Глава 22
– Ваша тётушка была невероятно щедра, – в очередной раз проговорил ювелир, внимательно изучая громоздкую подвеску с изумрудами.
– Что сказать, я была её любимицей, – если здесь так относятся к правам женщин, не мудрено, что и к внезапно упавшему на голову наследству, также посмотрят с подозрением.
В тайном кабинете Канрата Найран-Моэра я обнаружила просто кладезь полезной информации. Например, свод законов, который удивительным образом был схож с тем, что я так щепетильно изучала у Донкина. Возможно, мои соотечественники пришли бы в праведный ужас, что более ста лет законы сильно не изменились. Но так оно и есть.
Идти с целым состоянием куда-либо было рискованно. Мои подозрения подтвердились, когда я нашла примечательную сводку, будто всё утерянное принадлежит короне. Я не была сильно высокого мнения о законодательной структуре королевства, признаться честно, искренне верила, что всё, что находится в моём имении, принадлежит мне.
Нет, ну а что? Здесь мне даже право подписи пришлось выбивать почти силой и слезами. А ещё женщины в школах не учатся. Из высшего класса населения. А у низшего и школ-то не было. А вот потерянные камешки, будьте любезны, отдать в королевскую казну.
Чем занималась я весь вечер, помимо сказок и газеты? Правильно, подделывала документы.
Как можно было забыть, что барону Моэр принадлежало чудное колье? Да вот же, посмотрите, купчая на него. До моего вмешательства это была покупка изумрудного порошка для его опытов.
И колье я видоизменила, на случай, если у него есть какое-то невероятно популярное название, и вообще, это артефакт. Отдельные изумруды россыпью уже были проданы в другой лавке. Ах, какая жалость, вот купчая на браслет, но он был таким старым, что распался.
– Кошмарная работа для таких редчайших камней, – уж слишком внимательный ювелир бросил на меня подозрительный взгляд.
– Вы ведь осведомлены, как долго усадьба пустовала, – я вздохнула. Конечно, кошмарная! Если, для опытного криминалиста подделать документ не составит труда, то вот ювелирное мастерство, увы, слишком сложно. Что-то мне подсказывает, а именно ожоги на руках и сломанные ногти под чёрными перчатками, та система, которой я пользовалась вместо паяльной лампы, никак не подходила для плавки драгоценных металлов. Что-то удалось размягчить, что-то ломала и скрепляла клыками Тыковки. Получилось грубо. Хотя, конечное изделие можно назвать авангардным, если перед осмотром приложиться к бутылке, – даже не представляю, как оно сохранилось по сей день с учётом того, где я его нашла…
Ювелир лишь хмыкнул. А потом достал какие-то инструменты, быстро вынул все изумруды из колье и пары серёг. Ловко проверил пробу металла, вес, огранку и глубину света камней, а после жестом фокусника убрал всё в магический сейф, такой же, как и тот, что пал смертью храбрых под заботливыми копытами Тыковки.
– Удача, какая удача, – он быстро что-то записывал в громадной книге, – я даже готов заплатить больше, чем следовало бы. Двести шестьдесят золотых!
– Тогда прошу вернуть моё наследство, пожалуй, поищу другую лавку.
Кос дал чёткие инструкции, до какой стоимости я могу надеяться поднимать, и ниже какой не стоит даже думать продавать. А ушлый ювелир предложил цену на целую сотню ниже минимальной.
– Не думаю, леди Моэр, что вам стоит куда-то ещё обращаться или, что вы на это осмелитесь, – глаза ювелира сверкнули недобрым огоньком.
– И почему же? Потому что никто не предложит стоимость выше? – Я наклонилась ближе, – а, может, потому что вы доложите о незаконности происхождения этих камней, потому что точно знаете, откуда они?
Ювелир опешил.
– Или вы считаете, что у меня не хватит безрассудства доложить о ваших тёмных делишках с Фитхой?
– Леди Моэр, это немыслимо!
– Ой ли?
– Я абсолютно отказываюсь понимать, о чём вы говорите! И если вы продолжите, я буду вынужден вызвать гвардейцев!
– Можете вызывать, а я им поведаю интересную историю о том, как и при каких обстоятельствах, эти камни оказались у меня. И о том, что конечным получателем были вы. Подозреваю, что эта замечательная шкатулка есть не только у вас, но каких образом вы знали, что именно один камень с дефектом? Тот самый, что вы отложили в сторону. И ваша реакция, когда увидели, что несколько камней не хватает. Но, самое главное лежит на том стенде, – ювелир машинально проследил взглядом туда, куда я указывала, – именно там находится примечательная и очень странная ваза, которая идеально подходит под конфетницу найденную с этими изумрудами. Увы, она разбилась.
– Вы не посмеете!
– Ещё как посмею. Наглость правит миром, если вы до сих пор этого не поняли. И да, вряд ли гвардейцы канцлера сразу же поверят моей истории о том, как вы, господин… Хотя, неважно. О том, как вы отдаёте заказы людям Фитха на ограбление богатых повозок на трактах королевства. А после, все украшения контрабандой возвращаются к вам в руки. Ведь молодые леди так часто при покупке таких украшений от радости делятся своими планами, не так ли? Гвардейцы мне не сразу поверят. Но начнут расследование, за время которой ни ваших клиентов, ни вашей лавки не станет. Итак, поскольку я невероятно добрый и милый человек, предлагаю триста пятьдесят за всё.
Ювелир сидел, обмахиваясь платочком, истекая потом. Я знала, какое впечатления произвела, когда вошла в лавку: молоденькая вдова, с глуповато приподнятыми бровями, в откровенно изношенном чёрном платье. И это первое впечатление никак не вязалось с моей вежливой улыбкой, которая сейчас больше походила на оскал.
– И я знаю, что он стоит больше. Остальное – моя плата за услугу.
– Какую услугу?
– Фитха не должен знать, что камни к вам вернулись.
– Но, помилуйте, леди Моэр! Он разозлился, когда я отказался платить за траты даже от недоставленного заказа. Он сожжёт меня в этой лавке, если узнает, что я провернул такую сделку за его спиной!
– В ваших интересах сделать всё, чтобы Фитха ничего не узнал. А я постараюсь вернуть вам другие заказы. За половину стоимости от их цены. В любом случае, это лучше, чем ничего. Вы останетесь в выигрыше.
– И за что такая щедрость?
– Вы перестанете делать заказы людям Фитхы.
На улице увесистый кошель моментально исчез из моих рук. Я еле успела заметить мелькнувшую спину Руни.
Ребята очень расстроились, когда узнали, что я так поздно проснулась из-за того, что всю ночь провела на болотах. Для них это было сродни приключениям Гензель и Гретель, а не опасное мероприятие. И да, в истории брата и сестры они не увидели абсолютно ничего предостерегающего, кроме беспросветной глупости. Ведь можно было не оставаться есть, а просто всё тихонечко спереть и сделать ноги.
– Мы – мужчины! Мы обязаны защищать нашу леди!
И, вспомнив мой первый поход в город, мы разработали нехитрый план не привлекать ко мне, выходящей из ювелирных лавок с увесистыми мешками золота, внимание. Никакие карманники не страшны, когда есть свои воришки! Матери года из меня, конечно, не выйдет, но что тут поделаешь. Тыковке тоже пришлось смириться с сумками на его спине, где сейчас хранился мой «банк».
– Ты видела его лицо? – Бахо надул щёки, имитируя вздувшуюся жабу, – когда ты его по тому прилавку размазала! Это ж надо догадаться! Как ты догадалась?
– Несложно раскусить преступный план, когда в найденном сундуке лежит письмо с подробнейшими инструкциями. Эти дураки даже не догадались его уничтожить, – мы дружно рассмеялись и двинулись к жующему глиняный горшок Тыковке. Хорошо, хоть ребята спрятали его в маленьком дворике, подальше от посторонних глаз.
– Мы справимся? – Тихо спросил Сони.
– Ещё вчера у нас не было ничего, а сейчас мы собрали почти шесть сотен. Конечно, справимся!
– Как ты так быстро посчитала?
– Сложила все походы по нашим ювелирным лавкам. Вот, смотри, – присела перед сосредоточенным Бахо, – если представим, что один пальчик – это сотня, сложи теперь три пальца, сколько у тебя сотен?
– Три.
– А теперь сразу приплюсую ещё три пальца, то есть три сотни, сколько пальцев?
Лала сосредоточенно пыхтел над своими кулачками, с липкими от леденца пальчиками.
– Это я такие деньжищи могу считать…
– И не только, я ещё таким математическим фокусам тебя научу!
Вуни и Руни вышли навстречу, как ни в чём не бывало.
Настроение было настолько радужным, что я не могла перестать улыбаться. Шесть сотен! За одну ночь!
Конечно, это лишь расчёт с долгами, а не постоянный заработок, но даже с этим успехом всё казалось таким простым.
– Леди Моэр, – меня окликнул приятный баритон, – приятно, наконец, с вами увидеться.
Ребята моментально испарились. Скорее всего, побежали уводить Тыковку по своим воровским тропам, чтобы он с нашим состоянием не попался ему на глаза.
– Господин Фитха, – я обернулась с широкой улыбкой, – наслышана.
– Хочу пригласить вас в место покомфортнее этого грязного переулка.
– Предпочитаю остаться на свежем воздухе, – и именно в этот момент из окна кто-то вылил целое ведро помоев. – Вы что-то хотели обсудить?
Обсуждать что-либо молодой мужчина не спешил. Мне пришлось приложить все свои усилия, чтобы ни один мускул на лице не дрогнул. За его спиной я, мягко говоря, натворила дел. И сейчас он мог прийти по мою душу по любому поводу из списка.
– Не знаете ли вы, кто распространяет эти грязные газеты, порочащие моё имя?
– Ваше имя было опорочено? Какой ужас! Мне очень жаль это слышать.
Глаза Фитхи зажглись странным огоньком, он не пропустил моего плохо скрытого сарказма. И сейчас этот щегол, наряженный в костюм голубого цвета с кричаще дорогим пальто, который стоял передо мной, чуть склонив голову набок, выглядел жутко. И заинтересованным.
– Вы здесь недавно, леди Моэр, поэтому вам простительны некоторые заблуждения. Просто не смогу себе простить, если такая очаровательная юная леди, как вы, попадёт в беду. У этого города есть правила, и несколько вы уже нарушили.
Мне стало зябко. Одно дело видеть его в бессознательном состоянии, и совсем другое – вот так, когда он с плохо скрытой угрозой решил со мной познакомиться «поближе». На этой улице всего с пару минут назад была толпа народа. Но сейчас мы абсолютно одни. Каждая собака знала и понимала, кто он такой.
Легко бороться с ним, когда он далеко и даже не знает, что ему кто-то пытается противостоять. Совсем не вовремя вспомнилась его реальная власть над всем городом.
И я прекрасно видела, что он знает, что я знаю, что он знает. Кхм. Только о чём конкретно он знает? Имеет ввиду только Коса и тот факт, что я причастна к выпуску газет?
Но его участие в исчезновении мальчиков и так на поверхности. Неужели ювелир донёс ему, что я притащила камни? В это слабо верилось. Ювелир больше похож на алчного человека, чем на трусливого, а я могла вернуть ему его сокровища. И он не был полным идиотом, чтобы верить, будто ни у кого не возникнет подозрений, что на все экипажи были совершены нападения аккурат после посещения ювелирной лавки. Ну, не совсем сразу же, но связь прослеживалась хорошо. То есть, ювелир и сам прекрасно понимал, что эти «заказы» пора заканчивать, и уж тем более потому, что многие партии бесследно исчезали.
– Я не приемлю угроз. И помню каждого, кто мне когда-либо угрожал, – я повторила его изучающую позу, жаль, что он был намного выше меня, – а, чтобы обвинять кого-либо, должны быть веские доказательства. Надеюсь, вы не думаете, что у меня в поместье цех по выпуску газет.
Он слегка прищурился. Кажется, его действительно волновали именно эти газеты, а не драгоценные камни с болот.
– Ещё увидимся, леди Моэр.
– И вам всего доброго.
Печатный «станок» покоился в разобранном виде в столярной мастерской Брунга. Но, если кто-то заинтересованный зайдёт к нему вглубь помещения, сразу обнаружит целую гору чистой бумаги, что слишком дорого для столяра. И уже тем более, ему не нужно.
– Он ушёл?
– Когда мы пойдём платить налоги?
Я в задумчивости кусала губу, глядя вглубь улицы, где исчез Фитха.
– Как часто вы рассказывали его людям о том, что видели на улицах?
Руни и Вуни переглянулись.
– Я не буду вас ругать. И да, очевидно, что дети на улицах – его глаза и уши. Мне просто нужно узнать, как сделать так, чтобы эти детки стали моим голосом.
– Они все живут по приютам, – Лала, услышав упоминания о приютах от Сони, сильно нахмурился, и как-то сжался, – там плохо. Но лучше, чем в подворотне.
Радужное настроение моментально испарилось. Фитху я воспринимала как своего личного врага. И в первую очередь за то, что он сделал с моими маленькими друзьями.
В нашем диалоге осталось много недосказанности, и мне до зубного скрежета не хотелось это слышать. Но, кажется, ещё чуть-чуть и он бы напрямую мне сказал, что мальчики были похищены из-за меня. Лишь из-за того, что посмела нарушить маленькое правило – не ходить к Косу.
А потом перешла дорогу второй раз – забрала мальчиков обратно.
А потом явно намекнула в газетах на то, что он причастен. Вряд ли в городе кто-то ещё не в курсе, кто такой Фитха и чем он занимается. Но одно дело, когда все говорят об этом шёпотом, и совсем другое, когда кто-то заорал об этом на всю глотку.
И да, намёк я поняла. Если дальше буду сидеть и не высовываться, всё будет тихо и спокойно. Вот только, я уже наследила, переходя дорогу этому типку. Пусть, пока он не понимает, что все следы – мои.
– С налоговщиком надо будет как-то по-другому разобраться.
– Ты опять что-то задумала, леди? – В голосе Бахо скользило плохо скрываемое восхищение.
– Так, помните, о чём мы утром договорились? Никаких краж и воровства, в неприятности вы не влипаете.
– Ну не-е-ет! Дома сидеть – скучно!
– Густав вас начал учить алфавиту! Как это может быть скучно?
Отпустить ребят одних в поместье я бы и так не рискнула. Поэтому не стала настаивать. Да и отправить их в наш трактир было проблематично, но, получив монетки, они с радостными криками пообещали, что дождутся меня именно там.
В местном банке я провозилась ещё кучу времени, пока открывала счёт, предоставляя все расписки от ювелиров и скупщиков. А вот на моменте, где я заставила сотрудника подписаться по тем, что он под страхом перед королевской канцелярией должен соблюдать конфиденциальность, я сожгла последние нервы.
Но сейчас мне надо было к Макбулу. У него, конечно же, есть вопросы к моей скромной персоне. Но у меня был один единственный вопрос по поводу Фитхи. В голове зарождался пока ещё совсем призрачный план, и ответ герцога был в нём ключевым.
Глава 23
Секретарь лорда Макбула встретил меня недружелюбно и с подозрением. Он несколько раз выглядывал в коридор, чтобы проверить, не будет ли опять со мной свиты. Какой злопамятный, вы посмотрите. Уже столько времени прошло, а он всё об одном.
Уж не знаю, чем был там занят герцог, но ждать пришлось долго. Я и просидела всё время на неудобном стуле, чинно сложив ручки на коленках, всем своим видом показывая, что ничего предосудительного не замыслила.
– Леди Моэр, не желаете ли кофе? – Не вытерпел, наконец, секретарь, моего постукивания каблучком по полу. Извините, это нервное.
– С удовольствием.
Секретарь отложил мою газету в сторону, я же постаралась скрыть улыбку.
«Столичный голос»
«Леди Майран завершила свой портрет с болонкой! К сожалению, болонку пришлось заменить козой, но художник Зойеран утверждает, что вышло даже загадочно. Талантливому художнику нужна помощь лекаря, чтобы избавиться от дёргающегося глаза и ночных кошмаров.
На границах участились случаи грабежа торговых караванов. Отряды подвергаются нападению из засады. Рекомендуем в охранный отряд набрать побольше стрелков, а также защитить шеи лошадей.
А теперь к скандалу. Свидетели чайного вечера у леди Т. рассказывают о неподобающем высказывании лорда Хиволи о своей супруге, а именно, о том, как жена позорит его в высшем обществе своим «неумением петь» и «отвратительном музицированием» на фортепиано.
Редакция газеты провела расследование. Лорд Хиволи действительно имеет право унижать свою супругу на глазах у знати. Оказывается! Уважаемый лорд – нелюбимый клиент у всех мадам Столицы! Девушки резко уходят на больничный, когда упомянутый приходит в заведение, где, просим заметить, просаживает имущество своей же супруги.
Так же он задолжал игорному дому в первый же вечер посещения. Как выяснилось, лорд Хиволи не умеет считать. И в попавшей в руки редакции его письмо с просьбой дать взаймы так же было написано с ошибками.
Но, главное, после небольшого расследования были выявлены случаи хищения из королевской казны нереализованного товара на сумму больше ста золотых.
Редакция напоминает, что супруга была не в курсе порочащих и недостойных дел своего мужа.
Настоятельно ей рекомендуем выставить вещи мужа и обратиться к поверенному для оформления всего имущества на себя. При необходимости, редакция окажет содействие.
А теперь к погоде:
Собака Фроси прилипла языком в жестяному ведру. По утрам мороз, пора утепляться.
Биржевая сводка: стоимость изумрудов выросла на три с половиной процента…»
Мою маленькую шалость в виде газеты так часто осуждают, но кто бы знал, сколько экземпляров продается каждый день именно в верхнем городе. Да-да, нас не обманут эти горничные, которые, оглядываясь, берут по несколько экземпляров «для себя». Мальчики-газетчики прибегают в трактир с горящими глазами, всякий раз вываливая на стол целую гору медяшек.
Я отдаю им всё обратно.
М-да, печать газеты бесплатно – не самое выгодное предприятие. Но я не могу брать деньги у ребят, даже те, что они заработали с моими газетами. Ну, не могу и всё. Чем я буду лучше Фитхи в таком случае?
– Леди Арманд, – голос с бархатными нотками пробрался под кожу, вызывая галоп мурашек. Внутренне пошлёпала себя по щекам, приходя в чувство, – прошу.
Герцог почему-то остался у прохода, придерживая для меня двери и оставляя не так уж и много пространства, а я же, протискиваясь мимо, украдкой втянула его аромат. Да, так пахнет роскошь и слезы соблазненных девиц.
Так. Это уже не смешно. Нельзя даже мысленно пускать слюнки на того, кто может отправить тебя на казнь. Или в тюрьму. Или в тюрьму, а потом на плаху.
Даже стало как-то стыдно из-за моей увлеченности, пусть и тайной, герцогом. Стыдно больше всего перед Сессилией. Если бы она оказалась той ещё стервозиной с отвратительным характером, пускать слюнки по Кенану было бы в разы проще.
Но я вспомнила, как девушка в притворном обмороке валялась на грязном полу трактира, помогая мне спасти детей, а потом пела им колыбельные в карете, когда те пытались согреться и отойти от пережитого ужаса.
Настроение резко испортилось. А ещё я разозлилась на лорда Макбула. Вот чего он лезет со своими чёрными глазами?
– Что-то произошло, леди Арманд? – Моя перемена в настроении не прошла незаметно.
– Леди Моэр, будьте добры, – привычно поправила его, вернув на лицо традиционную улыбчивую маску.
– Итак, леди Арманд, я бы хотел услышать цепочку событий, которая привела вас в трактир «Чёрная хвоя». Как вы узнали, что мальчики именно там? Как узнали о причастности Фитхи?
– Сестра одного из мальчиков работает в заведении мадам Жизеллы…
– Вы общаетесь с блудницей?
– Я слышу в голосе презрение или мне показалось? – Лорд Макбул вместо ответа лишь хмыкнул, откидываясь в кресле. И опять, чуть склонив голову набок, посмотрел на меня тяжелым взглядом чёрных глаз, вызывая внутри иррациональное раздражение. Мне точно нужен вечер покоя и отдыха, – а знаете ли вы, лорд Хад Макбул, как девушки туда попадают? И какой процент из них оказывается там против своей воли?
– Что вы хотите этим сказать, леди Арманд?
– То, что так легко осуждать тех, у кого не осталось выбора. И не надо мне говорить, что выбор есть всегда. Сестра Лалы не может забрать мальчика к себе, потому что у неё даже собственной комнаты в борделе нет, а она там лишь моет полы и чистит овощи на кухне. Но кого это волнует, не так ли? Пусть лорды с пафосным видом под самым носом у жён посещают бордели хоть каждый день, принося домой целый букет болезней, пусть они одаривают комплиментами и подарками девушек оттуда, но каждый раз, встретив их на улице, они будут воротить носы, будто не они вечером на кануне стояли на коленях, выпрашивая их внимания.
– Впечатлен, леди Арманд, – его взгляд стал холодным, – ещё больше обвинений я вряд ли мог услышать. Прежде, чем мы приступим к цели нашей встречи, посмею кое что заметить: к сожалению, такие заведения пользуются спросом. Стоил ли озвучивать, на сколько вырос процент насилия над женщининами, когда мы их пытались закрыть? И стоит ли рассказывать, какие заведения открылись тайно и в каком ужасе жили работающие там девушки? Я ни в коем случае не осуждаю девушек, мой вопрос относился к тому, как именно вы узнали о том, что похититель Фитха.
Стало стыдно. В сравнении с железобетонным самообладанием Кенана, я капризный ребёнок, который не может сдерживать эмоции.
Мой рассказ занял не много. И клянусь, я слышала смешок в той части, как мы с Мойдой подсыпали снотворное Фитхе.
– Как вы открыли скрытую дверь в подвале под трактиром?
А вот на этот вопрос мне не хотелось отвечать ни в коем случае. Рассказывать про призрака? Плохая идея.
– Не знаю, – чисто технически, это правда, – там не было никакой двери, а потом она резко появилась.
Взгляд Кенана стал колючим. Сложно было сказать, поверил ли он мне, но сама мысль о том, что я смогла открыть магическую дверь, ему не нравилась.
– Как оказалась ваша лошадь в том подвале?
– Он у меня не самый воспитанный жеребёнок, – пожала плечами, – я просила его остаться дома, но он пошёл за мной.
И ведь тоже почти не обманула.
– Лорд Макбул, – решила перевести тему, даже придвинулась чуть поближе. Ох уж эта бесстрашная я,– у одно из бандитов, тот, который ранил меня мечом, сталь светилась странным светом. Это… яд?
Кажется, моё чуть глуповатое выражением лица его ничуть не обмануло. Кенан понял, о чём я хотела спросить на самом деле.
– Существует ряд запрещённых артефактов, – к моему крайнему удивлению, герцог начал отвечать, а не уходить от вопроса, – мы регулярно изымаем их из тайников, но такие магически заряженные предметы то и дело всплывают в том или ином преступлении. Но самое главное, чтобы создать такой артефакт, помимо магического воздействия, нужна жертва. Магия опасна, леди Арманд. Но в первую очередь, опасна своей ценой, которую платят маги.
– У Фитхи покровитель в королевской верхушке? – Резко выпалила я самый главный вопрос. И, судя по секундной реакции Кенана, пусть он и взял себя в руки почти мгновенно, поняла, что попала в точку.
– С чего эта опасное предположение, леди Арманд?
– Он контролирует тракты перед столицей, не боясь гвардейцев. Вся контрабанда идёт по улицам города. Его преступления лежат на поверхности, но даже вы связаны по рукам и ногам. Такая наглость оправдана либо полным идиотизмом, либо осознанием собственной безнаказанности.
– Леди Арманд, вы производите впечатление умной и рассудительной девушки, но я настоятельно рекомендую вам не ввязываться в это дело. В прошлый раз вы чуть не погибли.
Это мне и нужно знать. Все предположения по поводу «крыши» Фитхи оправдались. Вот только непонятно, кто именно от короны его покрывает? У кого власти больше, чем у канцлера? Вряд ли сам король мог пособничать в таких грязных преступлениях. Я не самая умная в этой округе – догадалась я, догадаются и остальные. Тогда вера в короля значительно пошатнулась. Или…
Да нет…
Или…
Я посмотрела на Кенана. Красивый, как чёрт, но мы не об этом. Он и сам из королевской семьи, только другой страны. Его отец – внучатый племянник короля Восточной Империи, часто бывал здесь с дипломатической миссией. А после, для укрепления отношений между государствами, Кенан поступил на службу в королевскую гвардию. Дослужился до капитана, а потом и вовсе дошёл до канцлера. И это ему ещё и сорока нет. И вот вопрос: такого уровня человек в каком случае будет терпеть бандитского главаря, который переходит все мыслимые и немыслимые границы, проворачивая свои делишки у всех на виду?
Только, если покровитель – сам король. Но это, естественно тайна.
Внутренне я потирала ручки. Тайна, да, но не надолго. Моей газете нужно прикрытие.
Фитха орудует у всех под носом? Мы станем незаметными. Как можно охотиться на того, кого не существует?
– Мне не нравится ваше выражение, леди Арманд, – Макбул чётко увидел, что я что-то задумала.
– Бросьте, моя бабушка говорила, что я солнышко, – я улыбнулась ещё шире, на что Кенан, почему-то, не купился, – что, если вы мне поможете с некоторой юридической коллизией, а я вам помогу щёлкнуть по носу этого хлыща Фитху?
– Я могу вам помочь и без взаимной услуги, леди Арманд. Противостоять Фитхе одинокой девушке очень опасно. И зачем вам это?
– Смею напомнить, он похитил моих маленьких, беззащитных друзей. И не стоит сомневаться в моих способностях. У одинокой девушки есть одно секретное оружие.
Макбул почему-то пробежался черными глазами по моему платью.
– И какое же?
– Коварство, ваша светлость.