Для меня же это было лишь очередным правильным решением, потому что у Кирилла всегда были выгодные планы, даже в тех моментах, где мы что-то теряли.
– Нам нужно немного времени чтобы оставить для управления проекта, достойную замену. – сказал он нам с Максимом Викторовичем, когда мы вышли из кабинета.
– Кирилл. Тебе не кажется, что рано или поздно проект должен зажить своей жизнью? – спросил у него Максим В.
– Кажется, но пока мы не готовы пустить его в свободное плаванье… – идя на выход, не смотря на Максима ответил ему Кирилл.
Возможно, именно из-за этой встречи и такого решения Кирилла Максим Викторович вместе с Аленой, своей женой, и с дочерью Надеждой, покинули проект. Сейчас, конечно, об этом мне не у кого спросить. Но чуть позже, примерно через полтора года, читая письмо, Кирилла написанное моей тете, я узнал, что он имел ввиду когда отказывался от высоких должностей, для того чтобы подготовить проект к «свободному плаванью».
Эти полтора года, с лета две тысячи тридцать восьмого по январь две тысячи сорокового, были самым тяжелым временим в моей жизни.
Я не был предупрежден об этих потерях и события, поэтому я просто был морально не готов.
Как и к тому, что через некоторое время это траур после смерти Кирилла коснется и моей семьи.
На той флешке, полученной от Кирилла в две тысячи двадцать шестом году, когда я еще только вступал в проект, в написанном тексте не было ни слова о каких-то подобных исходах.
Весь простроенный план, был написан до две тысячи пятидесятого, и эти люди, которые читали текст вместе со мной, должны были быть со мной рядом в пятидесятом году.
Что тогда пошло не так?
Автор сломал свою же предсказанную систему, дав Кириллу эти имена в списке?
Или сам Кирилл пошел по собственному пути, отрекаясь от простроенного плана? Сдавшись или наоборот сломав выстроенные рамки?
Я теперь этого уже не узнаю…
Многих людей, которые работали далеко от нас в регионах, мы увольняли по причине недобросовестных побуждений, которыми они ухудшали общую работу проекта.
Конечно, были и те, кто успел выйти из проекта по собственным причинам и убеждениям, не сделав ничего плохого, но это были единицы.
За этот короткий, казалось бы, промежуток время погибло очень много близких для меня людей. Не смотря на то, как они поступали с проектом, их жизни были частью моего жизненного отрезка.
Когда этот мир покинули Карина, из-за своей болезни, и Макс из-за того, что пытался найти ответ, я был в отчаянье, так же, как и Люба, которая потеряла в уходящем, две тысячи тридцать девятом году близких для себя людей.
После того как ее сестра разбилась в автокатастрофе и в конце года ушел из жизни Макс, не выходя из комы, Люба осталось совершенно одна.
Я должен был ее поддержать и именно поэтому мы сплотились.
Если бы я только знал, что эти печальное события свяжут нас с Любой, я бы отказался от этого желания, если бы можно было как-то все исправить.
Но тогда уже сделать было ничего нельзя, необходимо было смериться со случившимся, нам оставалось только лишь держаться и верить друг другу.
Но я ей врал, как и всем, как минимум целый год.
Весь этот год тридцать девятого, я в тайне продолжал общаться с Кириллом после его устроенной инсценировки со взрывом его машины в конце тридцать восьмого.
Он говорил, что ему необходимом было испарится из проекта, потому что за ним началась охота из-за старой его жизни, но что он сам причастен к тому, что началась чистка в проекте, я узнал лишь только из его письма спустя время.
Он не говорил мне правды, потому что не хотел, чтобы я отвлекал свое внимание от намеченного плана.
И хоть мне было понятно, что я должен был делать дальше без него, вместе со свой собранной, им же командой, во время его инсценировки, чтобы он мог спокойно «испариться» с проекта, его настоящий уходи из жизни, очень подкосил мое психологическое состояние и руки в тот момент моего пришедшего горя, просто опустились.
Еще сильней меня ударило и поразило известие о том, что моя тетя Вика тоже решила уйти вслед за Кириллом, так же просто расставшись со своей жизнью, как будто у них было еще пару.
Возможно, это было не так просто, как я представляю, и я никогда не переживу и никогда не узнаю, что было внутри у них на самом деле и в их мыслях, но так поступать было нельзя.
Весь мой мир замер, и я умер внутри.
Только Любовь спасла меня от шага в бездну, где меня ждала темнота, о которой я часто думал в своей потерянной от произошедших событий голове.
Она в один из дней, даже не ожидая этого, своей внезапной новостью, задела ту необходимую струну в моей душе, благодаря которой я понял, что есть смысл жить дальше, и я обязан двигаться по намеченному плану ради поставленной цели. Ведь на тот момент происходящего вокруг меня ужаса потерь, Любовь, несла в себе новую жизнь, нашей будущей дочери Евы, которая появилась на свет в ноябре двух тысячи сорокового года.
Осталось шесть дней
Я не могу вспомнить что мне снилось.
Проснувшись двадцать минут назад, с разными протекающими мыслями в полу-спящем состоянии, я пытался поймать хотя бы какую-то одну, чтоб не забыть, что через сон подсказывало мне подсознание.
И как только мне удалось сосредоточиться, я позвонил в исследовательский центр с надеждой услышать хоть какую-то новую информацию о приближающимся к нам объекте, но, к сожалению, они не сказали мне ничего нового.
Только совсем недавно я осознал для себя, что я ненавижу чего-то ждать, без возможности повлиять как-то на сам процесс, это уничтожает меня изнутри.
Голова пытается справиться с этой неизвестностью, давая в сновидениях подсказки, но это лишь размышления, которые загоняют меня в собственные мысли, которых я опасаюсь, из-за неведения, рассматривая самый неприятный результат.
Наконец сфокусировавшись на своей идеи в мозг поступила команда, встать и идти писать дальше.
В тех далеких годах, когда проект еще только набирал свою силу, мне нравились такого рода пробуждения, когда я ночью мог поразмышлять, проверить цифры по проекту, или позаниматься развитием заинтересовавшего меня на днях нового навыка, или просто почитать книгу, в тишине, пока Карина спит, а вся база отдыха словно замерла в моменте.
Как правило такие подъемы несли в себе прекрасный день и потрясающие настроение. Поэтому и сейчас я хочу настроить себя на более радостное будущее, до которого осталось еще шесть дней, и продолжу писать историю проекта.
2040
Буквально через неделю, после того как я узнал о беременности Любы, в проект вернулся Максим Викторович.
Он все прекрасно знал и без меня, о случившимся горе внутри проекта, и за его пределами, а я встретившись с ним, не хотел ворошить недавнее события, поэтому мы оставили этот момент прошлого без обсуждения.
Максим Викторович вернулся потому, что хотел своими советами помочь мне довести дела в проекте до конца, так как теперь я остался практически один из тех, кто был изначальной основой.
К его советам я относился очень аккуратно, обдумывая и анализируя их, потому что знал чуть больше о нем, из письма Кирилла, на что Максим Викторович явно не рассчитывал.
Не имея рядом более грамотных людей его возраста рядом, мне приходилось ему доверять в помощи по финансовым вопросам, так как он разбирался в них гораздо лучше чем я.
Немного осознавая происходящую вокруг ситуацию, я начал разрываться между Любой, которая находилась в положении, и проектом, который готовился внести новую идею в процесс обучения будущей молодежи.
Новый следующий шаг требовал особого внимания, потому что он менял всю структуру в теории, но на практике, был еще очень сыроват.
Я был обязан контролировать этот процесс лично, потому что вся ответственность за этот серьезный ход была на мне.
Посоветовавшись с Максимом Викторовичем, я услышал от него следующие решение:
– Свят, давай отодвинем следующий шаг проекта до сорок второго года. За это время ты сможешь как минимум помочь Любе, и сам освоишься в роли отца, и не будешь разрываться в непонимании.
Пока бы я занимался с ребенком, мы смогли бы с командой более уверенней подготовиться и рассмотреть разные нюансы третьего этапа, попробовав некоторые вещи хотя бы на территории нашей базы отдыха, где все находится под рукой.
Меня этот план развития событий устроил, и мы ему последовали.
Примерно через месяц после того, как Максим Викторович вернулся в проект, мне позвонила озадаченная Надежда и предложила встретится, но попросила не рассказывать о ее звонке никому.
До момента живой встречи я не понимал, что за конспирация, но, тем не менее не сказал об этой встрече даже Любе.
Встретившись с Надей, я узнал почему ее отец Максим решил так резко вернуться в проект.
Все оказалось не так безвозмездно, как в принципе я и предполагал, при нашей с ним самой первой встречи.
Надя тоже прочитала письмо Кирилла и не знала, как поговорить с отцом, чтобы узнать у него всю правду.
Через неделю после произошедшего с Викой, Наде позвонил Максим В. и предложил приехать домой, потому что у него к ней был серьезный разговор.
Приехав к родителям домой, она не встретила там ни своей матери, ни своего сына Давида, которого отправила погостить у бабушки с дедушкой, пока не справиться со своими внутренними переживаниями, после случившегося с лучшей подругой.
– А где они? – спросила я отца.
– В кино пошли. – идя в кабинет не оборачиваясь сказал он.
– Надь, давай по-быстрому тебе расскажу, что мне нужно… – начал отец, когда мы зашли в комнату. – Смотри, вот тут, документы по поводу С.В.Е.Т., тебе их надо подписать, чтобы я смог переоформить проект на Давида.
Я помогу пацану сделать все необходимое в финансовой части, у тебя все равно опыта в этом нет, так хоть сохраним людей и помещение. – улыбаясь произнес он.
Меня охватила какая-то резкая ненависть к нему, которую я никогда раньше не испытывала. Ведь не стало многих людей, а он думает о том, как бы я не потеряла «фирму».
Конечно, в своем состоянии я могла сделать что-то неправильно по отношению к С.В.Е.Т. который на меня переоформил Кирилл, но я не собиралась принимать каких-то кардинальных решений. В ту самую секунду, когда во мне бушевала злость, я решила спросить у него пока мы были в квартире одни:
– Это правда, что ты спал с моей подругой?
– Что? – разъяренно спросил он, со страхом, словно моя мама находилась в соседней комнате, и может узнать эту информацию.
Я все поняла по его взгляду, ведь я знала своего отца с детства. Если я что-то спрашивала у него, он всегда отвечал честно.
– Почему ты обманывал мать, и вы оба с Викой так поступили со мной? Я ведь считала ее своей сестрой!
Я ощутила резкую боль, которая проскользнула по моей щеке и в глазах немного потемнело.
– Послушай сюда. – тихо прошептал мне отец, когда я держась за щеку сидела у его ног и смотрела на него удивленно, потому что не могла поверить в то, что он вообще мог такое допустить в своих мыслях по отношению ко мне. – Этой шлюхи уже нет. – продолжил, сбавив тон, отец. – с ней все ушло в прошлое, так что заткнись и больше никогда про нее мне не говори.
Я, не проронив ни слезинки при отце, встала с полу и так же продолжая держаться за щеку вышла из квартиры, и сдерживая свое состояние горечи, выбежав из подъезда, села в машину и разрыдалась. Торопясь в машину в надежде на то, что этого не увидит ни мать, ни Давид, которые могли бы случайно возвращаться из кино.
Как только я успокоилась, я поняла, что обратно на разговор к отцу я уже не вернусь.
Все дело было в том, что Кирилл переоформил документы на обучающий центр и на проект С.В.Е.Т.
Свою долю обучающего центр он передал тете Вики и своему другу Андрею, которого тоже не стало, а организацию С.В.Е.Т. он переоформил на Надежду.
Отец Нади из-за этого терял контроль и возможность получать от этих двух проектов доход, так как девушки имели сто процентов всей прибыли, не зная о договоренностях Максима Викторовича и Кирилла.
После того как моей тети не стало, Максим Викторович очень быстро переоформил «центр» на своего внука Давида, и взял на себя все финансовые дела, как бы помогая внуку.
Надя даже высказала мне свои опасения, что это ее отец на самом деле мог подстроить самоубийство Виктории, ради переоформления. Теперь она понимала, что на самом деле это за человек, после того как прочитала письмо Кирилла, о котором сам Максим Викторович был не в курсе, и после того, как уточнила у него о связи с Викторией.
Так же Надя поведала мне, что она рассказала следователю Паше о том, кто был причастен к убийству Артема, так же узнав это из письма.
Савелий, сын подруги моей мамы, думал, что если Кирилла не стало, то о его «черной» истории никто не узнает, поэтому он спокойно продолжал работать в проекте С.В.Е.Т. Паша не только посадил Савелия. За решетку отправились и его друзья, которые были причастны к «наказанию» Вадима и Антона у нас в городе.
После разговора с Надей я понял, что мне нужно быть более осмотрительным по всем вопросам, которые Максим Викторович решает в финансовой части проекта.
Мне даже не пришлось долго ждать. Уже через пару месяцев после разговора с Надей, Максим сказал, что проект С.А.М. изживает свой финансовый ресурс, который у него был на тот момент.
На самом деле так и было, Максим никуда не выводил деньги, которые были в проекте, он просто перекрыл поступление с учебного центра, который обеспечивал нас благодаря тому, что Кирилл и Андрей направляли достаточно значимый поток финансов в нашу сторону с компаний, которые обучали своих сотрудников.
– Мы можем опять предоставлять платные услуги, как в начале… – спокойно предложил мне выход из сложившиеся ситуации Максим Викторович, словно не имеет к этому никакого отношения.
– Мне нужно обсудить это с коллегами и принять решение. – ответил задумчиво я.
В тот момент, на самом деле я прекрасно понимал, что сил у проекта с таким обеспечением, которое было теперь, хватит максимум до начала следующего года.
Тогда, все что было у Кирилла, начало принадлежать другим людям, которые к проекту не имели никакого отношения, и им совсем не интересна была дальнейшая судьба проекта.
В регионах, где у нас были площадки и базы отдыха, все бы тоже очень скоро перестало функционировать как прежде, даже не смотря на поддержку государства.
И от моих представлений по телу вдруг пробежала дрожь…
Я же к концу года готовился стать отцом.
Что делать дальше и какое будущее ожидает мою девочку, если я пойду на принципы и откажусь от его предложенной идеи?
Несмотря на то, что мне совсем не нравилась его мысль, пообщавшись со своими ребятами и не найдя другого выхода, я согласился на предложение Максима Викторовича, и в конце августа две тысячи сорокового, объявил всем ответственным за площадки и за базы отдыха, что на неопределенный промежуток времени все принадлежащие проекту территории должны работать в автономном режиме и оказывать платные услуги.
Это все, конечно же не могло не вызвать новую волну недовольства среди участников и учеников.
Ну а что мне оставалось делать?
Пятнадцатого ноября у нас с Любой родилась дочь Ева.
Я был несказанно рад этому событию, вот только моя радость буквально через две недели сменилась новыми изменениями в работе проекта.
Уже в конце ноября мы понимали, что многие площадки в регионах простаивают из-за того, что многие не понимая проблем, с которыми столкнулся проект начали уходить из педагогического состава, потому что не хотели брать денег со своих учеников.
Это было очень «интересно» с их стороны…
Когда мы предоставляли им возможность преподавать, получать за это деньги и обучаться самим, им нужен был проект, как только возникли трудности у проекта и им пришлось бы оплачивать самостоятельно свое повышение квалификаций на какое-то время, они начали воспринимать это как ущемление прав.
Как бы они это не воспринимали, мы начали терять людей.
Да, мы немного оттянули момент полной катастрофы благодаря автономной работы проекта, но мы ее только отодвинули, а не избавились.
2041
После нового года Максим Викторович предложил новую схему прибыли, которая мне не понравилась в очередной раз, но выбор был для проекта невелик.
Я видел доклады регионов и понимал, что нас ждет в будущем.
Максим предложил сдавать в аренду частным организациям территории, которые пока не используются проектом, из-за того, что там не хватает спроса и педагогического состава.
А в случае того, если упадок проекта будет продолжаться и в регионах будут появляться новые не задействованные площадки, мы сможем продать те, которые уже сданы в аренду без лишней траты времени на поиск покупателей.
Обдумав все, я понял, что он совершенно со мной не считается, воспринимая меня за идиота и совсем не старается помочь проекту, а хочет, максимально грамотно распродав его своим же друзьям, к которым он якобы не имеет никакого отношения. Затем все собрать под свой контроль, и пользуясь территориями после того, как проект полностью изживет себя, зарабатывать хорошие деньги.
Пару дней я был словно сам не свой, понимая, как человек меня обманывает, делая вид, что все что он мне советует, только помогает тому, что он сам же пытается разрушить, все, на что было потрачено почти двадцать лет нашей общей работы.
В тот период у меня с Любой были бессонные ночи, из-за того, что нам нужно было приглядывать за малышкой, а мне в это время просто хотелось побыть одному и подумать, пытаясь найти самостоятельно возможные варианты, примеряя к ситуации то, что мне когда-то рассказывал Кирилл, но я пока не принял это во внимание.
Я присел на лавочку в этот февральский вечер и смотря в лес, который находился за забором погрузился в размышления, вспоминая о том, как все было по-другому еще каких-то три года назад.
Когда позади меня стоящий клуб, заполнялся радостными людьми, приехавшими на празднования нового года и все думали о прекрасном будущем, которое нас ожидает, даже не догадываясь как могут измениться все события…
– Ну как ты, Свят? – услышал я знакомый голос, подошедшего сзади мужчины.
Я обернулся и увидел улыбающегося мне Гришу, который, как всегда, шел откуда-то с инструментами.
– Еще живой. – ответил я, и пододвинулся на лавочке дав ему место присесть.
За то время пока он был в проекте, мы с ним частенько разговаривали, когда я вызывался помочь ему устранить какие-то неполадки на базе отдыха.
– Как у тебя? – глядя на него спросил я. – Много жалоб?
– Да, нет, стараюсь держать все в рабочем состоянии, сам вот хожу, проверяю периодически. Так что, в принципе не на что людям жаловаться. Я же, территорию, как свои пять пальцев знаю, не первый год здесь. – улыбаясь сказал он.
Действительно, этот человек работал в проекте столько лет и у него как будто даже и мысли не было, как у остальных, что-то где-то скрыть, спрятать или взять для личной выгоды. Он и проект то, по-моему, дольше чем на день никогда не покидал.
Все время был на виду, и делал свое дело аккуратно и очень ответственно, при этом обучая своим бытовым навыкам, нас преподавателей, и ребят, которые приходили в проект чему-то научиться.
– Дела с проектом совсем плохи? – спросил меня Гриша, спустя пять секунд своего молчания сидя рядом со мной.
– Мне кажется, что я загнан в угол проблемами, из которых самостоятельно пока не могу выбраться, но при этом при всем, от моего решения очень многое зависит.
Поэтому я пришел сюда посидеть и поразмыслить.
– Свят, – дослушав вдруг начал Гриша. – когда я был приглашен в проект и мы разговаривали с Мирославом я уловил от него идею, которая со временем могла сделать нас всех свободными от прошлого мышления. Веря в это, я шел вместе с вами все время, ожидая этого шага.
Мы не раз и с тобой разговаривали о новом предстоящем шаге, который бы дал новый толчок к цели. Почему же мы еще не начали? Мы давно готовились к нему…
Да, с Мирославом случилось ужасное, но Максим Викторович вернулся, я думаю, что он поддержит тебя. – остановил свою речь и посмотрел на меня Гриша.
Я не стал рассказывать ему всех подробностей про Максима, но сказал о его предложенном планах и идеи. Гриша, послушав все, удивляясь некоторым вещам, которые предлагает мне Максим, выразил свою независимую точку зрения.
– Свят, я, конечно, не финансист и слабо разбираюсь в этом направлении, но я думаю, что вернуть обратно все то, что вы заложите или продадите до лучших времен, не получиться. В нашем мире конкуренция в каждом из нас беспощадно перебарывает благотворительность, ты и сам сейчас думая борешься со всеми чтобы не проиграть.
Но вот только чтобы ты не придумал, забудь о идеи продавать то, что собрал для проекта Мирослав.
А про то, что вы решили оттянуть новый шаг проекта, перенеся его на следующий год, всего лишь увеличивает время, которое Максим взял себе для того, чтобы разорить проект, и потом передать его в пользование кому-нибудь, кто будет более покладистым для него.
Как только Гриша сказал это, я сразу подумал о Давиде.
– Ну а что мы можем сделать сейчас?
– Свят, подумай. Мы сейчас на территории обучаем детей в основном тому, что диктует нам век.
Чему могут обучить подростков новые преподаватели, которые идут в ногу со временем? А ведь эти самые преподаватели еще совсем недавно обучались у нас, у тех, кто прививал им что-то человеческое.
Это здорово что они прогрессируют и очень хорошо разбираться во всех этих новых технологиях и усовершенствуют их, но мы забываем о себе углубляясь в это направление.
Люди, обучаясь здесь, теперь видят куда нужно стремится, но они не знают кто это стремиться.
Эти дети собирают всю информацию, которую мы можем предоставить и научиться многому, но посмотри на меня.
Я хожу изо дня в день, один, обслуживая всю базу отдыха и сейчас нет тех, кто хотел бы этому научиться. Как только ушли Настя с Ксюшей из проекта, потому что вышли замуж, мы набрали поваров, которые готовят нам за деньги, я уж не говорю про их навыки, как бы это сейчас смешно не звучало рукоделия. Как только все это началось, и с Алиной случилась ужасная история, мы перестала заниматься аграрным делом. Теперь некому выращивать с ребятами овощи и фрукты, которые раньше были неотъемлемой частью рациона в столовой. Мы опять же начали использовать покупное.
Мы не развивали это в регионах и не прививали это на площадках.
Это было всего лишь как ознакомительная забава, для детей, которая в новом веке уже вряд ли пригодиться.
Неужели ты забыл, как же называется этот проект?
– С.А.М. – резко ответил я.
– Вот именно Свят, совершенство, адаптация, модернизация. А мы решили на стадии «совершенство» облегчить этот путь и автоматизировали благодаря финансовым возможностям труд, который необходим каждому человеку, чтобы как минимум человек понимал, что в жизни главное.
Ведь чтобы быть человеком нужно мыслить, как человек, а не как зомбированное существо, которое идет туда куда зовет его прогресс.
Если бы проект не утерял эти направления пару лет назад, сейчас мы не столкнулись бы с такими проблемами, а если бы и столкнулись, то они были бы явно меньшего масштаба.
Участники бы как минимум понимали, как сложно достается многое, и ценили бы друг друга. Ты думаешь они понимают какого это, мести каждый день дворнику улицы вставая до рассвета, чтобы этот же мальчик или эта девочка, участвующие в проекте, прошли по чистым тротуарам. Дети и подростки воспринимают это за должное.
Все слишком легко, по щелчку достается нынешней молодежи и тем, кто забыл. Но чтобы что-то съесть, это нужно сначала посадить, ухаживать, собрать, приготовить, а уже потом употреблять в пищу, и так во многих направлениях.
Это хорошо, что мы нашли обменный эквивалент труду, но вот только кто имеет это эквивалент, даже не представляет какие цепочки тянуться до того, как конечный продукт попадет к ним в руки. Я не за то, чтобы откатиться назад, я за то, чтобы у детей было понимание и ценность, а мы учим их по тычку пальца об клавиатуру создавать будущее, не понимая настоящего и не зная прошлого.
Никогда не поздно возродить то, что могло бы освободить нас.
Мирослав шел к свободе, пытаясь показать, что так возможно жить, а мы постепенно возвращаемся к тому, от чего уходили.
Я смотрел на него и думал…
Как так? Ведь он был простой сборщик мебели, который до сих пор, как и многие верил в то, что Кирилла звали Мирослав, рассказывал мне такие вещи, которые смогли бы реально помочь проекту.
И ведь у меня была прекрасно собранная команда, таких же как я молодых ребят, с развитым мышлением, но ни у одного из них даже в мыслях подобного не было.
Вот что значит возраст… – подумал я.
– И еще кое-что… – сбил меня тогда с моих мыслей Гриша. – Пока ты не начнешь пробовать следующий шаг проекта с обучением, ты не поймешь, и не предугадаешь всех реальных проблем, которые смогут произойти.
Поэтому иногда стоит начать, не опираясь на чужое мнение, если сам принимаешь решение действовать. Ты же сам прекрасно знаешь, что в секунду все может измениться.
Я не думаю, что Мирослав продумывал все до мелочей, прежде чем начать этот проект.
Я не стал поправлять его ни с именем, ни с тем на сколько «Мирослав» продумывал каждый свой ход.
Я только лишь внимательно посмотрел на него, потому что в его словах были необходимые для меня мысли, а он, видимо поняв это встал с лавочки и похлопав меня по плечу добавил:
– Может быть я многого не знаю Свят, но Мирослав, наверняка, хотел, чтобы ты был его достойной заменой. Не подведи его начатое дело, хотя бы ты, раз Максим Викторович уже забыл о цели.
Я кивнул ему в ответ глядя в глаза, а он, улыбнувшись убрал руку с моего плеча и отправился дальше, насвистывая себе какую-то мелодию под нос, словно этого серьезного разговора и не было.
Крючком своих слов, Гриша вытащил из моих воспоминаний анализ жизни, происходящей за пределами нашего проекта, и внутри него, с двух тысячи двадцать второго года, по тот самый день пока мы не заговорили с ним на той лавочке в феврале двух тысячи сорок первого.
Я вспомнил как все это было, и его высказывание про существования человека в человеческом мышление, было самой четкой формулировкой происходящего в две тысячи сорок первом году.
Когда проект начинал свое существование, всего лишь в виде сайта, на котором мы делились со взрослыми своими представлениями о будущем в образовательной сфере, на дворе стоял две тысячи двадцать первый год. Уже целый год по всему миру бушевала страшная эпидемия. До такой степени страшная, что людям необходимо было находиться дома, чтобы вдруг не стать разносчиком этой эпидемии, и самому не заболеть.
Все это было похоже на фантастический фильм ужасов, где человечество постепенно вымирает из-за утечки вируса, как показывали в кинофильмах за долго до этого.
Тогда-то и был введен новый на тот момент способ образовательной и рабочий деятельность, который представлял из себя удаленную систему, когда человек с помощью своих гаджетов мог продолжать заниматься деятельностью, не выходя из дома.
На фоне этого начали очень стремительно развиваться разного рода программы, начиная с курьерских служб, через которые можно было заказывать еду домой и заканчивая тем, что человек мог зарабатывать дома, беря разные подработки опять же благодаря развивающимся возможностям в АйТи сфере.
Все это создавало еще больший ажиотаж для изучения этого направления, как у молодого так уже и у более взрослого поколения.
И может бы все и дальше развивалось в этом направление, но в две тысячи двадцать втором году одна беда перетекла в еще более страшную.
В то время я был школьником, и не особо понимал всего ужаса происходящего. Только сегодня, в две тысячи шестьдесят третьем, когда такое происходит по всему миру пока я пишу эти строки, спустя почти тридцать четыре года мирового перемирия, я гораздо осознанней воспринимаю, что это было для тех, кто участвовал тогда в боях, начиная с две тысячи двадцать второго по двадцать девятый год. Хотя это началось намного раньше.
В то самое время страна вновь начала возрождать патриотизм в молодежи, потому что как показала практика, не многие желали защищать свою родину, потому что многие не особо и понимали, что на самом деле происходит, как например и я.
Тема о развитие технологий немного потеряла свою необходимость, пошел спад в этом направление.
Спустя долгих пять лет, все ужасные события были закончены по всеми миру, все должно было вернулось на свои места, не вернулся только тот, кого уже, к сожалению, невозможно было вернуть.
Это был очередной ужасный траур в истории нашей страны после событий второй мировой.
Два года еще понадобилось после две тысячи двадцать седьмого, чтобы перейти к нейтральному перемирию, и еще два года для того, чтобы вновь отойти от патриотизма, из-за того, что больше никто из сторон не хотел устраивать выяснения каких-либо недоговоренностей, с помощью военной силы.
Весь мир перешел вновь как соскучившиеся по дозе наркоман, к развитию компьютерных технологий и программирования.
В две тысячи тридцать шестом, развитием этого направления в проекте занимались Ярик, Никита и Артур.
В две тысячи тридцать восьмом они вместе со своими учениками организовали масштабные проекты в АйТи технологиях, но, к сожалению, не смогли реализовать до конца задуманное.
Торопясь вперед, народ забыл, что его окружает, как по-своему выразился Гриша.
Поэтому я и правда зря оттянул время, второго этапа проекта. Нужно было запускать все еще в две тысячи сороковом, просто все происходящие события выбили меня из колеи.
Да, я хотел побыть один и мне нужно было самому обдумать ситуацию и принять решение, но, когда я хотел это сделать появился Гриша.
Возможно его присутствие в несостоявшемся размышление и было тем самым размышлением, после которого я принял его рассуждения как уже давно кружащиеся мысли в своей голове, и по окончанию сказанного им монолога, мной был подведен итог, где появилось решение, сложившиеся передо мной задачи.
Посидев еще немного времени после того, как Гриша ушел, я отправился к своим ребятам, с которыми принимал общие решения и, если можно так выразиться «пересказал» все Гришины слова.
Предложив с марта взять упор на хозяйственную деятельность, чтобы дать возможность участникам и преподавателям проекта, самостоятельно заботиться о себе сократив при этом расходы.
Это не значило что мы возвращались к старой эпохе, это была модернизация уже адаптированного мышления.
Выйдя из зала совещаний обсудив все с ребятами, я решил позвонить Надежде, чтобы встретиться и поговорить о предстоящих изменениях в проекте и возможной помощь с ее стороны.
Утром на следующий день мы встретились с ней, и я предложил Надежде объединить наши усилия, чтобы наши проекты смогли дальше заниматься своей деятельностью, не рассчитывая на чью-то финансовую поддержку.