Кокон черной бабочки

Глава 5

Солнце не справилось со своей задачей. Прогулочные дворики тюремного типа для политических преступников оставались ледяными, истязая арестантов холодом. Бетон отказывался прогреваться, и един-ственным спасением для заключенных стали металлические решётки над головами. Чаще маленькие, будто оконца, до которых было практически невозможно дотянуться. Заключение в подобных колод-цах напоминало свободолишённым о том, что теперь они заняли низ-шую позицию социальной лестницы. И как грома небесного стоит опасаться только тяжелой поступи караульных. Людей, которым платят за надзор и умение ставить особо «привилегированных» на место.

Узники подставляли околевшие части тел под лучи, пробивающиеся через решётку. Таблетка теплоты, сравни плохому обезболивающему, помогала лишь ненадолго, да и скорее напоминала о том, какая пытка нахождение в этой камере.

Чарльз провёл в подобном месте с полмесяца и давно усвоил урок. Он с ненавистью смотрел на падающие сквозь проём лучи, напоми-нающие о том, как тепло бывает на свободе.

За время его заключения, к нему приходили самые разные следователи, полицейские и даже несколько психологов. Чаще всего они задавали стандартные вопросы, изредка интересуясь причиной его сдачи. И, не получая достоверного ответа, приходили к выводу о том, что его просто выкинули из организации за ненадобностью. В какой-то момент Чарльз засомневался в собственных мотивах и начал верить в слова своих мучителей.

Единственным развлечением для узников стали тихие разговоры охранников. Часто бездумные, глуповатые – такие ведутся для убивания времени, а не для обличения великих истин. Гест только поначалу не придавал им значения, размышляя о собственных целях и путях их достижения. Но однообразие и скука сломали его. Теперь он словно заправская домохозяйка, ожидающая выхода новой серии предсказуе-мого сериала, прислушивался к шепоту людей в форме.

Вчера они обсуждали видео с каким-то ангелом, строя догадки о том, кто бы это мог быть. Один из них утверждал, что это проделки ЭкзМерио, другой заявлял, что это не их стиль. Так или иначе, эта информация оказалась самой интересной для Геста за всё пребывание в камере. Любопытство проняло его душу, да так, что он чуть не озву-чил свои вопросы тюремщикам. Благо вовремя прикусил язык, вспо-мнив, где находится, и кто эти люди. Хотя забыть подобное, было слож-но и удавалось только лишившимся рассудка.

Стандартный обход перед сменой караула сегодня запаздывал. Чарльз усомнился в собственном восприятии времени, но солнце, пробивающееся через решётку, находилось на нужной отметке. Он, стараясь не шуметь, подпрыгнул и подтянулся на решетке, аккуратно заглядывая наверх.

Караульные, что-то объясняли приятному на вид мужчине, которого рассмотреть с такого расстояния Чарльзу пока не удавалось. Он соско-чил с решётки, когда почувствовал на себе взгляд незнакомца. Менее чем через минуту он смог расслышать уверенные, тяжелые шаги и по-старался принять безмятежный вид.

Он был уверен: пришли именно к нему. И не прогадал. Вскоре перед решёткой его камеры стояло несколько караульных и горделивого вида мужчина с суровым взглядом. Ухоженный, хорошо одетый, он позволял Чарльзу припомнить былые времена, до ЭкзМерио и Розы. Времена, когда он ещё имел титул маркиза.

Посетитель с минуту смотрел на экс-маркиза сверху вниз, оценивая оного. В какой-то момент это начало дико раздражать Чарльза. И пусть вид его напоминал побитую, голодную собаку, всё-таки они не на выс-тавке и не в приюте.

– Чем могу быть полезен? – Чарльз не выдержал тишины.

– Сопроводите заключённого в комнату для допросов, – над-менный мужчина наконец-то отвёл взгляд от Геста и, не дожидаясь дей-ствия караульных, направился прочь.

Гест уже знал, что ему нужно делать, поэтому не дожидался особого приглашения, которое вряд ли можно было назвать приятным. Кара-ульные, следуя протоколу, спустились со своего пьедестала, и, просле-довав по узкому коридору, вошли в камеру. Чарльз дожидался их, упершись ладонями в холодную бетонную стену. Быстрый обыск и за-ключение запястий в наручники. Через секунду его поведут на очеред-ной допрос.

Комната для допросов не шибко отличалась от камер, но всё равно казалась более уютной. Возможно, потому что в ней не было туалета, а, быть может, свою роль сыграло наличие стола и нескольких стульев.

Посетитель стоя дожидался заключённого, придирчиво разглядывая собственные ногти, только сейчас Чарльз заметил, что ноги у того ко-ротковаты, а плечи слишком широки для такой фигуры. Гость обернулся и достаточно мягко произнес:

– Присаживайтесь, – гость как истинный аристократ делал не самые уместные паузы в своей речи. – Позвольте представиться. Моё имя Бернард Готье.

– Герцог, значит?

– Именно так, – посетитель не обратил внимания на агрессивные интонации допрашиваемого.

Герцог, манерно махнул рукой, приказывая военным удалиться из комнаты и, когда те подчинились, резко изменился в лице. Его осанка перестала быть прямой, а густые брови свелись к переносице. От на-дменности не осталось и следа. Мужчина стал производить впечатление жуткого человека.

Чарльз сглотнул, поражаясь столь скорой метаморфозе.

– Я уже ответил на все возможные вопросы Ваших коллег, – экс-маркиз не до конца понимал, что от него понадобилось титулованному без военного звания, но спрашивать о подобном даже не думал. Из проверенных источников, Гест знал, что Готье является хозяином коммуны, а, значит, заведует и многими государственными отраслями подотчётной области.

– Я читал протоколы твоих допросов, – даже манера речи герцога стала более свободной. – Это не ответы.

Стул неожиданно скрипнул, когда герцог присел напротив допрашиваемого.

– Почему в Сент-Этьене? Почему ты решил сдаться именно в нашей неприметной коммуне? Почему не выбрал столицу? – Готье вгляды-вался в лицо Чарльза, пытаясь понять, солжёт ли тот при ответе.

– Здесь тюрьмы более комфортные, – пусть только попробует ударить.

Замах. И рука титулованного впечаталась в хлипкую столешницу.

– А не потому ли, что в нашей области не отменена смертная казнь? Не потому ли, что сюда свозят всех политических преступников и казнят при толпе знати, считай в назидание? – Готье кипел от злости.

Чарльзу становилось душно. Молчание затягивалось. Гест не мог опровергнуть его домыслов. Умение подбирать слова вряд ли можно было отнести к его сильным сторонам.

– Не думало же ваше пресловутое ЭкзМерио, что никто не догада-ется? – герцог удостоверился в собственной правоте и потихоньку остывал. Злиться начинал Чарльз. – Действия вашей, прости господи, организации слишком очевидны. Ноократический строй? Серьёзно? Это ваша цель?

– Люди не могут избежать получения знаний, не могут избежать изобретения новых технологий. – на этот раз Чарльз был уверен в ответе. – Несмотря на этические убеждения, всё будет идти вперёд.

– Какие благородные речи от того, кто сидит в кандалах, ты именно это решил прокричать с эшафота? – казалось, ещё немного и Готье усмехнётся, но этого не последовало. – Это ты решил сказать тем, кто держится за семейные традиции и историю?

– В глубине души все они это понимают.

– Знаешь, меня всегда поражал ваш максимализм, – Чарльз опу-стил голову. – Вбили себе в голову идею о чём-то нереальном и, считаете, что вас не понимают. Думаете все вокруг такие глупые и недогадливые? Да у каждого, Богом клянусь, у каждого возникали мысли о том, что всё могло быть по-другому, но ни один здравый человек не пойдёт рушить систему, которая с таким успехом работает. Пора бы вырасти и принять реальность.

– Да что ты понимаешь?! – поведение Чарльза казалось смешным даже ему самому. Всё, что говорил оппонент, являлось логичным, по-своему правильным.

– Подобные выходки – оружие нерадивых детей. Знаешь, когда я что-то запрещаю своим, они начинают психовать, дуться. Думаю, дай я им в этот момент взрывчатку, они подорвали бы меня вместе со всем домом, – герцог затих. Он уже не мог сдержать злой, надменной улыбки. – Потому что дети не думают о последствиях. Для них существу-ют только их желания.

– Хочешь сказать, что наши попытки наивны и по-детски глупы? – гордость Чарльза наконец-то подала голос. – Ты поддерживаешь мо-нархию только пока она на твоей стороне. Поступок трусливого взрос-лого. Сидеть и не отсвечивать. – Заключённый приподнялся, кренясь над столом. – Что ты будешь делать, если твой обожаемый монарх проснётся в плохом настроении и решит сместить тебя с этих земель? Или обложит тебя налогами, посчитав, что ему недостаточно денег на новые игрушки или дворцы. Вы подчиняетесь ребёнку, который полу-чил право царствовать только потому, что родился в нужной семье. Ну, и каково это, зависеть от настроения вышестоящего?

Удовлетворенный собственной тирадой, Чарльз плюхнулся на место. Теперь была его очередь наблюдать за раздраженной физиономией оппонента.

– Я не дам тебе смутить сердца молодежи. На эшафот ты взойдешь ещё ой как не скоро. Настолько не скоро, что переживёшь своих идио-тов-сообщников.

– Это мы ещё посмотрим.

– А чего тут смотреть? Или ты не знал, что как герцог этих земель я могу влиять на вынесение приговора? Как тебе пожизненное заключе-ние в одиночной камере без права посещения?

Сердце заключённого пропустило удар. Все его переживания отра-зились на лице.

– Правда здорово быть на стороне реальной силы? – Готье наконец-то поднялся со стула, обогнув стол, он наклонился к уху за-ключённого. – А могу смягчиться и отправить тебя в монастырь на вечное покаяние. Знаешь, там так промывают мозги, что ты отка-жешься от всех своих убеждений и потом сам же пойдешь воевать против своих друзей. Ну, что выбираешь?

Чарльз молчал. Перед глазами всплыло доброе лицо Розы. Его любимой, обожаемой Розы. Она бы точно нашла ответ. Смогла бы от-стоять собственные убеждения. Но её рядом не было.

– Чего ты хочешь?

– Сотрудничества. – Готье отошёл от заключённого, рассматривая серую, непримечательную стену. – За особые заслуги государь может вернуть тебе титул или пожаловать другой.

– Ложь!

– А я могу определить тебя под домашний арест. – он перевёл взгляд на собеседника. – Поверь, мне это практически ничего не стоит.

– Решил выслужиться перед Императором?

– Решил подохнуть в камере? – герцог вздохнул. – Даю тебе несколько дней на раздумье.

Готье постучал в дверь, и караульные вошли в помещение, собираясь отвести заключённого обратно. Тот не сопротивлялся. Вид у него был удручённый.

Глава 6

– Так называемый Ангел Правды не более, чем еретик, пытающийся высмеять концепцию нашей веры, – пожилой мужчина в чрезмерно тёплом костюме промакивал лоб измятым платочком. – Таких нужно пороть прилюдно, а не вот это всё.

– Позвольте, его выходка позволила снять подозрения с семьи Де Круэлвей, спасти целую династию от позора. Как по мне, поступок достойный, пусть и вызывающий. Или вы хотите сказать, что наша вера настолько слаба, что мы отторгнем её из-за одной ошибки? – оппонент потливого выглядел лучше, но почему-то, никак не мог устроиться на кресле, постоянно елозя. Саркастический оттенок тона, говорил о чувстве превосходства над собеседником.

– Почему этот артист не пошёл законным путем? Почему не предоставил доказательств своей догадки? Нет, это настоящий террорист, такой, как люди ЭкзМерио. Может, он и сам один из них, поэтому нельзя всё списать на шутку. Сердца молодых людей подвер-жены сомнениям, нам необходимо предотвратить подобное инако-мыслие! Сомневается один, усомнится и другой, не стоит этого недо-оценивать. – мужчина начинал краснеть, плеваться слюной от избытка чувств, и создавать впечатление не самого адекватного человека.

– То есть, Вы не оспариваете того факта, что этот неизвестный совершил благородный поступок? Вас смущает только способ подачи? Он показался Вам неудобоваримым? Или он смог напугать Вас? Быть может, он заставил Вас усомниться в собственных убеждениях? – журналист с тяжёлым взглядом будто не замечал ярости интервьюи-руемого. Он касался губ подушечками пальцев, будто пытался припом-нить заготовленные вопросы.

– Я считаю, что его нужно найти и судить.

– На основании чего? У нас ещё не стали сажать людей за мелкое хулиганство. Тем более никто не пострадал.

– Хочу Вам повторить, он смущает сердца молодёжи и людей слабой веры!

На этом моменте я выключил телевизор, отбрасывая пульт на ди-ванную подушку. Подобные шоу местных каналов начинали раздражать своей однообразностью. Я понимаю, они хотят выжать из случившегося все соки, но приписывать мне что-то из ряда вон выходящее, как мини-мум глупо. Этими речами они куда больше подрывают собственные убеждения, нежели мой поступок. СМИ частенько пользуются этим приемом, показывая случившееся с удобной для них стороны. Почва-то благодатная, я не могу опровергнуть ни одного их слова.

Прошло чуть меньше месяца с момента моей партизанской вылазки. Страсти по этому поводу никак не утихали. Основное недовольство выражала церковь. Точнее, мелкое сословие, находящееся в её слу-жении. И только в нашей коммуне. Ни патриарха, ни Императора, ни кого-либо ещё, кто бы мог реально повлиять на ситуацию, сей незна-чительный инцидент не волновал. Я уже и сам начал ждать, когда исто-рия превратится в шутку, или о ней просто все забудут. Подозреваю, случится это не скоро.

Самой большой неожиданностью для меня стало создание сайта с мрачноватым фоном и громким названием «Голос Правды». Где люди обращались к моему воплощению с просьбами о помощи. Анонимные пользователи выкладывали туда истории самого разного характера. Мистические, трагические, некоторые из них и вовсе походили на ужасы. Но всех их объединяло одно, каждый автор был уверен в том, что от подобных мистификаций лучшие избавиться и не отравлять себе жизнь. Может быть, тот мужчина был прав? Мой поступок смутил их веру? С другой стороны, не значит ли это, что всё изначально было достаточно шатко, и люди просто искали выход своим эмоциям?

Размышляя о подобном, я сразу вспоминаю счастливые лица тех людей в рабочем квартале и понимаю, что поступил необдуманно, крайне эгоистично. Я не подумал о последствиях и мог доставить людям куда больше проблем. Если бы я мог всё сделать из тени, последствия не были бы такими громкими. До чего же стыдно.

Я каждый день проверяю обновления на том сайте, испытывая некоторую тоску. Может, многие из анонимов решили просто подыграть и выкладывать абсолютно нереальные вещи, но среди них точно есть те, кому нужна помощь. Моя помощь. А я ничего не могу сделать. И дело даже не в том, что мне хватает решимости. Джакоб, конечно, не мог мне ничего запретить, но вот помогать отказался. А без него я бы уже давно провалился, раскрыл свою личность, опозорил семью. Нужно быть довольным тем, что уже совершил, и более не рисковать. Достаточно и того, что это делает отец, работая над чем-то незаконным уже многие ночи подряд. Не думаю, что мне стоит в это лезть. Зря я тогда подслушал их диалог. Верна поговорка: меньше знаешь – лучше спишь. Но неведение убивает. Также как убивает бездействие в отношении одной истории на фанатском сайте. По описанию проис-ходящего, я смог узнать дом наших соседей.

Семейство Люлли создавало впечатление радушных хозяев и муд-рых предпринимателей. Над репутацией они постарались на славу. Ни дать ни взять: не чета нашим проколам в той или иной сфере. Ранее я никогда особо не задумывался о том, что может скрываться за этой ширмой благополучия, а за ней всегда что-то скрывается. За свой не-долгий век я ещё не встретил ни одной семьи без скелета в шкафу. Оно и понятно, нельзя существовать множество столетий и оставаться белы-ми пушистыми. Одно семейство Готье чего стоит, но всё равно справ-ляется с герцогским титулом.

Не знаю, кто в доме Люлли решился раскрыть один из своих скелетов, но из многострочного сообщения я смог узнать о том, что их семью якобы преследует странное проклятие и проявляется оно раз в поколение, когда первой в семье рождается девочка. И как бы родители её не любили и не оберегали, как только наследница достигает брачного возраста, на одном из её фото появляется шляпка. Самая обычная летняя шляпка, что прикрывает голову старшей из детей. В течение месяца девушка обязательно умирает. Не пропадает, а имен-но умирает в результате несчастного случая. На следующую ночь шляп-ка с её головы пропадает. Если следующим по старшинству ребёнком оказывается девочка, то история повторяется. Проклятие прекращает свою работу только тогда, когда в наследование вступает мальчик.

Вся трагедия базируется на том, что от этого проклятия нет спасения. Впервые оно появилось тогда, когда титул и состояние семьи унасле-довала одна из дочерей ещё множество поколений назад. Выйдя замуж, она сменила фамилию и стала матерью семерым детям. В этот раз по-гибли все её дочери. Так зародился их род.

Если верить этому проклятию и припомнить возраст старших детей этого поколения, скоро в семье Люлли, погибнут две старшие дочери, оставив право наследования третьему сыну.

Может, если бы я не догадался о том, кто был отправителем этого сообщения, история не так бы меня тронула. Но мои старшие братья и сёстры, будучи маленькими, часто играли с отпрысками изысканного семейства Люлли. Мама до сих пор хочет посватать их старшенькую за Дениса. Не хочется мне в столь раннем возрасте присутствовать на похоронах тех, кто не многим старше меня. Но и сделать я ничего не могу. Это не просто раскрытие всем известной химической реакции. В деле замешено множество убийств, пусть и замаскированных под несчастный случай. И, если за столько поколений никто из взрослых так и не смог ничего сделать, то смогу ли я?

Такая задача явно не в моей компетенции. Люди на сайте явно меня переоценивают. Если проклятие действительно существует, то единственное, что я смогу сделать, – это прорепетировать скорбные речи для похорон.

Извините девочки, лучше бы вам найти настоящих защитников.

Дни возвращали свою обыденную атмосферу. Старшие сёстры во главе с матушкой всё чаще уматывали на вечерний променад, подыскивая себе женихов. Денис вернулся в церковь, лишь изредка нас навещая. Несмотря на опровержение его мистической причастности к инциденту, некоторые испытания ему приходится проходить заново. Мне кажется, ему и вовсе стоит оставить эти попытки, но кто я такой, чтобы что-то ему советовать. Я, как обычно, старался не высовываться. И только младшие поднимали настроение своим непоседливым пове-дением, доводя до белого каления садовника и некоторых слуг. Изменилось только поведение Джакоба – он стал чаще присматриваться к моим занятиям. Видимо, опасается того, что я снова куда-нибудь влезу. В этом плане мне не за что его винить. Наверняка он тоже пролистывает тот сайт. Ведь без него образ «Ангела Правды» не может быть полным.

Безжалостное лето немного смягчилось, сбавив накал, и я рискнул прогуляться по саду. Да и от постоянного сидения в комнате или библио-теке разве что ещё крыша не поехала. Никто не знает, но среди деревь-ев у меня есть одно секретное место. Старенькая, давно неремонти-рованная деревянная беседка. Конечно, кто-нибудь проходит её нена-роком, но для меня главное, что не задерживается. Там я могу снять накладку и никого не смущать своим уродством. Там я могу даже вздремнуть, а раскидистые деревья будут прикрываться меня от солнца.

Желая поскорее очутиться в своём сказочном мирке, я прихватил книгу и покинул комнату. Было бы неплохо заглянуть на кухню и попро-сить одну из кухарок дать мне с собой бутылочку воды, но разгова-ривать совсем ни с кем не хотелось. Я желал сбежать от чувства вины за бездействие и я, чёрт возьми, это сделаю.

Прошмыгнув мимо материных покоев, я смог облегчённо выдохнуть и не торопиться, но на следующем повороте нашего необъятного поме-стья практически впечатался в грудь брата носом.

– А, Денис, добрый день, не ожидал тебя сегодня встретить, – раз уж я нарушил молчание, всё-таки схожу за водой. Ни как мне не удаётся продержаться целый день.

– Привет, Салли, – брат посмотрел на книгу у меня в руках. Основы квантовой механики были для него такими же бессмысленными слова-ми, как для меня «Аминь» или «Иже еси на небесех».

– Салазард, – не люблю это сокращение и вообще никакие не люблю.

– Салли-Салли, – Денис потрепал меня по голове. – Куда-то торопишься?

– Не совсем. С чего это ты вдруг решил сегодня к нам прийти? – как-то грубо это прозвучало, но брат не обратил внимания на мои ворчания.

– Матушка уговорила меня присмотреться к старшенькой Люлли. В конце концов, она может оказаться права, и после случившегося я не смогу посвятить себя церкви на все сто, – брат не сумел скрыть разочарование.

– Тебя ведь оправдали, в глазах церкви и общества ты чист.

– Не всё так просто, Салли. Но ты прав, я не должен испытывать вину за этот случай.

– Скажи, а нашли того, кто это всё подстроил? – вот он, действительно интересующий меня вопрос.

– Что? – Денис удивился. – А разве его кто-то искал?

Мне оставалось открыть от удивления рот. Тот, кто хотел и, я уверен, хочет навредить моей семье, всё ещё на свободе! Более того, полиция так и не стала копать глубже. Нужно сохранять спокойствие. Хотя бы перед братом. Лучше всего сменить тему.

– Значит, скоро мы погуляем на твоей свадьбе? – Отрепетирован-ная улыбка давалась нелегко.

– Скорее всего. Да и Вева Люлли хороша собой. Я, можно сказать, счастливчик. Вот только ещё я помню, как она собирала и ела сырых улиток, говоря, что это изысканно и вкусно, так что ситуация двоякая. – из огня да в полымя. Ох, брат, вряд ли ты женишься.

Видимо, я плохо скрыл переживания, потому что брат снова потре-пал меня по голове, на этот раз скорее гладя.

– Тебя что-то беспокоит? Неужто тебе нравится эта пожирательни-ца слизней?

– Денис, скажи, если бы ты знал о том, что может случиться что-то действительно плохое, и имел малый шанс предотвратить это, ты бы на-чал действовать?

– Что должно случиться? – кустистые брови брата поползли к пе-реносице. Он единственный в нашей семье имел тёмные волосы и бро-ви, чем сильно выделялся на фотографиях.

– Я говорю гипотетически. Так ты бы стал действовать?

– Ты ничего от меня не скрываешь? Клянусь, я не проговорюсь ро-дителям, можешь всё мне рассказать, – всё никак не унимался брат.

– Денис, просто ответь!

– Хм, – видимо он припоминал какую-то притчу из писания, – если плохому суждено случиться – оно случится, но, если по велению божьему кто-то получил возможность предотвратить это – значит Бог не хочет трагедии. И пусть пути его неисповедимы, некоторые знания приходят к нам не просто так. Церковь учит помогать страждущему. Так что, я бы рискнул. А если бы не справлялся сам, то попросил бы о помощи.

Он говорил простые на первый взгляд вещи, но я, и правда, воодушевился. Пусть я не верю в судьбу и божье проведение, но я могу представить, что они существуют, и именно я должен попробовать спас-ти жизнь девочек.

Как бы не заработать комплекс избранного.

– Я смог ответить на твой вопрос?

– Более чем, – на этот раз я улыбался искренне. – Так вы сегодня идёте на ужин к Люлли?

– Да. Я, матушка, возможно сёстры, отец вряд ли. У него итак много работы. Только свадебных хлопот ему не хватало.

– Скажи матушке, что на этот раз, и я пойду с вами.

Брат заливисто рассмеялся.

– Вот негодник, всё-таки решил отбить у меня невесту? Ну ничего, я тебе не проиграю, а пока иди готовься. Я предупрежу матушку о твоих намерениях.

– Это не то о чём ты подумал!

– Да-да.

Денис уже не слушал моих объяснений. Всё ещё смеясь, он скрылся за поворотом, направившись к покоям мамы.