Григорию Потёмкину
По-царски одарён ты щедрою природой.
Талант и чистоту хранит твоя порода,
Изысканный мудрец, привычный зову чести,
Ко всем участья полн, противник тонкой лести,
Беспечный весельчак, порой философ мрачный…
Но сей последний скрыт в тени полупрозрачной.
Герой Горация, тебя в былое время
В кумиры возвело бы эллинское племя.
Как умещается всё на челе твоём?
Отрадно мне, когда вступаю я в твой дом.
Нет! приравнять тебя нельзя к иным великим –
Вседневно ты для нас являешься двуликим.
Пожалуй, внутренность твоя многообразна.
С десяток лиц в тебе началам служат разным.
Забудь на краткий миг груз тягот и невзгод,
И дух твой счастие внезапно обретёт.
Но справедлив ли ты, когда в печальных думах
Перебираешь сонм завистников угрюмых,
Что мнят в безумии равнять тебя с собой
И злобной завистью тревожат твой покой?
Веленье мудреца без лишних слов прими:
Любезный князь, прошу, себя ты возлюби.
Настанет день – Луна под бурей содрогнётся,
Осман падёт во прах, не в силах уж бороться.
Вожди их, кровию своей траву питая,
К ногам твоим прильнут, о жизни умоляя.
Узри царицы ты и счастие, и славу,
Ты ей надёжный друг, отмститель за державу.
Узри красавиц, кои слёзы проливают –
Своих племянниц, что тебя благословляют.
Узри меня, кто горд быть спутником твоим,
И дружбы голосом утешься золотым.
Тебя ждёт подвиг, но предвижу в отдаленье:
Как сон ты отряхнёшь кровавые виденья.
Средь солнечного дня в венке из юных роз,
Ты снова жизнь вдохнёшь без потаённых слёз,
И наконец любовь, искусства, размышленье
Покроют дни твои цветами наслажденья.
Елизавете Разумовской
Сей день запомнится счастливейшим из дней
Всей Вене, встретившей сиятельных гостей.
Приветы рифмачей теряются в трезвоне,
Но всё же лучшие у доброго Гамбони.
Давно я предвкушал увидеть это диво,
И вот уж наяву им очарован живо.
Прекрасная звезда взошла на небосклон.
Какой изыск, какой в ней разум заключён!
Семейства славного в ней видятся черты.
Для матери своей она дух доброты.
Противница она тщеславия пустого
И себялюбия смиренно рвёт оковы,
Недаром благодать живёт в главе сей милой.
Но победить порок ей, право, не под силу.
Наследуя отцу полёт воображенья,
Она скучает всё ж механикой, движеньем,
Резьбой, рисунком и познанием природы.
Умом она в отца, душой – иной породы.
Не схожа обликом с божественной сестрой,
Елизавета страсть имеет за душой.
Лишь искренность сердец, характер, благородство
Меж ними кровное свидетельствуют сходство.