Karl B.: Я так понимаю, объект уже у вас?
Что это за нетерпеливый заказчик? И с какой стати он что-то понимает, если я еще не отписался о статусе выполнения заказа. Я посмотрел на время: третий час ночи. Имею законное право не отвечать вообще ничего. Хотя, как можно упоминать закон в контексте противозаконной деятельности. Я немного поразмыслил над тем, чтобы напрямую спросить о содержимом кейса, но передумал, и, в конечном итоге, сухо подтвердил предположение заказчика.
Karl B.: Отлично! Мы не сомневались в вашем успехе. Дальнейшую информацию по передаче объекта сообщим завтра утром. Доброй ночи.
А вот этого я никак не ожидал. Этот заказчик всю дорогу проявлял крайнюю степень нетерпения. Прочитав от него сообщение посреди ночи, я уже был готов придумывать отговорки, почему не могу прямо сейчас примчаться к месту передачи. Ну что ж, мне же лучше. Есть время на взлом, и чем его больше, тем выше шанс успешного изъятия информации. Я еще немного понаблюдал за работой программ и почувствовал, как медленно уплываю в объятия Морфея. После некоторого внутреннего сопротивления я решил, что мои программы сделают все возможное, а мне лучше отдохнуть: день выдался действительно тяжелым. В пару кликов я настроил оповещение, если программы что-то найдут, и отправился спать.
Хорошо выспаться мне не удалось. Не прошло и трех часов, как звуковой сигнал вторгся в мой сон и сообщил, что программа нашла уязвимость. Вопреки чрезвычайно загруженному дню и ничтожно короткому отдыху, эта информация подняла меня с кровати с небывалой легкостью. Я кинулся к компьютеру, сделав остановку только на кухне: заварил кофе. Уязвимость была из тех, что очень сложно обнаружить, но, если уж нашел, легко можно обойти. В считанные минуты я-таки получил доступ к заветным файлам. Их было множество: техническая документация, чертежи, коды допуска, коды запуска и прочее, и прочее. Я решил начать с того, что мне ближе и понятней всего, и открыл чертежи. Там скрывалось то, что вызвало во мне бурю самых разных эмоций: гнев, зависть, отчаяние и неуемное любопытство. Это было нечто, обесценивающее долгие годы моего тяжелого, не всегда честного, рискованного труда. Это было нечто… идеальное.
Глава 6
“Современные технологии позволяют проводить широкий спектр подводных работ и полностью удовлетворяют существующий коммерческий запрос” – стандартный отказ. Все организации, в которые я обращался, не были согласны финансировать мой проект: дрона по-настоящему глубоководного погружения. Видимо, неизведанная бездна океана манит только меня одного.
Я пришел работать в TechSeaGuard еще в университете. Иными словами совсем зеленый, наивный, полный надежд и планов профан. Думал, отработаю годик оператором подводных дронов, а там закончу учебу и продвинусь по карьерной лестнице до инженера. Смогу конструировать новые аппараты, создам наконец такой, который погрузится на любую глубину, она только и ждет своего первооткрывателя!
Но, как это часто бывает, мои максималистские мечты разбились о жесткие корпоративные интересы. А они далеки от научных. На рынке я оказался востребован исключительно как молодой, здоровый, физически выносливый оператор дронов, а не как начинающий инженер-конструктор.
Так я и остался оператором подводником. Зарплата достойная, работа тяжелая, но востребованная, досрочный выход на пенсию, какие-никакие перспективы карьерного роста до старшего смены. Казалось бы, живи да радуйся. И, может быть, я бы так и сделал.
Но однажды, еще на заре моей карьеры, мне довелось поработать в Северном Ледовитом океане. Его глубина почти пять с половиной тысяч метров. Максимальная возможность погружения самых передовых дронов – всего 2000. И эти недосягаемые тысячи метров, безграничный, неизученный океанский космос манили меня все глубже и глубже, словно и впрямь какие-то неведомые русалки зазывали погостить в их мир. В тот раз я был опасно близок к потере управления дроном, а в моей профессии это чревато проблемами с психикой, ведь контроль дрона осуществляется не механическими манипуляциями, а командами напрямую из мозга – нештатные ситуации опасно воздействуют на человеческое сознание.
Тогда я справился с собой, но твердо решил реализовать свой глубоководный проект Енисей 00-1 самостоятельно, раз уж он не оказался привлекательным и достойным инвестиций ни для одной из фирм. Для такой амбициозной цели зарплаты простого оператора недостаточно, и я решил выжать из ситуации максимум. Серега со своими темными схемами идеально пришелся к месту. Всю свою зарплату, все доходы от подработки и практически все свободное время я вкладывал в Сеню. Детали, оборудование, запчасти и инструменты – все это стоило целое состояние, но я не жалел средств и уверенно шел к своей цели много лет.
Кофе давно остыл, а я практически не мигая изучал чертежи и документацию того, что делало все мои труды напрасными. Самый большой эффект на меня произвела голографическая презентация. В ней демонстрировался объект, по форме напоминающий рыбу, как рисуют ее дети: перевернутая капля, правда без плавников и хвоста. Основная конструкция дрона была создана из необычного материала: сверхпрочного, но податливого стекла. При погружении оно становилось прозрачным и дрон просто растворялся в воде – если не знать, как выглядит конструкт, его едва можно было заметить, даже если он проплывет прямо перед твоим носом. На презентации это было особенно хорошо видно и просто поражало воображение. Обтекаемая форма демонстрировала высокую маневренность и скорость. При этом в конструкцию дрона были включены самые передовые сонары, камеры, локаторы и с десяток различных типов манипуляторов. Единственная странность прибора – он не был антропоморфным, но, судя по документации, в нем все же предполагался нейроинтерфейс – управление командами напрямую из мозга. Странным это было потому, что, согласно множеству исследований, человеческому мозгу гораздо удобнее и привычнее управлять теми механизмами, которые хотя бы отдаленно напоминают человеческое тело. Это правило безукоризненно соблюдалось, когда дело касалось робототехники. Все непохожее на человека, как правило, получало обычное дистанционное управление.
Мое нервное напряжение нарастало с каждым новым документом. Я ощущал мандраж во всем теле, и перед открытием очередного файла испытывал одновременно настоящий ужас вперемешку с отчаянием, но и колючее любопытство, ведь каждая новая деталь обесценивала мои труды над Енисеем – мне никогда не хватило бы ни средств, ни, наверное, даже ума, додуматься до такого совершенного и изящного решения многих проблемных задач, с которыми сталкивались ученые при разработке глубоководных дронов. Согласно документации, дрон был способен погружаться на любую глубину и использовался как для изучения океанического дна, так и для всевозможных работ на глубине. Как раз когда я пытался найти в обширных сводках описание всех возможностей дрона, а также основные цели, для которых он был разработан, в дверь позвонили.
Я отвлекся от экрана, и, недовольно взглянув на часы – кто мог приплестись в такую рань?. С удивлением обнаружил, что я провел за изучением документов уже больше 4 часов – было начало 11. Не такая уж и рань, получается. Я встал со стула и почувствовал, как мое тело буквально заскрипело и ожило от долгожданного движения. Я поплелся к двери – за ней маячил дрон-доставщик. Он выплюнул на меня огромную коробку и удалился прежде, чем я успел возразить, что посылок не ожидаю. Я припомнил, что заказывал кое-какие детали для Сени, правда, они должны были прийти еще только через месяц. Я поднял коробку и занес в квартиру. Она оказалась существенно легче, чем должна была быть. Я поставил ее на стол, но прежде, чем успел распаковать, мой правый висок вновь завибрировал и на голографическом экране высветилось новое сообщение:
Karl B.: На ваш адрес была отправлена посылка с инструкцией о передаче объекта. Пожалуйста, ознакомьтесь внимательно и подтвердите получение информации.
На секунду я замер от ярости и растерянности. Какого черта! Откуда они знают мой адрес? В голове мелькнула мысль, что, возможно, активировав накопитель, я выдал свое местонахождение. Дурак, нужно было подумать об этом заранее, такая очевидная мелочь испортила все! Еще ни разу клиент не раскрывал мои личные данные. Паника и отчаяние охватили меня, накопившаяся усталость и разочарование дали о себе знать. От злости я заорал во все горло и швырнул коробку в стену. Немного полегчало, я уставился туда, куда полетела коробка и понял, что она чудом не задела Енисея-001. Раньше я бы ощутил ужас и злость на себя за то, что подверг его такой опасности, но сейчас внутри была лишь пустота. Сеня не шел ни в какое сравнение с тем совершенством, что я изучал все утро. Я подошел и открыл коробку.
Там я нашел аккуратно упакованный великолепный вечерний костюм. Глубокого, темно-синего цвета пиджак с отложенным атласным воротником, шелковая белая рубашка, классические брюки в цвет пиджака и галстук с небольшим платком для нагрудного кармана: оба насыщенного голубого цвета с мелким рисунком. Все было выполнено из тканей высочайшего качества – у меня в жизни не было подобной одежды. На дне коробки лежало старомодное бумажное приглашение с указанием дресс-кода, местом и временем проведения мероприятия. Сегодняшний вечер, наше корпоративное здание, последний этаж. Этаж руководства. Я тяжело вздохнул.
На секунду мне захотелось просто стереть все данные, что я нашел, выкинуть накопитель вместе с пафосным костюмом куда подальше, собрать Енисея и уехать из города куда подальше. Я понимал, что это не поможет и меня при необходимости найдут очень быстро, но смалодушничать и хоть ненадолго укрыться от разочарования и непонимания происходящего очень хотелось. Время шло, я медлил и не решался написать ответ. Я понимал, что моя личность уже давно раскрыта и заказчик точно знает, с кем общается – даже костюмчик как влитой подобрал – но все же мне совершенно не хотелось лично светиться на каком-то мероприятии, тем более связанным с моей официальной работой. Висок вновь завибрировал и на экране высветилось:
Karl B.: Видимо, вам необходимы дополнительные аргументы для личного присутствия при передаче объекта. Будьте любезны, загляните в правый карман брюк. И подтвердите участие в вечернем мероприятии.
Я послушно пошарил в кармане и нашел там очередной накопитель, уже без пароля. На нем хранилось множество видео доказательств моей нелегальной деятельности внутри компании. Насколько я мог судить, за последние два-три года точно. Этих материалов хватит, чтобы упрятать меня лет на 5-7, а работы лишить на всю оставшуюся жизнь. Я понял, что выбора у меня нет и подтвердил свое присутствие.