И племена пигмеев навязывали жизни своё ничтожное течение.
Моделью человечества, которое берет своё начало от пигмеев,
Природа претворила в жизнь свой экстремальный опыт
370. И главный замысел каприза своего,
Блистательный итог её подъема, сознательного лишь наполовину,
По небольшим ступеням меж паденьями и взлетами,
От бесконечно малых форм к гигантским,
К тончайшему балансу тела и души,
375. К порядку разумной малости.
Вблизи от Ашвапати в биеньях Времени
Возникло царство животной сущности,
Где действие есть всё, а разум наполовину лишь проявлен,
Где сердце повинуется беззвучной и незримой власти.
380. Здесь Сила, которая работает под действием лучей Неведенья,
Поставила эксперимент животный свой,
Созданиями сознательными наполняя собственную схему мира;
Они были живыми только внешне и отвечали
Только лишь поверхностным явлениям и только на запросы
385. Тех потребностей, что управляли этой жизнью.
Тела, которые не ведали своей души, там жили,
Желали и впадали в ярость, радовались и испытывали горе;
И разум, что там был, встречал материальный мир
Как чужака или врага у двери своего пристанища:
390. Мышление это формировалось ударами по чувствам
И не пленялось духом в образе,
И не вникало в сердце того, что видело,
И не искало силу, которая стояла за действием любым,
Не изучало скрытых мотивов в сущем мире,
395. И не старалось постигнуть смысл такого мира.
Там были существа, которые носили человеческую форму;
Их жизнь была поглощена страстями окружения,
Они не знали, кто они такие и зачем живут здесь:
Довольные, что дышат, ощущают, чувствуют и что-то делают -
400. Для них жизнь не имела цели, кроме сохраненья радостей Природы
И побуждений, и восторга от внешних проявлений мира;
Отождествившись с внешней оболочкой духа,
Они трудились ради желаний тела, не требуя ещё чего-то.
Завуалированный зритель, смотревший из тех глубин,
405. Не вглядывался взором внутренним вовнутрь себя,
Не поворачивался вглубь, чтобы найти творца сюжета этого;
Он видел только эту сцену и драму, идущую на ней.
Там не было давленья чувства глубочайшего,
Зависшего в раздумьях, и бремя раздумий этих никто не нёс:
410. Разум рассматривал Природу глазами невежественными в пору эту,
И обожал её блага, и опасался её чудовищных ударов.
Он не раздумывал над магией её законов,
Не жаждал найти секрет внутри колодца Истины,
Но вёл журнал скоплений фактов,
415. Нанизывал на нить живую все ощущения:
Охотился, спасался бегством, разнюхивал ветра,
Или лентяйничал при солнечной погоде на теплом воздухе,
Искал контактов увлекательных, но только лишь затем,
Чтобы питать своё поверхностное чувство одним блаженством.
420. Почувствовав дрожь жизни от внешних прикосновений,
Те существа не в силах были ощутить за этим прикосновение души.
Оберегать своё обличье «я» от бед Природы
И наслаждаться, и выживать – об этом только заботились они.
Дней кругозор их ограниченный наполнен был творениями живыми
425. И тем, что может нанести урон или помочь:
Все смыслы мира зависели от сущности их незначительной.
Объятые громадным неизвестным миром,
Чтобы спасти себя от Смерти, поджидающей со всех сторон,
Они в защиту от осады всей вселенной
430. Создали пояс крошечный оборонительной системы:
Они охотились на мир и были его добычей,
Но даже не мечтали победить и стать свободными.
Советам Силы Мира и запретам строгим подчиняясь,
Они из всех богатств Природы себе забрали лишь небольшую часть;
435. Осознанные правила ещё не появились, и цели жизни не было ещё:
Шаблоны рассуждений небольшого коллектива фиксировались
В качестве закона поведения, который соответствовал традициям.
Не ведая души, лишь смутно осязая что-то внутри себя,
Привязанные к механизму неизменных жизней
440. И к смыслу пресному, к обыденному ритму чувств,
Они кружились в привычной колее животного желания.
Они трудились и воевали, окружившись стеной из камня,
Объединенным эгоизмом творили незаметное добро
Или вред страшный и боль безжалостную наносили
445. Разумным существам, не думая, что совершают зло.
В пылу страстей от разрушений селений мирных и счастливых,
Пресытившись резней, разбоем, грабежами и поджогами,
Они людей беспомощной добычей делали
И пленников своих пожизненно в страдания ввергали,
450. Иль превращали пытку в развлечение, спектакль, посмеиваясь,
Нервы щекоча мучениями жертв, терзаемых прилюдно;
Собою похваляясь в качестве титанов и богов,
Они с гордыней воспевали свои высокие и славные деяния
И восхваляли свои победы и силу превосходную свою.
455. Животное в том стаде инстинктивном, толкаемое импульсами жизни
И понуждаемое общими заботами, – так каждый соплеменник
Видел в роду своем зерцало эго собственного;
Все члены племени его служили цели и делу всей группы.
Такие, как он сам, – родня по крови или по обычаю -
460. Для него были частью жизни, как дополнения всех «я» его,
Как дополнительные звезды его собственной туманности -
Партнеры и участники его «я», солнцу подобного.
Хозяин той среды, что окружала жизнь его,
Вождь человеческой толпы, живущей общим стадом,
465. Он стягивал вокруг себя людские родственные Силы,
Чтоб защититься на земле небезопасной,
Чтоб общий фронт создать против зла мира,
Иль – слабый и одинокий на равнодушной к нему земле -
Чтобы построить крепость для сердца своего открытого,
470. Иль чтобы скрасить одиночество телесное своё.
В других породах он чувствовал врага, чужую силу,
Не полностью знакомую ему, чтобы её бояться и остерегаться,
Соперника и незнакомца, чтобы давить его и ненавидеть.
Или он жил как одиночное животное;
475. В войне со всеми он нёс свой жребий одинокий.
И, поглощенные делами повседневными и днями скоротечными,
Все эти люди дальше сиюминутной выгоды и видеть не хотели,
И не мечтали сделать эту землю благоприятным миром,
Не чувствовали, как сердце поражает прикосновенье божье.
480. Та радость, что приносит сила, преходящее мгновение,
Желание осознанное, опыт завоеванный, восторг,
Движенье, скорость дел – они блаженство заменяли им,
А ссоры и совместные телесные желания, потребность в ком-то,
Слезы, смех, игру они любовью называли.
485. В конфликтах или в дружеских объятиях потребности такие
Взращивали Жизнь Всесущую, борьбу с единством разделенным,
Внося всеобщее страдание и счастье
В неведенье о высшем «Я», вечно едином.
Вооружив творения свои блаженством и надеждой,
490. Наполовину пробужденное Неведенье старалось распознать
Внешнюю сторону явлений одним лишь осязанием и зрением.
Инстинкт был сформирован; в спрессованном сне памяти
Минувшее жить продолжало, как в бездонном море,
В подобие мышленья превращая лишь чувство яркое;
495. Искало истину оно наощупь, неумелыми руками,
И прижимало к себе ту малость, которую могло достичь и охватить,
И отложить накопленное ею в свою пещеру подсознания.
Так должно было существу неясному взрастить в себе и свет, и силу,
Восстать, воскреснуть, наконец, в судьбе своей возвышенной,
500. Взглянуть на Бога и окружение его во всей вселенной,
Учиться на ошибках и падениях и двигаться вперед,
Сражаться со враждебным окружением и роком гибельным,
При помощи страдания открыть свою таинственную душу
И с обладанием таким дойти до своих собственных просторов.
505. На полпути жизнь эта остановилась и не нашла дороги дальше.
Ничто ещё осуществленным не было – все только началось,
Хотя казалась совершенной арена её силы.
Она смогла лишь высечь только искры из неведенья природы;
Лишь жизнь имела некое подобие сознания – не разум,
510. Лишь некое сознание могло всё осязать – но не душа.
Лишь некий жар был явлен от сиянья Жизни, а также
Радость некая от бытия, и некие восторги чувств.
Это был импульс Силы, наполовину лишь сознательной, дух некий,
Который расползаясь по земле, в сгущенья пены жизни погрузился,
515. В «я» смутное, цеплявшееся слепо за образы явлений.
За всем этим стоял, ища сосуд, в котором следует держать
Сырое раннее вино из винограда Бога -
Пролитое на грязь земли небесное Блаженство,
Которое пьянит в оцепенении застывший разум, душу,
520. Пьянящее вино экстаза, темное, незрелое
И слабое ещё, ещё не перелитое в сосуд духовный, -
Стоял неясный обитатель сокрытой сердцевины мира,
Желание немое и воля божества грядущего.
Свой лик теперь открыло творение третье.
525. Была отлита матрица телесная для разума первичного.
Яркая вспышка света воспламенила Силу Мира приглушенную;
Она Идеей зримой наделила мир ведомый,
Вооружив акт Силы динамичным местом мысли:
Теперь деянья Времени отслеживало существо разумное.
530. Тернистая людская эволюция в своем стремлении снизу
Призвала к скрытому вмешательству небес;
Если б не это, слепой и несознательный, великий Универсум
Не смог бы никогда раскрыть свой скрытый разум
И даже с шорами заставить в человеке заработать
535. Интеллект, который изобрел космическую эту схему.
Сначала в этом всём увидел Ашвапати движение неясной силы разума,
Сокрытое внутри Материи и бессловесной жизни.
Волною слабой она втекала в поток безбрежный жизни,
Вздымаясь и дрейфуя по воле ветра, как облака небесные,
540. По морю этому в мерцающих дрожащих струях,
Освобождаясь в брызгах чувств и волнах ощущений.
А в самой середине не ощущающего жизни мира
Теснящиеся волны и выплески сознания стремились, группируясь,
Кружась в водоворотах, пройти сквозь узенький пролив,
545. С собою в этот переполненный проход переживание принося.
Это теченье пробивалось в просвет вверху из омута глубокого
Начала своего, что за порогом подсознания скрывается,
Чтобы достичь какого-то высокого сознания, пока что неизвестного.
В нём не было ни мыслящего «я», ни цели ясной,
550. А были лишь неясные искания и некое спонтанное давление.
На зыбкую поверхность поднимались только
Удары острые и крайности желанья и восприятья некие,
Метания страстей и всплески всех эмоций,
И диалог случайный плоти с плотью,
555. И страстное шептание сердца с сердцем бессловесным,
Намеки знания мыслью, лишенной формы,
Желанья подсознательного всплески иль тяга голода такого.
Всё это было неясным проблеском на пенном гребне:
Он возникал вокруг дрейфующего призрачного «я»
560. В потоке несознательном во Времени – в потоке Силы.
Затем пришло давленье Всемогущего, всевидящего суть,
Которое собрало всё в туманную кружащуюся массу,
Скользящую вокруг единственной ярчайшей точки -
Вокруг связующего центра в сознательном пространстве,
565. Вокруг фигуры целостного внутреннего Света.
Свет этот озарил влеченье полусознательного половодья
И даже дал иллюзию стабильности,
Как если б море могло сойти за почву твердую.
То Всемогущество внимательное, странное свой навязало взгляд.
570. Оно придало форму и границы этому потоку,
А вдоль течения создало низкий узкий берег и вдоль него
Сеть натянуло, чтобы поймать и проявить духа бесформенность.
Оно же смоделировало разум жизни зверя, птицы,
Ответную реакцию рептилии и рыбы
575. И примитивный образ мыслей человека.
Конечное движение Бесконечья проявилось
В полете по своему пути через широкие просторы Времени;
В Незнании маршировало знание
И этим утверждало в материальной форме душу разделенную.
580. Оно оставило в запасе право её быть бессмертной
И также выстроило вал защитный против осады смерти,
И крюк забросило, чтоб вечность ухватить.
В Пространстве появилось существо разумное.
Мир упорядоченный в поле зрения ворвался, в котором
585. Это существо владело местом, ограниченным для действий,
Наблюдений и прогулок – отчетливым, но явно скудным.
Родилась личность – инструмент Природы -
И ограниченный, внедренный в тело интеллект,
Согласный приковать к границам узким свой поиск;
590. Он – этот интеллект – мышление привязал к тому, что видел,
Препятствуя рисковым приключениям Незримого
И похождениям души сквозь неизведанные бесконечья.
Рассудок рефлекторный – зеркало характера Природы -
Жизнь озарил, чтоб узнавать и закреплять свои познания,
595. Осознавать опасную недолговечность собственную,
Неубедительную цель пути такого и пользу
От рискованного случая людского жизненного срока
В начертанных границах человеческой судьбы.
Познание и небольшая радость вознаградили
600. То небольшое существо, увязанное в некое сгущение и целиком
Зависимое от окружающей среды, как некий бугорок её,
Тот небольшой извив, отрезанный от Космоса безмерного,
Тот небольшой отрезок жизни во Времени безбрежном.
Мысль в нём была, чтоб строить планы и воля, чтобы прилагать усилия,
605. Но ради мелких целей и в узком поле действий,
Растрачивая труд неизмеримый на преходящие деяния.
Оно себя считало творением из грязи
И не просило ни высокой цели, ни благоприятного закона;
Оно не обладало взором внутренним и зорким взглядом в небеса.
610. Как отстающий школьник за партой шаткой логики,
Знакомый лишь с теорией своих заблудших чувств,
Оно воспринимало видимость за лик божественный,
Движенье солнц – за некие случайные огни,
Полоску звездной сини – за небеса;
615. Отдельные аспекты бытия прикидывались его всецелой истиной.
Существовала связь активного словесного обмена -
Рынок обыденных решений, мыслей:
Жизнь прекращалась рано, невольник тела – разум -
Казался бриллиантовым венцом деяния Природы, при этом
620. Крошечные эго воспринимали мир как средство кратковременного
Насыщения желаний скоротечных и вожделений низких, а в переходе,
Завершающемся смертью, лишь видели начало и окончанье жизни,
Словно безвыходный тупик был признаком творения,
Как будто бы как раз для этого душа возжаждала рождения
625. В стране чудесной мира самотворного,
Среди возможностей бескрайнего вселенского Пространства.
Это создание в своем всепоглощающем стремлении к выживанию
Себя сковало мыслями ничтожными без широты какой-либо
И нуждами телесными, восторгами, мученьями;
630. Этот огонь, произрастающий на смерти выгорающего тела,
Рос только потому, что делал своей собственностью всё, схваченное им:
Это создание сбирало и взрастало, но никому себя не отдавало.
Оно лишь уповало на величие в своей берлоге,
На удовольствие, победу в малых границах силы,
635. Завоевание жилого места для себя, своей родни,
Как некое животное, границы возводящее для места своего кормления.
Оно не знало в своем жилище о Бессмертии;
Оно не обладало более глубоким и великим мотивом для жития.
Оно было могущественным только в своих границах;
640. Внимательное, чтобы видеть истину только для зримой пользы,
Всё знание его являлось инструментом тела;
Увлекшееся мелкими делами тюремного жилища своего,
Оно вращалось вокруг одних и тех же дел,
В одной и той же сфере интересов и желаний,
645. Но мыслило себя хозяином своей темницы.
Не для познания его создали, но, главным образом, для действия -
Мысль в нём была вершиной или верхним краем его канавы жизни:
Оно осознавало образ только мира внешнего и видело
Лишь только «я» поверхностное, большего не зная.
650. Из медленного путанного и мятущегося поиска «я» истинного
Тот разум прорастал к непревзойденной точной ясности; тянулся он
К любому проблеску, что изнутри невежества инертного лучился.
И в руководстве ограниченном такого узкого мышления,
Привязанного к повседневности земной, обычной,
655. Пристегнутого к миру замкнутому и ему привычному,
Средь множества сюжетов жизни побудительных,
Её актеров разных и обилья масок
Жизнь эта была игрой однообразной, монотонной.
Там не было ни взглядов глубочайших в будущее духа,
660. Ни скорого пришествия блаженства неизвестного,
Ни золотых глубин освобождения обширного.
Всё в этом царстве узком похоже было на наши человеческие дни,
Но установленные в вечности не изменяемыми навсегда:
Движение мгновения любого обречено было тянуться сквозь века.
665. Существование как мост перекрывало бессознательные бездны,
Как полуосвещенное строение, затянутое легкой дымкой,
Что восставало перед взором из Очертанья пустоты
И выдавалось в пустоту Души.
Неяркий свет родился в темноте великой,
670. Не знала Жизнь, куда она идет и своего источника, откуда появилась.
Вокруг всё оставалось ещё во мгле неведенья.
Конец Песни четвертой
Песнь пятая
БОЖЕСТВА НИЗШЕЙ ЖИЗНИ
Застывшая и ограниченная сила в неизменяемых и косных формах -
Таким увидел царство низшей жизни Ашвапати:
Несчастный закоулок в вечности.
На грани Мысли существовал он
5. И защищен был скорлупой Неведенья.
Тогда, познать пытаясь тайну мира, пред ним лежащего,
Он эту скудную обочину окинул взглядом,
Чтоб вывести из темноты на освещенную поверхность
Ту Силу, которая мир этот двигала, и Мысль, которая его создала,
10. Навязывая малость Бесконечью самому,
Чтобы увидеть дух, который правит этой малостью,
Божественный закон, что предоставил ему право быть
И требовать себе Природу и потребность для неё во Времени.
Он погрузил свой взор в осаду мглы,
15. Которая покрыла этот плохо освещенный островок,
Повсюду окруженный облаками и морями полного неведенья,
И охраняла его от Истины и Света, и «Я» всевечного.
Как если бы прожектор грудь слепую Ночи насквозь пронзил
И проявил как будто в Пустоте открывшиеся глазу
20. И хижины людские, и деревья, и самих людей, -
Так из-под своих покровов проступило скрытое,
И в ярко-белой вспышке виденья оно пред ним предстало.
Лишенные покоя, примитивные, снующие без остановки, людские массы
Кишели там неясными, непримечательными толпами.
25. Под пеленою тайны, окутывающей сцену мира,
Низшие божества деяний низших Времени,
Трудившиеся в стороне от надзирающего глаза Неба,
Плели интриги втайне от творений, которыми они играли,
И маленькие заговоры в королевстве своем мелком,
30. Попутно развлекаясь измышленьями, несбытными надеждами,
Недолгими опасными шагами и путями маловажными,
Валянием души продажной в темноте и грязи
И раболепием, бесчестием холуйствующей жизни.
Пугливая и пестрая толпа привиделась ему -
35. Кружение странное магических мастеровых,
Формующих пластичную ткань жизни,
Какое-то семейство эльфов, какой-то вид элементалей14.
Свечением непривычно ярким пораженные, в тенях возникли,
Как будто были присущи тем теням, лихие чертенята
40. С кривыми лапами и лицами звериными резными
И сказочники-лешие, иссохшие как гоблины и ростом с маленькую фею,
И джины беспристрастные, но низкие, бездушные,
И потерявшие приют небесный падшие существа,
И странствующие божества, охваченные пылью Времени -
45. Опасные, заблудшие, несведущие, но владеющие силой,
Полуживотные с полубожественным настроем и обличьем.
Из этой серости шум трудно различимый раздавался,
Были слышны нашептыванья, невнятная бродила сила;
Гулкая мысль иль слово громкое осознается разумом:
50. Согласие сердца притягивает жало влеченья их.
В Природе низшей они свою работу делают,
Тревогой смутной наполняя силы и творения.
Из зерен радостей своих они растят плоды страдания,
Дыханьем заблуждений гасят скудный свет сознания
55. И оборачивают истины поверхностные к ложным целям.
Эмоции их побуждают, а страсти направляют и ведут
В трясину, грязь иль прямо в пропасть;
Или прокладывают курс они кнутом сильнейшей жажды вожделений,
Пока дорогами окольными, что в никуда ведут, трясется
60. Жизни колесница, из этого неведенья не находя пути.
Шутить с добром и злом – таков закон у них;
И предрекая неудачу или бессмысленный успех,
Они решения свои нарочно искажают или плутуют с их мерилами:
Познание превращают они в отраву, а добродетель – в образец тупой;
65. Желанья цепи бесконечные они несут к неотвратимой катастрофе
Сквозь внешнее подобие
Случайности счастливой или плачевной вовсе:
Всё происходит там под их влиянием.
Такая, вот, империя и роль такая их не только в этом царстве:
70. Везде, где жизни существуют без руководства и разум без души,
И в каждом смертном теле всё определяет только маленькое «я»,
Везде, где нет ни света, ни любви, ни широты душевной,
Эти кривые костюмеры примеривают к телу только свой костюм.
Их царство утверждается во всех полусознательных мирах.
75. Сердца людские там подгоняют такие, вот, божки;
Природы нашей сумерки – их место потаённое:
Здесь ослепленное простое сердце также повинуется
Замаскированным внушеньям чьего-то Разума сокрытого,
Который освещает наше знание обманчивой подсветкой
80. И восстает меж Истиной спасительной и нами.
Он разговаривает с нами голосами Ночи,
И наши жизни ослепленные влекутся в тьму гораздо бо́льшую,
А наши поиски губительным надеждам предаются.
Построена структура незримых мыслей,
85. И Сила иррациональная использует наш разум.
Земля не только лишь кормилица, не только наш учитель, –
Здесь вход имеется для сил определенных всех миров.
На своих собственных полях они чтут колесо закона
И ценят безопасность укоренившегося вида;
90. А на Земле, которая не входит в их сферу жизни,
Закон их действует, но жесткость формы сущего теряет.
Их влили в хаос того творения,
Где всё просит порядка, но Случаем приводится в движение;
Они, как иноземцы, должны учиться следовать дорогами земными;
95. Пришельцы или антиподы – они должны объединиться:
Они работают, сражаются и с болью соглашаются.
Одни объединяются, но разделаются другие – всё повторяется сначала,
Но никогда не сможем мы ни знать, ни жить по истине,
Пока все не найдут свою гармонию, им богом данную.
100. Неясная дорога нашей жизни наматывает петли,
А поиск беспокойный нашего ума всегда испрашивает света,
Пока он не познает в своем источнике свою разгадку
В сиянии Непреходящего и Его доме безграничном,
В блаженстве Вечного – единственного и единого.
105. Но Свет всевышний от нас сейчас – на дальнем горизонте,
И жизнь сознательная наша еще послушна Несознания законам;
К невежественным целям и слепым желаниям
Сомнительная сила двигает сердца людские,
И все победы нашего ума венчает лишь весьма потертая корона.
110. Порядок этот, слишком медленно меняющийся, как тормоз сдерживает волю.
Судьба такая суждена для нас, пока душа свободу не получит.
Тогда могучая Рука вернет обратно свод разума небесный,
И все деяния конечного впитают Бесконечье,
И вся Природа вступит в вечный Свет.
115. Только тогда сон низшей жизни завершится.
От самого начала загадочного мира этого,
Который кажется громадной и бесчувственной машиной
И полем медленного разворачивания духа в сущем,
В этой кружащейся рабочей полости без внешних стен,
120. В которой Бог бесстрастно повсеместно пребывает,
Как будто неизвестным самому себе и нам невидимым,
В каком-то чуде тайны неосознанной, -
До сей поры всё здесь Его, и действие, и воля есть Его.
В кружении и расширении сквозь пустоту без края и конца
125. Дух стал Материей, и здесь она лежит в кружении этом
Каким-то спящим телом без чувств или души.
Феномен массовый форм, глазом видимых,
Поддерживаемый Пустоты безмолвием,
Стал очевидным вечному Сознанию,
130. И он ему казался миром внешним, не осознающим.
Не было там ничего – ни зримого, ни ощутимого;
Лишь чудодейственное Бессознательное -
Искусный тонкий чародей – там было со своей задачей.
Изобретая средства достижения чудесных результатов
135. И управляя непостижимым механизмом этого творения,
И выставляя механически хранящие молчанье знаки мудрости,
Используя немыслимую и неизбежную Идею,
Оно работу осуществляло по повелению рассудка Бога -
Беспрекословно исполняло волю неведомого Вседержителя.
140. В лоне Природы скрыто было безмолвное сознание;
Блаженство, чей восторг пригрезил те миры, было несведущим.
Существование оставалось инертною субстанцией, ведомой Силой.
Вначале было только эфирное Пространство:
Волною, друг за другом, в нём прошли гигантские пульсации.
145. И это стало непостижимым изначальным шагом.
Затем первичный высочайший одобрил Вздох,
Мистическое действо расширения и сжатия
И создал в пространстве этом касание и трение,
Внося в ту пустоту абстрактную соударение с объятием:
150. Источник изначальный этой растущей вширь вселенной
В утробе некой дезинтегрирующей силы, излив эту вселенную,
Оставив сумму бесконечную без изменения.
А в очаге Пространства источник этот зажег Огонь незримый,
Вовлекший сияющий строй звезд в круженье вихревое,
155. Миры рассеивая искрами, как некто сеет семена.
Круженье это сформировало океан наэлектризованной Энергии,
Который странные бесформенные частицы-волны создал
И, утверждая танцем этих волн-частиц трехмерное строение материи,
Своё могущество, заснувшим, запер в атоме;
160. Были придуманы иль изобретены тела и видимые образы;
Свет испустил фотона разоблачающую искру
И выявил отображенным в этой мгновенной вспышке
Космос проявленного сущего.
Так создан мир был этот невозможный и реальный -
165. Явное чудо или убедительный спектакль.
Или таким он кажется отважному и дерзкому уму,
Который назначает размышление своё арбитром истины,
А ви́дение личное своё – бесспорным фактом.
При этом мира объективности свидетелями он назначает
170. Своё ошибочное чувство и ловкость средств своих.
На самом деле, реальную загадку жизни решать ему придется
В неясном свете, усваивая Истину при помощи проб и ошибок,
И постепенно разделять лицо Её и пелену, Её скрывающую.
Иль веру потеряв и в чувство, и в рассудок,
175. И в знание своё, как зримый образец невежества,
Он здесь увидит в том, что странно скроено,
Непрошенную шутку вводящей в заблужденье Силы,
Иносказание Майи и Её могущество.
Движение широчайшее и вечное, которое содержится
180. В непостижимом постоянном изменении, не остановленного
Даже на секунду хода того, что Временем зовем мы,
И вечно повторяющие ритм периодический
Те самые изменчивые циклы, которые стереотип потоку создают,
И те стационарные объекты, кружащиеся в танце, которые ни что иное,
185. Как энергетические Вихри, воспроизводящие самих себя,
Пускаемые в космос духом в раздумья погруженной Пустоты, -
Всё это ожидало жизни, чувств и Разума, восставшего из сна.
Мечтатель, застывший в позе камня, привстал немного.
Когда же эта скрупулезная работа была закончена, а Случай
190. Вынудили следовать законам, установленным и неизменным,
Сцена была готова для игры Природы с сознанием людей.
Затем сон Духа, недвижимый молчаливый, оборвался
И Сила скрытая беззвучно, не спеша наружу вырвалась.
Мечта о жизни пробудилась в сердце Материи,
195. И воля жизни вытряхнула из неё пыль Несознания.
Причуда жизни сильно удивила ничем не занятое Время -
Такая эфемерная в пустой, лишенной содержанья, вечности
И чрезвычайно малая в том мертвом Бесконечье.
Тончайшее дыхание тотчас же оживило Материи безжизненные формы;
200. Установившийся ритм мира преобразился в зов сознательный;
Сила змеиная влила себя в бесчувственную Силу.
И жизни острова усеяли Пространство, пустое прежде,
И в воздухе бесформенном сформировались зачатки жизни.
Здесь зародилась Жизнь, которая последовательно чтила закон Материи,
205. Не ведая о движущих мотивах своих шагов;
Всегда изменчивая, но и при этом вечно та же самая,
Она всё время повторяла тот парадокс, который и привел к её рождению:
Её неугомонные изменчивые постоянства
Без перерыва возникали в потоке Времени,
210. А целеустремленные движенья в неразумных формах
Приоткрывали подъемы Воли, заключенной в них.
И сон, и состояние без сна устроились в объятиях взаимных;
Беспомощными, затуманенными пришли и удовольствие, и боль,
Трепещущими первым слабым трепетом Души вселенской.
215. Сила той жизни, которая ни крикнуть, ни пошевелиться не могла,
Всё же прорывалась в красоту, глубокое блаженство отмечая:
Немая, бессловесная чувствительность,
Биенья сердца несведущего мира
Затронули его оцепененье сонное, и там зашевелились
220. Вибрации невнятные и смутные, блуждающие ритмы,
И темнота, спадающая как бы с неких тайных глаз.
Самооценка зарождающаяся возросла, и родилось рождение.
Божественность проснулась, но её члены были ещё объяты дрёмой;
Её дом отказался отпирать свои всё ещё запечатанные двери.
225. Неощутимые для наших глаз, что видят только
Форму, действие, но, уж, никак не Бога, который в них заключен, -
В своем оккультном ритме развития и силы Жизнь спрятала
Сознание с немыми приглушенными ударами живого чувства
И Разум сдержанный, который мысли ещё не знал,
230. Инертный дух, который лишь такой тогда мог быть.
Сначала Она ни голоса не подавала, ни смела двигаться:
Энергией земной наполненная и силой существующей,
Она просто цеплялась за спасительную землю корнями собственными,
Молча дрожала от потоков ветра и излучений,
235. Вытягивала в поиске усики-пальцы своего желания;
Сила, стремящаяся к солнцу, к свету в ней, не ощущала ещё
Того объятия, что дало ей возможность дышать и жить;
И поглощенная всем этим, Она мечтала, довольная и красотой, и колоритом.
Но, вот, Безмерность, зачарованная, направила свой взгляд вперед:
240. Взволнованная, энергичная и жаждущая она наощупь искала разум;
Затем неспешно затрепетало чувство, и выглянула мысль;
Она заставила упорно не желающую форму взрастить осознавание.
Из этой осознающей формы сваяли волшебство;
Её в транс приводящие вибрации задали ритм живому отклику,
245. А просветленные движения тотчас же разбудили мозг и нервную систему
И пробудили в самой Материи отождествление с духом,
А в теле зажгли любви сердечной чудо
И взгляд души свидетельский.
Под натиском незримой Воли могли раскрыться там
250. Фрагменты некой глубокой побудительной причины становления,
Живые и отчетливые проблески «я» тайного
И семена неясные, и сила внешних форм, направленная
На пробуждение из несознательного обморока мира сущего.
Животные создания и ползали, и бегали,
255. Летали между землей и небом и кричали что-то,
Преследовались смертью, надеясь выжить,
И рады были даже краткому дыханию.
Затем из порожденного животного был отлит человек.
Чтобы поднять тональность жизни, пришел ум размышляющий,
260. Остро отточенное средство труда неясной, двойственной Природы,
Сообразительный полусвидетель, разумная полумашина.
Воображаемый водитель этот колеса Её трудов,
Которого призвали служить Её мотивом и запоминать Её течение,
Накладывать закон ума на Её силы переменчивые -
265. Эта пружина главная искусной инженерии
Стремилась просвещать и делать утонченным владельца своего
И поднимать незрелую способность к действиям механика, в них поглощенного,
К ви́денью Силы, пребывающей внутри него:
Глаза свои он поднял – свет Неба отразил Лик существа его.
270. Природа оглядела мир, который создала, и изумилась
Трудами, сделанными Ею во сне мистическом:
Великий, но бездушный этот автомат, похоже, охватило удивление;
Она промедлила, чтобы понять саму себя и свою цель,
Ведь, размышляя, она училась следовать сознательному правилу,
275. Мера предвиденья вела Её ритмичные шаги;
Мысль ограничила Её инстинкты рамками воли
И осветила идеей верной Её слепое побуждение.
К массе своих влечений, своих деяний рефлекторных,