–Да что ты говоришь? Что ты несешь, Мату, о чем ты? – император вскочил с постели.
– Я лишь хочу призвать вас к действию. Я знаю как вам вернуть свою власть.
–Знаешь?
– Ах что там происходит, – вбежал Мунха, – что ты там несешь, Мату, а ну убирайся!
– Если вы вернете власть, то и Олджей вернется. Я ее насквозь вижу, она будет с тем, у кого больше власти.
Тогон-Тэмур выпучил глаза и открыл рот, он собирался возмутиться моим заявлением о Олджей, но не стал. Я знала, что эта девушка – единственный мотиватор для него. Он едва ли соображает в государственных делах, но Олджей как свет в окошке для Тогон-Тэмура. Так почему бы я не могла ему помочь. В конце концов если она любит короля Коре, то не вернется. Посмотрим, тогда, что сильнее ее любовь к Ван У или ее любовь к власти.
Мунха подскочил ко мне и хотел вывести, но Тогон-Тэмур остановил его взмахом руки.
–Нет, пусть останется. Что ты говорил и зачем? – строго спросил император.
–Смотрите, – я уронила книгу со стихами на пол, – наше положение таково, что вы, император Поднебесной, не имеете ничего кроме горстки преданных вам людей. И это всего ничего три человека. Канцлер, что перехватил полномочия, по закону принадлежащие вам, владеет всем. У него есть богатство, он командует армией и чиновниками. Основа его силы – это армия. Власть, что он установил своего рода военная диктатура. В провинциях он расставил своих генералов, которые даже править не умеют. Я знаю как это разрушить. Такой деспотизм в истории – это всегда начало конца. Единственный, кто может удержать империю монгол от распада, это вы!
–И как? – Тогон-Тэмур смотрел на меня с недоверием и ужасом.
– Для начала вам необходимо заручиться военной поддержкой. Вам необходимо приобрести на свою сторону больше людей. Генерал Баян и Таян уже на вашей стороне, хотя формально они и в стане канцлера. Но я уверена, что еще чуть-чуть вы должны нажать на них. Тем более что Тэнгиз хотел отравить Таяна из ревности, ведь тот умнее и лучше него. Не думаю, что Таяну это пришлось по душе. Но учтите, что Таян делает только то, что прикажет ему его дядя Баян, а Баян – очень важный человек для нас. Он обладает авторитетом в армии. Он поможет нам переманить военных в нужный момент. Но до этого, пока мы будем строить свой план по кирпичику, вам необходима охрана. Прямо здесь внутри дворца. Потому что вы окружены людьми канцлера и, случись что, вас некому защитить кроме трех человек.
– И кто же станет меня защищать, – хмурясь, произнес Тогон-Тэмур.
–О ваша личная гвардия.
–Она подчиняется канцлеру.
–Кешиктан генерала Баяна, где я состою. Он набран из сэму, таких как я. И у них нет особой причины служить канцлеру. Поручите это мне, многие из них мои земляки, и я знаю как их уговорить перейти на вашу сторону. Если армия противника верна своему генералу только из-за денег, суеверий или угроз, то следует целиться в лидера. Если же есть другие причины – они продолжат сражаться и будут мстить. Это стратегема номер восемнадцать.
–Хорошо, но что дальше? – император непонимающе помотал головой.
–Тут начинается самое основное. Как бороться с армией канцлера, если у нас нет армии и нет денег ее содержать? Мы должны создать армию наемников.
– Но им надо платить деньги, а у меня их нет, – возразил Тогон-Тэмур, усевшись на кровать.
–Зато они есть у улуса Хулагаев.
–Что?
– Что?
Император и Мунха воскликнули в один голос.
– Улус Хулагаев – это государство ильханитов, – прокомментировал Мунха, – какое нам дело до их денег? Это другая страна.
Император обратил свой взор на меня.
– Сейчас объясню, – я потерла руки, – улус Хулагаев или ильханитов – отколовшееся от Монгольской империи государство и формально вы, Великий Хан, являетесь его правителем. Конечно, уже двести лет это не так. Но договор о вассальном служении все же имеется. Идем дальше, в монгольских странах править могут только Чингизиды, но в Хулаганаде потомки хана уже давно превратились в пустых кукол, их власть сродни вашей, они никто в своей стране, пока всем правит Великий Визирь. Но Визирь из клана Чобанидов, их род долго правит этой страной, но не имеет права взойти на трон. Я предлагаю заключить с Чобанидами сделку.
– Сделку? – переспросил пораженный император. Не знаю был ли он сам осведомлен о политических подоплеках соседних стран.
– Да, вы напишите Визирю Хасану Кочючюку из клана Чобанидов, что согласны признать его род царским. Тем более, что Чобаниды – не простолюдины, такие же сыны степей как и вы, одни из ближайших сподвижников Чингисхана.
– Но как я могу такое написать? – воскликнул Тогон-Тэмур-Темур.
– Очень легко, если вы, великий хан всей Монгольской Империи, старший из потомков Тэмуджина, признаете власть визиря легитимной, то никто не посмеет возразить. Естественно, что произойдет это не просто так, взамен визирь Хасан Кочючюк пришлет вам деньги и армию наемников, дабы свергнуть канцлера.
– Но я… – император округлил глаза, по его лбу скатились капельки пота, – разве такое возможно?
– Нет ничего невозможного, государь.
– Мату, и как ты это придумал?
– Я просто шарю в истории.
–Что?
–Я хотел сказать, что люблю изучать историю. Подобный финт проделывали в моей стране, один политик по имени Лен-Нин. Но это было в другое время. Две тысячи лет вперед, то есть назад. Не суть.
–Мату, так ты и правда сын князя и получил хорошее образование.
–А вы что думали. Я князь Владислав Московский, и я последний из своего рода.
Странное чувство наполнило мое существо, будто это все было правда. И настойчивое ощущение внутри сердца, будто твердило мне: «Ты должен постоять за свой род, Владислав, во имя погибших отца и брата».
– Но я не Владислав, – прошептала я по-русски.
Император и Мунха удивленно взглянули на меня. Я махнула рукой, изобразив, что хочу пить.
– Я согласен, Мату. Говори, что делать, – глухо сказал Тогон-Тэмур.
Мунха закрыл рот от ужаса рукой.
– Я сделаю вас великим. Нет, не так, вы сами станете великим, государь, – я склонилась на одно колено, – можете рисковать мной как пожелаете. У меня не осталось семьи и больше нет Родины. И я, быть может, никогда не смогу вернуться назад, да я и не знаю, куда возвращаться. У меня больше нет дома.
Тогон-Тэмур кивнул.
– Дом, – тихо прокомментировал Мунха, – это не обязательно место, где вы родились. Дом – это место, где любят и ждут, где всегда простят и примут.
– Я надеюсь, что однажды я обрету такое место, а пока его нет.
Дайду. Ночь. Дворец Императора. Спустя несколько дней.
Сегодняшней ночью решено было превратить наш с императором план в жизнь. Доверять нам некому кроме самих себя. Над письмом пришлось попотеть. Тогон-Тэмур не умел писать и читать. Пришлось составлять послание мне и Мунхе, который вызвался, так как был немного знаком с придворным этикетом ильханитов.
Моя роль заключалась в том, что я должна была вынести письмо из дворца, разыскать купцов из государства Хулагуидов и передать им письмо. Мунха заверил нас, что знает надежного человека оттуда. Оставалось только ждать ответа от визиря Хасана Кочючюка.
Я спрятала письмо в рукав и отправилась глубокой ночью плутать по коридорам дворца. Такое время выбрано было, потому что именно ночью на страже во дворце стоял кешиктан Баяна, и соответственно я могла, никого не предупреждая, поговорить с ними и незаметно выбраться. Но на этот раз все было сложнее. Если в самом дворце дежурили наши люди, то на улице вся гвардия подчинялась генералу Тэнгиз, назначенному хранителем дворцовых покоев.
Из иностранного кешиктана я подружилась с одним сэму – он был наполовину монгол наполовину русский, и он был не раб здесь, а вполне уважаемый человек. Его звали Миха или Миша, Михаил вообщем. Так вот Миха указал мне расстановку всей стражи, чтобы как можно незаметней проскользнуть к потайному выходу из дворца.
Я так и поступила. Начало шло благополучно, я перебиралась от одного дворца к другому, пока не почувствовала что-то вроде страха. Знаете, как за минуту до опасности ты чувствуешь ее приближение, но не успеваешь интерпретировать этот сигнал. И вот опасность уже накрывает тебя вместе с осознанием того, что означало это предчувствие.
Так и я, прячась за углом терассы, вдруг почувствовала, как испуг сжал горло, а по спине побежали мурашки. Я обернулась в противоположную сторону. Передо мной в лунном свете стоял Тэнгиз, скрестив руки на своем хуяке. Ну вы поняли на груди, облаченной в доспехи.
– Взять его, – скомандовал он, появились два гвардейца и встали по обе стороны от меня, осветив мою фигуру фонарями.
– Ах, это ты, мелкий евнух, – Тэнгиз, кажется, обрадовался. Только вряд ли из дружеской симпатии.
– Ах, это вы, господин генерал, – вымучив улыбку, сказала я. Но я никак не смогла совладать с собой и думаю выдала свой страх, непроизвольно сжав край рукава.
– А я давно искал тебя, Мату, в последнее время ты не вылазишь из комнат императора, что он там делает? – Тэнгиз сделал пару шагов ко мне.
– Ну он… спит, ест.
– Мне не нравится этот ответ, – Тэнгиз сузил глаза.
– Он… было кое-что, – поспешно исправилась я, – приходила вдовствующая императрица.
– И что?
– Она недолюбливает господина канцлера.
Тэнгиз дернул бровями.
–Дальше что?
–Она велела императору дожидаться, когда представится благоприятный случай.
–Этого можно ждать долго.
–Согласен, генерал.
–А ты куда идешь? – вдруг спросил он.
–Я…я, – я сглотнула, – гуляю туда-сюда.
– Ночью?
–А что здесь такого?
– А вот что!
В этот миг Тэнгиз вдруг замахнулся, чтобы ударить меня. Я поспешно вскинула руки, защищаясь.
–Ой, только не бейте, – пропищала я.
Тэнгиз схватил мою руку и немного потряс меня.
– Говори, куда идешь! – прикрикнул он.
Я зажмурила глаза, хоть бы не били.
–Обыщите его, – Тэнгиз оттолкнул меня.
– Стойте! – панически выкрикнула я, если сейчас нащупают мою грудь, то мне конец.
– Я сказал обыщите его! – приказал Тэнгиз.
Гвардейцы только схватили меня, как письмо вдруг скатилось по рукаву и выпало на землю. Я похолодела. Вот это действительно конец. Меня просто убьют, а императору придется несладко, если раскроют наш заговор.
========== Цикада сбрасывает золотистую кожицу ==========
Дайду. Дворец Императора. Ночь. Продолжение.
Тэнгиз поднял сверток с письмом. Оно было перевязано черной ленточкой, на которой висела подвеска в виде рубинового сердечка. Генерал рассмеялся, его лицо становилось зловещим, когда он так веселился. Я с силой принялась вырываться из рук гвардейцев, но это не помогло ни капли.
–Стойте, стойте! – задыхаясь, выкрикнула я.
Тэнгиз посмотрел на меня с насмешкой.
–Посмотрим что это.
–Не смотрите, не читайте, господин генерал, прошу вас!
Тэнгиз только хотел сорвать ленточку, как я ловко вырвалась наконец и накрыла ладонью письмо. Мои пальцы дрожали как и голос. В голову пришел дерзкий план, и я была уверена, что он сработает всего на один процент. Есть только один человек, на которого я сейчас могу рассчитывать.
Тэнгиз пораженно уставился на мою ладонь, которой я схватилась за его пальцы.
– Господин Тэнгиз, – проникновенно проговорила я, голос охрип от волнения, – это письмо любовное послание.
– Что? – Тэнгиз выпучил глаза.
– Это любовное послание очень важного человека к одной даме. Меня попросили передать.
– Кто этот человек?
Тэнгиз наконец разорвал наши руки, оставив письмо себе. Для надежности он сделал шаг назад. Я тоже отстранилась, оперевшись на стену.
– Я не могу сказать, это тайна.
– Я тебя убью, – привел весомый аргумент генерал.
– Но вы обещаете не выдать тайну.
– Я сейчас тебя убью! – вспылил Тэнгиз.
– Хорошо, простите, господин генерал, – не без внутреннего волнения я произнесла, – это письмо господина Таяна.
– Таяна? – Тэнгиз пришел в крайнюю степень изумления, и даже у гвардейцев отвисли челюсти.
– Что ты несешь, придурок, Таян пишет любовные послания, да у него сердце из камня, а вместо крови ртуть, я скорее поверю, что у императора появятся мозги, чем в то, что Таян способен влюбиться, – рассмеялся Тэнгиз.
–Тем не менее это правда, – с некоторой обидой ответила я, кто ж знал, что Таян так меня подведет со своей бесчувственностью, надо было выбрать другого кандидата.
Тэнгиз подошел ко мне вплотную, прижав своими доспехами к стене. Я затараторила:
– Это правда, клянусь! Вы знаете, что я немного дружен с господином Таян.
–О, я заметил.
–Ну вот, он любит одну даму, но она замужем. Вы знаете, такие романы случаются. Из-за того, чтобы не скомпрометировать эту даму, Таян и хранит такой бесчувственный вид. Это правда. Он попросил меня отнести ей это письмо. Но вы не можете его вскрыть, иначе вы смертельно оскорбите господина Таяна. Он этого не простит. Вы знаете, что его честь пострадает. А если пострадает честь этой дамы… правила приличия не позволяют вам вскрыть любовное письмо…
– Еще как позволяют, – сквозь зубы проговорил мне в лицо Тэнгиз. Неужели мой рассказ его не впечатлил.
Я испытывала неудобство от того, что он так прижал меня к стене, и его нависшее надо мной зловещее лицо не предвещало ничего хорошего. Я поморщилась и все же со всей смелостью взглянула ему в глаза, налитые кровью от злости.
– Брат, стой, не вскрывай письмо! – этот выкрик спас меня.
Тэнгиз поспешно отпрянул, я выдохнула. Это Далахай в своих развевающихся косичках.
–Далахай!
– Меня позвал гвардеец. Тэнгиз, не стоит правда вскрывать письмо, ты хоть представляешь, как оскорбиться Таян. У меня есть план получше, – взволнованно пояснил Далахай.
–Какой?
–Давай позовем Таяна и спросим его сами.
Тэнгиз задумался.
– А это хорошая идея, братец, я смогу его унизить. Сходи за ним и разбуди посреди ночи и подыми с постели. Он как раз ночует сейчас во дворце, – генерал довольно рассмеялся.
Далахай ушел вместе с гвардейцами. А мы остались вдвоем. Тэнгиз рассматривал письмо. Черная ленточка и сердечко повергли его в сомнения, что мои слова правдивы. Я кусала губы, не зная, что предпримет Таян. Мы не посвящали его в свои планы, и если сейчас он даже все поймет, то рискнет ли поддержать. Если что-то пойдет не так и Тэнгиз все же вскроет письмо, то Таяну припишут участие в заговоре, в котором он даже не замешан. Станет ли он спасать мою шкуру. Я бессильно откинула голову назад, стукнувшись затылком о стену.
Тэнгиз обратил на меня внимание и опять приблизился.
– Ты думаешь я забыл, как ты подставил меня?
– О чем вы, господин генерал?
–Ты прекрасно знаешь.
– Сделайте одолжение, не приближайтесь так ко мне, а то я вас неправильно пойму, – я изобразила некоторую брезгливость на лице. На самом деле я не хотела, чтобы этот знаток запаха женщин понял кто я есть такая.
Но Тэнгиз не отодвинулся, всматриваясь в мое лицо. Придется его разозлить. В гневе люди плохо соображают.
– Я слышал, что вам нравятся мальчики, господин генерал, – намекая на Олджей и ее переодевания, издевательски сообщила я. Мне доводилось кое-что слышать об этой неудачной влюбленности генерала.
– Что? Мелкий гаденыш! – Тэнгиз среагировал слишком грубо, он ударил меня сначала по лицу, а потом в живот. Я согнулась и упала на пол. Он хотел пнуть меня, но его остановил знакомый хриплый голос:
– Господин Тэнгиз, я жду объяснений, почему вы подняли меня среди ночи.
Таян пришел вместе с Далахаем. Разогнуться я пока не могла, все внутренности скрутило от железного кулака. Минутка наступила решающая. К нашему всеобщему счастью Тэнгиз не был искусным хитрецом. Он был просто самодовольным индюком в этот момент, поэтому продемонстрировал письмо Таяну и сказал:
– Этот евнух утверждает, что несет ваше любовное послание некой даме, это правда?
Раздались сдавленные смешки гвардейцев. Я приподняла голову. Таян не удостоит меня взглядом.
– Да, это мое письмо, – просто ответил он.
Я опустила голову. Тэнгиз скорее всего выпучил глаза.
–Что? Как? – растерянно проговорил он, – любовное послание?
– Да, именно так. А что? – Таян с некоторой угрозой взглянул на соперника.
– Но если это так, – потерянно ответил Тэнгиз, пытаясь выкрутиться, – то что там написано? что?
– Вы же не просите меня озвучить текст моего послания?
– Именно это я и прошу.
– Вы пытаетесь меня оскорбить? – Таян вскинул свою соболиную бровь.
– Нет, господин Таян, я пытаюсь выяснить, что замышляет этот мелкий гаденыш и вы.
– Ну что ж, – Таян протянул руку, требуя письма. Далахай глазами показал Тэнгиз, что лучше отдать.
– Вскройте его при нас, я сгораю от нетерпения узнать, неужели вы способны на любовь, – истерически расхохотался Тэнгиз.
Таян поиграл желваками, взял письмо, вскрыл его. Я в этот момент похолодела от страха. Генерал пробежал глазами строчки, я видела, как его глаза на мгновение расширились и сильно засверкали. Но сохраняя всю ту же невозмутимость он посмотрел на Тэнгиз.
– Вы хотите, чтобы я прочитал?
– Да.
Таян наконец посмотрел на меня. Наши глаза встретились, потому что я не могла от страха отвести взгляд. Я зажала рот рукой, а Таян спокойно прочитал следующее:
– Ты видишь меня или нет?
Я нахожусь там.
Не печалюсь и не радуюсь.
Ты скучаешь по мне или нет?
Чувство находится там.
Не приходит и не уходит.
Ты любишь меня или нет?
Любовь находится там.
Не прибавляется, не уменьшается.
Ты со мной или нет?
Моя рука находится в твоей,
Не упускает, не покидает.
Бросайся в мои объятия
Или
Дай в твое сердце войти.
Молча влюбляемся,
Тихо радуемся.
Я опустила голову, мне было то ли радостно от того, что он прочитал этот стих и спас меня, то ли грустно. Слова звучали так проникновенно.
Таян взглянул на Тэнгиз.
– Этого достаточно, чтобы я не называл имени? Этого я не могу сделать, если вы потребуете большего, если вы хотите, чтобы я назвал имя своей возлюбленной, вам придется ответить за это кровью.
Далахай придержал брата за руку и шепнул: " Отпусти их, это правда, кажется, видишь, как он взбешен». Конечно, трудно было догадаться, что Таян взбешен, но так как он произнес за пятнадцать минут больше десяти слов, то скорее всего Далахай прав и он правда не в себе. Нам всем конец, мы все умрем. Особенно я. Умру смертью.
Тэнгиз напоследок поугрожав мне глазами, развернулся и ушел. Я осталась одна с Таян. Он также хотел уйти.
–Стойте, – я с трудом встала, – как мы можете так уйти, генерал Тэнгиз меня избил, я не могу идти.
Таян застыл и вздохнул недовольно.
– Пошли за мной, – бросил он через спину.
Я поковыляла за ним, шел он быстро, поэтому я жаловалась по дороге:
– Ой, у меня кровь из носа, дыхание перехватило. Зачем люди постоянно дерутся, если б вы знали, как я ненавижу физическую боль. Это слишком для меня. Вы так бежите, а между тем Тэнгиз, то есть, господин генерал Тэнгиз, может статься, повредил мне внутренние органы своим ударом. Может, случиться внутреннее кровотечение, гляньте, не разбит ли нос? У вас есть что-то холодное?
– Снег, – процедил Таян.
Мы зашли в его покои. Таян убедился, что никого нет рядом. Я стояла посреди его комнаты, посматривая на шелковую постель в лиловых оттенках. Сам генерал был облачен в серебристо-черный теплый халат, из-под которого виднелось другое шелковое одеяние в темно-зеленых тонах.
– Господин генерал, прошу меня простить, – сразу начала я, действительно чувствуя свою вину, – я подставила вас, использовала ваше имя, чтобы спастись. Но я сделала это не просто так, а для императора. Простите меня.
Я опустила голову, не в силах посмотреть в лицо, которое несмотря на свою непроницаемость так и манило взгляд. Возможно, потому что таило загадку, что каждый так хотел бы разгадать.
Таян лишь сжал губы и встал напротив, продемонстрировав мне письмо. Как бы его забрать.
– Кое-что говорит мне о том, что вы не случайно назвали мое имя. Эта черная лента и сердце. Вы специально замаскировали это письмо под любовное. Кроме того вы всегда хотели использовать меня, не так ли?
Мои глаза расширились против моей воли.
– Что вы…с чего вы…
– Только не говорите, что это случайность.
Таян приблизился на шаг.
– Стоп! – я поспешно вытянула руки вперед, – да, это так.
Он застыл.
– Значит, вы просто не могли попросить о помощи? – сжав зубы, спросил Таян.
–Просить о помощи? – я выдохнула с насмешкой, – но вы бы не согласились, господин генерал, не так ли? Это слишком рискованно и даже неожиданно. Если хотите этот план выглядит как настоящее безумство, разве Его Величество мог бы рассчитывать на вашу поддержку в таком деле?
Таян дернул головой.
–Мне показалось, что только что вы упрекнули меня в трусости.
– Я не считаю вас трусом, господин генерал, но я наслышан о вашем благоразумии, и я не хотел, чтобы вы пострадали, ввязавшись в такое дело, – пояснила я.
– Значит, вы сейчас лжете, – тут же парировал Таян.
–Что?
– Я должен пояснить?
Я помахала руками, ноги едва держали меня после стычки с Тэнгиз, но Таян не позволил мне сесть.
– Да, это правда, я прикрылся вашим именем специально. Так было задумано с самого начала. Но я надеюсь вас, господин генерал, утешит тот факт, что я рассчитывал это как крайний случай. И он случился.
Таян красноречиво молчал, тогда я выдала:
– Позаимствуй труп, чтобы спасти душу. Сами знаете.
–Стратегема номер четырнадцать, – усмехнулся он, – тогда какая стратегема вот это? – он продемонстрировал мне письмо.
–А вы сами-то как думаете?
– Цикада сбрасывает золотую кожицу, – тут же нашелся он.
– Вот и нет, – я сложила руки на груди, – мы не собираемся притворяться перед союзником, мы собираемся действительно привлечь ильханитов на нашу сторону.
– Это невозможно. Вы с Его Величеством понимаете что это значит?
– Да, я очень хорошо понимаю, господин генерал, – дерзко ответила я, – это я составлял письмо.
Таян шумно выдохнул. И посмотрел на меня исподлобья.
– Я так и знал, что судьба не зря свела нас. Это измена? Император заключает сделку с визирем ильханитов?
Таян положил письмо на столик. Мой взгляд сосредоточился на свертке.
– Это хороший план, господин генерал, – ответила я.
– Это плохой план, господин младший евнух.
– Почему это? – я опешила от его слов.
Он чуть развернулся и прошелся туда-сюда.
– Если бы вы лучше разбирались в политике, то знали бы одну вещь. Точнее несколько вещей. Первая – ситуация в государстве Хугулаев обстоит примерно также как и у нас. Визирь Кочючюк как и канцлер управляет императором и народом. Поэтому император просто из этики не может поддерживать такую форму правления.
Я открыла рот, но Таян поднял руку, продолжив:
– Император Тогон-Тэмур-Темур – прямой потомок Чингизхана поставит на трон Чобанидов? Это нарушает все устои, монголы его не поддержат.
– Едва ли, знаете ли, что Мамай в Золотой Орде, улусе Джучи также завоевал власть, даже ни у кого не спросив.
Таян кивнул.
– Но я даже не уверен, что Визирь Кочючюк ответит императору согласием, – задумчиво протянул он, – если это письмо попадет не в те руки или если визирь Кочючюк покажет его Эль-Тимуру, то то императора Тогон-Тэмура ждет неминуемая смерть. Существуют сведения, что ильханиты поддерживают Эль-Тимура.
– Вы говорите лишь о том купеческом клане, что обосновался в столице. Я не исключаю, что за ними стоит сам Кочючюк. Но может рискнем. Я все устроил.
– Я в этом не сомневаюсь, как и в том, что этого мало. Мне кажется, что такое письмо нельзя отправлять в этом виде.
–Почему? – нахмурилась я.
–Тогда оно десять раз может быть прочитано ненужными людьми.
–Тогда…
– Стоит зашифровать его.
–Я подумал тоже самое! – я подпрыгнула на месте от того, что наши мысли сошлись.
– Ты знаешь латинский, – скорее констатировал Таян, чем спросил.
– Да. Может, написать письмо на русском?
– Что? – Таян пришел в некоторое замешательство.
– Тогда его никто не сможет прочитать. Почти никто. А Визирь Кочючюк если захочет узнать о чем оно найдет толмача.
Таян задумался.
–Хорошо, сделай, – коротко сказал он, потом сразу же указал мне на письменный стол.
Я села и, затаив дыхание, узрела чернильницу, кисточки и пергамент.
–Эх, приступим, – потерев ладошки, я извлекла из сумочки на поясе шариковую ручку.
Таян с некоторым изумлением воззрился на это чудо.
– Что это? Исчезающие чернила?
– Почти. У нас на Руси такое в ходу.
Я переписала послание императора на русский язык. Знания древнерусского у меня также имелись. Пока я выводила буквы Таян с большим интересом наблюдал за мной. Я подозревала, если бы не воспитание, он бы залез мне на спину и водил бы носом по строчкам.
Когда я закончила, генерал произнес:
– Мату… ты…– он качнул головой, его шикарный хвост взметнулся.
– Господин генерал, – оборвала я его, – простите мою дерзость, вы позволите мне, нижайшему вашему рабу, называть вас по имени? Господин Таян.
– Но только если вы позволите мне называть вас на вы и господин Мату, – Таян немного, я бы сказала чуточку улыбнулся, – вы ученый муж, и мне не пристало относиться к вам как к простому рабу.
– Это все ваше конфуцианство, так ведь.
– Что?
– Ничего.
– Я просто заметил, что вы знакомы с монгольским, китайским, русским, латинским и персидским языками. Как я могу не восхищаться этим, если сам знаю не все из вышеперечисленного. Мой статус ученого, на которой я претендую, не позволяет более относиться к вам неуважительно.
Мне стало неловко, знание этих языков кроме, пожалуй, русского и латинского, обеспечивал мне не мой мозг, а научное устройство.
– Не стоит преувеличивать, – быстро ответила я, – не надо этого говорить. Вы и сами знаете, что мое знание этих языков также естественно как и ваше конфуцианское образование. Ежели Бог позволил бы нам поменяться местами, то вы бы знали эти языки и читали Библию, а я бы подобно вам углубился в изучение трудов Конфуция. Я надеюсь в будущем заслужить от вас настоящего уважения, а не поддельного.
Таян кивнул.
– Я помогу вам вынести письмо, но у меня будет еще одно дело, господин Мату.
– Какое?
– Я сообщу о нем при следующей встрече. Мне надо поговорить об этом сначала с генералом Баяном.
Я встала, потянулась и тут же поморщилась.
– Блин, меня ж Тэнгиз избил, ему не жить! А вы, господин Таян, тоже хорош. Нет, правда, я зачем вас подставил. Я надеялся, что вы явитесь раньше, чем Тэнгиз станет проявлять ко мне свои садисткие наклонности. А почему вы так долго шли?
– Мне необходимо было облачиться, Далахай заявился неожиданно.
–Разве вы спали?
– Я читал.
Я кивнула и помахала рукой:
– Си ю. Си ю по-английски увидимся.
– Си ю?
– Си ю.
–Си ю…
========== Половецкие пляски ==========
Комментарий к Половецкие пляски
Обратите внимание, что в разных частях Монгольской империи использовались разные, но в чем-то схожие языки. Поэтому имена Мату и Тэнгис с монгольского имеют одно и то же значение.
Дайду. Дворец Тогон-Тэмур-Темура, последнего из ханов Великой Юань.
В далекой древности в далекой-далекой Монголии почта ничем не отличалась от нашей с вами российской. Она также долго шла. Поэтому после того, как мы отправили письмо визирю Кочючюку в соседнюю страну с купцами-веницианцами, прошло немало времени, а ответа еще ждать не приходилось. Неизвестно было дошло ли письмо или еще нет, ведь отследить это дело не представлялось возможным.
Хуже того обстановка в Дайду резко изменилась. Из Коре неожиданно вернулась беглая Олджей и напросилась в жены к императору. Тогон-Тэмур был счастлив. Баян и Таян тоже, все из-за того, что именно при их поддержке девушка выдвинула свою кандидатуру на этот весьма важный пост.
Императрицей сейчас являлась дочь канцлера Данашили, по слухам взбалмошная и жестокая девчонка, не пользующаяся благосклонностью Тогон-Тэмур-Темура. Помимо этого император по традициям мог иметь еще четыре жены и неограниченное количество наложниц, а также служанок, которые если повезет могли бы заслужить честь провести ночь с Его Величеством, также получив ранг наложницы после этого.
Итак, император взял себе в жены свою любимую служанку из Коре – Олджей и еще трех девушек из благородных семейств. Конечно, это вызвало всеобщий резонанс. Начались жестокие и беспощадные женские войны, в которые оказались втянуты абсолютно все кроме меня.
Я решила держаться подальше, так как все эти жернова дворцовых интриг грозили перемолоть тебя и выплюнуть потом как придорожную пыль. К тому же я хотела посвятить себя кое-чему поважнее – а именно – политическим играм.
Оставалось лишь одно – ждать ответа из государства ильханитов, а пока переманивать мой кешиктан на сторону императора. От его имени я пообещала всем невольникам из других стран, что им будет дарована свобода, если они будут служить императору.
Дабы разрядить обстановку Тогон-Тэмур приказал ехать на охоту. Вообще монгольская знать любила это занятие за неимением войны. Все они были превосходными наездниками и искусство верховой езды очень ценилось в Юани.
Утром на рассвете вся свита императора уже выезжала в лес. Охота была прекрасно организована и длилась несколько дней. Мне не очень хотелось принимать в этом участие, как и любому современному человеку мне это казалось дикостью. Я все понимаю насчет убийства животных, но самой этого делать не хотелось. Поэтому большую часть времени я проводила, гуляя по отдаленным полянкам или прислуживая императору по вечерам. Но с тех пор как появилась Олджей как я прозвала ее для краткости, Тогон-Тэмур уже не так интересовался важными делами, что естественно удручало меня. Казалось, что все отвернулись от меня. Поэтому я даже немного обрадовалась, когда на моем горизонте возник Тэнгиз. Он велел мне идти за ним в его палатку.
Там он уселся на расстеленных шкурах и приказал мне прислуживать ему, так как он хотел выпить вина. Я не стала возражать, хотя это не входило в мои обязанности.
Генерал между тем хорошо налегал на вино.
– Это из-за Олджей? – спросила его, наливая тонкой струйкой вино из чайника в чашечку.
Тэнгиз расплескал вино и поднял голову на меня.
– Что ты сказал?
– Вам ведь она нравилась? – довольно бесцеремонно поинтересовалась я, надеясь таким наглым образом выведать секреты канцлерского сына.
– А неважно, – махнул он рукой, указав мне на место напротив себя.
Я присела, внимательно всматриваясь в лицо генерала. Его глаза как всегда бешено сверкали, а движения отличались порывистой нервозностью.
– Когда я вез ее невольницей из Коре, да, она мне приглянулась, потому что она не такая как все…
– Это какая? – с чисто женской ревностью поинтересовалась я.
– Она сильная, смелая и непокорная… Знаешь, когда… я объясню тебе. Я люблю ловить лисиц и держать в клетках. Те из них, что сразу едят с рук, я убиваю…
Я прервала его нетерпеливым взмахом руки:
– Генерал Тэнгиз, только не ваши лисьи метафоры.
– Тебе не понять, – вяло огрызнулся он, – ты даже не мужчина. А когда под тобой лежит женщина…
Против воли я почувствовала как щеки загорелись румянцем.
–…То хочется, чтобы она не была как бесчувственное бревно, – Тэнгиз тихо рассмеялся и сжал кулак, – хочется, чтобы она сопротивлялась до последнего…