Глава 13. Воздушные киты и железные альбатросы
Большой стальной гарпун врезался ровно по центру выпуклого окна. Толстое стекло сложилось пополам, и тонны воды хлынули из корабля по тёмным тоннелям, увлекая за собой тяжеловесных пассажиров.
– Плывите на восток! – успел крикнуть Аун где-то в темноте. – По возможности встречаемся у Седого Графа! Как только доберётесь до океана, дайте знать на ЭРУ, чтобы вас не искали зря…
Он говорил что-то ещё, но его уже мало кто слышал: китов разнесло водой по разными тоннелям, а так как единственный источник света померк вместе с разбитым стеклом, в пещерах стояла непроглядная темнота.
Уон пытался запомнить, куда его несёт, или хотя бы понять, в какой стороне восток, но поток постоянно крутил и переворачивал его в пространстве, так что совсем скоро он оставил это занятие. Волны толкали его, пару раз ударяли о невидимые стены, прижимали к холодному камню, но потом снова подхватывали на свои руки и несли дальше. Запоздало Уон подумал об оставленных на «Суши» вещах.
Когда вся вода вылилась из корабля и уже не толкала своей невидимой мощью так сильно, Уон, силясь разглядеть хоть что-нибудь, поднялся и пошлёпал вперёд по тоннелю. Пару раз он с разбега стукнулся головой в невидимую стену, поэтому чуть сбавил скорость и пополз более осторожно.
– Уол! – громким шёпотом позвал он и прислушался. Вокруг было темно и тихо. Ему никто не ответил. – Уол!
Уон поставил ладонь на холодный пол пещеры и тут же зашипел от неприятного жжения. В темноте он нащупал что-то плоское, круглое и острое и, недолго думая, сунул в карман, пообещав самому себе разобраться с этим позже. Судя по тому, что жжение не проходило, он сильно порезался.
– Уол! – снова позвал он. Уон справедливо опасался, что может своими криками привлечь внимание разумных обезьян, но в мрачных тоннелях под горами было на удивление тихо, и, кроме его собственного хлюпанья в воде, больше ничего не нарушало этой тишины. – Аун! Алу!
Никто не отозвался.
– Иен! Аен!
И снова ответом ему послужило молчание.
– Ална! Ойлэ!
«Ну не могло же нас разнести в настолько разные стороны? – недовольно подумал Уон, тщетно вглядываясь в темноту. – Хоть кто-нибудь-то должен меня услышать!»
– Уол!
– Да тише ты! – вдруг ответил ему знакомый голос. Уон сразу обрадовался и, начисто забыв об осторожности, ринулся вперёд, оглушая тоннели всплесками воды.
– Где ты? Я тебя не вижу.
– Тут я, тут, – прошипел в ответ Уол. – Мне камнем хвост придавило.
Уон наощупь отыскал что-то, смутно напоминающее лицо брата, потом таким же макаром нашёл камень и отодвинул его в сторону. Из-за глыбы тут же сильной струёй забил родник.
– Вода! – воскликнул Уон, подставив под поток раненую ладонь. – Значит, мы близко к реке.
– Рано радуешься, – проворчал Уол. Он был не очень доволен положением вещей, тем более тем, что ему придавило хвост и он не смог выбраться самостоятельно, поэтому не разделял оптимистичный настрой Уона. – Если сейчас огромный поток воды хлынет сюда, нас приплющит к скале, и выбраться мы сможем ещё очень не скоро, если, конечно, нас до этого не завалит камнями: тогда шансов не будет вообще. Так что надо идти вперёд, и как можно скорее. Дай мне руку.
Уол сам нащупал её в темноте и крепко стиснул ладонь брата.
– Ау!
– Что такое? – испугался Уол.
– Я обо что-то порезался, – ответил где-то в темноте голос брата. – Видимо, у меня там царапина.
– Прости, – от былого недовольства Уола не осталось и следа. Он подул на то место, где, предположительно, у Уона шла кровь, а затем осторожно перехватил его за запястье. – Увидишь свет – говори. Нам нельзя здесь оставаться.
– Разумные обезьяны могут вернуться, да?
– Что? Нет, они не вернутся. Не сейчас, по крайней мере, – казалось, Уол удивился. Уон не понял, почему. – Нам сейчас больше грозит обвал. Эта дурацкая машина таки пробила стену.
– Какая машина? Какую стену? И откуда ты знаешь, что обезьяны не вернутся?
Некоторое время Уол молчал, и, если бы Уон не чувствовал его ладонь на своём запястье, он бы испугался, что брат пропал.
– У тебя голова не болит? – спросил почему-то Уол после длинной паузы. Уон прислушался к своим ощущениям.
– Болит. Болит и кружится, – ответил он, потрогав себя по лбу. – А к чему ты спрашиваешь?
– К тому, что ты, видно, сильно ударился головой о стену, когда корабль разбился, и некоторое время пролежал без сознания. Тоска и Изгой молодцы: они прогнали тех, в костюмах, и выиграли для нас время. Уже ночь наступила, а люди не осмеливаются выходить из города в это время суток.
– Так сейчас ночь?
– Да, – Уол полз очень уверенно, и у Уона создалось впечатление, что брат видит в темноте лучше, чем он. – Но сегодня на небосводе взойдёт полная луна, должно быть светло, если только тучи её не закроют.
– А где сами Изгой и Тоска? С ними всё хорошо?
– Они остались у стен города, чтобы ещё раз помешать обезьянам, если потребуется, – сказал Уол и, судя по звуку, широко зевнул. Некоторое время молчали. – Нам нужно добраться до какого-нибудь водоёма до рассвета, – добавил Уол, чтобы разбавить тишину. – Теперь ночи – наше безопасное время, так сказала Тоска. Как ты себя чувствуешь?
– Я? Хорошо, – Уон ещё раз потрогал себя по лбу, словно хотел убедиться в правдивости собственных слов, и тоже зевнул, но не так широко, как Уол. – А ты?
– Нормально, – Уол снова зевнул. – Только спать хочу. Вот нам наконец-то и пригодилось то, что ты соня.
– Мне пригодилось, ты хотел сказать, – поправил его Уон. Уол насмешливо фыркнул себе в усы.
– Будь ты один, то, да, только тебе, а мы вместе. Мне сложно будет перестроиться, Уон. Боюсь, иногда тебе придётся тормошить меня, чтобы я не заснул.
– О, да неужели! – улыбнулся Уон. – Поверить не могу, что наконец-то настал момент, когда мой сбитый график приносит пользу, и ты меня за это не ругаешь.
– Чего только не происходит в этой жизни, – в темноте Уон не видел лица брата, но по голосу понял, что тот тоже улыбается. – Нам нельзя идти днём, разве что в воде. На суше, разумеется, у них больше преимуществ, там мы их никак не обыграем.
Вдруг впереди что-то блеснуло. Киты интуитивно ускорились, и спустя мгновения глаза Уона наконец-то что-то разглядели.
Идеально ровная круглая пещера выводила на холм. Прямо над ними тяжело висели горы, Колючие Гребни, справа качался на ночном ветру сонный лес, внизу, на таких же холмах, пестрели поздние осенние луга, а в небе низко над землёй висел большой круглый белый блин.
И ни намёка на реку.
Едва они вышли из темноты на лунный свет, Уол перевернул руку Уона ладонью вверх и внимательно осмотрел.
– Ерунда, – чуть помедлив, пробормотал Уон. – Просто царапина.
Уол ничего не ответил. Да, это была просто царапина, только вот она была очень глубокой и могла доставить им – точнее, Уону – много неприятностей.
– Ничего, – слабо улыбнулся Уол и аккуратно перевязал ладонь брата чистой повязкой. – Доберёмся до воды, а там быстро заживёт.
Уон представил, как царапина будет щипать, когда они вернутся в воду, и скривился.
Надо сказать, братья уже не раз успели порадоваться, что один из них был соней и накануне проснулся порядком позже, чем это полагалось по распорядку дня: Уол ежеминутно зевал, и Уон с мрачным выражением лица представлял, каких трудов ему будет стоить одна только попытка разбудить брата. Мысль, что за ними попятам следуют разумные обезьяны, радости не прибавляла.
– Нам надо поторопиться, – зевнув, сказал Уол. Он всеми силами боролся с собой и пока ещё ни разу не пожаловался на то, что валится с ласт от усталости – только там, в тоннеле, сказал о том, что хочет спать. – Скоро рассвет, и нам надо найти если не реку или пруд, то хотя бы какое-нибудь укромное место, откуда обезьянам будет трудно нас достать.
– Боюсь, таких мест не существует, – мрачно заметил Уон. – Мы на их территории.
– Да, но обезьяны не выходили из города уже много лет, – возразил Уол. – Думаю, у нас всё-таки есть шанс.
Братья поднялись на очередной цветочный холм – казалось, они сейчас находятся в коралловом рифе, разве что вокруг них не плавают разноцветные рыбки.
– Знаешь, Уол… Я понимаю, что шёл в поход не для того, чтобы сказать это, – тихо произнёс Уон, с тоской глядя на полную луну, – но я так хочу домой.
– Да, – грустно кивнул Уол, опустив взгляд в большие цветы, которые в их век были размером почти с китовую ладонь. В ночи все они казались одного тёмно-синего цвета. – Я тоже хочу домой.
Было странно и до ужаса неправильно слышать эти слова от тех, кто так стремился на сушу, чьей мечтой была та самая цивилизация, которая сейчас ждала утра, чтобы отправиться на охоту. Сегодня погиб их друг – а кем, если не другом, приходился китам их корабль? – и, наверное, именно его смерть так осадила до этой поры добродушных и жизнерадостных китов.
Братья спустились вниз, в долину, и пошли прямо на восток сквозь густой лес. Ползти им было трудно и неудобно – всё-таки, они были подводными жителями, – но ни Уон, ни Уол ни словом не обмолвились о том, как им было тяжело.
Когда небо над лесом позеленело, а звёзды начали исчезать, Уол наконец остановился и показал длинным синим пальцем на тёмную пещеру под холмом.
– Переждём здесь… – сказал он, тяжело дыша. – Только надо забаррикадироваться… Иначе найдут…
– Да… – кивнул Уон, который дышал не легче. – Деревья подойдут?..
Пещера была маленькой только для двух синих китов, каким-то немыслимым для стороннего наблюдателя образом оказавшихся посреди леса, а для всех остальных это было чуть ли не отдельное ущелье, поэтому мысль Уола забаррикадироваться была верной. Уол и Уон всем весом легли на растущие рядом сосны. Послышался жалобный глухой треск, и четыре ствола, стоявших до этого долгие и счастливые сотни лет, полетели навстречу земле.
Братья залезли внутрь пещеры – издалека могло показаться, что в расщелину заползли две порядком объевшиеся змеи – и закрылись снаружи упавшими стволами сосен, оставив себе тонкую полоску наверху, чтобы наблюдать за происходящим.
– Уон… – тихо позвал Уол, зевая. – Потом, когда вечером проснёшься… Я, может, очень крепко усну… Ты меня буди, хорошо?..
– Да уж постараюсь… – ответил Уон. Признаться, он сейчас не особо хотел спать, потому что накануне лёг и того позже, но долгий и тяжёлый путь сделал своё дело: Уон заснул крепким сном, едва над горизонтом показалось солнце, а Уол на правах старшего брата остался караулить, ежеминутно мигая слипающимися глазами.
Но когда наступил день, весь сон, как и предполагал Уол, мигом испарился. Сначала послышался тяжёлый гул, словно где-то вдали ураган валил старые деревья – Уол тут же растолкал Уона, и теперь они вместе сидели в тёмной пещере, забившись как можно дальше, и наблюдали сквозь оставленную щель за чистым голубым небом. Затем деревья накрыла тень: она была такой большой, что вряд ли какое животное могло обладать такими размерами. А потом сначала одна, а потом ещё одна и ещё, в небе стали пролетать огромные стальные птицы.
– Это железные альбатросы! – шёпотом воскликнул Уол, но в его голосе не было ни радости, ни удивления.
– Не думал, что увидеть их не в музее будет так страшно… – прошептал в ответ Уон. К счастью, все птицы пролетели мимо, и вскоре стальная стая скрылась из виду.
В лесу повисла тишина. Видно, люди не стали идти вслед за своими разведчиками или просто выбрали другой путь – киты этого не знали, но как только голос последнего железного альбатроса стих в небе, братья вздохнули куда спокойнее.
После этого случая Уол задремал: всё-таки он был жаворонком и, ко всему прочему, очень ценил сон, поэтому не спать всю ночь, а потом и после ему было тяжеловато. Он забылся беспокойным сном, и даже там, во сне, ему виделись страшные железные альбатросы. Они летели из Сердца Суши прямо в океан, парили над ним, а затем и те, что когда-то нашли киты, поднимались из океанских глубин и присоединялись к стальной стае, которая кружила над волнами и закрывала собой чистое голубое небо.
– Уол! Уол!
Был уже вечер, когда Уон, почему-то с восторженно блестящими глазами, растолкал Уола. Закатное солнце висело над горизонтом и смотрело сквозь стволы сосен оранжевыми лучами, отчего земля в лесу сплошь покрылась огненными пятнами, как будто заболела. Однако их пещеру накрывала большая тень.
Когда Уол наконец-то проснулся достаточно, чтобы осознавать происходящее, Уон приложил палец к губам и показал куда-то наверх. Уол посмотрел туда и ахнул.
Прямо над ними, низко в небе медленно плыл огромный воздушный кит. Он был необычный – естественно, он отличался от своих морских собратьев! Кит был весь коричневый, и хвост у него был не двойной, как у полосатиков и тех же братьев, а четверной, как будто у него было два хвоста вместо одного. Снизу не было видно, есть ли у кита глаза или нет, но иногда в лучах заходящего солнца на его голове что-то поблёскивало. Кит, кажется, не особо интересовался тем, что происходит под ним, потому что ни разу не посмотрел на землю и величественно плыл по небу, глядя куда-то за горизонт.
– Уон, ты тоже видишь это? – восхищённо спросил Уол, придвигаясь ближе. Кит улетел дальше в горы и вскоре скрылся за отвесными скалами, покрытыми какой-то зелёной мохнаткой. – Мне это не снится?
– Иначе почему я тебя разбудил? – проворчал Уон, впрочем, ни капли не сердясь на брата.
– Подумать только – настоящий воздушный кит!
– Тише ты! – шикнул Уон. – Солнце ещё не село, и обезьяны могут быть где-то рядом.
– Да-да, ты прав, – Уол отполз вместе с братом подальше от наваленных сосен, но даже в полумраке пещеры было заметно, как восторженно блестят его глаза.
Уон был удивительно прав, когда сказал, что им не стоит пока выходить из пещеры: когда багрового солнца уже не было видно за деревьями, а на другом краю неба сгустилась синь, послышался частый, приглушённый опавшей хвоей топот копыт, и с холма прямо на поляну перед пещерой братьев выбежало трое всадников на синих лошадях. У каждого из них на плече висело по тяжёлому гарпуну.
– Да что же это такое, а? – с досадой воскликнул один из людей в причудливом костюме. Разумные обезьяны говорили быстро, поэтому братья понимали не всё, но иногда в точном переводе не было необходимости: по интонации и так всё становилось понятно. – Ни один наш разведчик не засёк добычу. Это киты, в конце концов! Они не могли провалиться сквозь землю!
– Как раз это-то они и могли, – ответил другой. Человек сидел на лошади и сам в своём костюме напоминал лошадь, что со стороны выглядело очень странно. – Такой вес, хе-хе!.. Но ты прав: не могли же они исчезнуть? Не думаю, что киты научились передвигаться по земле быстрее коней и самолётов!
– Да, посмотрел бы я на это, – усмехнулся третий. – Эй, гляньте-ка! Кто это так свалил деревья?
Сердца братьев стукнули в два раза сильнее, на миг замерли, а потом ухнули куда-то вниз. Впрочем, люди сами чего-то испугались и шарахнулись от пещеры.
– Это берлога шмелевидного саблезубого медведя! – крикнул первый человек, поворачивая лошадь. – Надо вернуться в лагерь. Уходим!
И люди галопом умчались на своих синих лошадях туда же, откуда пришли, оставив китов одних размышлять над тем, кто такой шмелевидный саблезубый медведь, как он выглядит и почему обезьяны его так испугались.
Впрочем, ответ не заставил себя долго ждать. Когда на лес опустились сумерки и киты выползли из пещеры, разломав стену из поваленных сосен, на поляну вразвалочку, покачиваясь в воздухе и глухо жужжа, вылетел огромный медведь, превышающий людей в росте раза в три. Из пасти у него действительно торчало два длинных острых клыка, но примечательнее была его окраска: чередующиеся рыжие и чёрные широкие полосы, как у шмеля, и такие же прозрачные крылья за спиной, которые каким-то невообразимым образом выдерживали его вес. Очевидно, медведь, вернувшийся в берлогу с долгой дневной охоты жутко уставшим, был не очень доволен нежданными гостями у себя в доме, но животным больше себя в десятки раз перечить не стал и обошёлся только ворчливым жужжанием.
Киты поползли дальше прямо в противоположную сторону от той, где село солнце, то есть на восток. Идти было трудно: если про еду братья и думать забыли, то игнорировать жажду с каждым часом становилось всё труднее. Земля неприятно колола пересохшую без воды кожу, мышцы сильно болели с непривычки и отказывались нести своих хозяев дальше, но киты упорно ползли вперёд. Ни Уон, ни Уол не говорили, как им было тяжело, лишь перебрасывались будничными фразами, словно они выплыли погулять к Сизой Гряде, и только шумное дыхание выдавало напряжение обоих.
– Уол, – в конце концов, первым сдался Уон и остановился. Брат последовал его примеру. – Уол, я больше не могу… Я ужасно хочу пить…
– Понимаю. Я тоже, – у братьев, разумеется, были с собой бутылки с водой, но они выпили их ещё прошлой ночью и с тех пор не пополняли. – Нам надо найти реку. Седой Граф говорил, что у Артерии много рукавов… Мы должны быть где-то близко.
– А по-моему, мы ползём не туда, раз до сих пор не вышли ни к одному из них, – устало прошептал Уон и растянулся на земле. – Да и как мы выйдем к ним?.. Ты помнишь, сколько мы добирались на корабле от Шахматных озёр до Сердца Суши?.. Как я хочу пить, ты бы знал…
– О, я знаю, – Уол тоже хотел лечь рядом с Уоном, но прекрасно понимал, что если сейчас они оба вот так лягут, то не поднимутся уже никогда. – Уон… Я понимаю, тяжело. Но нам нужно ползти вперёд. Мы прошли уже много, мы… Мы близко к Артерии, правда. Аун наверняка вызвал подмогу с ЭРЫ.
– Каким это образом?..
– Скорее всего, когда «Сушь» перестала выходить на связь, там, на станции, не оставили это без внимания, – хрипло ответил Уол. А вот это, в отличие от предыдущих его слов, было абсолютной правдой. – Давай, Уон… Положи мне плавник на плечо, если тебе тяжело.
Уон глубоко вздохнул, одним резким рывком поднялся и преувеличенно резво пополз дальше, но ласту на плечо брата так и не положил. Да, ему было тяжело, точно так же, как и Уолу, и Уон это прекрасно знал.
Они ползли ещё целую ночь, вплоть до рассвета, почти не останавливаясь, хоть и скорость их, конечно, порядком снизилась. Они выползли на очередной холм, который им тогда показался очень крутым. Вокруг шумели сухими листьями на осеннем прохладном ветру золотые и багровые листья, над ними, глухо каркая, высоко в небе летали вороны, а внизу, у подножия холма, лежало что-то тёмное и длинное.
– Уол… – Уон, прищурившись, вгляделся в темноту, а затем слабо улыбнулся и рассмеялся хриплым от усталости голосом. Брат, привалившийся рядом к стволу дерева, чуть приоткрыл глаза. – Уол! Это река! Мы в Янтарном лесу, Уол!
Уол встрепенулся и с подозрением огляделся вокруг. Да, они действительно стояли в Янтарном лесу – и как они не заметили этого раньше? Внизу слева шашечками, отражая ещё тёмное утреннее небо, лежали Шахматные озёра, вдали справа извивалась лентой знакомая Артерия. Наверное, они сделали крюк, но теперь каким-то образом вышли практически к тому самому месту, где некоторое время назад проходили на ещё невредимой «Суши» вместе с Седым Графом.
– Подожди… – нахмурился Уон. – Не понимаю. Как мы могли так быстро преодолеть этот путь? Мы же на «Суше» шли больше недели!
– Так правильно: мы же огибали горы, – подумав, сказал Уол. – Крюк-то был приличный. А тут мы прошли насквозь горы, почти по прямой.
– Точно… – Уон обернулся и посмотрел на холмы, покрытые оранжевым лесом. Гор уже не было видно. – Но я не думал, что тут всё так на самом деле… Близко.
– Поторопимся, Уон! – оживился Уол и отпрянул от дерева. – Не знаю, увидят ли обезьяны нас на дне озера или нет, но смею надеяться, что нет: всё-таки вода там не кристально чистая, да и озёра достаточно глубокие.
Они выползли на берег Артерии. Течение здесь ускорялось, потому что река скатывалась вниз по склону прямиком к Шахматным озёрам, и ползти против течения китам сейчас было бы как никогда тяжело, да и солнце уже показалось над горизонтом. Последние шаги до воды киты преодолели с невероятной для них скоростью и радостно кинулись навстречу родной стихии.
Ещё никогда Уон и Уол не были так рады снова оказаться в воде. Они напились и наелись и теперь разве что хотели оказаться там, где их не достанут разумные обезьяны, а именно – дома. Ну или хотя бы просто хорошенько выспаться.
– Спокойного дня, Уон, – тепло улыбнулся Уол, когда они, до невозможного уставшие, но довольные, улеглись на дне одного из водоёмов. Шахматные озёра были довольно глубокими и со всяческими ущельями и закоулками на дне, так что братьям не составило труда забиться в укромное место, где разумные обезьяны вряд ли их найдут. – Считай, мы уже дома.
– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь… – сонно отозвался Уон с закрытыми глазами. Его правому полушарию уже начинали сниться шмелевидные саблезубые медведи, которые, сердито жужжа, перелетали с одного огромного цветка на другой и собирали длинными клыками нектар.
– Конечно, до океана ещё тысячи миль, – согласился с ним, зевая, Уол, – но мы в воде, а это уже половина удачи.
– Да… – счастливо протянул Уон. – Мне тоже почему-то кажется, что все наши проблемы остались на суше, а здесь, в родной стихии, нам всё нипочём. Как думаешь, разумные обезьяны могут достать нас в воде?
Уол равнодушно пожал плечами.
– Не знаю, – ответил он и широко зевнул. Рядом с ними, взбаламутив ил, проплыл длинный толстый сом. – Меня это не особо волнует, если честно. Уж где-где, а в воде преимущество точно у нас, верно?
– Смею надеяться, – кивнул Уон. – Хотя, судя по рассказам, в своё время разумные обезьяны и до океана добрались…
В тот раз Уол, продержавшись где-то до полудня, позорно заснул на дежурстве. Ему, в отличие от Уона, снились рогатые зайцы. У них были красивые ветвистые рога, похожие на оленьи, а у оленей, в свою очередь, были длинные уши, касающиеся кончиками самой земли. Уол любил обоих этих милых зверюшек: они часто выходили на побережье Великого океана рядом с их домом и радовали своим видом большой китовый глаз. Уолу нравился этот сон. Он сладко спал и, конечно, не видел ни железных альбатросов, которые снова большой стальной стаей пролетели над Шахматными озёрами, ни разумных обезьян, галопом проскакавших по их берегам на синих лошадях и обыскавших умерший порт, ни двух воздушных китов, о которых ещё совсем недавно мечтали оба брата. Им было уже неинтересно.