Вкус моря

Глава вторая. Соль и камни

Сонную и недовольную Таиру Тиана под утро забрала из дома её подружки. Одной из многочисленных подружек. Наверное, хорошая мать увела бы ребёнка с многолюдного праздника раньше или хотя бы не будила с первыми лучами солнца. Но Тиана настолько привыкла к свободе, что не могла отказать себе в её призраке. Делать то, что хотелось. Ходить в любую сторону. Ложиться спать днем, а ночью бродить по самым странным местам. Это были такие мелочи, но из них состояла возможность чувствовать себя живой.

Здесь, на Островах вставали рано. Поэтому когда Тиана с Таирой шли по извилистым улочкам, там уже вовсю бурлила жизнь. Таира, мрачно запахнувшись в материнскую шаль, молчала и, кажется, дремала на ходу. Как-то она спрашивала Тиану, когда та собирается снова уехать. И было в этом вопросе столько затаенной надежды, что Тиана даже разозлилась. И спросила прямо: "Так ли я успела здесь всем надоесть?". Таира вздохнула и столь же честно призналась, что всё ещё надеется на обещанного дракона. А для этого маме обязательно нужна новая работа – иначе денег на него никогда не скопить.

Интересно, как она отнесётся к тому, что новых Тианиных заработков теперь будет хватать только на простую жизнь. Как у всех. И больше не будет шёлковых платьев и грез о несбыточном, а Тая так прочно привыкла к роли "миргейлской принцессы". С другой стороны, это не самое страшное разочарование в жизни, даже для десяти лет. Уж Тиана-то знала.

И как символ самых тщательно скрываемых воспоминаний возле причала маячила нелепая фигура Тьеверры в щегольском плащике и толстом деревенском шарфе поверх.

Тиана привычно поцеловала его в щеку, и только потом поняла, как этот жест может выглядеть в глазах местных.

– Где тебя носило? Вэй утверждала, что на маяке, но тогда ты слишком рано вернулся.

Тьеверра усмехнулся.

– Ты же знаешь, я хвастун. Поэтому мне срочно нужно было с тобой увидеться.

– Вот как?

– Ваш маяк прекрасен, загадочен и полон скрытых смыслов, которые я должен разгадать. Знаешь, каждый изгиб волны на серебряном лике залива, каждый блик закатного солнца на зубцах скал, узоры на каменной кладке – все это оживает, только когда становится значимым.

– Художник из тебя лучше, чем поэт, – фыркнула Тиана. – К чему такие витиеватости.

Тёмные глаза Тьеверры вспыхнули знакомым огоньком. Так Фалько смотрел всегда, когда им завладевала новая идея.

– Мне нужна ты. Именно твои тёмные косы должны вплетаться в ветер с моря и змеями плыть по волнам, твои острые локти и коленки станут продолжением каждой линии, такой же резкой, такой же отчаянной. Вы с этим маяком похожи, Ти, просто невероятно.

– С развалинами, Фалько. Благодарю за лестное сравнение.

– Я могу объяснить! – замахал руками Тьеверра. – Зачем ты всегда выискиваешь что-то обидное?!

Тиана пожала плечами.

– Всё это неважно. Лучше побудь для разнообразия мужчиной и найди нам лодку.

Тьеверра только теперь заметил присевшую на какой-то бочонок Таиру, казавшуюся в коконе из шали невероятно забавной.

– Да, да, конечно. Я и об этом хотел сказать. Смотри, Тьянка, смотри!

Он суетливо потянул Тиану за руку. Она послушно повернулась туда, куда он указывал.

– Ну смотри же! Она теперь совсем моя!

– Лодка? – удивлённо пробормотала Тиана. – Вот это корыто с пробитым днищем?

– Мне её подарили, – гордо отвествовал Тьеверра. – А дно вполне неплохо починили, только такая придирчивая особа как ты может хмуриться, когда получает подобные подарки.

– Её же подарили тебе, – возразила Тиана. – Причем здесь я?

– Мне кажется, что в наших нынешних обстоятельствах это одно и то же. Научишь меня с ней управляться?

– А кто тебе сказал. что я умею?

– Брось, Ти. Ты росла на побережье, это я до шестнадцати лет жил в маленькой долине среди пронзающих небо гор.

– Ох, Фалько, это было в другой жизни, – усмехнулась Тиана и с опаской перебралась через борт лодки.

Маленькая она была – для двоих-троих рыбаков, не больше. Зато и управлять будет проще. Тиана не соврала – она и в самом деле давно ничего подобного не делала. Её жизнью было небо, а не море – вот уже много-много лет.

– Ну что ты стоишь? Бери Таю и присоединяйся.

Тае второе приглашение не понадобилось. Только что дремавшая, девочка уже встрепенулась.

– Ого! Это что – теперь наша? Тьеверра, это наша? Оуууу!

Фалько широко улыбнулся и подхватил Таиру на руки.

– Будешь капитаном.

– Я уже капитан! – задрала нос девочка. – У меня есть своя лодка. Она, конечно, поменьше, но её зовут "Пронзающая туман" и она обгоняет даже "Дикарку" Долговязого Шаньи. А как зовут твою?

– Не знаю.

Тьеверра внимательно посмотрел на неё, потом на лодку, потом – на Тиану.

– Я думаю "Крылатая".

Таира захлопала в ладоши.

– Ведь подойдёт, да, мама?

Тиана положила руку на штурвал, погладила потёртую поверхность… Конечно, подойдёт. Море станет заменой небу, вот эта деревянная нахохленная птица – хвостатым огнедыщащим бестиям, а пляски до упаду – великолепным вечерам в обществе дивной Ниры и остальных. Это не так уж плохо, просто необходимо привыкнуть. Дать соли и холоду пропитать её кожу, тело и кости, вымыть пряный и душный юг из жил.

И улыбаться. Широко улыбаться, несмотря ни на что.

***

Крылатое корыто оказалось не безнадежным. С помощью Таиры Тиана быстро вспомнила, как с ним управляться, и их путь до крохотного островка стал забавен и увлекателен. Тьеверра с гордым видом восседал на скамье, быстро-быстро черкая в своём альбоме.

– Видишь, за мною тьма

скачет быстрее ветра.

Только лишь ты сама

сможешь найти ответы

в мрачных глубинах вод,

в росчерках черных крыльев.

Древнее колдовство 

манит опасной силой.

Таира, совершенно очнувшаяся от сна, напевала звонким голоском. Тиана грустно подумала, что по-хорошему надо бы найти девочке учителей, да и просто хоть как-то вогнать в рамки. Если, конечно, допустить мысль, что Вересковый Архипелаг не должен стать единственной её судьбой. Ведь несмотря ни на что Тая была слишком хороша для того, чтобы пустить корни в Миргейле. Это означало, что у неё просто обязан был быть выбор.

– Смотри! – восторженным полушепотом воскликнул Тьеверра.

Утреняя сумеречная дымка понемногу рассеивалась, но белеющий сквозь неё остов бывшего маяка все равно казался призраком. Белеющий клык исполинского чудовища, давным-давно затонувшего в здешних водах.

Привязать лодку было негде, пришлось втащить на берег. Потом – подняться по узенькой и крутой тропке к зияющей дыре дверного проёма.

Тиана тысячу раз была здесь, Тая, хоть и не признавалась взрослым, тоже. Поэтому они любовались окружающей красотой с равнодушием собственниц. И только Тьеверра увлеченно носился по самому краю обрыва, рискуя свалиться воду. А из-под его ног разлетались живущие здесь бесчисленной стаей птицы. Таира оставила шаль и кафтан в лодке, и теперь бодро прыгала по прибрежным камням, выискивая какие-то только ей понятные сокровища. Купаться Тиана ей пока запретила, хоть и не сомневалась, что в ее отсутствие никакой холодный ветер эту девчонку не испугал бы.

– Ну давай уже… – с улыбкой вздохнула Тиана.  – Доставай свои кисти и приступим. Хватит уже бессмысленной эмоциональной суеты.

Фалько кивнул.

– А ты раздевайся…

– Что? Опять? – поморщилась Тиана. – Ты же уже способен все мои изгибы даже с закрытыми глазами изобразить.

– И изобразить, и изваять. Но ты всё-таки сними с себя всю эту лишнюю мишуру. Кружева можешь оставить.

Тиана честно дождалась, пока её капризный гений расставит свои мольберты-палитры-и как там всё это называется. Правила игры она знала с детства. И в ней всегда было достаточно самолюбования, чтобы их соблюдать. Даже, когда от былой красоты остались лишь длинные косы.

Разуться. Снять чулки и пройтись босиком по кромке света и тени у полуразрушенной стены. Замереть на этой грани, обернувшись к Тьеверре сумрачным профилем. Вскинуть руки, как если бы призывала драконов, закрутиться на одной ноге, клонясь и извиваясь, будто бы под порывами ветра. Когда-то Фалько уже придавал Тианины черты какому-то из сказочных персонажей, живущему в огне вулкана. Тогда она танцевала для него под бой барабанов, закутанная в алые и золотые шелка. Пламя – это свобода, даже, если оно убивает, выжигает дотла. Пламя и ветер – это драконы, а не тёмные казематы древних храмов и строгих догм.

– Не то! – сердито воскликнул Тьеверра. – Не та история!

Тиана привычно замерла, пережидая вспышку ярости, потом бессилия, потом – лихорадочного поиска нужной идеи.

– Ты словно пытаешься врости корнями в остров, стать его частью и продолжением. Играешь, как всегда. Притворяешься, что ты такая же, как все. Ещё чуть-чуть и козлиные подскоки, которые местные считают танцами, в ход пойдут.

– А разве не этого ты от меня хотел?

– Разумеется, нет! Местного колорита тут и без тебя хватает! Юные миргэйлские девы готовы с утра до ночи красиво прохаживаться в венках у кромки прибоя в надежде, что я их замечу. Но мне нужна была ты, такая, как есть, а не ещё одна гордая дочь Островов.

Тиана задумалась.

Подошла к Тьеверре, заглянула через его плечо. Да, она понимала, о чем он ей говорил. В этом был смысл.

– Ты похожа на этот маяк, Ти. Неужели ты сама не слышишь, не видишь, не чувствуешь? Иди сюда.

Фалько встал за её спиной, положил тёплые руки на плечи.

– Закрой глаза. Не думай. Не вспоминай былого. Слушай и чувствуй.

Тиана подчинилась. Подставила лицо солнцу и ветру, попробовала раствориться в аромате соли и водорослей, в резких чаячьих криках и шелесте волн.

– Когда-то давно, – тихим рокочущим шёпотом вплетался в эту сеть ощущений голос Тьеверры, – многие сыны и дочери Архипелага отправлялись в путь к горизонту. Кто-то в поисках щастья, новых земель и своей судьбы, кто-то – попросту добывать пропитание, ловить рыбу, как положено честному островитянину. Вот только море вокруг Архипелага коварно, а скалы и рифы изобильны. И возвращаясь из диковинных чужих краев, глупо и страшно было бы погибнуть у самого дома. Поэтому здесь, на маленьком островке был возведён маяк – чтобы освещать путь заплутавшим во тьме. Такая вот романтичная и приносящая добро цель создания, да? Маяк – это вообще очень романтично. Он – свет во тьме. Он – путеводная звезда. Он – одинокая башня среди бушующих волн. Но прошло не так уж много лет, как мирную жизнь Вересковых островов разорвала на клочья вставшая на крыло Драконья Империя. Завоевание было быстрым и почти бескровным. Потому что на Архипелаге никогда не было магов, а в Империи их хватало. Да и местные клановые вожди так и не сумели объединиться против сильного чужака. Имперцы пришли мгновенно и навсегда, принесли свою магию с собой. На смену передавашемуся из поколения в поколение ремеслу смотрителей пришел магический светильник. не требующий ухода и присутствия человека. Механизм – вместо человеческих рук. Белая башня среди волн перестала быть чьим-то домом и одиночество заполнило даже самые укромные ее уголки. Год за годом, десятилетие за десятилетием. Магический механизм врос в когда-то живую плоть, стал её частью. Вот только жизнь шла не только на крохотном одиноком островке. Какие-то умники в столице подсчитали, что подошел срок заменить светильник, но тратиться на него сочли нецелесообразным. Давно уже не строили на Вересковом Архипелаге ничего больше рыбачьих лодок, да и те не ходили на северо-запад от Миргейла. Другими стали их пути, иными цели. Императорский наместник прислал своего ученого. Под его началом двое нанятых в деревне работяг вырвали из тела старой башни её механическое сердце и увезли прочь. Оставили пустоту и обломки после себя. Сквозняки гуляли в разломах, завывали меж потрескавшихся стен. Казалось, смерть и забвение будут уделом этого места. Но жизнь всегда берет свое, знаешь ли это, Ти? Прошло время и на острове, больше не нужном людям, поселились птицы. Теперь это их королевство и крепость. Слышишь их голоса? А звук рассекаемого сотнями крыльев ветра? Вот так и ты, моя смелая, гордая Тинья, была когда-то создана для другой жизни в другом мире. Там, где девы прекрасны и добры, воины отважны и благородны, а дни наполнены смыслом сами по себе, его нет необходимости выгрызать у повседневности с кровью. Там, где ты смогла бы всю жизнь простоять на утёсе с фонарём в руках, поджидая ушедшие корабли, озаряя им путь из дальних вод.

Тиана, сначала убаюканная его речами, встрепенулась, попыталась вывернуться из его рук, но у мечтательного гения была медвежья хватка.

– Тссс! Я ещё не закончил. Судьба не была к тебе милосердной и справедливой тоже не была. Перемены требовали многого, и ты позволила вместо живого сердца вложить сложный механизм, переделав себя в угоду требованиям нового времени. Магия – вместо живого огня. Металл – вместо крови и слабой человеческой плоти. Ты смогла измениться и встать в строй. Не местом паломничества поэтов и странников, а вполне действующей установкой. Не кривись, Ти, ты знаешь, что я прав. Ты завела механическое сердце одной тебе известным способом и выбросила ключ в океан. И долгое время справлялась. А потом что-то опять пошло не так… Я не знаю, что именно, могу только догадываться. Но даже обновлённая версия тебя вдруг стала никому не нужна. И, верная себе до конца, ты вырвала уже глубоко вросший в тебя механизм и оставила вместо него пустоту. А теперь стоишь на все том же утесе своей юности, зияешь дырой в груди, позволяя морю и ветру тебя разрушать день за днём.

Тана усмехнулась.

– Какая упоительная сказка, – произнесла почти нараспев. – Даже жаль, что ты не поэт. Но чего же ты хочешь от меня? Вот прям сейчас?

– Я хочу, чтобы в тебе поселились птицы, – почти ласково отозвался он и мягко подтолкнул её в спину. – И сейчас, и всегда. Продолжаем.

Тиана снова прошлась по камням, выдернула гребень из косы, распустила шнуровку рубахи, позволяя широкому вороту сползти с одного плеча. Сам того не желая, не подозревая даже, умник Тьеверра совсем не те воспоминания вызвал своим рассказом. Не о своей сказочной юности думала Тиана, вглядываясь в полосу горизонта, обхватывая собственные плечи руками. Ледяная луна вставала перед её мысленным взором, серебряные лучи щедро изливающие свет на тёмную кровь Эмери сол Тасаре, бегущую по желобкам и трубочкам. Механическое сердце, так, Фалько? Тиана держала одно такое в руках, и это было завораживающе и страшно. Оно и сейчас словно глухо билось в её руках, а они дрожали. Свинцово-серое северное море смотрело на неё бесстрастно, в нём было вечное предчувствие непогоды, столь частой в этих местах. Но – ни намёка на искрящиеся молнией грозы юга, на вихри и смерчи, клубящиеся в яростном взгляде.

"Этого ты хотел, Фалько ди Тьеверра?"

Ломкие, словно обрывающиеся на середине движения рук. Застывшие позы – то поникшие, обессиленные, то напротив, исполненные почти иступлённого порыва, стремления вырваться из невидимой клетки. Спокойная отрешённая обречённость, сменяющаяся новым сильным выпадом, будто огромная волна до самого неба вдруг вставала над морем и шла на маленький птичий остров, а Тиана взвивалась прочь от него сотнями крыльев.

***

Всех необходимых вещей – чтобы как-то выжить на Кантипурре неделю до выходного дня – набралось меньше, чем помещалось в Тианину заплечную сумку. Заботливая Вэй пыталась всучить лишние тёплые чулки и толстый свитер, но Тиана была непреклонна. Все, что человеку нужно для жизни, он должен спокойно носить с собой, а все сундуки и лари на возках – смешны и нелепы. Даже от непременного атрибута приличной женщины – широкой и длинной шерстяной юбки – Тиана отказалась решительно. Будут судачить и смеяться? Они в любом случае будут. В одном Тьеверра прав – как Тиана ни старалась, ни в одно общество ей не удавалось влиться, стать полностью своей. Везде рано или поздно становилась слишком заметной её чуждая природа.

Дядька Лидоу, впрочем, ей обрадовался. Провёл наверх, показал небольшую комнату-мансарду, где Тиане теперь предстояло жить. Кровать, тазик для умывания и настенная полка составляли всё её убранство. Тиана усмехнулась: далеко же она ушла от витражных окон и ароматных ванн. Но и это с ней случалось не впервые.

– Переоденешься и спускайся, – кивнул Лидоу.

– Я только положу вещи. Переодеваться не вижу смысла, я привезла с собой точно такие же штаны и рубаху, как те, что на мне.

– Вот как? – хохотнул трактирщик. – А это будет забавно. Но нарукавники и фартук внизу в подсобке все же прихвати.

Тиана бросила сумку на кровать, взяла с полки ключ от комнаты и вместе с Лидоу спустилась обратно в большой зал. Работа ей предстояла не просто не сложная, а простая настолько, что с ней справилась бы даже Таира. Протереть столы и стулья. Подмести пол. По нему тоже пройтись мокрой тряпкой. Бесчисленно вымыть собственные руки и лихо опустошаемые завсегдатаями кружки, которые Лидоу щедро наполнял утренним, ещё нехмельным напитком. Готовила в заведении улыбчивая молчаливая Мирша, тяжёлую работу выполнял её ещё более немногословный муж. Тиана же должна была быть на подхвате в зале – подавать, убирать, метаться между кухней и общим залом. С утра было тихо и почти безлюдно. Пара-тройка местных пьяниц крутилась в надежде, что их угостят. Едущие на ярмарку в ближайший городок торговцы заходили перекусить перед дорогой. К обеду народа стало больше – появились вернувшиеся с утренней ловли рыбаки и жаждавшие местных красот путешественники. Последним Тиана немало удивилась. В Миргейле чужаков не встречалось, а побережье Кантипурры оказалось таким популярным местом! Хотя, заметивший Тианино удивление Лидоу насмешливо шепнул ей: "Не бойся. Это не их так много, это они все здесь, у меня".

Если среди путешественников были женщины, тихо и незаметно стекались к трактиру и местные кумушки. А как же иначе? Обсудить внешность и наряды, перенять какие-то мелочи в облике или повадках. Самой Тиане тоже шипели вслед изобильно. Но она молча подавала ароматный чай с порцией булочек и удалялась.

Вечером посетителей стало столько, что места за столами явственно не хватало, да и стулья у стойки пустовали недолго. Женщин и благочинных булочек больше не было, зато пиво и огнёвка лились рекой. Музыкантов Лидоу зазывал далеко не каждый день, но иным особенно довольным собой гостям и музыки было не нужно. Бодрый напев то и дело раздавался то из-за одного стола, то из-за другого, тут же подхватывался ещё пятком лужёных глоток и гремел на всю Кантипурру.

Тиана мыла посуду и тихо стучала каблуком в такт.

– Устала? – спросил Лидоу, пробегавший мимо с подносом.

– Нисколько, – усмехнулась она.

– Смотри, они пообвыкнутся и станут лезть с похабными предложениями. Если будут только зубы скалить, шли их к морским демонам, а решатся на большее – смело опрокидывай кружку пенного на голову. Тут не столичные неженки, с них не убудет, всё равно завтра обратно приползут. Только сильно не бей, у тебя ж небось рука тяжёлая…

Тиана рассмеялась. Таких советов ей еще не давали.

– Надо же… А я-то думала, что трактирные девки – везде трактирные девки, даже на Островах.

– Окстись, Тьянка! – страдальчески закатил глаза Лидоу. – У меня самое приличное место на Кантипурре. Да и окрест такого благолепия не сыщется. Трактир, милая, это где порядочным людям наливают выпить и предлагают откушать свежей горячей еды, а то, что ты подумала… Это не здесь.

У Тианы на языке крутился вопрос: "Где же?", но трактирщик проворно удрал прежде, чем она открыла рот. Развязных красоток, чей боевой раскрас на лицах сразу выдавал род их занятий, Тиана и вправду ни разу еще не встретила за все проведенное на Островах время.

Сполоснув последнюю кружку, Тиана присела в укромном уголок за стойкой.

– Если хочешь, ступай ложись, – бросил через плечо Лидоу. – Завтра опять вставать чуть свет, и послезавтра, и всегда. Ты вряд ли привыкла.

– Я привыкла к разному, – пожала плечами Тиана. – Но ты прав, сейчас уйду.

Она и в самом деле собиралась так поступить. Но в этот самый миг в трактире появились новые лица.

Глава третья. Голос ветра

Они отличались от благополучных (и, видимо, благонравных) островитян – как кухонный нож от узкого обоюдострого кинжала. И тем, и другим можно убивать, но один кричит об этом всем своим внешним видом, а другой напоминает о доме и тёплом хлебе со свежим маслом. Похожи? Да, бесспорно. Но не одно и  то же, совсем.

Пятеро. Одеты в такие же шерстяные и кожаные одежды, как другие жители Архипелага, но при этом увешанные оружием, будто собрались на жестокую битву. Или – как будто с ней только вернулись. Бритые головы, загорелые обветренные лица, покрытые шрамами и морщинами примерно в равной степени. Никаких ярких платков и причудливых украшений, принятых у морского братства южных морей. Кожа, соль, грубое железо и запах огня и крови, вьевшийся настолько глубоко, что ничем уже не вытравишь.

Вошли, заняв длинный стол в углу. Старого пропойцу, обосновавшегося там чуть ли не с утра, выкинули за шиворот. Дядька Лидоу стрельнул  в сторону Тианы взглядом, шепнул: "Не высовывайся" – и сам подошел к этой компании. Говорили они тихо, но брякнувший об стол кошель с золотом заметили все, особенно когда монеты раскатились со звоном.И как-то очень быстро добропорядочные островитяне стали пробираться к выходу, даже если казалось, что досидят до утра. Оставались только известные Кантипуррские забияки, пьяницы и случайно затесавшиеся горячие молодые головы.

Лидоу отнёс им еду и выпивку, а сам снова встал за стойкой, напоказ протирая уже вымыте кружки.

– Тиана, иди спать, – в который раз сказал он. – Эти засидятся до рассвета. Ночь – мое время, а ты будешь хозяйничать с утра.

– Одна? Вот так сразу? – опешила Тиана.

– Не одна. С моим племянником Тамишем. Только этот оболтус не любит работать, так что готовься к тому, что придется вертеться ужом.

Тиана кивнула. Она всегда была двужильной, но даже ей требовался отдых. И все же, бросив взгляд на новых гостей, не удержалась от вопроса.

– Кто они?

Но Лидоу только усмехнулся.

– Иди-иди.

Тиана поднялась. После насыщенного дня очень хотелось выкупаться, но не к морю же было ради этого идти? Хотя… Тиана замерла на пороге, задумавшись.

– Эй, девка! – хриплый, каркающий оклик в спину сбил с мысли. – А ну иди сюда!

– Господа, – отозвался Лидоу. – Моя помощница очень устала.

– Пусть посидит с нами. Не убудет с вам обоих.

Лидоу что-то возражал, но Тиана уже резко развернулась на каблуках и быстрым шагом подошла к наглецу. Теперь она – трактирная девка, ведь так? Но с позволением бить в голову зарвавшихся посетителей.

Она внимательно посмотрела на сидевшего перед ней мужчину. Высокий, очень, на голову выше Красного герцога, пожалуй. И лет на десять старше. Длинный чуб наполовину седой, кривой шрам пересекает лицо от виска до подбородка.

– Садись, – широкая рука хлопнула по колену. – Выпей с нами.

Приглашение было до крайности любезным – как не принять такое? Тиана опустилась на скамью рядом, взяла кружку.

– За что же мы выпьем? За Императора? Или за победу над дурными колдунами погрязшего в ереси Юга?

Грянувший хохот в ответ хохот изрядно озадачил. Да уж, здесь явно собрались не самые почтительные подданные короны.

– Южных выползков придавили вовремя, – отсмеявшись сказал чубатый. – Но и самим высоким господам недолго осталось тешить свою гордыньку собственной избранностью. Ветер уже поднимается и запален фитиль. Пожарищу быть, и очень скоро.

Тиана нахмурилась.

– Это какие-то стихи? Ты что ли поэт?

– Это предсказание, – сказал незаметно подошедший Лидоу. – Ты – не местная, тебе позволительно его не знать.

– А, – задумчиво протянула Тиана. – Всего лишь. Но всё-таки за что же мы выпьем? Может, за Красного герцога? Уж его-то доблесть вы не можете отрицать.

– Он может быть хорошим врагом, – хмыкнул чубатый. – Я бы предпочел не связываться. Да, за него я выпить готов. Будет жаль, когда он сгорит вместе со всеми на костре огневиков.

Кружки со звоном столкнулись. Желающих выпить за Фъямэ сол Ньэрэ было достаточно. Лидоу сделал Тиане большие глаза и кивнул в сторону лестницы. Что ж, он прав. Она не веселиться сюда пришла, а работать. Но сначала ещё один вопрос.

– Кого вы назвали огневиками?

– Огнепоклонников. Тех, кто служит Повелителю Пламени не только молитвой.

Лидоу сел рядом с ней.

– А что правду говорят, что они совсем подмяли под себя столицу? – спросил. – Что колдунов и ведьм уже хватают на улицах, а если не жгут на площадях, то это только пока?

– Так говорят. С тех пор, как последователи Тахкары примкнули к огневикам, слухи ходят самые разные.

– Вот ваш Красный герцог их всех и разгонит. Когда наденет корону.

– А наденет? – голос, раздавшийся из угла, был неприятным. Скользким каким-то, если голоса такими бывают. – Или передаст Палачу Террузы, как только тот женится на принцесске?

Дядька Лидоу толкнул Тиану локтем, в который раз шепнув: "Иди отсюда", а сам наполнил кружки.

– Да бросьте… Красный герцог – законный наследник, ему повинуются армии, его любит знать…

– Но у него нет ни жены, ни детей. А дочь его сестры скоро станет женой нового Терузского герцога. Такие союзы всегда создают не просто так.

Тиана бездумно глотнула из кружки. Ароматная горькая жидкость обжигала, на глазах выступили слезы. И охота этим просоленным насквозь морским бродягам сплетичать, как последние вертихвостки? А ведь им этот разговор явно нравился! Воодушевились, принялись перебирать скабрезные подробности жизни императорской семьи и знатнейших вельмож. Даже пьянчуги-завсегдатаи подобрались поближе. Гадко. Но трактирная подавальщица им теперь интересной не была. Даже тому чубатому, что ее подозвал.

Тиана выскользнула из зала незамеченной. Ведь какое ей-то дело до Красного герцога и Палача Террузы?

***

Утро начиналось с первыми лучами солнца. Тиана резко вставала, зная, что, если задержится, соблазн доспать ещё хоть полчаса будет просто непреодолимым. Плескала в лицо водой из кувшина, задумчиво смотрела в окно. Иногда это было то, что нужно.

Быстрым шагом преодолев невеликое расстояние до берега, раздевалась и вбегала в высокую волну. Соль и горечь ледяной воды была наслаждением, которое она много лет до этого не могла себе позволить. Почти так же прекрасно как полет.

Жаль, что его приходилось так скоро прерывать. Тем более ради бесконечных тарелок и кружек, выпроваживания нахальных пропойц, досужей болтовни с местными кумушками. Последнее удавалось хуже всего, Тиану хватало только на не особо искренние улыбки и рассказы об имперских модах. Тамиш, племянник Лидоу, был неразговорчивым парнем и развлекать посетителей нисколько не помогал. Так что эта обязанность полностью ложилась на Тианины плечи, пока не просыпался сам трактирщик.

С Лидоу у них сложились вполне дружеские отношения. Трактирщик любил поболтать, Тиана предпочитала слушать. Подчиняться она тоже умела неплохо, а также не лезла не в свое дело с советами, легко соглашалась с новыми идеями и отличалась недюжинной выносливостью, позволявшей ей выдерживать на ногах день за днем. От слишком нахальных посетителей Тиана научилась отшучиваться – грубо и неуклюже, ну да кантипурским рыбакам большой тонкости и не требовалось.

Платил Лидоу исправно. Не слишком много, но вдобавок всегда снаряжал корзинку гостинцев для Вэй и Таиры и обязательно заказывал им подарки с каждым торговым обозом. Сама Таира часто появлялась: у неё хватало друзей и на этом берегу, а лодка всегда была под рукой. Вопросов о драконах она больше не задавала, как и о том, когда Тиана собирается уехать. Это облегчало жизнь, но и огорчало тоже. Просто потому что означало, что умненькая Тая давно уже все поняла сама, сделала собственные выводы и просто не собирается ими ни с кем делиться. Тиана с грусть понимала, что стала для дочери неплохой приятельницей, но не более того. Той, с кем играют и ввязываются в приключения, а не той, с кем говорят о дейстивительно важном.

Как-то Тиана призналась в этом Вэй. Та пожала плечами:

– Ну а чего ты хотела? Она тебя не знает. Напридумывала себе идеальный образ матери, самой красивой, самой умной, смелой и сильной. Пока ты шлялась по столицам, легко было тебя такую любить. А живая и настоящая ты ей нравишься, но не больше. Ей с тобой интересно и весело, но от разочарования не отделаться. Ты слишком заметно не дотягиваешь до идеала. А Тая к нему уже успела привыкнуть.

Тиана это и сама понимала. Вот только совершенно не представляла, как изменить. Из миргейлской принцессы Таира превратилась в дочь подавальщицы из трактира. Это был слишком неравноценный обмен. И никакими сластями и подарками такие пропасти не преодолеваются.

Выходные дни Тиана проводила в Миргейле, утро полностью посвящая Тьеверре. Тот, разумеется, сетовал, что этого недостаточно, но от своих идей не отказывался. Поэтому встречал Тиану после работы и отвозил к развалинам маяка. Там они и ночевали, чтобы не потерять ни минуты рассвета. Иногда Тиана брала с собой Таиру. Неугомонная девчонка облазила весь остров и загорелась идеей починить магический светильник. Тьеверра рассказал ей всё, что только знал о такого рода вещах, а Тиана и вовсе ничем не смогла помочь. Таю это, конечно, не остановило.

– Она похожа на птицу, – задумчиво сказал Тьеверра, успевая делать наброски в альбоме так же быстро, как Таира – носиться по щербатым ступенькам. – Странную птицу, для которой море и небо – одно.

– Как Нира сол Гразза? – улыбнулась Тиана, блаженно растянувшаяся на нагретом солнцем плоском камне. – Помнится её ты когда-то изображал с крыльями вместо рук.

– Нет, Нира – огонь, вроде тебя. А Таира – солёный ветер.

Конечно, наброски Таи в образе диковинной птицы Фалько тоже делал, не мог удержаться. Равно как и бесконечные пейзажи: море, скалы, шхеры.

– Ты же понимаешь, я скоро уйду, – говорил он иногда. – Хочу подняться в горы. Говорят, там тоже удивительно и совсем не так, как на Юге. Море здесь другое, наверное, и горы отличаются, как думаешь?

Тиана не думала, а точно знала – отличаются. Но Фалько только предупреждал и всё не уходил. Даже когда относительно тёплое лето минуло и пришел период дождей и сильных бурь.

К этому времени Тиана уже знала по именам и рожам всех своих завсегдатаев, а те перестали тянуть к ней пьяные лапы, но местные кумушки всё ещё продолжали считать её не самой приличной женщиной. Компании вроде той, что навестила заведение дядьки Лидоу в первый вечер, появлялись с заведомой регулярностью. Тиана научилась ускользать от их общества решительно и быстро. Род их занятий у неё тоже вопросов больше не вызывал: нет, они не были пиратами. Точнее – были не совсем пиратами. Грабежом и мародерством не брезговали, контрабандой развлекались от души, но основным совим занятием полагали поиск затонувших кладов. Моря вокруг Верескового Архипелага когда-то были полем больших битв и сокрушительных сражений, так что это имело смысл.