Цербер

Глава 18. Аня

Если не можешь изменить ситуацию – измени отношение к ней, – вспомнила то, что часто говорила моя мама, когда еще была живой. Мы жили в небольшой коммуналке. Папа получал небольшую зарплату, но вместе с маминым доходом у них получалось содержать нас с Лизой и не пойти по миру.

Я всегда благодарила бога за то, что смогла провести с мамой как можно больше времени. Что он не забрал ее у меня еще в роддоме или в детстве, что позволил насладиться счастьем полноценной семьи. Она умерла, когда мне было пятнадцать, а сестре тринадцать. Первое время отец старался держаться, зарабатывал и тянул нас.

Лишь изредка он заливал свое горе алкоголем, но через пару лет все стало сложнее. Нам не хватало на одежду и приходилось перешивать себе мамины вещи, а вот Лизка донашивала все за мной. Вещи застирывались до дыр и становились непригодными, но мы никогда не жаловались. Старались с оптимизмом смотреть на жизнь и кое-как получалось выжить.

Отцу, увы, становилось сложнее. Он потерял работу и никак не мог устроиться на новую. Изредка подрабатывал грузчиком и приносил деньги, но они расходились за пару дней, а новые он заработать не успевал. В восемнадцать я вышла на работу и стала помогать отцу, а в двадцать потеряла сестру, которая связалась с плохой компанией. Она умерла от передозировки наркотиками, а я даже не поняла, что она была зависимой.

Если потерю матери отец как-то пережил, то утрату Лизы не смог. Стал пить все чаще и чаще и никакие мои доводы не действовали. Нам отключили газ и электричество, но отец будто ничего не видел. Я не выдержала и уехала в столицу. Первое время спала на вокзале, гонимая полицией, а затем устроилась на работу в кафе и после познакомилась с Колей.

Он красиво ухаживал, и я просто не могла не выйти за него замуж. Любила ли я его? Да, любила. Тогда. Первое время действительно была окрыленной, счастливой, но прошло несколько лет и наши отношения изменились. То ли нас засосала рутина, то ли я просто не умела хранить домашний очаг, но из счастливых молодоженов мы превратились в вынужденных соседей, пару раз в месяц занимающихся, скорее, не сексом, а чем-то физиологически нужным.

И поняла я это только сейчас, когда к сидящему на столе мужчине испытываю больше чувств, чем к мужу. И пусть это далеко не любовь, не привязанность и даже не благодарность, а раздражение и злость, но ведь они есть. А к Коле я не испытывала и сотой доли этого всего. Мы жили как… квартиранты. Будто я у него на квартире, и он помогает мне по доброте душевной.

Удивительно, насколько мало нужно человеку, чтобы понять это. Просто сильная эмоциональная встряска, и я понимаю, что не люблю мужа, что нам давно пора было развестись.

Я действительно решила сделать это – выполнить то, что попросил Цербер. Не потому что хотела этого, просто… я отпустила ситуацию и поняла, что мои истерики, выплеснутое виски в лицо или разбитая бутылка о его голову приведут, скорее, к худшему исходу для меня. Понимала, что этот мужчина вряд ли проделал путь к моему дому, забрал меня, чтобы отпустить после одной дикой выходки.

И я не стала ее совершать. Просто отпустила проблемы, хотя и злилась. Изменила отношение к ситуации и странно, но мне стало не так противно, хотя мерзость ситуации никуда не ушла. С ужасом осознала, что переспала бы с этим мужчиной по своей воле еще раз, если бы он не предлагал денег и не вел себя как король жизни. Если бы не заставлял делать ему минет и выполнять любую прихоть.

Мое тело желало его, а душа хотела чувств, эмоций и впечатлений. Таких, чтобы дух захватывало и было трудно сделать вдох. Чтобы хотелось еще и еще. Я всего этого хотела, но понимала, что Цербер не тот мужчина, который сможет это дать. Он привык брать, распоряжаться и отнимать последнее, самое дорогое.

Но когда он сказал, что передумал, что хочет меня, впился поцелуем в мои губы, я просто зажмурилась и провалилась в эмоции, в желание получить те чувства, которые обуревали меня, когда мы были вместе в первый раз.

Тимур целовал напористо, так, будто изголодался по мне, будто лучше меня не было девушки, будто я была той, которую он хотел. Единственной. Я знала, что это не так, но позволила себе поверить в это, надеяться на то, что хотя бы сегодня он будет думать только обо мне.

Я отбросила все проблемы и решила оставить их на завтра. Не хотела даже думать о том, что будет после всего, кем я стану в его глазах и где окажусь, когда стану ненужной.

Глава 19. Аня

Утром меня разбудил грохот у моей кровати, от которого я тут же вскочила и натянула пододеяльник под подбородок. Прижалась к спинке и опасливо посмотрела на маленькую худенькую девушку, уронившую поднос. За ней тут же вбежал мужчина, одетый в простые брюки и темно-синюю рубашку. Он осмотрел помещение, кинул на меня взгляд, который тут же отвел и быстро приказал девушке убраться и выйти.

– Простите, – пролепетал, видимо, мне.

По тому, что он опустил голову и смотрел куда-то в сторону, я не могла этого понять.

После мужчина вышел, а девушка стала убирать в комнате, собирая битую посуду и остатки еды. Я вздрагивала каждый раз, когда она касалась осколков посуды своими тонкими, хрупки пальцами, но ничего не говорила, молчала и просто зажмуривалась, когда девушка собирала маленькие частички стекла в ладонь.

За дверью послышались мужские голоса, один из которых поверг меня в шок и заставил поджать пальцы на ногах. Дверь с грохотом отворилась, и в комнату вошел Цербер.

– Пошла вон! – тут же рыкнул он на девушку.

Та подобралась и вылетела из комнаты, даже не взглянув в его сторону.

Вот он – реальный Цербер. Человек, которого боятся все без исключения. И я позволила себе облить его вином?

– Уволить ее, – крикнул за дверь и закрыл ее.

Развернулся ко мне и стал подходить ближе, а я только вжималась в спинку кровати, ощущая спиной холодные металлические прутья.

– Испугалась? – как-то слишком мягко спросил мужчина, который только ночью хлестал меня по ягодицам и шептал грязные словечки, от которых горели щеки, а внизу становилось влажно-влажно.

– Нет. Ты зачем девушку уволил?

– Она ошиблась, – спокойно ответил мужчина.

– Она просто уронила поднос, – возразила, но тут же умолкла, стоило ему посмотреть на меня со всей серьезностью.

– Сейчас тебе принесут завтрак и одежду. Поешь и оденься, Зеки отвезет тебя по магазинам, вот карта, – бросил пластиковую карту на кровать, поближе к моим ногам, – купишь себе красивую одежду, украшения там, белье, все что нужно, поняла?

Сказал и, не дожидаясь моего ответа, будто он его совершенно не интересовал, пошел на выход.

– Я ничего не буду покупать, – бросила ему в спину.

Было страшно, но я не взяла у него ни копейки уже два раза, не возьму и сейчас.

Тимур остановился, повернул голову через спину, вынуждая восхищаться своим профилем, а после обернулся полностью, смотря на меня своими темными, угольными глазами из-под нахмуренных бровей и пышных ресниц.

– Ты поедешь в магазин с Зеки и купишь нормальную одежду, потому что женщина, находящаяся рядом со мной не может выглядеть, как дешевая подстилка, Аня. И ты должна это понять.

– Отпусти меня, если я дешевая подстилка, – тут же огрызнулась.

Несмотря на вчерашние убеждения, сегодня я не была так радушно настроенной и спокойной. Внутри клокотала дикая ярость. Двадцать первый век, все люди равны и свободны, а я тут, фактически, в рабстве, по принуждению.

– Нет.

Короткий ответ и ни слова больше. Только ярость, полыхающая в глазах. И похоть, отчетливо читаемая в его взгляде.

– Я не возьму твоих денег! – заявила и вскочила с кровати, обматываясь простыней.

– Ну первый раз взяла ведь, – выдал с усмешкой и снова развернулся, но я не дала ему такой возможности, выкрикнула:

– Я у тебя ничего не брала. Ни тогда, ни там в клубе, те деньги у меня в чемодане вместе с нераскрытым письмом, – выдала почти на одном дыхании.

– Ты взяла деньги в первую ночь, Аня. Приехала сюда, чтобы потрахаться за бабло и уехала, прихватив немалый гонорар за свои услуги, – он говорил так спокойно, будто это действительно произошло, а я… я не знала, почему он так говорит, я ведь…

– Я ведь оставила эти деньги здесь, – растерянно пробормотала и уставилась в угол кровати, куда тогда Тимур бросил купюры.

– Браво! – он сделал пару хлопков ладонями, а затем стал полностью серьезным. – Что мне в тебе нравится, Аня, так это то, что ты умеешь строить святую простоту и быть шлюхой, когда это нужно.

Меня захлестнула волна обиды, а Тимур просто развернулся и вышел. Скотина. Какая же он скотина, ведь знает, что я не брала ни копейки, и все равно унижает. Знает, что я переспала с ним по доброй воле и называет так похабно.

Через полчаса, когда я уже оделась и причесалась, принесли еду. Завтрак, состоявший из нескольких яиц, жареного бекона и пары кексов с кофе. Разбитую посуду убрали, а ковер тут же вычистили, потратив на это минут десять. Я позавтракала, но когда пришел тот же мужчина и сказал, что ждет меня внизу, но ехать я отказалась. Я не позволю Церберу сделать из себя шлюху, одевающуюся в брендовую одежду.

– Аня, прошу вас, пойдемте, – уговаривал Зеки во второй раз. – Ведь не поздоровиться в первую очередь мне за то, что ослушался приказа.

– Я скажу, что вы сделали все возможное.

– Прошу вас, будьте благоразумны.

Взглянула на мужчину, который, кажется, говорил вполне искренне. Он серьезно? Благоразумной? Меня силой забрали из собственного дома, развели с мужем, трахнули как последнюю шлюху и обращаются отнюдь не лучше, так о чем речь?

Но я таки встала с кровати, накинула кардиган и сказала, что готова. Цербер хочет, чтобы я оделась и выглядела подобающе? Что ж, я оденусь. Обязательно накуплю себе вещей, который обязательно будут кричать о том, кем именно я здесь являюсь.

– Сюда, пожалуйста, – Зеки пропустил меня вперед и указал направо.

Медленно спустилась по лестнице и вышла на улицу, когда передо мной раскрыли двери. Чувствовала себя в сказке. В неправильной, дешевой сказке для взрослых, но все вокруг выглядело слишком хорошо, красиво, незабываемо. Все, кроме одного – хозяина этой сказки, который вызывал у меня ассоциации с Синей Бородой.

Я выбирала самые откровенные и провокационные наряды, которые только находила в брендовых бутиках, куда меня привез Зеки. Я намеренно искала самое открытое и провокационное, все, что подчеркнет статус личной шлюхи Четина. Его слуга только косо посматривал на меня, но ничего не говорил.

То ли это его не касалось, то ли он получил четкий приказ только отвезти, расплатиться и привезти обратно. Меня это мало волновало, потому что больше всего хотелось насолить Церберу, показать, что я не собираюсь выполнять его приказы. Раз уж забрал меня и сделал своей шлюхой, так тому и быть, но одеваться как леди я не стану. Не подобает.

Последний бутик, куда мы зашли – магазин белья. Здесь я оторвалась на полную: купила чулки в сетку, трусики, которые ничего не скрывали и состояли из пары веревочек. Утвердительно кивнула продавщице и попросила упаковать, даже не обращая внимания на цену. Правда, на кассе офигела от стоимости, но ведь Четину ничего не жалко для своей шлюхи?

Вышла из торгового центра в приподнятом настроении, и только хмурый вид Зеки немного расстраивал. Я знала, что он видел купленные мною вещи и, видимо, догадывался, что и белье я купила похожее. Недовольный, но даже слова не говорит. Молча открыл передо мной дверь автомобиля, забрал пакеты и подождал, пока я сяду, забросил покупки в багажник и сел за руль.

Уже в машине я почувствовала себя неловко. Зеки то и дело бросал на меня странные взгляды. Создавалось ощущение, что он хочет что-то сказать, но молчит. Упорно не говорит какую-то важную вещь, что-то, что я упустила. И только ближе к дому из его уст вырвалась фраза:

– Зря вы так, Аня, – услышала от Зеки и посмотрела на него сквозь зеркало заднего вида.

Мы встретились взглядами, и я пожалела о своем поступке. Не знаю почему, но стало немного страшновато. Я отогнала от себя страх, убеждая себя в том, что все будет хорошо, правда, я понимала, что Зеки знает своего хозяина гораздо лучше меня. И может предположить его реакцию.

А, плевать!

Хуже уже не будет. Куда уж хуже, когда меня записали в личные шлюхи?

Но я ошиблась. И поняла это часом позже, когда Цербер зашел в мою комнату и потребовал надеть вечерний наряд и спуститься вниз.

– З-зачем? – тут же поинтересовалась, но мужчина лишь отмахнулся и сказал:

– Надо.

Он вышел, а я не знала, что делать. Осмотрела все купленные наряды и поняла, что надеть катастрофически нечего. Для игры одного актера, в которую я надеялась поиграть, было предостаточно нарядов, но для выхода, возможно, к гостям, не было ничего.

В итоге я надела свое старое белье и натянула платье, которое хоть как-то скрывало мое тело, правда, оставляло открытой спину. Это совсем не тот вырез, на котором часто акцентируют внимание в фильмах. Он не доходит до поясницы, скрывая то, что ниже, он просто открывает все, что обычно скрыто и уведен гораздо ниже поясницы. Я, конечно, попыталась натянуть платье выше, но в итоге оно все равно слезало и открывало соблазнительные ямочки на пояснице.

Если бы не кричаще красный цвет и огромное декольте, все было бы еще ничего, но вместе оно не смотрелось, а на мне, так и подавно. Прикрыла глаза и занервничала, понимая, что сотворила глупость. Непомерную.

Через полчаса, когда я уже начала мерить комнату шагами, в дверь постучали.

– Войдите, – я надеялась, что это Цербер, но когда он стучал в дверь?

На пороге показался Зеки, окинул меня взглядом и поджал губы, но сказал лишь:

– Следуйте за мной.

Я пошла за мужчиной, но когда вышла, а затем стала спускаться по ступенькам и слышать отдаленные голоса и смех, стушевалась. Что делать? Идти к народу, где меня явно примут за шлюху? Где начнут смеяться?

Пока я думала, мы уже спустились и прошли через небольшой коридор в огромный зал. При виде нас все замерли. Я быстро окинула всех взглядом, задержавшись лишь на Цербере, который смотрел на меня с нескрываемым восхищением.

Правда, его восхищение быстро сменилось дикой яростью, вспышкой загорающейся в глазах. Повела плечами, сбрасывая скованность и растерянность. В конце концов, что он сделает мне на людях? А потом… потом я как-нибудь выживу.

Медленными шагами таки дошла до Цербера и встала по правую сторону. Мужчина тут же обнял меня за талию и поднял бокал, салютуя присутствующим и отпивая из него.

– Ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю за это, – процедил сквозь зубы и сжал пальцы на моей талии, давая понять, что я в клетке.

Слабо понимала, что это за вечер, но поняла, что выглядела как шлюха по тому, как были одеты другие девушки и женщины. На всех скромные платья по колено с закрытым декольте, у некоторых платки на головах, а другие и вовсе стояли подле своих мужчин с опущенным в пол взглядом.

Я видела, как на меня смотрели, четко читала в глазах мужчин неприкрытое желание, а у некоторых даже похоть. Четин же смотрел с ненавистью, злостью и страшной яростью. Создавалось ощущение, что если бы он мог, стер бы меня с лица Земли тут же, даже не посмотрев на пепел, который после меня останется.

Ближе к концу вечера я расслабилась. Тимур ослабил хватку на моей талии и даже позволил выпить бокал шампанского, который здорово успокоил меня и позволил потерять бдительность. Я поняла свою ошибку только тогда, когда мы с Тимуром закрыли дверь за последними гостями.

Он грубо схватил меня за руку и потащил за собой. Втянул в кабинет и толкнул на диван, так что мне пришлось буквально распластаться на нем.

– Что за цирк ты устроила? – рыкнул на меня. – Что это за блядский наряд, Аня? – обвинял меня в том, что оделась так, как он меня видел. Видимо, шампанское подействовало слишком сильно, потому что я не ощущала страха, только странное возбуждение и желание противостоять ему.

– Ты же хотел шлюху? Так вот, – села на диване и обвела себя руками, – получи!

Он отшатнулся, сложил руки на груди и посмотрел на меня как на букашку, будто меня не существует или я вовсе неважна.

– Со мной не играют, девочка. Никто. Никогда. И ни за что, – после этих слов, брошенных мне в лицо, он достал из кармана телефон и бросил в трубку всего пару слов: – Парней собери.

Я застыла. Не знаю, что именно так устрашило и напрягло в его словах, но почему-то предполагала, что парни будут собраны по мою душу.

– Быть будешь? – слабо выдохнула, хотя хотела создавать видимость сопротивления. – Прикажешь своим псам избить меня? – я хотела знать, что он задумал. Мне нужно понимать, что меня ожидает, но мужчина лишь покачал головой, а затем выдал:

– Нет, девочка. Я не из тех, кто наказывает женщину избиением, – он усмехнулся. – Но ты ведь хочешь быть шлюхой, правда? Вон и наряд соответствующий подобрала, и точно не один. Вот и оправдаешь свое звание и внешний вид. Ублажишь моих парней.

– К-к-а-а-к? – спросила, едва дыша.

Я примерно предполагала, что должна буду делать, но все же задала вопрос, не выдержала, не смогла оставаться безучастной.

– В позах, Аня. Покажешь, на что способна, но учти, что парни любят пожестче и не будут церемониться.

В дверь постучали, и я дернулась в сторону, забилась в противоположный угол дивана и столкнулась взглядом с тремя мужчинами, вошедшими в кабинет после разрешения Четина. Цербер кивнул на меня, а затем бросил уже в мою сторону:

– Приятно провести время.

– Тимур, – закричала, когда он двинулся к выходу. – Пожалуйста.

На мгновение мне показалось, что он остановится. Отменит то, что задумал и заберет меня, но он даже не замедлил шаг, на его лице не дрогнул ни единый мускул, и он даже не повернулся в мою сторону, молча выходя за дверь. До этого я не знала слова страх, не понимала, как он выглядит, но глядя на трех бугаев, который надвигались на меня, готова была упасть в обморок и забыться.

Под грязные словечки и ухмылки мужчины двинулись ко мне. Я не стала кричать или отбиваться, просто отодвинулась подальше, но меня тут же схватили за лодыжки и потянули на край кровати. Я зажмурилась и услышала треск ткани, почувствовала чужие руки на своем теле, а потом… ко мне донесся подозрительный хруст и удары.

Распахнула глаза и в ужасе уставилась на Тимура, избивавшего одного из мужчин. Двое других уже лежали на полу без сознания. Я только вскрикнула, когда на пол упал третий мужчина и вжалась в мягкий диван, когда Тимур повернулся ко мне.

В его взгляде читалась такая ярость, что я уже не считала тех троих парней реальной угрозой. Вот же она, передо мной, смотрит на меня диким взглядом и не дает даже пошевелиться. Я до сих пор не понимала в чем настолько провинилась? В том, что купила шлюшскую одежду? Так он ведь сам указал мне мое место, сам сказал, что хочет видеть меня личной шлюхой, а потом… позвал на какой-то непонятный вечер.

Я опасливо поглядывала на мужчину, который стоял посреди комнаты между телами тех, кому сам же и отдал приказ. Его широкая грудь вздымалась при каждом дыхании, руки крепко сжаты в кулаки, а поза так и веет агрессией.

– Тимур, – позвала, потому что не могла смотреть на это все.

Страх заполнил каждую клеточку моего тела, пробрался под кожу и прочно поселился внутри. На глаза навернулись слезы, которых не было с самого начала. Сейчас я просто хотела плакать и жалеть себя, а еще попытаться понять мужчину, который стоял напротив меня. Я не знала, что с ним творится, почему он такой, почему так поступает со мной и что такого я сделала.

– Подойди, – скорее выдохнул, чем сказал.

Это был не приказ и не утверждение, скорее, просьба раненного зверя, которую я просто не смогла проигнорировать.

Медленно встала с дивана и неровной походкой направилась к мужчине. Подошла почти вплотную. Он не делал никаких движений, не пытался меня обнять или притянуть к себе, наброситься с поцелуями или как-то сделать больно. Просто смотрел так, что внутри все скручивалось в тугую пружину.

Я не знаю, что двигало мной в ту минуту, но я просто коснулась рукой его груди и вздрогнула, когда он дернулся, будто это не рука, а кусок раскаленного железа. Мы оба замерли как перед бурей, а после я увела руку за его спину и прижалась к нему всем телом, склоняя голову ему на плечо.

Почувствовала его крепкую руку на своей спине, то, как он притянул меня ближе. Я не знаю, что случилось, но я просто перестала ненавидеть его, прекратила злиться. Сейчас он, несмотря на напряжение, успокаивал меня. В его объятиях я нашла ту защиту и опору, которой у меня никогда в жизни не было. И пусть он сам приказал сделать это со мной, он сам же и прекратил.

Я не знаю, сколько мы так простояли, но Тимур отстранил меня от себя, посмотрел уже привычным циничным и спокойным взглядом и произнес:

– Иди к себе.

– Тимур, – позвала я, но он будто меня не слышал.

– Иди, сказал. Тебя никто не тронет, – он подтолкнул меня к выходу, и у меня не оставалось выбора.

Я вышла за дверь, но не удержалась и обернулась, глядя на мужчину, который с силой сцепил челюсти и сжал кулаки. Я не хотела уходить отсюда. Из кабинета, где за несколько минут произошло больше, чем за все время. Из комнаты, где в моем сердце впервые поселилось сомнение в том, что Цербер просто животное, тот, кому чужды человеческие эмоции. Я не могла в это верить, да и не хотела. Не после той боли, которую прочитала в его взгляде, не после того, как он отчаянно прижимал меня к себе, ища утешения.

Я ушла в свою комнату, стащила платье, ставшее настолько отвратительным и ужасным, что мне тут же захотелось его сжечь. Жаль, не было камина, а разжигать костер посреди комнаты было не лучшей идеей. Я бесцельно бродила по комнате, а через полчаса в дверь постучали.

– Анна, простите за беспокойство, Тимур Эмирович просил узнать не голодны ли вы? – Зеки, как всегда, учтив и вежлив.

Его характер да Церберу, цены бы ему не было.

– Я бы хотела увидеться с Тимуром Эмировичем, – решительно произнесла, понимая, что дальше так продолжаться не может. Нам нужно поговорить, потому что однажды он навредит мне… или себе.

– Простите, это невозможно. Несколько недель его не будет дома.

– В смысле?

– Он улетает через несколько минут. Вот, просил вам передать, – Зеки протянул небольшую бархатную коробочку. – Вы точно не голодны?

– Нет, – взяла коробочку в руки и сделала последнюю попытку. – Мне очень нужно поговорить с Тимуром, Зеки.

– Увы, – мужчина лишь развел руками. – Он не принимает никого и ни с кем не хочет разговаривать.

– Но мне нужно! – возразила я.

– Простите, но… – мужчина медленно попятился на выход и скрылся за дверью, щелкая замком.

Дрожащими руками открыла небольшую бархатную коробочку и увидела небольшую золотую подвеску в виде сердечка, усыпанного голубыми камнями. Там же я нашла небольшой клочок бумаги, на котором размашистым почерком было написано:

“Извинения за случившееся. Я улетаю, Зеки остается в твоем полном распоряжении”.

Смотрела на золотой кулон и записку, а внутри все закручивалось и сжималось. Хотелось обычного разговора, банального объяснения тому, что произошло, почему он вернулся, почему так поступил и, наконец, почему внутри него столько боли. Я хотела пояснений, а не дорогих побрякушек.