Размышляя подобным образом, я вышла из дворца и направилась в сад. Император сейчас проводил церемонию прогулки и любования белоснежным покрывалом снега. Я как и другие евнухи его сопровождала.

Место мое было в самом конце свиты. Видно ничего не было. Поэтому я встала на цыпочки в надежде разглядеть, как император ловит снежинки ртом или что он там вытворяет.

– Ростом не вышел? – произнес насмешливый голос позади меня. Я опустилась на пятки и испуганно оглянулась. Это был генерал Тэнгиз – старший сын Эль-Тимура. Я поклонилась и пожала плечами. Этот человек внушал мне большое чувство опасения. Если он правда садист, любит чужую боль, то мне как ни с кем другим необходимо держать себя в руках при нем. Зная свой склад характера, я предполагала, что вполне могу стать потенциальной жертвой вот такого садюги. Знаете, если все люди делятся на хищников и жертв, то я точно косуля или заяц кому как нравится. Как и все люди двадцать первого века меня не миновало увлечение психологий, и я подумала, что садисты чувствуют своих жертв как охотничьи собаки. Потому я не должна показывать при Тэнгиз малейшей слабости и страха. Он никогда не должен узнать, что такая как я потенциальная жертва для него.

– Господин генерал, рад приветствовать вас, – поклонилась я.

Тэнгиз сделал мне знак глазами, чтобы я следовала за ним. Он медленно отстал от общей процессии и скрылся за деревьями. Я поступила также.

Какое-то время я незаметно шла за Тэнгиз. Он как и другие воины был высокого роста, широкоплеч, что еще больше подчеркивали его бронзовые доспехи, именуемые по нашему хуяк. Да – да. Доспехи по-монгольски именно так и назывались. Потому я внутренне содрогалась от смеха, обдумывая, что Тэнгиз весь облачен в хуяк.

В отличии от своего брата Тэнгиз предпочитал бритую голову с косицей, заплетенной на темечке. За ушами у него поблескивали крупные золотые серьги и расписные кольца, вставленные в мочки.

– Ваша светлость, – окликнула я и ускорила шаг.

Тэнгиз оглянулся, увидел меня и остановился.

– Ты поступил на службу к императору? – сразу спросил он.

–Да, ваша светлость.

Мы медленно двинулись по узкой дорожке, вьющейся между пушистыми от снега туями.

– Что он делал? Встречался с кем-то, докладывай.

– Нет, ваша светлость. Он напивался допьяна весь вечер.

Тэнгиз довольно улыбнулся.

– Больше ничего?

– Пожалуй, что нет.

Мне стало немного не по себе. Как бы это не было странно или даже старомодно, зачастую мне сложно врать. Я тот человек, что легко может выдать себя, когда лжет. Поэтому я радостно накинулась на ближайшие заросли кустов, что зеленели прямо на белом снегу. Я присела рядом и коснулась черно-синих ягод, свисающих с веток.

– Юниперус коммунис, – пояснила я генералу.

– Что? – Тэнгиз удивленно переводил взгляд с меня на ягоды.

– Это на латыне. Эти ягоды называются юниперус коммунис.

По-нашему это звучит можжевельник, но я не стала вдаваться в подробности.

Генерал вскинул брови, не зная, что ответить.

– Они могут быть ядовиты при больших дозах, – ляпнула я.

Знаете, я имею кое-какое образование. Я училась на ландшафтного дизайнера, и немного знаю о растениях. Но в обычной жизни мне это не пригодилось, потому что я не смогла найти работу по специальности.

Тэнгиз остановился. Его глаза блеснули. Я подумала, что его лицо – беспокойное, нервное и всегда живо изображающее эмоции и правда выдает в нем легкую степень безумия. Или не легкую. Этого я еще не знала.

– Мату, – сказал Тэнгиз, – отец… господин канцлер говорил мне, что ты ученый. Ты разбираешься в травах и даже знаешь их латинские названия. А ты молодец! – при этом он хлопнул меня по плечу.

Я скривилась от боли. Как же эти мужики любят так сильно хлопать. Натянув улыбку, я сорвала пару ягод.

– Так ты, должно быть, знаешь много ядовитых растений? – продолжил Тэнгиз.

– Конечно. Белладонна, белена, шалфей, рута.

Я произнесла эти названия также на латыне.

– Как ты сказал бел-ла-до-на, – по слогам повторил Тэнгиз, – как она выглядит?

– Как красивая женщина, – съязвила я.

Белла Донна на латинском означало красивая женщина. Название такое дали этой траве из-за галлюцинаций, которое оно вызывало.

Тэнгиз скорее всего не понял моего сарказма.

– Похоже на эти ягоды, – я продемонстрировала генералу ладонь с темными ягодами, – человек умирает через 10-20 минут.

– Кстати, а генерал Баян или Таян говорили тебе что-нибудь?

– Что-нибудь это что, господин генерал?

Тэнгиз недовольно посмотрел на меня. Может, я переборщила с дерзостью?

– Особые указания, – пояснил он.

–Нет.

Мысленно я выдохнула. Вот как. Тэнгиз подозревает этих двоих в измене канцлеру. Что ж, он прав, но я не собираюсь их выдать.

– Вечером у императора званный ужин, – сказал Тэнгиз, – ты мне будешь нужен. Подойдешь ко мне. Бел-ла до-на… – пробурчал он.

Я кивнула, поклонилась, и мы расстались. На душе было неспокойно.

Званный ужин в императорском дворце.

Император принимал канцлера, его сыновей, некоторых важных чиновников и наместников, монгольских князей и иностранных гостей. Сам Тогон-Тэмур-Темур восседал на золотом возвышении на троне и там отдельно от остальных вкушал изысканные яства и охлаждался ароматными напитками. Внизу на полу в два ряда выстроились маленькие столики для каждого гостя. Евнухи сновали из главной залы в кухню и коридор, разнося угощения. В нишах за колоннами прятались музыканты, издающие затейливое бренчание.

Я входила в число младших евнухов, подающих блюда. Как и было условлено я улучила время, чтобы оказаться рядом с семьей канцлера. Сам Эль-Тимур мне ничего не сказал. Зато Тэнгиз, когда я наклонилась к его столику, чтобы налить чай, громко проговорил:

– Мату, возьми этот чайник с нашего стола и передай его господину Таяну.

Я удивленно посмотрела на него. Далахай указал мне на фарфоровый дымящийся чайник.

– Что это? – спросила я.

– Ты что оглох, придурок, – вспылил Тэнгиз, – господин канцлер хочет оказать честь генералу Таяну, отнеси ему чай с нашего стола. И поживее.

– Хорошо – хорошо, господин генерал, – я взяла поднос с чайником.

Я бросила взгляд вперед. Напротив через ковровую дорожку восседали Таян и Баян. Сейчас они не обращали на нас внимание, занятые беседой с каким-то вельможей.

– Отсюда я прослежу выпил ли наш чай Таян, – улыбнулся Тэнгиз.

– Но господин генерал, почему вы решили передать ему чай, – спросила я.

– Господин Таян верно служит моему отцу и из-за него… – Тэнгиз состроил злорадную физиономию, – у нас все хорошо.

Я замялась. По всему выходило, что дело не чисто. Неужели он задумал просто передать чай, с чего бы это. Тэнгиз ясно дал понять утром, что подозревает Баяна и Таяна. А теперь он просит отнести ему чай.

– Смотри мне, – Тэнгиз неожиданно сжал мою руку, – я отсюда прекрасно вижу все, чтобы ничего не случилось, и ты донес чай. Если ты его случайно прольешь, я также случайно отрублю тебе руки.

Я сглотнула.

– Я все сделаю, господин генерал.

Взяв поднос, я отошла не так далеко, чтобы услышать, как Тэнгиз сказал Далахаю:

– Я уже позаботился о том, чтобы вся вина легла на этого евнуха. Я скажу, что сам видел, как он рвал в саду ядовитые ягоды и рассуждал об их свойствах. К тому же он сэму, и из мести отравил генерала.

Далахай радостно кивнул. Вот сволочи, что они задумали. Мои руки задрожали, но чтобы они не обратили на меня внимание, я медленно пошла дальше. Тэнгиз не сводил с меня взгляда.

А в моей голове крутились мысли о том, как утром я рассказывала о знакомых мне ядовитых растениях. Что же я сказала: белладонна, рута, шалфей, ягоды можжевельника. От страха воспоминания путались в голове. Неужели Тэнгиз отравил этот чай. И он хочет, чтобы я поднесла его Таяну. Тогда он умрет, а меня обвинят в отравлении и казнят.

Для того чтобы попасть на сторону, где сидел Таян необходимо было зайти за трон, обогнуть его и тогда уже появиться на той стороне зала. Это было сделано, чтобы евнухи не мелькали перед глазами императора. И место за троном было недолгим укрытием, где Тэнгиз не сможет меня увидеть.

Мои щеки запылали от паники, руки сильно дрожали, а ноги стали будто ватные. Я должна вылить чай, когда окажусь там.

Но что я тогда поднесу Таяну. Тэнгиз сидит почти напротив него и увидит, если я ничего не принесу. Что же делать…как же быть. Как же мне спасти и себя и Таяна.

А я уже оказалась за троном. Сначала я думала выплеснуть злосчастный чай прямо на пол. Но здесь сновали десятки евнухов. Они бы все увидели. Кто-то мог прикрикнуть, и Тэнгиз услышит. Да и как я расплескаю чай, можно, конечно, уронить поднос, но тогда чайник разобьется, и я ничего не смогу сказать в свое оправдание. Тэнгиз поймет, что я специально так поступила.

Я остановилась. Секунды как стрелки часов тикали в моей голове. Я увидела, как один евнух стащил с подноса кусочек мяса, запихнул его себе в рот и отправился дальше.

Тогда я поняла, что делать. План хоть и сумасшедший, но это единственное, что я могу.

Мысленно произнеся краткую молитву, я схватила чайник с отравленным чаем и прямо из горлышка выпила его весь. До последней капли.

В конце концов живем один раз, а ведь это моя вторая жизнь. Быть может, если мне сильно повезет, я умру и снова окажусь в лаборатории Минамоты и Тайра. Я провалила ваше задание. Я не нашла демона.

– Да что ты вытворяешь? – один из старших евнухов ударил меня по лбу, я пошатнулась.

–Извините, – пробормотала я, – пить хотел.

– Ненормальный, – завизжал евнух.

Но мне было не до него. Я, перехватив поднос, поспешила к Таяну. Его высокий хвост, украшенный черной заколкой возвышался над остальными чиновниками. Я подошла, низко поклонилась и произнесла, втиснув свою голову между Баяном и его племянником:

– Господин генерал Таян, его светлость, Великий канцлер, передал вам угощение. Чай со своего стола.

– Его милость безгранична, – Таян вежливо кивнул столику канцлера. Я заметила, что семья Эль-Тимура наблюдали за нами.

– Позвольте, – я протиснулась вперед, немного оттолкнув Баяна.

– Да что за неуклюжий мальчишка, – разозлился Баян, но мне необходимо было встать полубоком, чтобы немного загородить собой обзор.

– Вот выпейте, господин генерал, – важно произнесла я, мой голос дрогнул. Я взяла пустой чайник и изобразила, что наливаю что-то, низко опустив носик в чашку.

Таян мгновение смотрел на мои манипуляции. Я боялась, что он изумится и воскликнет: «Что это такое? Канцлер преподнес мне пустоту вместо чая?».

Но Таян промолчал. Едва заметное движение головой, и он поднял глаза на мое лицо. Я не знаю, как я выглядела сейчас. Но необходимо было сохранить непроницаемый вид, надеюсь, мне это удалось.

– Попробуйте. господин генерал, – я сдавленно улыбнулась.

Таян покачал головой, его карие глаза сверкнули. Он пристально посмотрел в сторону канцлера, взял пустую чашечку и изобразил, что пьет.

Таким образом, я налила еще пару чашечек.

– Эй, – толкнул меня Баян, – а мне ничего не передали, налей мне тоже чая.

– К сожалению, он закончился, – ответил за меня Таян, и добавил громче, – я выпил его весь.

Тэнгиз переглянулся с Далахаем. Они улыбнулись.

Я встала позади Таяна, ожидая, что будет дальше. Если Тэнгиз использовал белладону, то уже через 10 минут у меня начнутся судороги, припадки, галлюцинации и если не принять противоядие, я умру.

Таян обернулся на меня, по его лицу как всегда было непонятно, что он думает, но он хотел что-то сказать мне.

– Мне пора идти, – не дала я ему ничего сказать.

Таян наконец показался мне растерянным. Но мне некогда было его слушать. Я поспешно ушла, перейдя на другую сторону зала.

– Ну как он все выпил? – прошептал мне Тэнгиз.

–Вы сами все видели и слышали, – ответила я.

– Постой тут, никуда не уходи, – велел мне генерал, – узнаешь, что дальше будет.

Я встала позади, нервно заламывая пальцы. Что же мне делать. Противоядие, есть ли оно. Хоть убей, я не могла ничего вспомнить. В голове туманилось. Неужели смерть приближается. Я почувствовала сначала, как ступни похолодели, а потом этот холод распространился на ноги выше. А уже через пару минут мне нестерпимо… захотелось в туалет. Прям приспичило пописать. Я помялась с ноги на ногу. Да что это такое. Я ж умирать собралась, но позыв становился все сильнее. Такое чувство, что мочевой пузырь переполнился. Блин, я больше не могу терпеть. Я мучительно приплясывала на месте, пока наконец не поняла, что сейчас устрою на пиру маленькое наводнение. Такой позор мне не к чему, особенно на глазах у Таяна. Да и император тут. И даже канцлер, ох е-мае.

Я поспешно, забив на приказы Тэнгиз, покинула свой пост и опрометью кинулась прочь из залы, случайно поймав обеспокоенный взгляд Таяна.

В коридоре туда-сюда сновали евнухи. Я кинулась в ближайшую дверь. И где у них тут общественный туалет. Очень надо. Но ничего не было. Едва сдерживаясь, я выбежала во двор, и несмотря на то, что была зима скрылась в глубине сада.

Ох, кустики родненькие – они тут явно к месту. Я ринулась в заросли можжевельника, которые недавно рекламировала Тэнгиз. И тут меня осенило, я вспомнила, что говорила. Ягоды можжевельника похожи на ягоды белладонны, еще шалфей и рута. Все эти травы были мочегонные, а не ядовитые. Если он перепутал-таки белладонну с можжевельником, да еще и прибавил шалфея и руты, то он устроил мне неплохую чистку почек.

Ой, мне ж приспичило. От сердца отлегло и я только успела устроиться в кустиках, как раздались поспешные шаги и прямо на дорожке передо мной оказался Таян.

Что???? Я застыла как вкопанная. Я сижу в кустах с голым задом, извиняюсь, а он шарит по округе глазами. Еще минута и он меня увидит. Такого позора я не переживу и устрою себе ритуальное харакири. Мне даже облегчиться перехотелось.

Казалось, что может быть хуже, но нет. Послышались еще шаги. Я чуть приподняла голову из-под кустов, сюда шел канцлер! Я сдавленно хрюкнула, зов природы как же его унять. К моему ужасу Таян уловил мои телодвижения. Он как-то быстро встал прямо передо мной, загородив мою сгорбившуюся тушку своим плащом.

Стыдоба, это не то слово, что я сейчас чувствовала. Канцлер приблизился. Я старалась не дышать, восседая за спиной Таяна. Кажется он тоже не рад тому, что происходит. Но если он сейчас отойдет, то меня еще и канцлер увидит. А что если они оба увидят, что я решила помочиться по-женски. Меня прошиб холодный пот, а ведь мужчины, даже евнухи, по-другому в туалет ходят.

Ой, я еле сдерживаюсь. Мне холодно, сейчас отморожу самое дорогое.

– Господин канцлер, – протянул Таян, он поклонился. У меня уже слезы на глазах выступили от усердия.

– Когда тигры дерутся, то обезьяне лучше сидеть на дереве, – без всякого приветствия, ответил канцлер.

Таян переступил с ноги на ногу. Канцлер хочет унизить его, поставить на место. Что же он ответит. Но прежде, чем я это услышала, то поняла, что держаться нет сил. Я извиняюсь, меня прорвало. Не знаю, что подумал Таян и канцлер, ведь по идее они ничего не видели, но звук моего журчания был хорошо слышен.

– Журчащий ручей, – громко сказал Таян, откашлявшись, – смешиваясь с пылью превращается в грязь, а грязь не способен разбить даже ветер.

Я услышала как канцлер хмыкнул. Мой поток закончился. И я услышала, что Эль-Тимур удаляется. Тогда и я задала стрекоча, едва натянув штаны, пока Таян глубокомысленно взирал в спину канцлеру, я скрылась с места своего позорища. Когда Таян обернулся и выкрикнул мое имя, я уже бежала среди деревьев, применив тактику петляющих следов.

–Какой позор, какой позор, – приговаривала я, приложив холодные ладони к пылающим щекам, – а если он идет за мной. Я слышу хруст снега.

Я побежала еще быстрей. Вот сейчас правда бы сдохнуть и вернуться в свое время. Я натурально обоссалась на глазах генерала Таяна. Нет, формально он этого не видел, но стыда не меньше. Прежде чем я покончу собой, я найду и убью эту тварь Тэнгиз, какого хуяка он перепутал мочегонное с ядом? Лучше б я красиво умерла в объятиях Таяна, чем нассала под его плащом.

Господи, да он идет за мной. Послышался скрип снега. Я юркнула за какую-то постройку, дверь была открыта. Я забежала, это оказался архив или библиотека. Забившись за самые дальние полки, я затаила дыхание.

Библиотека в ту же секунду осветилась. Кто-то зашел, неся фонарь. Я увидела несколько фигур. О ужас, это был сам канцлер, Тэнгиз и Далахай.

– Отец, я и правда отравил Таяна. Я избавился от него, – растерянно проговорил Тэнгиз.

– Недоносок, тупой идиот, – канцлер разъяренно затопал ногами, – я только что говорил с Таян.

– И что, отец? – спросил Тэнгиз.

– Я угрожал ему, но Таян настолько суров, что когда он говорит журчащий ручей, то я слышу журчащий ручей! Вы хоть понимаете, что за враг нам попался! Таян настоящий воин. и он не такой тупой как ты, – завопил канцлер и накинулся на Тэнгиз с кулаками.

Я зажала рот руками, наблюдая унижение сына канцлера от его же отца. Далахай испуганно застыл, вздрагивая от каждого удара, полученного братом.

–Еще раз ты возьмешься за такие дела и я лично тебя повешу, – канцлер презрительно окатил взглядом Тэнгиз, – пошел вон.

– Простите, господин канцлер, – оба брата низко поклонились. Канцлер, взмахнув шелковым халатом, вышел, громко топая.

– Тэнгиз, – тихо произнес Далахай, – как это произошло?

– Не пойму, – вытирая кровь с подбородка, ответил он, – я сделал ядовитый чай. Все как и говорил мне этот евнух. Почему не сработало.

–Почему? – как эхо повторил Далахай.

– Если только он обманул меня, – вспылил Тэнгиз, – пойдем найдем его и я вытрясу из него душу.

Далахай согласился, и они тут же ушли. Лишь тогда я перевела дыхание. Ну вот что теперь делать. Я в полном дерьме. Еще немного помедлив, я хотела незаметно уйти. Но вот в библиотеку опять кто-то зашел, я снова шмыгнула в свое укрытие. Пришедший установил лампу на столе. Это Таян.

Могу ли я провалиться на месте от стыда. Надеюсь, что посижу тут немного, и он тоже уйдет.

Таян выбрал интересующую его книгу и сел за стол.

– Если эти травы были мочегонные, то тебе не стоит так долго здесь сидеть, – вдруг произнес Таян.

Я поперхнулась собственными слюнями. Таян повернулся в мою сторону. Откуда он узнал, где я. Не буду выходить. Это уж слишком, что именно он видел…

Таян встал и приблизился к моему тайному убежищу. Я решила на него не смотреть, изображая, что рассматриваю свои пальцы.

Таян откашлялся, потом присел напротив и положил свою руку мне на плечо. Я почувствовала, что краснею.

– Не стоит…– произнес Таян и опять закашлялся, – я все понял.

– Ну я это…это…– я подняла взгляд и наши глаза встретились, да он бессовестно издевается. Глаза Таяна были веселые.

– Мату, ты хотел спасти мою жизнь, – двинув бровями, он сделал серьезное лицо, – поэтому я воспринял твой журчащий ручей…кхм…

И тут он улыбнулся.

–Господи, какой позор, – я обхватила руками голову.

Но тоже стало смешно. Меня сотрясали то ли мелкие рыдания, то ли нервный смех. Я опять осталась жива, я опять опозорилась на глазах такого генерала, а он утешает меня речами о журчащих ручьях.

– Благодаря журчащему ручью я сразу нашелся с ответом канцлеру, – Таян похлопал меня по плечу. Он делал это мягко, не так как все. Я опустила лицо в ладони и пробурчала оттуда:

–Уходите, дайте мне спокойно умереть с моим позором.

– Я этого не забуду.

–Сделайте одолжение, поступив наоборот.

– Ты спас мне жизнь.

– Всего лишь ваш мочевой пузырь.

– Он мне также дорог.

– Зачем вы только пошли за мной в сад…

– Когда ты принес мне чай, то есть, его отсутствие, я все понял. И то, что ты выпил его. Вот здесь…– он замолчал.

Я подняла глаза. Таян, смотря на меня, поднял руку, а потом приложил к своим губам.

– Твои губы, – томно протянул он, – были мокрыми. Так я понял, что ты выпил. А когда ты выбежал, я решил, что ты умираешь.

– Достаточно, немедленно уходите, – позабыв о всякой субординации, закричала я, – это самый большой позор за всю историю позора.

Таян без лишних слов развернулся и ушел. Я тяжко вздохнула. Что именно сейчас думает Таян. Он ничего не сказал насчет того, что понял, что я женщина. Возможно, он не понял этого? Что он видел? Господи, что именно он у меня видел…ааааайщ, я сейчас сгорю от стыда.

Но он не сказал мне ничего, означает ли это, что он так и не понял. Мое прикрытие евнуха было почти идеальным. Евнухи, которым делали кастрацию в юнном возрасте, становились женственными, имели утонченную внешность, манеры и голос. Поэтому никто не усомнился, что я так называемый «чистый» евнух. Но тот факт, что он видел, как я мочилась не совсем подходящим образом для мужчины. Ведь евнухи выполняют это через трубочку. Быть может, Таян решит, что я, то есть, евнух Мату настолько уподобился женщине, что подражает ей во всем.

Но все равно позор и стыдоба. Убейте меня кто-нибудь. Например, Тэнгиз.

========== Мудрец, равный небу ==========

Дайду. Дворец Императора Тогон-Тэмур-Темура. Ночь.

Я лежала в своей постели. Надо сказать, что я устроилась почти со всеми удобствами. Комплекс императорского дворца представлял собой более ста, нет более пятиста зданий. Таким образом, дворец императора – это настоящая крепость со всеми нужными постройками. Я хоть и младший евнух, а все же смогла получить отдельную комнату. Произошло это так. Мунха предложил мне на выбор место в общей спальне для младших евнухов. Они жили по три человека в комнате. Или же, наверно, с целью поиздеваться надо мной Мунха рассказал, что есть еще одна постройка, где повесилась несчастная наложница и потому там никто не живет. Это место в дальнейшем отдали для пользования евнухам, потому что никто из женщин жить здесь не хотел. В 14 веке люди были до крайности суеверны. Но евнухи также опасались проклятого дома, распуская слухи о белом призраке.

Я не испугалась, более того обрадовалась. Это ж подарок небес. Весь дом принадлежал мне. Правда никто не хотел туда ходить и все домашнее обслуживание приходилось делать самой – приносить воды для купания, убираться. Но я не жаловалась. Так было удобнее для сохранения моего секрета. Кроме того мне повезло еще с тем, что евнухи – люди с обостренным чувством гордости. После лишения своего мужского достоинства они становились крайне уязвимы во всем, что касалось их чести. Они никогда не мылись вместе, не раздевались и старались держать все самое интимное вдалеке от чужих глаз. Благодаря этому мое отстраненное поведение не вызывало особого интереса.

Я видела много таких евнухов как я, то есть, чистых. Те из них, кто уже стал взрослым походили на женщин округлыми формами тела, манерами и голосом, многие имели неестественно высокий рост. Чистые евнухи особо ценились женщинами и прислуживали императрице и женам императора. Считалось, что чистые евнухи, пережив кастрацию в детстве, не имеют сексуального влечения, в отличии от кастрированных мужчин, уже переживших подобный опыт или хотя бы познавших такие желания в уме. Таким евнухам приходилось хуже, они сохраняли свой мужской облик, мысли и желания, но не имели возможности воплотить их в действительности. Оттого они часто становились агрессивны к женскому полу, иногда даже нападали на служанок и избивали их.

Я поежилась. Спать не хотелось, поэтому я зажгла свечи и проверила нагрелась ли вода в котле над печкой, которой я отапливала помещение.

–Кипит, – прокомментировала я.

Холодной я уже запаслась. Предстояло навести теплую воду в деревянной кадке, которая тут заменяла ванну. Я не ходила в купальни пока что, опасаясь, что меня кто-то застанет. К тому же было гораздо легче нагреть немного воды и покупаться в своей комнате каждый вечер.

После полоскания в кадке я завернулась в одеяло и решила подкрепить свои исторические знания. В моем рюкзаке из будущего хранился исторический журнал под названием «Загадки истории» со сведениями о династии Юань. Сведения были краткие и самые основные. Еще там, в будущем, я не очень хорошо во всем разобралась, так как мне было очень плохо, и с ходу понять монгольско-китайскую историю было сложно, но теперь, когда я видела действующих лиц вживую, мне будет легче разобраться ху из ху. Я неплохо владею разговорным английским, жаль это не нужно в древней Монголии.

Я упала на шелковые подушки, кто бы мог подумать. Месяц назад я сидела в своем газетном ларьке и поглощала книжки одна за другой, разбавляя все это просмотром сериалов и собиранием разрозненных фактов из википедии. Мои увлечения – литература, музыка, история, кино – казались глупыми и бесполезными в реальной жизни, вызывая насмешку окружающих. Но теперь я доказала себе, что мечты – это реальность. Я сейчас умерла, потом ожила, и попала в прошлое. И я живу здесь и попадаю в настоящие приключения. Может, я тут самая умная… Но с этим я загнула. Говорят, что самый умный тут Таян. Вот и проверим. Я сейчас такого наворочу.

Итак, я углубилась в чтение исторического журнала. Через 10 минут печатное издание выпало из рук. Тааак. Все идет не по плану. Что это означает? Сейчас 1340 год. В истории в этот момент произошли совсем другие события. Император Тогон-Тэмур уже давно при помощи Баяна свергнул Эль-Тимура, который умер. Его сына, Тэнгиз, как и императрицу Данашили казнили за измену. Олджей стала императрицей. И более того в 1340 году Баяна самого казнили, и непосредственное участие в этом принимал Таян, его родной племянник. Сам Таян также со временем погиб от рук императора.

Но ничего этого не произошло. Эль-Тимур жив и правит. Баян влачит жалкое существование, притворяясь его сторонником. Таян затаился как в фильме крадущийся тигр, затаившийся дракон. А Олджей вообще сбежала с королем Коре. Что же это значит? историки ошибаются?

Я крепко задумалась, пока меня не осенило. Минамота и Тайра сказали мне не менять историю, потому что неизвестно к чему это приведет. Но я здесь не одна такая попаданка. Есть еще Красноглазый демон Бальтазар. Он вселился в кого-то из этих людей и изменил ход событий. Я должна понять в кого, чтобы все это исправить.

Шерлок Холмс ака Бенедикт Камбербетч говорил ищи кому выгодно. Если Красноглазый вселился в Эль-Тимура, то ему было бы выгодно оставить ему жизнь и продлить власть. Неужели это так очевидно. Только он в выигрыше от этой ситуации. Значит, все-таки канцлер. Неужели так просто. Но даже если так, то я должна проверить. Каким-то образом нужно заставить демона проявить себя.

Но мои ученые не дали мне никаких четких указаний. Я закрыла глаза и сжала в руке серебряный крест на груди в надежде, что это как-то свяжет меня с учеными. Я просидела так в тишине, пока мне не показалось, что в голове раздались странные слова: «Не убоися страха нощнаго, на змия и василиска наступивши.»

Не знаю кто это сказал и зачем. Я легла спать, у меня возник план, после того, как я изучила журнал вдоль и поперек. Всю ночь мне снился странный жуткий сон. Я видела со стороны как каких-то людей разрезают на части. И делал это Красноглазый. В конце он склонился надо мной лежащей, а я не могла пошевелиться. Он произнес: " Я отрежу твой язык» и улыбнулся.

В холодном поту я проснулась. Меня тошнило, тело дрожало. Но меня уже ждали у императора. Я привела себя в порядок, заплела в косу свои русые волосы и убрала непослушные пряди с бледного лица. У меня светлая кожа с россыпью веснушек, которые придавали мне еще больше детсткости. К тому же считались некрасивыми в то время. В остальном же все было не так и плохо. Лицо сердечком, высокие скулы, синие большие глаза и бледно-розовые губы. Обычно люди говорили мне, что я похожа на француженку. Не знаю почему, может, это чтение французских романов так отразилось на моей внешности.

Тогон-Тэмур-Темур в окружении Мунхи и охранников принимал сегодня канцлера, дабы ставить печати на прошениях. Мунха сказал мне, что это продлится весь день и что император к вечеру будет не в настроении. Особенно после побега Олджей он не может прийти в себя.

– Я сегодня почитаю Его Величеству, – сказала я старшему евнуху. Он кивнул. Мунха мне нравился. Он казался преданным императору, знает все его секреты и искренне любит как друга.

Ближе к ночи Тогон-Тэмур и правда был очень расстроен. Разоблачившись из своих золотых одежд в белое ночное одеяние, он улегся на свое царское ложе. Я села напротив, в руках у меня была книга со стихами Гуань Ханьцин, но не ее я собиралась сегодня читать.

Тогон-Тэмур посмотрел на меня своими печальными глазами.

–Я не могу уснуть, – произнес он.

– Ни слова больше, Ваше Величество, – остановила я его, – я знаю о чем вы хотите сказать, точнее о ком. Но если хотите сохранить свое здоровье, то следует крепко спать и хорошо есть.

–Мату, – горестно протянул Тогон-Тэмур. – а ты и сам выглядишь таким бледным. Что не спал?

Я уткнулась в книгу.

– Пожалуй, начну, – бодро отрапортовала я, – сказание о прекрасном короле обезьян, мудреце, равном небу.

– Что? – император удивленно поднял голову с подушки, покрытой розовым шелком.

Я моргнула, не скрыв улыбку. Дело в том, что я действительно люблю эту историю. Прекрасный король обезьян, я смотрела все фильмы и дорамы про него, а еще читала книгу 16 века о его приключениях. Я решила, что будет не так страшно, если я озвучу эту историю в Китае на два века раньше.

– Послушайте, – понизив голос, я начала повествование, – В незапамятные времена лежала на берегу великого моря страна Аолайго. Посреди моря высилась гора цветов и плодов. А на ее вершине была чудесная скала. Скала была открыта солнечным лучам и лунному сиянию, потому что не росли на ней высокие деревья, лишь зеленая ароматная трава, да цвели цветы чжилань, которые приносят долголетие. И вот однажды скала произвела на свет яйцо, оно было из камня. Позднее из яйца вылупилась обезьяна, тоже каменная, но наделенная всеми пятью органами чувств и четырьмя конечностями…

Когда первая глава подошла к концу, я окончила рассказ на том моменте, когда король обезьян сразился с демоном из пещеры и спас свой народ.

Тогон-Тэмуру понравилась эта история, и он попросил меня приходить каждый вечер. Я с радостью согласилась.

– Ваше Величество, – сказала я в один из таких вечеров, когда уже полностью подготовила свой план, – король обезьян так много трудился, чтобы стать мудрецом, равным небу.

–Неправда, Мату, – Тогон-Тэмур повернулся на бок, смотря прямо на меня, – он всех обманывал.

–Вы правы. Разве вы не должны взять с него пример.

–Что ты говоришь?

– Чтобы стать королем среди обезьян – каменная обезьяна совершила переход через водопад. Для этого ей нужно было много смелости. Вы думали о том, что король обезьян, проведя 9 лет среди обычных людей, понял, что их умы обыденны, что они ни к чему не стремятся и не ищут бессмертия. Так неужели вы, великий хан – потомок Чингисхана, также хотите отказаться от бессмертного своего имени?