Макситали вел Мартту за руку по тому же пути, что и Вальтер. На его лице, как всегда, сияла самодовольная улыбка. В последний момент все сложилась, как нельзя кстати, в его пользу. Он наблюдал за Марттой с первого дня появления в Порканниеми и появился на пляже не случайно. Сразу стало очевидно, что об обмане Реглин ей ничего неизвестно и вне сомнений было то, что Мартта обещанная ему матерью невеста, которая последние семнадцать лет считалась мертвой. И когда она привела его к могилам своих родственников, он припомнил, что Лаура не показывала ему и Туонетар мертвые тела дочери и внучек. Но труп Димитрия они видели воочию. Лаура всего-то человек, но смогла провести не только его и Деву Смерти, но и всех живущих в Порканниеми. Он ее изрядно недооценил. Но если она и правда вышла за пределы Порканниеми, то должна была обратиться в кучку пепла. Бессмертие, каким ее наделила Туонетар, совсем не такое, о котором мечтают безумные умы.

Мартта разыграла перед сторожем кладбища целый спектакль, выдав себя за жертву обстоятельств. Вела себя настолько убедительно, что Макситали поймал себя на мысли, не будь они знакомы, то он бы мог повестись на ее уловку. Видимо, Реглин с рождения наделены талантом красноречиво врать. Сторож безоговорочно поверил, пообещал привести могилы в надлежащий вид, найти вандалов и призвать их к ответственности.

Напоследок, Макситали отвел его в сторону, по-приятельски держа за плечо. Подчинить волю сторожа, но так, чтобы Мартта вновь не заметила, как это было с наложением чар на Вальтера, не составило труда. Макситали приказал ему дождаться их ухода, вскопать могилу Реглин Каролины, замести следы и тихо дожидаться его прихода в своей будке.

Мартта не слышала, о чем он перешептывался со сторожем. Должно быть, решил удостовериться, что работник сдержит данное слово. Ведь после разговора с ним он выглядел настолько довольным, словно выиграл в лотерее.

По дороге Мартта пытала его расспросами, где он живет, ведь она отчетливо помнила, что рядом с Лаурой нет соседних домов. Он отвечал уклончиво, чем вынудил ее додумать все самой. Но то, что она озвучила, вызвало у него такой приступ смеха, что им пришлось остановиться.

– Ты забавная, – сказал Макситали, успокоившись.

– Это комплимент или подкол? – поинтересовалась Мартта с серьезным видом. Она всего-то предположила, что он может жить в доме на дереве или в палатке, поэтому стесняется признаться. Или же он тайком обитает во втором доме Лауры и не платит за коммуналку. Мартта была готова рассуждать о чем угодном, но только не о своей семье. Это могло подождать до завтра, а сегодня она решила быть простой девушкой в компании приятного парня.

– А какой вариант устроит тебя?

– Что за манера отвечать вопросом на вопрос, – фыркнула она, надув губы.

– Не злись, – ласково произнес Макситали, притянув ее к себе за вторую руку, – я просто хочу угодить тебе. – Он сгреб Мартту в охапку, перебросил через плечо и понес. – Мы почти пришли.

– Я тяжелая, отпусти меня! – воскликнула она, закрыв лицо руками. Нечестно, что он, вытворяя такие вещи, остается невозмутимым, когда внутри нее все трепещет.

– Не волнуйся, по весу ты как котенок. – Макситали похлопал ее по бедру, а Мартта вновь подумала, что это нечестно.

– Не отпустишь?

– Не хочу.

Не доходя до деревянного моста, Макситали остановился и, поставив ее на ноги, весело объявил: «Добро пожаловать!». Рукой он показывал на плавучую базу, пришвартованную к берегу за его спиной. Глаза Мартты расширились от удивления. Вчера, когда Макситали провожал ее до гостиницы, они проходили по мосту мимо этого судна, и он даже словом не обмолвился, возможно, потому что сама она была несговорчивой.

– Да ты шутишь!?

– Не веришь мне?

– Макс!

– Пойдем.

Они вместе поднялись по закругленному склону на пирс, представляющий собой конструкцию из выложенных бетонных плит, держащихся на бетонных блоках, уходящих под воду. Перед деревянными перилами была поржавевшая, покрытая мхом часть судна, похожая на наружную обшивку борта. Надпись на ней гласила:

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОЧЕРКИ
ПОСТРОЕНА-БРЕМЕНХАФФЕН, ГЕРМАНИЯ – 1938 г.
АДМИРАЛТЕЙСКАЯ ВЕРФЬ ГЛАВМАСТЕРСКАЯ «ТВЕРЬ» – 1945 г.
ПЛАВУЧАЯ БАЗА ОТДЫХА «АДЕЛЬЯ» – 2007 г.
ОБЩАЯ ПЛОЩАДЬ – 500 КВ.М.

– Ты меня разводишь, – разочарованно сказала Мартта. Двухпалубная плавучая база выглядела заброшенным отголоском какой-то истории, возможно, интересной и захватывающей, но она не настроена ее слушать. – Признавайся, база – бывший музей? Если хотел меня впечатлить, то знай, у тебя получилось.

Мартта поморщилась при виде прогнившего и обшарпанного трапа, ведущего на палубу. Часть судовой лестницы, выдвинутая на блок, образовывала с другими квадрат, внутри которого была пропасть. Не хватило ли плит или их растаскали, Реглин не жаждала в это вникать.

Макситали взял небольшой разбег и ловко перепрыгнул через пропасть, приземлившись на трап. Мартта дернула плечами от раздавшегося скрежета. Он уперся руками на перила, скрестил ноги и поднял на нее взгляд полного негодования.

– Я задавал тебе вопросы, когда вскапывал могилы?

– Нет.

– Вот именно – нет. А знаешь почему? Потому что доверяю. Я никого сюда не водил, но для тебя сделал исключение. Я пытаюсь помочь, ведь знаю, как тяжело проходить испытания, подкидываемые жизнью, одному. Не Лаура спасла тебя из Вуолы, а я! Не кажется ли тебе, что я заслужил хотя бы каплю доверия? – немного раздраженно произнес он.

– Максим, я…

– Я устал и иду отдыхать. Захочешь присоединиться, знаешь, где меня искать.

Не успел он скрыться в каюте, как Мартта окликнула его, взойдя на борт. Она боялась потерять его расположение, внизу ее живота приятно тянуло, словно внутри кружили, порхая крыльями, сотен бабочек. Макситали определенно ей нравился: надежный, сильный, а длинным густым ресницам можно обзавидоваться. Мартте не сомневалась, что он заинтересован в ней не меньше, возможно, ему в этом маленьком городе также одиноко, как ей было в большом мегаполисе.

Глава 24
НЕ ИГРАЙТЕ С БОГОМ В БИЛЬЯРД

Макситали оставил Мартту в трюмном отделении с двумя залами, ведущими в бар и бильярдную, а сам ушел принимать душ. Прежде, конечно, предпринял попытку обольстить ее, предложил составить компанию, заверив, что в душевой две кабины. Мартта отказалась, понадеявшись, что финский антиперспирант, купленный у Нины Петровны, будет 48 часов честно защищать ее от неприятностей. Не в таких они пока отношениях, чтобы тереть друг другу спинки и мылить голову шампунем, но и дружбой-то, что между ними, не назвать.

Мартта пустилась ходить по залам и остановилась в конце бильярдного напротив фрагментов корабельных устройств, сохранившихся с 1939 года. Устав изучать то, что не понимает и рассуждать над тем, что толком не может объяснить даже себе, Мартта прилегла на диван, ощущая себя разбитой и уставшей, она закрыла глаза и провалилась в сон. Ей снилось, что она снова в доме Лауры смотрится в то зеркало, где тогда на мгновение увидела двойника. Отражение расплылось, словно являло собой портал. По нему, как по воде, пробежала легкая рябь. Мартта коснулась стекла рукой, рябь исчезла, в отражении появилась Она, в той же окровавленной рубахе. Двойник выглядит хуже, чем в первую встречу: волосы тусклые, лицо белое, словно мел, кости выпирают, будто иссохла.

– Кто ты? – осмелилась спросить Мартта.

Двойник нарисовал пальцем круг на животе, другим указал на нее.

– Не понимаю.

Девушка сложила руки крестом.

– Ты призрак?

Та пожала плечами, но заметно оживилась.

– Мой покойный родственник?

Мартта прочитала по губам ее ответ «да».

– Маррика?

Глаза ее заблестели, она повторила прежний ответ.

– Я убила тебя? – Мартта старалась не расплакаться, глядя в глаза близнецу. Сердцебиение замедлилось, будто сердце вот-вот остановится, как только она подтвердит опасение.

Маррика подышала на стекло и написала «янем алрепаε ыт».

– Я не понимаю, – дрожащим голосом произнесла Мартта. – Что это за язык?

Маррика ударила кулаками по стеклу. Мартта, испугавшись, отступила на шаг.

– Ты ненавидишь меня?

Та отрицательно покачала головой.

– Тогда перестань пугать!

Маррика изменилась на глазах: волосы опали, глазные яблоки выпали, нос отпал, кожа скукожилась, высохла и рассыпалась на шелуху. Мартта с трудом сдержала рвоту от жуткого зрелища. Близнец превратился в разложившийся труп: желтые кости с черными пятнами, пустые глазницы, нос, клацающие зубы. Не в силах выдержать очередную пытку от сестры, она закрыла глаза, взмолившись про себя: «Проснись!»

Макситали тряс девушку за плечо, ощущая неладное. Она не реагировала, сидя неподвижно на диване с запрокинутой головой. Он проверил пульс на запястье, сердце билось слабо, потрогал лоб – холодный.

– Что же тебе снится или, вернее, кто? – Он поднял взгляд на пыльное зеркало над ее головой. Провел ладонью по стеклу, заметив мелькание рядом с собой. Точная копия Мартты разгневанно смотрела в ответ, соседствуя с его истинным обликом в отражении. – Какая встреча, Маррика! Я был бы рад потрепать языками, но есть проблемка, ты мертва. Возвращайся туда, откуда пришла и не суйся к нам. Мартта моя.

Зеркало задрожало: отражение отделилось от Макситали, схватило Маррику за шею и подняло перед собой на расстоянии вытянутой руки. Тело ее сотрясали конвульсии. Внезапно, она лопнула, как мыльный пузырь, оставив после себя брызги на стекле в виде черных густых капель. Он ухмыльнулся, воссоединившись с отражением, и накинул на зеркало банный халат, оставшись в футболке с шортами.

Мартта приподнялась, широко открыв глаза. Труп Маррики застрял в голове отчетливой картинкой. Тошнотворное чувство блуждало от живота к горлу. Мартта приложила к губам руку, пытаясь заставить всполошенное воображение представить лимоны.

– Плохой сон? – Макситали сел перед ней на корточки.

Как странно, подумала Мартта, всматриваясь в его лицо: глаза стали цвета горького шоколада, зрачки большими, как блюдца, не выражали никаких эмоций, полные чувственные губы были изогнуты в легкой улыбке. Но она точно расслышала в тоне его голоса нотки беспокойства.

– Чертовщина какая-то. – Мартта убрала руку ото рта.

– Поговорим об этом? – Он положил ладони на ее коленки, выжидающе смотря в глаза. Зрачки его как будто стали меньше. Мартта решила, что ей показалось, будто в его темно-карих глазах была пустота, сейчас она видела в них веселые искорки, но не понимала по какому поводу, не понимала и того, почему он часто улыбается как Чеширский кот. Чему он постоянно радуется? Что его так к ней привязало? Или это она к нему привязалась? Тогда на кладбище он смотрел на нее, как смотрят влюбленные парни на своих девушек, с обожанием и желанием. Но она переживала, если позволит сорвать с ее уст поцелуй и зайти дальше, останется ли он с ней после этого или расстанутся, притворившись незнакомцами.

– Все в порядке, – соврала она, вымученно улыбнувшись.

– Да? А мне так не показалось.

Он перебрался на диван и прижался к ней плечом.

– О, ты принес покушать. – Мартта непроизвольно отстранилась и придвинулась к столу рассмотреть блюда: картофельные дольки с кетчупом, луковые кольца, начос, запеченные мидии, обжаренные в сухарях шарики, треугольники, напоминающие кесадилью. – Сам готовил? – Она надеялась, что Макситали поймет намек, что ее плохой сон не требует подробного разбора и поддержит смену темы. Всего-то сон. Еще один страшный сон, в котором не стоит искать потаенного смысла. Вчера она была Реглин Мартта, сегодня она Реглин Мартта у которой в живых есть бабушка…

– Старался специально для тебя.

– Приятно. А пить что будем? – Мартта постаралась расслабиться, распустила собранные в хвост розовые волосы.

– У меня есть предложение, от которого ты точно не откажешься.

– Заинтриговал, говори.

– Сыграем в бильярд. Проигравший пьет кружку медового пива залпом и честно отвечает на заданный вопрос. Тебе же есть восемнадцать?

– Исполнится в декабре.

– Заменить на сок?

– Нет. Давай играть.

Мартта играла в бильярд несколько раз, когда семья Пак гостила у двоюродного брата Роберта на даче. Не думала, что ей когда-либо пригодятся полученные навыки. Поглощенная собственными заботами, Мартта не прилагала усилий узнать Макситали получше, за что чувствовала угрызение совести и собиралась наверстать упущенное. Она схитрила, притворилась, что понятия не имеет как играть в бильярд. Макситали объяснил ей правила, натер бильярдные кии мелом, показал, как держать и бить по шару. Мартта делала вид, что внимательно слушает, сама же увлеченно рассматривала его мощные предплечья. Он был в черной футболке без рукавов и свободных шортах до колен того же цвета, в тех же кроссовках без шнурков, в которых пришел с кладбища. Он не просто обаятелен, у него красивое спортивное тело. Его предки точно были Богами, иначе откуда такой красавчик, шутила у себя в голове Мартта.

Первая партия игры завершилась ее победой, выражавшейся в том, что новичкам везет. Мартта попросила рассказать о себе. Другого Макситали от нее и не ждал. Он изучил людской мир достаточно хорошо, чтобы уметь пользоваться причудливым изобретением под названием смартфон. Доставка еды по клику явилось для него занимательным открытием. Принятыми в людском мире деньгами он не пользовался, используя охотно врожденные способности. Внешность Макситали не являлась настоящей. Он принимал облик тех, кого беспощадно поглотил. Конкуренцию собранных лиц ему вполне мог бы составить зал ликов из «Игры Престолов». Для Мартты у него была заготовлена слезливая история о семье, слепленная из просмотренных сериалов и фильмов. Ничего же страшного не случится, если он немного поиграет с ней. Притворятся обходительным и милым парнем крайне утомительно.

Он принес цветную вырезку из тонкой бумаги, где маленький мальчик, стоя между взрослыми, держит за хвост речного окуня. Макситали выдал картинку из журнала за семейную фотографию. В красках рассказал, что их плавучая база пользовалась широкой известностью, предоставляла гостям комфортабельный отдых вдали от городской суеты. «Аделья» вмещала себя до 25 отдыхающих. Его семья организовывала круизы, выездные пикники, рыбалку. Жил он на плавучей базе с первого дня рождения – река Вуола и озеро Лаола роднее твердой земли. Морскому делу родители обучали по мере взросления. Друзьями считал тех, кто часто возвращался на борт их судна в поисках новых приключений. Общение с ровесниками не задалось, в школе все завидовали его жилищу, а учителя вели себя благосклоннее, когда отец давал в конверте билеты на недельное проживание в «Аделье».

– Родители подарили мне катер на восемнадцатилетие, – грустно произнес Макситали.

– Ого! – не сдержала Мартта удивления. – Ты так сказал об этом, как будто тебе до сих пор не разрешают на нем гонять.

– Я был бы счастлив, будь оно так. Родители вышли протестировать его в Лаолу и не вернулись. Катер, как и их тела, не нашли. Искали два месяца. – Поникнув, закончил Макситали блистательно правдоподобный рассказ. «Аделья» не была связана с парнем, чью внешность он использует, и до вчерашней ночи принадлежала отшельнику. Он скормил его плоть детям Ловитар, душой полакомимся сам.

– Мне очень жаль, что тебе пришлось столкнуться с болью утраты так рано, – сочувственно произнесла Мартта. – Не знаю, что страшнее, когда дети хоронят родителей или родители детей.

– Живых, когда хоронят живых, – серьезно сказал Макситали, многозначительно посмотрев на нее.

Она промолчала, но по отразившейся печали на ее лице, он понял, что задел за живое. Словесная битва с ней приводила его в сильное возбуждение. Завладеть Реглин силой слишком просто и неинтересно. Мартта марионетка, лишенная эмоций, может наскучить. Мартта, поддающаяся укрощению, сама выберет его и отдаст сердце. Макситали прилег на бок, положив голову ей на коленки.

– Если ты уедешь из Порканниеми… мне больше не для кого будет стараться…

– Я не планирую покидать Порканниеми. – Она погладила Макситали по плечу. – А как много ты знаешь о Лауре? – спросила осторожно.

– Спроси меня об этом, когда обыграешь в следующей партии, если, конечно, тебе это удастся, – бросил Макситали и, поцеловав ее в ладонь, поднялся на ноги.

– Я тебя уделаю. – Мартта встала, взяла мел и натерла умело кончик кия. – Вот увидишь.

– Ты точно до этого ни разу не играла в бильярд? – с подозрением спросил он.

– Сейчас не твоя очередь задавать вопрос, – колко ответила она. – У тебя зеркало вместо вешалки? – Она посмотрела на висящий банный халат.

– Увы, но спрашивает только тот, кто выиграл.

– Так бери свой кий в руки!

– Мартта, я ведь могу неправильно понять твой посыл, если продолжишь говорить со мной требовательным тоном, – сострил Макситали, играя бровями.

– На что намекаешь?

– Придется выиграть, чтобы я ответил.

Мартта проиграла три партии подряд. Медовое пиво ударило ей в голову, развязало язык, оставило во рту вкус пряности с кислинкой. Покрасневшие, перед второй партией, уши теперь горели, будто кто-то на расстоянии начал обсуждать нелестными словами, а в народные приметы Мартта верила.

Макситали на правах победителя задал три вопроса, она прозвала его неправильным Джином, но, придерживаясь условий игры, честно выложила как жила до приезда в Порканниеми и выяснила про биологическую мать (Макситали не упустил возможности напомнить об обещании на кладбище), рассказала в какие неприятности влипла с бывшими друзьями, приехав сюда. Но Тварь в рассказе приукрасила, выдав за заблудшего лося. Слова лились из нее, словно потоки бурной реки, вырвавшиеся за пределы дамбы. Выболтанного Марттой хватило бы с лихвой на толстенный том биографии.

– Давай на днях еще раз сыграем, только поддайся пару раз, я тоже хочу о тебе все знать, – заигрывающее произнесла она.

– Я привил тебе игровую зависимость? – Макситали подвинулся к ней, положил локоть на изголовье спинки дивана. Она сидела боком, подперев рукой голову. Волнистые розовые волосы рассыпались по спине и плечах.

– Тебе следует взять ответственность и позаботиться обо мне.

Макситали резко повалил ее на диван и, нависнув сверху, сильно сжал запястья рук. Мартта испугалась, ощутив неприятную пульсацию в области шеи, что напомнило об одном из неприятнейших сновидений. Макситали будто почувствовав, как она напряглась, переплел их пальцы рук. Мартта лежала с широко открытыми глазами, приоткрыв губы.

– Наклонись ко мне, – хрипло сказала она, смотря в потолок трюма.

Макситали наклонился к ее лицу.

– Привет, ублюдок! – выкрикнула Мартта не своим голосом. Она подалась вперед, клацнув зубами. Макситали завалил ее обратно на спину, сжимая руками горло.

– Таки нашла способ и время потрепать со мной языком. – Глаза его пылали яростью. – Как забралась в ее тело, Маррика?

– Не знаю, – расплывшись в улыбке, ответила она.

– Не шути со мной.

Маррика до конца не верила, что получится пробиться через сознание сестры наружу. До недавнего времени ее собственное пребывало в забвение. А когда пробудилась, узнала, что заперта в теле близнеца. Получив воспоминания прожитых ею дней, она наткнулась на посторонние, но связанные с ними до их рождения. Существовать внутри Мартты непросто, но есть способ, что должен помочь обеим.

Маррика, дыша через раз, толкнула парня коленками в спину.

– Все, что ты можешь? – мотнув головой, презрительно фыркнул он. Но она уже успела схватить со стола вилку и вернуться в прежнее положение, забросив руки за голову.

– Прощай, урод! – выкрикнула она, резко воткнув вилку в мягкую ямку между шеей и подбородком сестринского тела. Тело ее затрясло, глаза закатились до белков, Макситали вынул вилку, зажал рану рукой. Вопреки его ожиданиям Мартта не самоисцелялась. Он помрачнел: ее грудь перестала вздыматься, удары сердца были едва слышны. Мартта умирала.

Глава 25
«СЕРДЦЕ МАНЫ»

Ловитар перехватила брата у входа в восьмиугольную башню. Вымазанный в крови, с безумном видом, он держал на руках охладевающее тело своей спутницы. Брат пах, как после бойни, и она решила, что тот серьезно ранен. В башню «Сердце Маны», созданной их матерью, приходят для того, чтобы залечить смертельные раны. И только Туонетар может использовать ее не по назначению.

– Я должен спасти ее, – напряженно произнес Макситали. – Не путайся у меня под ногами! – Он толкнул дверь ногой. На барельефе, изображающем переломный момент Маны, остался след от его ноги. Дверь с грохотом отворилась, он внес Мартту внутрь и уставился на чашу гигантского размера, выполненную из камня вулканической породы «габбро-диабаз». Стрельчатые окна над ней, напоминали языки пламени и выходили на сторону, где светит луна. Творение матери служило символом того, что они Божества, для которых нет ничего невозможного.

– Так ты не один? А я совсем ее не почувствовала, – беззлобно сказала Ловитар, последовав за ним. – Братец, без меня ты не сможешь вдохнуть в Мартту жизнь. Опустить умирающего в чашу, наполненную кровью павших воинов и обладателей дара, недостаточно для полного исцеления. – Она преградила ему путь и вытянула перед собой руки. – Она мне как сестра, я не наврежу. Ты же мне веришь?

Макситали неохотно отдал Мартту ей. В башне он был впервые. Ловитар поднялась с ней на руках по винтажной лестнице, обвивающую чашу, будто бы толстые лианы. Погрузив Мартту в «Сердце Маны», она села на выступ лестницы, опустила внутрь руку и заговорила на языке мертвых: кровь забурлила и поглотила тело девушки, скрыв с поверхности. В бледном лунном освещении Ловитар больше походила на изящную скульптуру, чем на Божество, управляющее девятью человеческими муками.

– «Сердце Маны» приняло свое дитя, – обратилась она к Макситали, стоящему в тени. – Думаю, из-за человеческого тела она проспит несколько дней. Но после пробуждения силы ее воспрянут. Она начнет меняться и примет наконец-то свой истинный облик. Как долго ты собираешься пробыть с ней в Верхнем мире?

– Сколько понадобится. Мартта может вывести меня на Хранителей, и тогда, разворошив их гнездо, я положу конец глупой сделки с ними. Порканниеми вновь станет нашим кормильцем на безвозмездной основе, – непринужденно сообщил Макситали.

– С чего ты взял, что она сможет вывести на Хранителей?

– Мартта – нажива для голодных рыб. – Он решил смолчать о Вальтере, в котором узнал продавца рыбы. – Тапио и Миеллики, Дух и Богиня леса, могут быть сообщниками Хранителей, но часть из них скорее люди с божественным даром, нежели лесные создания. Иначе откуда они находят их для нас? Зачем мать идет у них на поводу столько лет? – Макситали внезапно ударил кулаком в стену, оставив новый след своего присутствия, башня дрогнула, окна зазвенели. Ловитар шикнула на него.

– Забыл, где мы находимся? Мать знает, что делает. Или ты сомневаешься в ней?

– Сделки с ними не выгодны для нас.

– Мать всегда начеку. Тебе ли об этом не знать… Это сделали с ней Хранители? – обеспокоенно спросила Ловитар. – Им ведь известно, простому смертному в Ману не войти, но Мартта… Она особенная и стигмы у нее не будет.

– Не они, – со злостью произнес он. – Распорядись, чтобы «падальщики» прочесали леса Порканниеми, но так, чтобы мать не прознала. Есть душа, не нашедшая загробного пристанища. Она и ранила Мартту.

– Она говоришь… – Сестра облокотилась локтями на чашу, сложила руки в замок и, соединив указательные пальцы, оперлась на них подбородком. – А имя у нее есть?

– Маррика, – яростно произнес Макситали.

– Звучит знакомо. Хорошо. Я выполню твою просьбу. Но имей в виду у матери тоже свои планы на Мартту. Она не станет ждать, когда ты наконец наиграешься в человека. Люди созданы для Богов, а не Боги для них, Макситали. Не вздумай появляться перед матерью в человеческом обличии, – строго произнесла Ловитар.

Макситали издал рычание, вышел из тени в своем настоящем облике, высокомерно улыбнулся, стряхивая с плеч невидимую пыль. Ловитар родилась слепой, но с обостренными органами чувств. Кривляние брата не осталось для нее незамеченным.

В наружную дверь поскреблись, он изменился в лице и показал Ловитар жестом стоять на месте. Сестра спокойно поднялась на ноги и нырнула в чашу. Макситали цокнул, подошел ко входу и распахнул двери: Кайя, подняв голову кверху, смерила брата безразличным взглядом и прошла под его рукой в башню.

– Меня не интересует каким ветром тебя занесло сюда. Где сестра?

– Смотря, какая именно тебя интересует, – замысловато ответил Макситали, захлопнув двери.

Ловитар вынырнула из чаши с Марттой на руках, приземлившись на выступ лестницы, она развернулась к ним лицом. Кайя пискнула, восторженно хлопнула в ладоши, напоминая со спины маленького ребенка. Появление Мартты в их мире она пропустила, находясь по поручению матери в Похьеле.

– Что с ее волосами? – поинтересовался Макситали с недовольным видом. Розовый цвет сменил холодный белый.

– Дочь Маны переродилась! – торжественно сообщила сестра, будто держит на руках не молодую девушку, а неврожденного младенца. Переведя взгляд на Кайю, она мягко добавила, – Поднимайся. Посмотришь на нее вблизи.

Кайя облизнулась, растянулась на полу и поползла к чаше на своих скрюченных конечностях, взобралась по ней, как насекомое по стенке. Нависнув над лицом Мартты, разочарованно призналась:

– Она совсем не такая, какой я себе представляла.

– С твоей красотой не сравнится: лицо уголь, глаза рубины, руки крюки. А сколько воздыхателей померло от нее, – подразнил младшею сестру Макситали.

– Заткнись! А то подохнешь, как они! – прошипела Кайя в ответ.

– Ха, наслать на меня неизлечимую болезнь не выйдет, другие козыри есть?

Кайя приставила острый коготь к шее Мартты.

– Даже не думай, – вмешалась Ловитар, выпустив из себя Рупи, с паучьим туловищем, тот вцепился Кайе в спину и поднял в воздух, словно кран-машина в игровом автомате, вытянувшая игрушку.

Макситали перестал подпирать спиной стену, ухмылка стерлась с лица. Он преодолел расстояние между ними в теневом состоянии, сократив шаги. Через пару секунд, Макситали предстал под выступом лестницы, вытянув руки перед собой. Ловитар сладкоголосо шепнула Мартте на ухо: «Возвращайся к нам». Поцеловала в лоб и выпустила из рук. Макситали поймал ее, прижал к себе так, чтобы ее голова упала ему на плечо и кивнул Ловитар. Под вопли и ссыпающиеся проклятия младшей сестры он покинул с Реглин «Сердце Маны».