Савитри

В теле, живущем на груди земной, непрочной, бренной,

Взор тот, с симпатией открытый к счастливым звездам,

190. Где жизнь не подвергается печальным измененьям,

Припомнил красоту, которую не открывали смертью движимые веки,

И удивился земному миру слабых хрупких форм,

Влекомых парусами Времени блистающего,

Была с ней неподвластность вечных, не рождённых Сил.

195. И хоть она склонилась под тяжестью земною,

Шаги её, всё ж, были соразмерны шагам Богов.

Дыхание земли не в силах было запятнать сверкающее зеркало:

И, не затронутое пылью нашей смертной атмосферы,

Восторг небес духовный оно всё также отражало.

200. Все те, что жили в круге света самой Савитри, едва ли видели

В извечных небесах её блистательного друга детства,

Спустившегося из царств недосягаемых

Во след пришествию её, такому яркому и притягательному, -

Парящую над нею Феникс-птицу бесконечного блаженства,

205. Парящую на крыльях, что ярким пламенели огнем:

Небес защитник, исполненный покоя, охранял дитя, направленное с миссией.

Богатой красками орбитой был первый срок её,

А годы те сменялись, как золотые одеяния богов;

И в счастье том безветренном на троне восседала молодость её.

210. Но радость эта не может продолжаться вечно:

Есть тьма в материи земной, что не желает,

Чтобы долго длилась излишне радостная нота.

Неотвратимая Рука была к Савитри слишком близко:

Так облаченная Бессмертьем попала в ловушку Времени.

215. Тот, кто встречает существ великих, взваливших бремя на себя, нашел её.

Определил он путь и испытанье тяжкое,

Избрав для страшной жертвы её души

Паденье, смерть и горе единственными стимулами духа, –

Бог сомневающийся факелом страданья этим

220. Открыл перед Савитри бездну мира несовершенного,

Призвав её заполнить пучину эту своей бескрайней сутью.

Бог царственный, безжалостный, своим спокойным взглядом

Фиксирующий Вечности ужасную стратегию,

Измерил затруднение могуществом Савитри

225. И вырыл ещё глубже пропасть, которую должно всё человечество преодолеть.

Атаковав внезапно божественную суть Савитри,

Он сделал её сердце сражающимся сердцем человека,

А силу её заставил следовать по предназначенной дороге.

Как раз для этого она и приняла обличье смертное;

230. Она пришла сражаться с этой Тенью, и ей пришлось

Лицом к лицу столкнуться с загадкой существования человека

И кратковременной борьбою жизни в ночи Материи немой.

Смириться ей с Невежеством и смертью

Или дорогу проложить в Бессмертье

235. И победить в божественной игре за человека, иль проиграть –

Выбор души её определился жребием Судьбы.

Но родилась она не для того, чтобы страдать и покоряться,

Вести вперед, освобождать была её блистательная роль.

Её соткали не из земной материи, пригодной только

240. Для деяний несерьезных, обычных Сил.

Отображение фигуры, мятущейся на полотне Судьбы,

Которую наполовину оживили для шоу преходящего,

Или фигуры, потерпевшей кораблекрушенье в Желанья океане

И брошенной в водовороты игры жестокой,

245. Швыряемой по безднам Случая,

Или творение, рожденное сгибаться под тяжестью ярма

Невольником, игрушкой Времени-владыки,

Иль пешка ещё одна, судьба которой быть продвинутой на шаг -

Шаг небольшой вперед, один, на той доске неисчислимых жизней

250. В той шахматной игре земной души с неумолимым Роком -

Так представляется фигура человека, изображаемая Временем.

Сознательное тело, Сила, породившая себя – она пришла на Землю.

В загадочном явлении текущих сумерков богов,

При тихом, странном и нелегком компромиссе

255. Природы ограниченной с Душою безграничной,

Где двигаться должно всё меж предопределенным Случаем

И равнодушною слепой Необходимостью,

Души огонь не смеет слишком высоко взлетать.

Но если он однажды встретит Пламя изначальное, глубокое,

260. Прикосновение это уничтожить может все сотворенные ограниченья,

И перед силой Бесконечья земля склонится.

Тюрьмой является весь этот необъятный материальный мир:

В нём поперек любой дороги стоит намертво врытый, твердокаменный Закон,

И стражи серые, огромные шагают перед каждыми вратами.

265. Тот серый трибунал Невежества –

Святая Инквизиция жрецов Ночи –

Сидит над приговором душе-авантюристке,

А двойственные заповеди и Кармы правило

Удерживают Бога и Титана в нас:

270. Боль с неизменной плетью, радость с платой серебром

Стоят на страже Колеса, крутящегося вхолостую.

Они в оковы заключают тот разум, что карабкается ввысь,

Печатью запечатывают сердце, распахнутое настежь;

А Смерть задерживает Жизнь, шагающую в поиске открытий.

275. Так пребывает в безопасности трон Несознания,

Пока неспешно исчезают друг за другом целые эпохи,

А Существо живое пасется за оградою священной,

И Сокол золотой не может больше в небеса взлететь.

Но, вот, поднялся кто-то и зажег огонь, не ограниченный ничем.

280. Хоть и была она осуждена той темной Силой, что ненавидит счастье,

В ужасном том суде, где жизнь должна платить за радость,

И чисто механически судья приговорил её

К мучительному испытанию бременем всех человеческих надежд,

Но, всё ж, Савитри не склонила головы перед суровым приговором

285. И сердце беззащитное не обнажила судьбы удару.

Обычно так должна склоняться воля человека, порожденная умом,

Послушная законам прошлых лет,

Без жалоб принимающая вызов этот низших богов.

Но в ней было посеяно сверхчеловеческое семя.

290. Крылья могучие мечты не смог сложить Савитри дух,

И отказался он искать обычный путь

Или, найдя, что смыслы жизни золотые все утрачены,

С землей смириться, вычеркнутой из списка звездного,

И погасить отчаяньем черным Свет, который был дарован богом.

295. Привыкшее к началам истинным и вечным,

Савитри существо осознавало свои божественные корни

И не просило смертного непрочного освобождения от боли,

И не латало неудачу соглашеньем или компромиссом.

Было известно ей, какую нужно выполнить работу и что сказать;

300. Историю души своей, ещё незавершенную, записывая

Посредством дел и мыслей, начертанных в книге Природы, -

Она не согласилась закрыть страницу жизни светлую

И отменить свое общение со всею вечностью

Или безвольным согласием своим скрепить

305. Баланс жестокий предстоящего обмена в мире этом.

Та сила, что трудилась в ней упорно с той поры, как сотворили землю,

В жизнь претворяя план великого мироустройства,

Осуществляя после смерти намеченные бессмертьем цели,

Отвергла с отвращеньем роль разочарования бесплодного,

310. В которой утрачивался смысл рождения во Времени,

И отказалась подчиниться воле случайных фактов

Иль предоставить слепому случаю высокую судьбу свою.

В себе самой она нашла надежное спасительное средство,

И право суверенное свое поставила она против железного закона:

315. Одна лишь её воля противостояла космическому принципу.

Восстало благородство это, чтоб колесо слепое Страшного суда остановить.

Незримый постучался в тайные сокрытые врата Савитри,

И её сила, возросшая стократно от этого удара молнии

Во глубине души, тотчас же пробудилась ото сна.

320. И вынесла она этот удар Того, кто убивает и спасает.

Став на пути внушающего страх движенья, невидимого простому зрению,

Преградой став ужасу маршрута, который изменить не в состоянии никто,

Она столкнулась с машинерией вселенной лицом к лицу;

Восстало сердце на пути катящегося колеса:

325. Гигантское вращенье приостановилось перед ним -

Так повстречали огонь души те непреклонные обычаи.

В её руках вдруг оказался магический рычаг,

Что вечно направляет волю Невыразимого сокрытого:

Молитва, дело мастера, велика идея

330. Соединить способны силу человека с трансцендентной Силой.

Тогда любое чудо становится всеобщим правилом,

Одно могучее деянье может изменить весь ход событий;

Единственная мысль при этом становится всесильной, всемогущей.

Сейчас всё кажется нам необъятным скопищем Природы механизмов;

335. Порабощенье безграничное материи законом

И затяжного предопределенья цепь железная,

Природы прочные и неизменные привычки, что имитируют Закон,

Её империя, подобная искусной, но не осознающей ничего машине, –

Всё это отменяет право свободной воли для человека.

340. Он кажется машиной среди машин:

При этом поршень его мозга выкачивает мыслей образы наружу,

А бьющееся сердце вырезывает образы эмоций;

И без сознания энергия как будто фабрикует душу.

Или фигура мирозданья являет признаки Случайности,

345. Привязанной к сбивающему с толку шесту Материи,

Вокруг которого Природа повторяет циклами свои вращенье.

Тогда здесь проявляется случайный ряд слепых событий,

Которых разум человека наделяет иллюзорным смыслом,

Иль Жизни инстинктивный поиск, что опирается на чей-то опыт,

350. Иль грандиозная работа погрязшего в невежестве ума.

Но, вот, приходит мудрость, и возникает ви́денье глубинное, -

Тогда Природы инструмент сам коронует самого себя её царем;

Он ощущает свою сознательную силу и существо свидетеля;

Душа его со стороны взирает за игрой Природы и видит высочайший Свет.

355. Так позади машины грубой, плотской Божественность встает.

В огне триумфа эта истина ворвалась;

Победа завоевана была для Бога в человеке,

И божество явило свой скрытый прежде лик.

Великая Мать Мира в Савитри тотчас же восстала:

360. Холодный мертвый поворот судьбы сменился выбором живым,

И поступь духа утвердилась над Обстоятельством.

Отбросила она бесчувственное, страшное, идущее по кругу Колесо,

И тотчас же остановила безмолвный марш слепой Необходимости.

Воитель пламенный с вершин непреходящих,

365. Кому дозволили своею силой открыть закрытую мешающую дверь,

С личины Смерти сбросил маску её глухого самовластья

И разорвал сознания и Времени границы.

Конец Песни второй

Песнь третья

ЙОГА ЦАРЯ:

ЙОГА ОСВОБОЖДЕНИЯ ДУШИ

Желание вселенной явило свету появление Савитри в теле бренном.

Передний край извечных поисков возглавив,

Главный герой в этом таинственном спектакле,

Где Неизвестное исследует себя в различных формах

5. И ограничивает свою вечность предопределенным сроком,

А Пустота слепая создает усилья, чтобы жить и видеть,

Герой-мудрец и труженик, творящий совершенство,

Внёс силу светоносную в стремленье молчаливое Земли.

Из высших сфер дух Ашвапати опустился

10. И в поле зрения людского недолговечного попал -

Был он посланцем к нам из вечности далекой.

Его рожденье было символом и знаком -

Лучом, ведущим человека по неизведанным земным дорогам;

И человеческая суть его, подобная прозрачному покрову,

15. Скрывало то Всеведущее, что за руку ведет незрячий мир.

С космическим Пространством, Временем был тесно связан он,

Земле и человеку выплачивая Бога долг,

Поскольку в праве этом был, являясь Ему сыном.

С невежеством, присущим смертным, хоть и соглашаясь,

20. Всезнание его несло всем людям Свет невыразимый.

Подобно силе некой Постоянства изначального,

Притянутой к мгновениям потоку,

Хранил в себе он образ всех Пространств, лежащих позади мгновений этих:

Была в нем мощь, Непостижимому присущая.

25. Архивовед всех тайных знаков Реальности потусторонней,

Сверхчеловеческих мечтаний охранитель -

Печатью был отмечен он воспоминаний мощных,

И грандиозные лучи их лил он на человеческую жизнь.

И долгим ростом были дни его навстречу Вседержителю.

30. Направленное к небу существо, питающее свои корни

Пищей из источников оккультных и духовных,

Взбиралось белыми лучами навстречу к еще невидимому Солнцу.

Его душа была посланником всей вечности,

Был ум его похожим на огонь, вздымающийся к небесам,

35. А воля – охотником, стремящимся идти по следу света.

Был каждый вздох его подобен всплеску океана,

Каждое действо носило отпечаток бога,

Мгновенье каждое было как взмах могучих крыльев.

И небольшой кусочек нашей смертной жизни,

40. Которого коснулся житель тех высот,

Живого Бесконечья становился игровой площадкой.

Телесный внешний вид – не всё, что существует,

Форма обманчива, а личность только маска;

Силы небесные сокрытыми в глубинах человека находиться могут.

45. Его кораблик хрупкий перевозит через море лет

Обличие Нетленного, доселе неизвестное.

Дух пребывает в нас, являясь Бога пламенем,

Частицей огненной чудеснейшего Дива.

Творец он своего блаженства и красоты своей,

50. Бессмертный в нашей смертной малости.

Этот ваятель внешних форм того же Бесконечья,

Этот завесой защищенный Обитатель, непознанный ещё, -

Он – самопосвященный в мистерии, сокрытой плотною вуалью, -

Идею космоса свою сам прячет в семени немом, ничтожно малом.

55. С негласной силою оккультной той Идеи,

Что свыше предопределяет действие и форму,

Он переходит от жизни к жизни, поднимаясь по ступеням,

Меняя воплощенное самим собою «я» от формы к форме; за образом своим

Приглядывает сущность, которая растёт под взглядом пристальным его,

60. И в червяке ничтожном бога он грядущего предвидит.

В конце концов, скиталец этот по дорогам Времени

К границам вечности приходит.

Задрапированный под преходящий образ человеческого рода,

Он остро ощущает собственное вещество – неумирающее «я» -

65. И тотчас же теряет своё родство со смертными людьми.

Луч вечности пронзает его сердце,

Мышление его уходит в бесконечность,

И обращается всё в нём к просторам духа.

Душа его срывает все покровы, чтобы с Божественной душой соединиться,

70. А океан Сверхжизни поглощает жизнь его.

Уже напился он из Матери миров груди;

Его структуру наполняет Сверхприрода:

Она воспринимает его духа вечную основу

Незыблемым залогом её изменчивого мира

75. И формирует образ ею не рождённых ещё сил.

Мать-созидательница вечно постигает в нём себя,

В творении этом истинных её деяний:

Её лицо проглядывает сквозь его личину, в его глазах блестят её глаза;

И существо её в единстве с ним глубоком состоит.

80. Затем Божественное, бывшее сокрытым, на свет выходит.

Единство неизменное, а также динамическая Сила

Нисходят в человека, как неотъемлемые знаки Божества;

Его душа и тело получают этот превосходный образец.

Жизнь человека – это подготовка с неясной долгой перспективой,

85. Как круговерть тяжелого труда, надежды, мира и войны,

Проложенная Жизнью на неизученной материи земли.

И в восхождении своём к вершине, которой не касался ещё никто,

С огнем выискивает он сквозь полумрак гипотез

Едва знакомую сокрытую реальность, всегда теряемую всеми.

90. Он ищет что-то иль кого-то, ещё не найденного прежде,

Он ищет поклоненье идеалу, которого никто здесь не достиг,

Спиралью бесконечных взлетов и падений,

Пока в конце концов он не достигнет той гигантской выси,

С которой его Слава озарит того, кто сделал нас,

95. И мы ворвёмся в бесконечность Бога.

Мы совершим побег через границу нашей собственной природы

Под свод живого света Сверхприроды.

Сейчас всё это стало ясно Ашвапати – сыну Силы.

В нём этот высший переход положен был в основу.

100. Сам внеземной и изначальный Имманентный,

Искусством чьим является течение Природы,

Творец вселенский в этом свою руку тайно приложил,

Чтоб в скоротечность погруженную машину к деяниям небесным повернуть.

Высокое Присутствие трудилось позади двусмысленной завесы:

105. Оно ковало для Ашвапати почву, чтоб вынесла она Титана вес.

И очищая полуотёсанные блоки природной силы,

Оно вмуровывало его душу в скульптурное изображенье бога.

Творец материи чудесной для наших «я»,

Над сложным и высоким замыслом своим трудясь

110. В безбрежной мастерской космического мира,

Лепил ритмично части существа во Времени своём.

Внезапно чудо запредельное явилось:

То в муках родовых в оккультном лоне жизни

Его Величество, сокрытое под маской, безупречно очертило

115. Задуманную им вершину всего того, что до́лжно быть.

Венец архитектуры всех миров,

В котором Небо и Земля таинственно переплелись, -

Божественность соединил он с планом смертным.

В тот час Провидец был рожден – блистательный гость Времени.

120. Освободился ум его от тех ограничений, что вводит Небо.

Грифоны – стражи Дня и Ночи – отступили,

И в Небе этом, ранее закрытом, прореха вскрылась;

Вернулось к прошлым целям сознательное существо его:

Ориентиры слабой личности исчезли,

125. И остров его эго соединился с материком своим.

Преодолён был этот мир доселе жестко ограниченных созданий:

Барьеры пали, и к Неизвестному открылась жизнь.

Все соглашенья прошлых пониманий были отринуты,

И, удаляя подчиненья строгое условие,

130. Был договор души с неведеньем Природы расторгнут.

Все мрачные запреты существа были отброшены,

И интеллекта яркая тяжелая узда разрушена,

И истина, отныне полная, нашла себе обширное небесное пространство,

И зрение небесное теперь всё видело и знало,

135. И безграничным светом стал разум, ограниченный доселе,

И с бесконечностью отныне «я» смертное соединилось.

Его движенье с той поры напоминало полёт орла.

Закончился период ученичества, Неведеньем ведомый,

И Мудрость подняла его на уровень искусных мастеров,

140. Души небесным каменщиком сделав,

Чтоб тайный дом Бессмертия построить,

И претендентом стать божественного Вневременья:

Власть и свобода к нему воззвали с тех высот;

Над сумерками разума и ночью жизни, ведомой звездами,

145. Заря блеснула дня духовного.

Был в полном единении Ашвапати с обширной сущностью своей,

И с каждым разом реже все его поступки определялись человеческой природой;

Бо́льшее существо увидело мир бо́льший.

Бесстрашное стремленье к знанию осмелилось стереть

150. Границы безопасности, очерченные Разумом, которые препятствуют

Его полёту и погружению души внутрь Бесконечья.

Неспешными, свободными, обширными деянья Ашвапати стали,

И даже первые его шаги земные, мелкие ограниченья устранили.

Руками, подкрепленными Энергией преображенья,

155. Он ухватил без промедленья, как лук титана,

Лежащие в глубокой тишине в подвале тайном запечатанном

Те силы, что без пользы спят внутри всех нас.

Он чудо превратил в обычную работу

И сделал повседневной частью всех божественных деяний,

160. Вполне естественных для уровня такого.

Усилия, что делал он, могли бы вдребезги разрушить силу сердца смертного,

Но совершались в царстве том они с могучей простотой;

И цели ставил он великие для повседневных дел Природы:

Сплошным потоком шли к нему дары божественного духа,

165. Поскольку были привилегией и принципом подобной жизни.

Восторг глубокий приносило очищенное восприятье мира,

А внутреннее видение не ожидало долгих размышлений:

Природу всю оно охватывало взглядом быстрым и простым,

В суть самую всего вокруг оно смотрело;

170. Стал Ашвапати видеть душу, не обманываясь больше формой.

И восприятье чистое его то знало в людях, что таилось неизвестным в них;

Оно улавливало суть идеи в самом уме, желание любое – в сердце;

Оно срывало серые покровы тайны с побуждений,

Которые скрывали люди от собственного взора.

175. Он чувствовал, как жизнь, стучащая в сердцах других людей,

Вторгается в него с их горем или счастьем;

Невысказанные их надежды, гнев, любовь

Захлестывали волнами его или потоками вторгались

В ничем не замутненный океан его покоя.

180. Он слышал звуки мыслей, что нисходят свыше

И отражаются под сводами других умов;

Попали в поле зрения его потоки мыслей мира;

Так внутреннее «я» его приблизилось вплотную к «я» других людей

И испытало на себе всю тяжесть общих уз, родства с другими,

185. Однако оставаясь незатронутым – царем, свободным ото всех.

Магический аккорд настроил, оживляя,

Симфониям эфира в такт все старые земные струны;

Всех слуг ума и жизни в этом отклике души

Подвигнул тот аккорд счастливыми участниками стать,

190. А нерв и плоть в те самые чувствительные струны

И записи сиянья и экстаза превратить;

Все средства тела сделал он служителями духа.

Божественное это отправленье с присущей ему изяществом и милостью

Его людскую приземленность осветило работой тонкой;

195. Так опыт жизненный глубинных связей тела

Заставил пробудиться душу, что одурманена влиянием Материи была.

В глухой стене, что закрывает нас от нашей сущности,

В сокрытой тайне видимого сна -

Мистическом пространстве, что существует позади бессонных мыслей, -

200. Открылась дверь, силой Материи воздвигнутая,

Высвобождая то, что было не захвачено земными чувствами:

Мир неизведанный и полностью незримый для внешнего ума

Явился в протяжениях души, лишенных звуков.

Сидел в раздумьях в тайном этом зале Ашвапати,

205. В те страны светлые грядущего глядя,

Где стало истинною явью то, что грезилось его уму,

Где всё, что жизнь желает страстно, пододвигается вплотную.

Он видел Совершенных, живущих там в жилищах звёздных,

Несущих на себе великолепие бессмертной формы

210. И возлежащих в бережных объятьях Вечного покоя,

Блаженных в сердцебиеньях божьего экстаза.

Он жил в мистическом пространстве, где возникает мысль,

А волю кормят Силою небесной

И молоком достоинств Вечного питают,

215. Пока не вырастет она в подобье бога.

В сокрытых интерьерах, потаенных переходах

Оккультных залов самого Свидетеля со стенами, что ум возвёл,

Открылись окна внутреннего взора.

Пространством Времени, что целостно и неделимо, Ашвапати овладел.

220. Подняв тяжелую завесу плоти;

Ступил он на порог, что змей-хранитель ревностно стерёг,

И вглядываться стал в мерцающие коридоры Бесконечья,

Безмолвно вслушиваясь тихим сердцем

В пришествие чего-то нового и неизвестного ещё.

225. Он созерцал пустую тишь

И слышал поступь немыслимой ещё идеи

В аллеях дальних запредельного пространства.

Он слышал тайный Глас – то Слово вещее -

И видел нашу скрытую личину.

230. Все внутренние планы отворили двери хрустальные свои,

И жизнь его соприкоснулась с влияньями и силами, которых прежде она не знала.

Пришло виденье царств, что выше наших,

Пришла осведомленность о высших сферах и небесах,

О существах, не ограниченных короткой жизнью,

235. И оболочках, что гораздо тоньше наших смертных тел,

Структурах, слишком утончённых для восприятий материальных наших,

Деяниях, сверкающих богоподобным светом,

Движениях, что побуждает делать сверхсознательная сила,

И радостях, что никогда не изливаются сквозь бренные тела,

240. И о пейзажах красивей земных, и о счастливых жизнях.

Сознание блаженства, красоты

И знанье, что становится предметом постиженья,

Сменили чувство, что было отделено от сердца,

И притянули в свои объятия всю Природу.

245. Ум выглянул наружу, чтобы встретить скрытые миры:

Сверкающая атмосфера непостижимыми взыграла образами всех оттенков,

В ноздрях затрепетали ароматы, идущие с небес,

Язык неторопливо ощутил мёд рая.

Слух, как канал гармонии вселенской,

250. Наполнился потоками божественных звучаний,

Стал ложем оккультных звуков, которых земля услышать не способна.

Из тайного, сокрытого пространства, где обитает дремлющее «я»,

Неведомой, глубинной правды глас пришел,

Звучащий под вселенским сводом

255. И слышимый лишь в тишине всезнания,

Захваченный интуитивно сердцем и тайным чувством.

Он нёс в себе безмолвную и запечатанную суть,

Он выражал запрос земли, который не был пока услышан,

И песню обещания струил ещё не воплотившихся небес,

260. Всего, что скрыто во всемогущем Сне до сей поры.

В той беспрестанной драме, Временем влекомый

В своём внимающем всему потоке, что несёт

Необъяснимое сомненье мира в бесцельном странствии,

Смех наслажденья неусыпного запузырился пеной,

265. Желание шептавшей, которое не может умереть:

Пришел плач мира о блаженстве бытия,

Великолепьи и величьи его неутомимой воли к жизни,

Призыв души к рисковым приключениям в пространстве

И путешествию сквозь все волшебные столетья,

270. К труду существ в материальной вселенной этой,

К их поиску мистического смысла жизни

И радости высокого духовного ответа,

К сердечному биению довольства жизнью

От всякой сладости ее даров,

275. К дыханью учащенному и пульсу, трепету надежды, страха,

И к вкусу боли, слёз, экстаза,

К удару острому восторга от внезапного блаженства,

К рыданию от страсти и от нескончаемого горя.

Шум приглушенный, шепот тех неслышных звуков,

280. Толпятся что вокруг наших сердец, но не найдут окошка,

Чтобы войти, в песнь превратился новую, духовную

Всего того, что так страдает, поскольку неизвестно ещё миру,

Всего того, что тщетно трудится в старании родиться,

Всей сладости, которой не вкусил ещё никто,

285. Всей красоты, которой не было дотоле.

Неслышное нашим ушам глухим и смертным,

Многоголосье ритмов мира сплетало изумительную песнь,

К которой жизнь стремится приспособить здесь удары-рифмы,

Передвигая все пределы наши навстречу к беспредельному,

290. Настраивая жизнь конечную на бесконечность.

Ворчание глухое из пещеры подсознанья раздалось -

То бормотанье было первичного невежества;

Пришел ответ на недовольство неразборчивое это -

Был явлен свыше молнией и громовыми крыльями

295. Сверкающий раскатами Невыразимому священный гимн

И прославленье сверхсознательного света.

Открыто было всё, что выразить не мог никто здесь;

Виденье и мечта стали сюжетами рассказов истины

Иль символами, что правдивей фактов,

300. Иль истинами, что в силу возвели печати сверхприроды.

Бессмертные глаза приблизились и заглянули в его глаза,

Заговорили, встав рядом с Ашвапати и существа из царств других:

Вечно живые существа, которых мертвыми зовем мы,

Которые смогли после рождения и смерти оставить славу о себе,

305. Чтоб мудрость изложить, что превосходит все слова пустые:

Добра цари и зла цари,

Что обратились к разума судейству,

Провозгласили истину святую своих позиций, противоречащих друг другу.

И всякий Бога выразителем считал лишь одного себя:

310. Так боги света и титаны тьмы

За душу Ашвапати, как за ценный приз, сражались.

И каждый час, что Времени колчан высвобождал,

Рождал песнь нового открытия

Гудением звенящей тетивы младого эксперимента.

315. Поэмой фантастической духовной стал каждый день его,

Как если б он родился в ярком новом мире;

Нежданным другом в нём забилось приключение,

И радости вкус острый сладкий принесла опасность;

Переживанием глубоким стало каждое событие.

320. Прошли эпические встречи, нежданные высокие беседы состоялись,

Пришли советы, которые небесной речью были созданы,

А губы сокровенные нашептывали сладкие посылы,

Чтоб в сердце принести восторга зов,

Чтоб море искушений сладких похитить из прекрасных царств,

325. Из мира же блаженства – сонм неожиданных экстазов.

То было место чуда и восторга.

Всё ясно мог воспринимать его ярчайший тонкий слух;

Любой контакт пронизывал его вибрацией могуществ неизвестных.

Так осязание, разбуженное близостью к пространствам неземным,

330. Ответ давало тонким безграничьям,

А стон серебряный открывшихся ворот предвосхищал

Молниеносный взгляд, который Ашвапати бросил в невидимые царства.

Его сознание и видение его росли всегда,

И проявлялся в них простор достойный и полёт высокий;

335. Он перешел границу, что Материя разметила по праву,

И за границей этой пояс пересек, в котором мысль сменяет жизнь.

Из мира знаков он вдруг пришел

К безмолвью «я», где никакого мира нет совсем,

И за пределы посмотрел вовнутрь безличной глуби.

340. Все символические образы право на жизнь здесь потеряли,

И признаки пропали, которые могли все чувства наши распознать,

И сердце здесь не билось больше в теле,

Глаза не любовались больше здесь красотою формы.

Пришли необычайные и яркие моменты молчаливого покоя.

345. Он воспарил в пространстве, лишенном всяких знаков,

Наполненном до края аморфным содержимом,

Где мир был заключен в едином существе,

И познавалось всё лишь только в свете тождественности с ним,

И собственною самоочевидностью своею был Дух.

350. Глазами человека всматривался в мир Всевышний,

И видел он во всех творениях себя,

И узнавал свой голос собственный в воззрении каждом, в каждом слове.

Единство в нём завершено, нет поисков, объятий новых,

Любовь – стремление Единого к нему Единому,

355. И красота – лишь милое отличье Его же самого,

А уникальность – его же множества реальная душа.

Все истины объединяются в одну в нём Истину,

А все понятия в себе соединяют подлинную Сущность.

В нём, познающая себя своим же собственным и бесконечным «я»,

360. Божественная мудрость чистая, беспримесная

В покое вечном пребывала одиноко, молчаливо,

Без движенья всевидящей владыкой полновластной.

В ней знанью не нужны слова, чтоб воплотить Идею;

Идея, ищущая место в беспредельном,

365. Скучая от своего бессмертия, лишенного приюта,

Не просится для отдыха в резную яркую ячейку мысли,

Чей взгляд на всё вокруг, урезанный одним окошком,

Всего лишь видит небольшую часть небес обширных Бога.

Здесь беспредельный дружит с беспредельным;

370. Пока ты в нём – ты больше всего мира,

Пока ты в нём – ты своя собственная вечность.

В уме земном не концентрировался больше Ашвапати;

Безмолвия всевидящая сила наполнила его по самый край:

Охваченный богоявлением чистым и безмолвным

375. В видении, что превосходит формы,

И в житии, что превосходить жизнь,

Приблизился он к неподвижному сознанью, которое поддерживало всё.

И глас, что может речью ум тревожить,

Стал молчаливым знанием в его душе,

380. А сила, что ощущает истину свою лишь в действе,

Была отправлена сейчас в покой беззвучный, всемогущий.

Свобода от опеки над мирами

И перерыв короткий поиска, что радости и муки нам приносит,

Преобразили всё давление Природы в невозмутимую тишь Бога.

385. Единодушие глубокое сменило жизни долгий спор.

Война воззрений, которые рождает мирозданье,

Сил столкновение, стремящихся к господству

С таким ужасным боем, что можно этим возжечь звезду

Иль сотворить крупинку пыли,

390. Дороги, что овалами немыми по пространству кружат,

Что поиском стремлений мира вспаханы,

Отрыжки долгие потока Времени,

Мученье, заостряющее жуткой страсти силу,

Что пробуждает бурное кипение в тупых земных наносах

395. И вырезает из этой грязи личность,

Страдание, которое питает Природы голод,

И течка страсти, что создает пылающую боль,

Судьба, которая карает добродетель крушением надежд,

Трагедия, что разрушает длительное счастье,

400. Рыдания Любви, Богов раздоры -

Всё прекратилось в истине, которая живёт в своём особом свете.

Его душа свободной стала, свидетелем происходящего и властелином.

Не поглощенный более потоком, мгновенья оседлавшим,

В котором ум дрейфует непрестанно, как странник на плоту,

405. Спешащий от явленья одного к другому,

В покое Ашвапати пребывал во Времени неразделимом.

Как если бы история, писавшаяся долго и разом данная ему сейчас,

Хранилась в настоящем его этом – всё прошлое и будущее вместе сразу.

Бесчисленные годы он ощущал в секундах,

410. А все часы как маленькие точки на странице жизни видел.

Один аспект Реальности, доселе неизвестный,

Значение космической картины изменил.

Огромная вселенная – материальный мир – всё это стало

Лишь результатом небольшим работы колоссальной силы:

415. Луч вековечный, обгоняющий мгновенья,

То озарил ему, что никогда ещё никто не видел.

В безмолвии могучем утвердилась мысль;

Расширился, потом затих усердно размышлявший ум мыслителя,