– Увидел, значит, – поморщился проверяющий, – вот всегда тут так. Поэтому к вам и отправляют только в самом крайнем случае, – он обиженно зыркнул на завотделением и воздел палец к потолку. – Этого срочно на процедуру по новой государственной программе помощи сильно пьющим, но ещё не потерявшим человеческий облик. ПСНОЕНПЧО!

– Чё?

– ПСНОЕНПЧО! – сурово повторил чёрт.

Завотделением попытался улыбнуться, чтобы разрядить обстановку, но не смог. Губы дрожали и совершенно ему не повиновались.

– У вас ВИП-палата есть?

– Да, да, конечно…

– Вот туда его и перевидите… на процедуру, а я подойду, лично всё проверю. Программу курируют на самом высоком уровне. Стране нужны трезвые, работящие и покорные, то есть здоровые, граждане. Поэтому мы должны приложить все усилия, чтобы излечить их от алкогольных прозрений и вернуть в добропорядочное, тихое и спокойное дожитие.

– Да, да, конечно, – пролепетал завотделением.

Он уже двадцать лет тихо, спокойно и покорно не возражал проверяющим, поэтому и оставался на своём месте.

– Вот и чудненько, – чёрт подошёл к окну и с ненавистью взглянул на солнце.

В это время, как по волшебству, появился огромный санитар.

– В ВИП-палату, – прошептал завотделением.

– А что тут у нас с остальными, – уже из коридора услышал Валентин.

Его снова несли на руках. Мимо побледневшей, вытянувшейся по струнке на своём посту, медсестры. Тихого и незаметного анестезиолога и прямо-таки пепельного, опустившего глаза в пол и готового к любому наказанию фельдшера.

– В холодный белый день дорогой одинокой,

Как прежде, я иду к неведомой стране.

Рассеялся туман, и ясно видит око,

Как труден путь и как ещё далёко мне, – вдохновенно прочитал санитар.

– Тоже уважаю его стихи, – прикрыв глаза, согласился Валентин.

В этих огромных крепких руках, он чувствовал небесное умиротворение и благость. Все тревоги разбредались и оставалось только незамутнённое душевное спокойствие. А в огромной светлой комнате, с удобной кроватью, занавесками, телевизором и собственным санузлом, оно только окрепло и даже немного засияло, тем особенным счастливым блеском, который можно увидеть в глазах детей и пьющих философов.

Его нежно положили на матрас и приткнули одеялом, чтобы случайно не слетел на пол. Но долго пребывать в небесной эйфории, Валентину не дали. Проклятый искуситель и поборник самого злого духа вернулся с подносом. Тихо прикрыл за собой дверь и мягко сел на край кровати. Бутылка пива звякнула об запотевшую бутылку водки и отозвалась звонким эхом в стакане. А от смеси запахов свежего огурца, сала, чеснока и бородинского хлеба зачесалось в носу.

– Мне же сейчас нельзя, – с трудом ворочая отяжелевшим языком, попытался защищаться Валентин.

– ПСНОЕНПЧО! – уверенно заявил чёрт. – Не табу, а объективно-культурные нормы потребления. Ты дружочек, уже до чертей допился. Думаешь сможешь отказаться от необыкновенной привычки беседовать с нами? Да, знаешь какие среди нас попадаются собеседники?

Валентин чистосердечно закачал головой.

– Лучшие, – без лишней скромности ответил проверяющий. – Мы с тобой. Мы тебе поможем. Мы ведь тут давно и всегда за вами приглядывали. Вообще, чтобы не путаться с формулировками. Правильнее говорить, не мы тут давно, а вы тут давно. Мы то тут всегда были.

– Как это?

Чёрт обнажил клыки, пытаясь изобразить обворожительную улыбку соблазнителя. Налил водки в стакан и открыл пиво, поддев крышку рогом. Подсунул поднос поближе к пациенту в острой форме и только после этого продолжил.

– Только не пугайся, братец, но это ад.

Валентин даже не удивился. Он давно подозревал что-то подобное. Ничем другим объяснить всемирную несправедливость и насилие глупости и невежества над логикой и добротой – было просто невозможно.

– Вот-вот, – довольно закивал чёрт. – Поэтому, ты всё и развидел. Ты почти выполнил главное предназначение души в аду, – он нарочно потянул паузу, ожидая вопроса, но так и не дождался. – Ну, раскаяние же!

– Каются, те кто грешен. Бизнесмены храмы строят, чиновники иконы целуют, депутаты с попами дружат…

– Да это все наши – они не каются. У них работа такая. Ваших мучить.

– Это многое объясняет, – кивнул Валентин.

Его глаза так и тянулись к бутылке. Дух пива и закуски сводил с ума, но он держался. Был в этом дьявольском миролюбии и взаимопомощи какой-то подвох.

– Не попробуешь? – проследив его взгляд, уточнил чёрт.

– Мне сегодня и так хорошо. Просветление штука пугливая, обидишь недоверием – покинет и не вернётся…

– Да как ты узнал то? – подскочил проверяющий.

Содержимое подноса должно было разлететься в стороны, но зелёный змий, высунувшийся из-под донышка бутылок, только сильнее вцепился когтями в выкрашенный под металл пластик и недовольно зашипел.