воспоминания, и действительно, мы навещали её три года назад, а после перестали приезжать. Тогда я не понимал, что же случилось между ней и моими родителями, и ничего не изменилось. Я всё также не имею ответов на свои вопросы, и не могу их получить. Единственный человек, который мог их мне сейчас дать, мёртв. Андрей вряд ли мог знать о том, почему мы перестали посещать тётю, поэтому спрашивать было бесполезно.
– И ты не пытался ей помочь?
– Пытался, но она всё глубже уходила в себя. А потом… У неё нашли рак. Опухоль была большая, да и другие оборудование не видит. Уже было поздно, думаю ты понимаешь.
Безусловно, я понимал, но не мог проронить ни слова. Всё услышанное, и обработанное, въедалось в мозг, разъедая его и оставляя раны, которые теперь я не залечу. Ведь человек, которого я любил как свою мать, долго умирал, а я даже не знал об этом. Даже не спросил у родителей почему же мы перестали навещать её. Я просто забыл про неё, и сейчас мне было стыдно.
Чувство вины разрывало меня изнутри, прорезало дыры в моей душе, занося через раны едкий яд, способный отравить меня, сделать беспомощным. Мне хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не думать об этом. Кажется, яд начинал действовать.
– И после, ты решил продать её квартиру? Прости, но какое право ты имел?
– Я её сын…Внебрачный сын. – Сказал он, и я заметил, как просел его голос, сделав его похожим на подростка. Теребя в руках вязанный шарф, он выдавал свою обиду, и разочарованность.
Моему удивлению не было предела. Я не думал, что зайду так далеко. Я хотел лишь узнать, что случилось с женщиной, которая заменила мне мою мать, но сейчас я узнаю подробности личной жизни этой женщины, и эти подробности били по мне так, словно я стоял в боксёрском ринге.
– Вероятно, ты не знал обо мне. – Начал он, и, казалось, говорил уверено, но я видел, как дрожали его пальцы. – Это неудивительно, никто не знал обо мне из её семьи, или её окружения. Я ей не нужен был, и она оставила меня моему отцу. Тот вскоре сошёлся с женщиной, и у меня появилась полноценная семья. Правда, тогда я ещё не подозревал, что мать то мне и не мать. Узнал я лишь о секрете отца год назад, но он то и не пытался увиливать или врать мне. Он помог мне найти мою настоящую мать, но на встречу с ней так и не поехал.
– Он не рассказал как они познакомились?
– Нет, лишь сказал, что она бы хотела увидеться со мной. – Я видел в его глазах пустоту, которую было нечем заполнить. Я понимал, что не смогу помочь ему. – Когда мы встретились, то долго болтали, она не хотела отпускать меня. Я видел, что она была одинока. Но что я мог сделать? Я навещал её так часто, как мог, но ей было мало. – Теперь я понимал, что же вычистило его подсознание, оставив там непроглядную бездну. Его, как и меня, раздирало чувство вины.
Я положил руку ему на плечо, и сказал:
– Я понимаю тебя, и я тоже чувствую вину за то, что всё произошло именно так. Она была прекрасным человеком, и, наверное, страдала даже не из-за боли, а из-за того, что думала, что её все бросили. Я бы тоже так думал, но я хотел быть здесь… Рядом с ней. Если бы я только знал…
Всё это было похоже на часть сентиментальной пьесы о двух людях, чьи судьбы разошлись. И вот они хотят найти друг друга, но поиски всегда оборачиваются провалом. Сейчас мы нашли друг друга, но огонь наш исчез. Больше он не загорится вновь, не озарит наши жизни своим ярким пламенем.
– Хорошо… Я так понял, ты хотел погостить у неё? Тебе есть куда пойти?
– Погостить то хотел, но пойти некуда. Не переживай, у меня есть машина, там переночую, а потом уеду. – Другого выхода у меня не было. Теперь, когда у тётки я не смогу переночевать, придётся вновь мучиться на диване своего автомобиля.
– Да чего ты будешь там калечиться? Я дам тебе матрас, и хоть поспишь почти как человек. – Сказал он, ехидно улыбнувшись. В целом, этот план меня устраивал, и я был готов переночевать здесь. Утром же я уеду в другой город, и буду искать собственное жильё.
– Буду благодарен. Но у меня есть последний вопрос. – Спросил я у него, пока он не ушёл за моим матрасом.
– Какой же? – Он посмотрел на меня, вопросительно подняв бровь.
– Почему ты не забрал её документы, а оставил их в её тайнике? Ведь это ты их оставил там, мало кто знал о нём. – Я очень хотел получить ответ на этот вопрос. У меня было много теорий, много догадок и из-за чувства, что я могу не узнать правду, дрожь то и дело пробегала по моей коже.
– Ох, это было её последним желанием. Она знала, что об этом тайнике известно узкому кругу людей, и велела мне спрятать все документы туда, чтобы их никто не нашёл, не прочитал, и не узнал о её жизни. Она хотела исчезнуть, и я ей в этом помог.
Глава 4
Утро началось прекрасно. Сон мой прервало прекрасное пение утренних птиц. Их пение, словно маленькая река, затекло в мою комнату сквозь открытую форточку и, разливаясь по комнате, наполняло всё жизненной энергией.
Ночь свою я провёл на грубом матрасе, а голова моя лежала на каменной подушке. Казалось, что после такой ночи мои шейные позвонки перестанут представлять единое целое, и голова моя падёт с плеч. Но даже обращая внимание на то, что кров мой был далеко не лучшего качества, я смог отдохнуть от дороги, и был вновь готов двинуться в путь.
Но был ли у меня план? Где-то вдалеке моего сознания проскальзывали мысли о том, что нужно добраться до соседнего города, снять квартиру и сделать передышку, собраться с мыслями и позже вновь двинуться в путь, но уже в последний раз. В этом городе же я не мог оставаться, ведь если я был в розыске, то меня могли легко найти по адресу тёти, и новый хозяин квартиры тёти, в свою очередь, назвал бы адрес Андрея, и цепочка замкнётся на мне.
Моё бренное тело лежало на старом матрасе, расположенном в гостиной, и не могло найти желания на подъём. Пение птиц всё ещё протекало по моей комнате, а солнечный свет заполнял всю территорию, которая на целую ночь стала моим домом. Но нужно было его покидать, дабы найти свой настоящий дом.
Быстро собравшись с мыслями, собрав себя по кусочкам, которые за время моего скитания перестали составлять единое целое, и осмотрев комнату, в которой я находился, я создал план, и мигом принялся его выполнять. Поэтому уже когда я оделся, и готовился приступить к трапезе, на часах было лишь 10:45. Слишком рано, но и здесь мне нечего было делать.
Я знал о нескольких городах поблизости. И выбор у меня был разный: Я мог уехать в немноголюдный город, где мог всю жизнь провести в одиночестве. Я мог бы выращивать розы, продавать их, и наконец смог бы забыть о своём прошлом. В моих мечтах уже виднелся дом где-нибудь в глуши, где я буду выращивать розы. Это могла бы быть и ферма, где я смогу выращивать не только розы. Но этот вариант мне не подходил. Мои внутренние страхи постоянно говорили мне о том, что нужно затеряться среди толпы. Нужно снять квартиру, и потеряться. Ходить за продуктами сливаясь с толпой граждан, и все места посещать так, словно меня и нет. Мне нужен был многолюдный город.
Пока я бродил по своим мыслям, Андрей выбрался из своей комнаты. Вид у него был потрёпанный словно в его комнате был портал в волшебную страну, где он всю ночь бился с чудовищами. Может так и было? Только никакого портала не было. Провалившись в сновидение, он мог столкнуться с неведомым, мог столкнуться с врагом, которого не мог победить. С самым злейшим врагом, что был на нашей земле. Верно, речь шла о воспоминаниях. Часто они настигали меня, и я не мог дать им отпор, как бы я не старался.
– Плохо выглядишь. Плохо спишь?
– Мучают кошмары. Но в этом есть и свои плюсы, ведь когда я не могу уснуть, то во мне просыпается творческая личность. Начинаю писать стихи, в общем. – Значит я был прав, и его действительно мучают кошмары. Наверное, и кошмары у нас похожие.
– Думал ты пишешь романы. – Честно признался я. – Но стихи… Мне кажется, что это слишком тяжело.
– Мне кажется, что я не смогу написать роман. Я привык к стихам. Обращаю их к тому, что заставляет моё сердце биться сильнее. Думаю, что ты понимаешь меня.
Конечно же я понимал его. Мне было знакомо чувство, когда то, что заставляет твоё сердце петь, хочешь поставить на первое место в своей жизни, хочешь каждому рассказать о своих чувствах. Он же посвящает стихи тому, что насыщает его жизнь красками. Можно сказать, что он делится своими красками с другими.
Андрей взял чистую тарелку, и взял себе порцию каши, которую утром приготовил я. Уже сев рядом, он посмотрел на меня, и сказал:
– Значит, ты сегодня уезжаешь? – Спросил он.
– Да, нужно ехать. Раз Анны уже тут нет, то мне и делать тут нечего. Собственно говоря, ради неё я и приезжал. – Не было нужды в том, чтобы просвещать его на предмет моих проблем. Хватило бы и этого.
– Хорошо. Хотел бы я, чтобы мы познакомились при других обстоятельствах…
– При других обстоятельствах мы бы и не познакомились. – И я думаю, что я не соврал ему. При своей жизни моя тётя доверяла мне больше, чем себе, но так и не рассказала о том, что у неё есть сын. И я не думаю, что она бы смогла рассказать кому-то об этом. Она бы испугалась осуждения и презрения со стороны моих родителей и всей нашей огромной семьи. И тайна эта ушла бы с ней, если бы я не сошёл со своего пути.
Я не хотел оставлять его. Мне казалось, что он нуждается во мне. Всё же, он потерял мать, и в квартире его не было признаков посторонней жизни. В нём я видел человека, который не может оправиться после горя. Но и остаться я не мог. Уже видел я план, который сможет обеспечить меня спокойной жизнью, и я не мог не выполнить его. Страх, что меня найдут, был превыше сострадания.
Ещё несколько часов мы общались. Он рассказал мне о том, что хочет в будущем реализовать. Всё говорил о том, что хочет уехать в столицу, и стать знаменитым писателем. Стать тем, кого увековечат в учебниках. Когда он говорил об этом, то я вспоминал как и я хотел этого, но свой шанс я потерял. После долгого рассказа о том, что же ждёт мир современный с нынешним подходом к дипломатии, и после того, как я выпил около пяти кружек чая, я решил, что пора отправляться в путь.
Покидая дом человека, который любезно приютил меня, я ощущал некую пустоту внутри себя. Мне придётся подавить эти чувства ради своего же душевного спокойствия, но наступит ли оно? Так я и уехал, скорбя по лучшим временам. По временам, когда я не думал о чувствах других.