“Мими, – пронеслось в голове у Нильсона. – выходит Джек видел, кто ударил его ножом, и знал почему. Ну уж нет, если это всплывет, Министерство сделает суд показательным, оппозиция будет считать, что дело подтасовано, а девчонка всё равно останется крайней.”
Самое главное сейчас действовать быстро: первым делом убедиться, что её нет ни на одной из записей, дальше – физические улики. Он уже подъезжал к участку, где сверхурочно работал Том.
– Как тут у вас дела? Работа кипит? – спросил Нильсон, пытаясь придать своему голосу небрежность. – А у меня опять бессонница.
– Я уже присвоил ко всем записям точки на местности, откуда они были сделаны, теперь можно составлять схему нахождения и перемещения всех людей. – Том гордился своей работой, он начинал в полиции в качестве консультанта по электротехнике, поэтому даже сейчас, будучи офицером, он продолжал этим заниматься.
– Молодец! Если хочешь, можешь взять перерыв, а я пока тебя подменю, всю сложную работу ты уже сделал, смотреть на мониторы и я смогу. – пошутил Нильсон.
– Не откажусь, если честно, я бы поспал пару часов, с утра будет важный разбор. – Том потянулся и отправился в комнату отдыха.
Лейтенант остался один, он просматривал ролик за роликом, отмечая на карте положение каждого участника действий, но она так и не попала ни в один объектив. Через пару часов всё перепроверив несколько раз, Нильсон разбудил Тома.
Лифт открылся сразу в прихожую.
– Я все знаю, я пришел помочь. – произнес лейтенант. – Вы не попались ни на одну из записей с места преступления.
– А почему я, собственно, должна была попасть на камеру? Меня на той акции даже не было, – она вышла из темноты.
– Я знаю, что Вы сожгли свою одежду, зачем же ещё разжигать камин в такую погоду? Это же его стол? – он указал на рамки с фотографиями. – Почему ни на одной нет Вас? А завещание? Я всё знаю, у Вас был мотив. Мне очень, очень жаль.
– Вы пришли меня арестовать? Знайте, что это была самооборона, он не давал мне уйти, угрожал, каждый день! Никто не знал, что он ненормальный. Я запирала двери и боялась, что однажды ночью он придет.. – она осеклась. – Что еще я могла сделать? Я ни о чем не жалею, когда я поняла, что всё позади, я проплакала от облегчения несколько часов – не могла остановиться. Это того стоило.