– Что? – вдруг словно задохнувшись, Тэнгиз обвел всех нас взглядом, – вы регентом при принце Махе? Это мой племянник! – он ударил себя кулаком в грудь, – я единственный ему родной человек, и я назначен на должность Великого Воспитателя, а значит, это я должен быть регентом при принце.

Я закусила губу от страха. Даже я понимала, что претензии Тэнгиз никто не поддержит.

– Что ты несешь?! – Баян оскалил зубы словно тигр, – ты регент? Ты только выбрался из петли и сам хочешь царствовать и всем владеть?

– А кто меня отправил в эту петлю? Уж не вы ли?! Вы занимаете мое место! Это я должен был стать канцлером после смерти отца! – завопил Тэнгиз как ужаленный.

– А ты попробуй, забери у меня это место, – хмыкнул Баян, – кишка тонка! Побеждает сильнейший, слышал о таком?

Тэнгиз стремительно положил руку на саблю. Я на секунду зажмурилась, опасаясь, что начнется драка. Но Маха вдруг пронзительно закричал.

Я дрожащими руками обняла его.

– Что вы делаете? – воскликнула я, – мы должны объединиться против Гвиби, в этом наш единственный шанс.

– В таком случае ему здесь не место, – холодно бросил Таян, указав на Тэнгиз, – я же говорил, что он предаст нас при первой возможности.

– Таян, – я с укоризной посмотрела на него.

– Мне действительно здесь нет места, – отрывисто сказал Тэнгиз, бросил саблю к моим ногам и ушел, его шаги сопровождались протяжным металлическим стоном лезвия упавшего меча.

– Обойдемся и без его поддержки, – фыркнул Баян, – Таян, пойдем, нам пора на собрание, ты, – сказал он мне, – возьми принца и иди за нами, раз наш воспитатель смылся в самый ответственный момент.

Эти слова тяжестью легли на мои плечи, обвинения в сторону Тэнгиз приравнивались к обвинениям в мою сторону, ведь именно я доверилась ему и притащила во дворец, заставив Баяна покровительствовать ему.

Я встала позади всех, ведя Маху за руку, мы направились в тронный зал, где уже все собрались.

Гвиби Ки восседала на троне. Рядом с ней был совсем еще маленький принц Аюрдашира. Завидев нас, Олджей торжествующе улыбнулась, и мне показалось, что она особо выделила меня, словно ее злые слова уже начали превращаться в действительность.

– Ваше Высочество, – Баян встал перед троном, – по какому праву вы заняли это место? Оно принадлежит только императору, и никто не имеет право там восседать.

– Император болен, он больше не может управлять страной, – заявила Олджей, – вы все были свидетелями его приступа, и он передал мне свою волю, он хочет, чтобы власть перешла его сыну принцу Аюрдаршире, а меня назначили регентом. Пока принц не вступит в сознательный возраст.

– Но это невозможно! – вспыхнул Баян, – я канцлер этой империи, в моих руках нефритовая печать, и я даже не видел императора, чтобы засвидетельствовать этого. Какая-то жена, даже не монгольских кровей, не может стать регентом при малолетнем императоре. К тому же занимающего трон в обход права первородства! Это противоречит закону Хубилая, я готов защищать его до последней капли крови. Я требую аудиенции с Его Величеством.

– Его Величество, – звонко воскликнула Олджей, – не может говорить, он онемел, он передал мне свою волю, не вижу оснований не доверять мне, всем известно, что Маха сын казненной императрицы и он не должен стать императором…

– Его мать была Великого рода! – перебил ее Тэнгиз, все посмотрели на него, а он, сгорая от отчаянного гнева, занял свое место возле Махи.

– Это правда, – скрепя зубами, согласился Баян, – но это не важно, принц Маха – старший сын династии, и его я, канцлер Баян, объявляю наследником престола. Император Тогон-Тэмур-Тэмур даровал мне право отдавать приказы от его имени. И раз настал такой случай, то я пользуюсь этим правом. Править будет принц Маха, а я буду регентом. Потому как это право должно принадлежать не женщине, а канцлеру.

Министры возбуждено загудели. Ситуация складывалась патовая. Олджей не ожидала нашего такого сопротивления, думая, что Баян прибудет не скоро. И я еще раз возблагодарила Бога, что мы так оперативно сработали, хотя и получилось это непонятно как.

– Что вы скажите, господин советник? – сказала Олджей, обратившись к Таяну.

Он бросил взгляд на Баяна, тот смежил веки, как бы давая ему разрешение говорить.

– В таком случае министры должны сами выбрать регента, проголосовав. Таковы законы империи, – ответил Таян.

Я побледнела. Голосование. Есть ли у нас шансы. Все здесь министры жадные до власти и денег. Они ненавидят каждого, кто приходит к власти и готовы сгноить любого выдающегося человека. Никому из них не на руку назначение Баяна регентом.

– Хорошо, устроим голосование, – сказала Олджей, – пусть выберут наследника и регента.

– И помните, – Баян обвел взглядом присутствующих, – что император может очнется, и что ответ вы будете держать перед ним. Но если он уже мертв и это утаивается от нас, то боюсь, заявление Гвиби о его воле является незаконным. И это уже будет измена.

Баян как бы случайно лязгнул ножнами мечей о железные латы, напоминая, что вся военная мощь страны принадлежит ему. И он готов силой отстаивать свои права. Министры смущенно опустили головы.

Голосование не требовало отлагательств. Вошли евнухи, в том числе и Мунха. Они раздали министрам белые и черные гладкие камни. Белый – означал Аюрдаршира и Олджей, черный – Маха и Баян.

Само голосование было тайным. Каждый незаметно опускал нужный камень в вазу из зеленого фарфора. А затем она разбивалась, и камни подсчитывались.

Каждый из нас, даже дети напряжённо застыли, пока наполнялась ваза. Затем Мунха поставил ее у подножия трона, который так нагло заняла Олджей. Баян подошел и мечом разрубил вазу. Камни как морская волна высыпались на пол. И без подсчета было видно, что они все белые. Кроме одного.

Но это было уже не важным. Министры наперебой бросились присягать на верность Гвиби Ки. Баян кивнул нам, чтобы мы все демонстративно вышли.

Тэнгиз подхватил Маху на руки, забрав его у меня.

Как только мы вышли за двери, я сказала:

– Что ты делаешь, Тэнгиз! Отдай мне Маху.

– Он мой племянник! – яростно ответил он.

– Тэнгиз, как ты мог! Я тебе верила, неужели не мог переступить через свою гордость?

– О чем это ты?

– О голосовании!

– И что? – он прижал к себе Маху, как будто собираясь им защищаться от моего гнева.

– Не мог наступить на горло своей песне и проголосовать за Баяна?

– Пойдем! – оборвал меня Таян, – господин Баян хочет кое-что сказать.

Таян тяжелым взглядом смерил Тэнгиз.

– Думаю, при таким раскладе тебе недолго осталось занимать должность Великого Воспитателя.

– В таком случае, я ухожу вместе с Махой.

– Что? – спросила я обескураженно.

– Во дворце попахивает предательствами и изменой, – сообщил Тэнгиз, – стерва стала регентом и завтра велит казнить Маху или отравит его по-тихому, но меня точно казнит. Твой план не удался, Мату, но я тебя не виню. Мы уезжаем, это единственный выход. И тебе бы я посоветовал…

– Ты не можешь ей ничего советовать, – оборвал его Таян, – а то, что ты решил уехать, это правильно. Но куда ты отправишься?

– Тебе я этого точно не скажу, – Тэнгиз рассмеялся.

– Таян! – раздался призыв Баяна.

Таян схватил меня за запястье и повел к Баяну, я даже не успела попрощаться с Махой и Тэнгиз, чтобы хоть намеком узнать, куда они отправятся и есть ли у них какой-то план. Мое сердце было в смятении. И я была в отчаянии, что более не могла контролировать события.

Дворец Баяна. Вечер.

– Значит так! – Баян стукнул ладонью по столу, где лежала карта, – все это подстроено выскочкой Ки. И сделала она это специально, пока меня не было, но я так просто это не приму. Это не поражение!

– Что вы задумали? – Таян перестал ходить по комнате и тоже уставился на карту.

Баян взглянул на нас исподлобья.

– Я лично спрошу у императора его волю. Я направляюсь во дворец Гвиби, чтобы убедиться, что Его Величество жив, а если он мертв, то тем хуже для них всех! Я перережу глотки всем, невзирая на звания. Всех, кто посмел сотворить это с императором, предать его и мою волю!

– Господин! – воскликнул Таян, – это военный мятеж, вы хотите напасть на дворец Гвиби?

– Да!

– Он тщательно охраняется.

– Но не очень, – раздался голос из-за дверей.

Как по волшебству они распахнулись, и в комнату неизвестно откуда вплыл Мунха.

– Мунха? – воскликнула я.

– Да, да, Мунха, – ответил он, – я помогу вам. Я знаю некоторых евнухов в стане Гвиби, которые работают на меня и которые откроют вам ворота даже без боя.

– Это не отменяет тот факт, что нам придется сражаться, – сказал Таян.

– Я на это рассчитываю, – отозвался Баян, – если я не увижу императора, то убью всех там.

– И Гвиби в первую очередь, – произнес вдруг Мунха.

– Он прав, – поддержал его Баян.

– С какой стати он тут что-то решает? – поинтересовался Таян.

– Ну например потому что я все это время поддерживал вашу политику, а также был тем, кто первый сообщил господину Баяну о перевороте Гвиби. Когда вы медлили.

Мунха так зыркнул глазами в Таяна, будто также ненавидел его все это время.

– Мунха, ты…– я пораженно посмотрела в его длинные раскосые глаза, на его холодную змеиную улыбку, – ты …

– Да, маленький евнух, – произнес он, изменив голос, – мне было весело, что ты никак не догадаешься, хотя тебя я подпустил ближе всех, даже слишком близко, а ты все равно не поняла, это даже мило с твоей стороны. Тебе уже пора научиться замечать, когда тебе лгут в лицо.

Я села на стул. Мунха – Вождь ильханитов. Ну конечно. Перед глазами промелькнули всем наши встречи. Как он помог мне пробраться во дворец, как обработал мою рану, как он знал все потайные ходы… Я была слепа. Его руки. Это они. Но я подобно другим не обращала внимания на смешного евнуха.

– Ну хватит уже потешаться, она всего лишь женщина, – неловко вступился за меня Баян, – откуда у нее столько мозгов. Эки все кругом умники, а она сиди догадывайся.

– Ну спасибо, господин Баян, – немного пришла в себя я.

– Всегда пожалуйста, – обрадовался он.

– Что мы будем делать? – перевел разговор на важную тему Таян.

– Сегодня ночью наступаем, это наиболее неожиданное время для Гвиби. Она думает мы повержены и не знаем что делать.

========== Ловушка для Баяна ==========

Дворец Баяна. Ночь.

–Госпожа! Госпожа Мату! – в комнату забежала Бабуша, ее щеки горели как огонь, а глаза чуть ли не выкатились из орбит.

–Что такое? – я вскочила, до того я не заметила, что заснула, сидя на кушетке.

– Господин Тэнгиз здесь, он хочет видеть вас и срочно.

– Тэнгиз! – я лихорадочно огляделась, мое сердце подпрыгнуло, – заводи его скорей!

Бабуша убежала. Я обняла себя руками. Баян, Таян и Мунха несколько часов назад ушли на штурм дворца Гвиби. И от них не слуху, ни духу. Неужто Тэнгиз пришел сообщить мне что-то. Он ведь не участвовал в сражении, но мог что-то знать. От волнения на моих глазах выступили слезы. На общем совете решено было, что я не пойду, дабы в случае неудачи уйти в подполье вместе с сектантами, а потом попытаться освободить клан Баяна или же посадить Маху на престол.

Вошел Тэнгиз. Он замер на пороге.

– Что случилось? – спросила я.

– Баян арестован, ты знаешь? – хрипло спросил он.

Я медленно села на кушетку.

– План провалился? А где… – я подняла глаза на Тэнгиз, – остальные?

Тэнгиз прошел внутрь комнаты и встал напротив меня.

– Когда Баян штурмовал дворец и напал на стерву Ки, оказалось, что император жив. Она выставила все так, что будто канцлер хотел убить ее и принца Аюрдарширу. И так как Его Величество, в сущности, увидел это собственными глазами, то ему пришлось отдать приказ о заключении Баяна под стражу. Утром Гвиби соберет совет министров, чтобы вынести приговор, и она будет требовать смертной казни.

– А где Таян? – вырвалось у меня.

Тэнгиз пожал плечами.

– Он в тюрьме?

– Об этом я ничего не слышал. Мату, я должен тебе кое-что сказать про Таяна…

Тэнгиз грустно и проникновенно посмотрел на меня. Я почувствовала, как начали неметь ноги. И мне почему-то не хотелось слышать то, что сейчас произнесет Тэнгиз.

– Так вот, – он в волнении прикусил губу, – на выборах регента я голосовал за Баяна.

– Ты что? – непонимающе я помотала головой.

– Это я голосовал за Баяна.

– Как это? Тэнгиз, – я нервно сглотнула, – там был всего один черный камень, и это был Таян.

– Нет, Мату…это был я. Я не хотел сказать это сразу, просто потому что был слишком поражен этим открытием. И даже решил, что Таян сделал это из ревности, чтобы выставить меня предателем в твоих глазах. Но сейчас вижу, что дело слишком серьезно. Ты в реальной опасности…

– Что ты такое говоришь! – перебила я, – ты хочешь опять начать эту вражду…

– Это правда, Таян предал нас, – грубо оборвал меня Тэнгиз, по его лицу пробежала волна гнева.

– Не неси чушь, причем тут все это, я вообще не верю тебе.

– Смотри, – Тэнгиз протянул мне ладонь, на которой покоился белый камень для голосований.

– И что?

– Ты не понимаешь или не хочешь понимать? Я был единственным, кто проголосовал за чертова Баяна! Соображай быстрее, куда тогда ушел голос Таяна?!

Мои руки похолодели.

– Гвиби Ки, – ответила я.

Тэнгиз вскинул брови. И на лице его отразилась жалость. И это была жалость ко мне. Я отвернулась.

Это еще ничего не значит. Даже если так. Таян поступил бесчестно, подставив Тэнгиз перед всеми нами. И это мало похоже на его благородный образ. Но это ничего не значит. Он просто психанул. Ошибки совершает каждый. Он так ненавидел Тэнгиз, что решил избавиться от него любым доступным способом.

– И еще он не арестован, – с горечью добавил Тэнгиз, – хотя он ближайший советник Баяна. Как возможно то, что он не пострадал? Только если он теперь прислуживает кое-кому другому.

Я отрицательно покачала головой. Не может быть. Должно найтись объяснение. Тэнгиз и Таян всегда были на ножах, неудивительно, что в такой ситуации они принялись катить бочку друг на друга. Их обоих это не красит, но это еще не предательство. Это скорее недоразумение.

– Я еду во дворец, чтобы все прояснить, – сообщила я.

– С ума сошла. Тебя еще арестуют.

– Нет, ты же говоришь, Таян на свободе, значит и меня нет причин арестовывать.

– Поехали лучше со мной. Нужно залечь на дно пока что.

– А Маха с тобой?

– Да я его спрятал.

Мы помолчали. Я не стала спрашивать где, может, он не доверяет мне.

– Мы у Белого Лотоса, – вдруг сказал Тэнгиз, – из-за того, что императорская семья распространяет слухи, что Маха не родной сын Тогон-Тэмур-Тэмура, а просто найденыш, китайцы считают его своим человеком и не против чтобы он стал новым императором и даже основал новую независимую династию.

– Это же хорошо, – я взглянула в глаза Тэнгиз и мы смотрели друг на друга какое-то время. И я поняла, что он вновь обрел надежду.

– Тэнгиз, – мягко сказала я и взяла его ладони в свои, – смотрю, ты стал совсем взрослый, – мы одновременно грустно улыбнулись.

– Да и ты тоже, – ответил он.

– Если что-то случиться, ты сможешь справиться и без меня. Будь осторожным, береги Маху и …будь …

– Мату, почему ты говоришь так, будто мы больше не увидимся?

– Аа я не знаю, Тэнгиз.

–Вот глупая, – он притянул меня к груди и погладил по спине, – как разберешься со всем этим, я буду ждать тебя в лесу Белой Метели, и я буду ждать тебя с победой.

– Ну конечно.

Дворец Императора Тогон-Тэмур-Тэмура. Утро.

Первым делом необходимо было разыскать Таяна. Но как только я приехала, то узнала, что он впрочем как и все важные лица государства сейчас на министерском совете. И на этом совете решалась судьба Баяна.

Но меня туда не пустят. Поэтому, не теряя времени я побежала на всех парах в сторону тюрьмы. По дороге, в спешке, пересекая сад, я споткнулась о торчащий корень дерева и упала.

Я обессиленно села, вцепившись руками в шелковые ткани лилового халата.

– Эгей! Чего расселась? – раздался знакомый голос.

Я подняла голову, это был Мунха. Подкрался же незаметно.

– Мунха, или как там тебя… – съязвила я.

– Не ерничай, это моя прерогатива, – ответил он, протянув руку.

Я взглянула на его смуглую гладкую ладонь. Как можно было раньше не догадаться. Во внешности Мунхи теперь почти ничего не осталось от суетливого, вечно опаздывающего евнуха Его Величества.

– Ладно, Мунха так Мунха, если ты брякнешь, что у тебя много имен, то я решу, что ты демон, – я сжала его ладонь, – прочь маски, мы же союзники, так? Мы должны помочь Баяну.

– Прочь маски? – Мунха усмехнулся и постучал пальцем мне по виску, – это еще не все, бал-маскарад только начинается, мой маленький друг.

– Эй! – осадила я его, – а не слишком ли ты любишь загадочность? Маска, плащ, ты что из китайской оперы? Да и вообще, скажи лучше, каким образом ты смог так быстро отправить письмо Баяну, да еще так, что он вовремя прибыл?

– Но я же сказал, что маски еще не сброшены.

– Любишь ты нагнать тьмы. Пойдем к Баяну.

Я дернулась, но Мунха не отпустил моей руки. Так что я с развороту чуть не налетела на него.

– Нет, – он холодно улыбнулся, – сначала нужно узнать, каков вердикт суда.

– Хорошо, – неуверенно кивнула я.

Мы с Колтой вернулись во дворец. Он повел меня в пустующие покои императора, где открыл потайной ход. Мы спустились в лабиринт, куда никогда не проникал солнечный свет, и, взявшись за руки, освещая путь фонарем, прошествовали сквозь череду поворотов. Кажется, коварный Мунха время даром не терял и неплохо изучил подвалы императорского дворца. И потому привел меня к месту, которое находилось прямо под тронным залом. Мы встали под люком и могли слышать все, что происходит на заседании.

–Я считаю, что обвинения в сторону господина канцлера необоснованны, – послышался голос императора, – он подвергся лицемерному обману и введенный в заблуждение всего лишь хотел спасти меня.

– От кого? – тут же встряла Гвиби, – от жены и ребенка? Это покушение на царствующую семью!

– Но это не заслуживает смертной казни, которой вы требуете, – отрезал Тогон-Тэмур.

– Если жизнь вашей жены и ребенка вам не дороги, то что тогда вообще заслуживает смертной казни? Возможно, это? – мы не могли видеть, что происходит, но Олджей как будто специально для нас любезно пояснила, – эта тетрадь, в которой собраны все доказательства вины Баяна как государственного управленца. Нарушения закона со стороны его людей и его самого.

Раздался шум. Мы поняли, что Гвиби передает эту таинственную тетрадь всем на обозрение.

– Что за тетрадь? – шепотом спросила я у Мунхи.

– Кто-то собрал хорошенький компромат на Баяна, – ответил он мне на ухо.

– И кто этот подлец? Это все ложь! Навет, поклеп!

– А ты не знаешь?

– Нет.

От его шепота по спине пробежал холодок. Мунха ничего не ответил. В мой мозг закрались страшные подозрения. Но я не хотела этому верить.

– Приговор канцлеру Баяну смертная казнь! – раздалось сквозь шум в ушах. И я не могла определить, кто это говорит. Я пошатнулась.

– Нет! Они не могут казнить Баяна! – я чуть было не закричала это во все горло.

Мунха в темноте удержал меня и закрыл рот рукой, его голова склонилась ко мне, он прошептал точно змей.

– Теперь можешь идти к Баяну.

Дворец Императора. Тюрьма.

По приказу Мунхи, который он озвучил страже, я смогла беспрепятственно зайти в тюрьму, сам евнух со мной не пошел, сказав, что пойдет встречать императора и предупредил, что времени у меня не так много. Скорее всего, Его Величество также захочет навестить Баяна, дабы оповестить его об ужасном приговоре.

Мне все еще не верилось, ежась, словно от холода, я спустилась вниз. Баян сидел в отдельной камере, которая впрочем ничем не отличалась от других – каменный мешок с соломой на полу и железной решеткой вместо двери.

– Господин Баян! – я подошла и вцепилась пальцами в прутья.

Баян как и положено заключенным был только в нижних белых одеждах – короткой рубахе с запахом и шароварах. Он сидел на земле, скрестив ноги, словно медитируя.

Когда я произнесла его имя, он открыл глаза. И они медленно разгорелись в полутьме, как черные угольки разгораются в камине.

– А Мату, пришла… – сказал он не своим бодрым голосом, а хриплым и печальным.

– Господин Баян, – мои ноги подкосились, и я присела, чтобы быть с ним на одном уровне.

Он как будто все понял. Но я все равно не знала, как сказать. Баян как обычно пришел мне на выручку.

– Заседание прошло?

– Да, – ответила я.

– Ну и?

– Император обязательно что-нибудь придумает, – выпалила я.

Баян усмехнулся.

– Да говори уже, Гвиби потребовала казни для меня?

– Господин Баян, она подстроила ловушку для вас! Разве это честно?

– Ну что ж казнь, так казнь. Я забрал жизнь прошлого канцлера, а теперь заберут мою. Око за око. Так ведь у вас говорят у христиан?

– Нет, – покачала я головой, – так больше не говорят, этот закон устарел с тех пор как пришел Спаситель.

– Так ты пришла как спаситель? Или ты пришла попрощаться?

Эти слова болью отозвались в моем сердце. У меня не было плана, и если Баян надеяться на меня, то тем хуже. Как же мне быть. Видимо, мое отчаяние было слишком заметно.

Баян придвинулся ближе к перилам. Он протянул мне руку сквозь решетку. Я несмело взяла ее. Жесткие сухие пальцы Баяна сжали мою холодную ладонь. Он едва заметно улыбнулся.

– Эй, да ты что, малышка. Я не хочу на тебя ничего взваливать, ты уже и так много сделала. Того что многим не под силу, особенно женщинам. Я не боюсь смерти, так что не вини себя. Уж кто-кто, а ты тут точно не при чем.

От его слов по моим щекам потекли слезы, но я не могла вытереть их, потому что не хотела разжать наши руки. Я всхлипнула.

– Помнишь, – Баян поднял глаза вверх, пытаясь сдержать слезы, – ты спросила у меня, а разговаривал ли я когда-нибудь с женщиной по душам?

Я удивленно взглянула на него. Мое сердце сейчас так болело, что я с трудом вспомнила, что был такой разговор, когда я спорила с Баяном о правах женщин. Это было так давно, еще зимой, в то время, когда мы еще не были так близки.

– Да, помню, – проглотив слезу, скатившуюся мне на губы, сказала я.

– Так вот, я говорил, я говорю… сейчас, – Баян неловко улыбнулся и поджал губы, – ты замечательная девчонка, лучшая из тех, что я встречал. И ты спрашивала меня, почему я никогда не женился.

– Ну да.

– Просто я слишком тщательно искал ту, с которой мог бы говорить по душам. И я всегда…всегда, – Баян хмыкнул и свободной рукой вытер одинокую слезу, скатившуюся из глаза, – если бы я однажды и женился, то только на такой как ты. Ты ведь знаешь, поначалу я немного завидовал Таяну, но у меня и в мыслях не было покушаться на тебя, я же сразу понял, что мне не справиться. Я может и волк, но с таким зайцем как ты мне не совладать.

От этого неловкого признания я только сильнее расплакалась, оперевшись лбом об решетку. Вряд ли можно было встретить человека более искреннего и благородного, чем Баян. И как оказалось он был даже лучше многих.

– Да и кстати, – Баян рассмеялся сквозь слезы и спросил, – а где же Таян?

Меня как током ударило. Я отпрянула, и наши руки рассоединились.

– Когда он придет, я хочу попрощаться с этим мерзавцем. Подумать только, мы через столькое прошли плечом к плечу, а он до сих пор не явился! Ты не знаешь, где он?

И Баян с надеждой взглянул на лестницу. Внутри меня что-то похолодело. И я не могла произнести ни слова.

– Вот знаешь, Мату, – как ножом по сердцу вновь заговорил Баян, – мы с Таян хоть и разные, он разум, а я кулак, а сердце у нас одно на двоих.

– Да, – машинально кивнула я, – Августин Блаженный говорит, что у друзей одна душа на двоих.

– Вот он прав…

На лестнице раздались шаги. Мы одновременно встали, чтобы посмотреть кто там.

– А вот и он, – прошептал Баян.

Но это был император. Его сопровождал Мунха и телохранители. Я уступила место Тогон-Тэмуру. Он выглядел бледным и встревоженным, совсем болезненным.

– Хорошо, что ты здесь, – белыми губами сказал император мне, – поможешь мне убедить Баяна, сам я не смогу.

– Не вздумайте говорить, больше слово не могу, Ваше Величество, – бодро вмешался Баян.

– Баян, ты ведь можешь просить у меня что хочешь, знаешь же, что ты мой друг, моя честь и совесть. И теперь мое сердце разбито этой вашей враждой с Гвиби. Вы оба мне дороги, так почему вы так поступаете и враждуете?

– Ваше Величество… – Баян опустил голову.

– Не господин Баян начал эту войну, – не выдержав, вмешалась я.

Мунха исподлобья посмотрел на меня.

– Какая разница, – отчаянно выдохнул император, на его глаза также выступили слезы, – а если Баян умрет, то я умру вместе с ним! Мое сердце остановится вместе с ним. Я не хочу терять дорогого мне человека, такого как он! Мою опору в этом бренном мире.

И я понимала о чем говорит Тогон-Тэмур. Потерять Баяна было бы ударом для всех нас. И я чувствовала, что моя душа также не выдержит этой потери. Баян такой милый, веселый, отважный, это как в точности потерять часть себя. Вряд ли можно было бы жить дальше как ни в чем не бывало после такой смерти.

Баян выглядел смущенно от такого внимания в его сторону, явно не осознавая, чем вызвал такой сильный отклик в наших сердцах.

– Я не прощу себе этого. Потому, – тихо сказал Тогон-Тэмур, – я нашел выход, я его нашел.

Я с надежой взглянула на императора. Его Величество подошел ближе к решетке.

– Баян, ты должен пойти к Гвиби и встать перед ней на колени и просить прощения за покушение на нее, еще ты должен признать принца Аю наследным принцем, отказавшись от того, что поддерживал Маху в прошлый раз. Ты скажешь, что хочешь удалить его от двора, отправив в ссылку в Коре, как меня в детстве.

– Что? – возмутился Баян, – никогда! Я Баян из клана Меркит! Степной волк! Канцлер Великой Юань, склонюсь перед женщиной, служанкой из Коре? Я потеряю свою честь? Возьму свои слова назад? Смерть станет моей единственной славой, я не стану унижаться!

– Баян, ты должен, – Тогон-Тэмур сжал своими белыми длинными пальцами прутья решетки, – ради меня. Прошу, хочешь я буду умолять? Не оставляй меня.

Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. В этот момент по ступенькам застучали чьи-то сапоги. Мы все обернулись. Это был Таян. Баян облегченно вздохнул.

Таян ни на кого из нас не взглянул. Его лицо словно окаменело. Он слегка поклонился императору. Тогон-Тэмур отшатнулся от решетки и Таян обратился к Баяну:

– Господин, – голос Таяна звучал непривычно равнодушно, – Вы действительно должны сделать то, о чем просит Его Величество. Тем более, что Гвиби Ки согласна пойти на это. Я только что от нее, и она сказала, что готова принять ваши извинения в обмен на вашу жизнь. И она примет вас в тронном зале в час мин сегодня. Вы готовы?

Я и император умоляюще посмотрели на Баяна.

– Святые небеса! Будьте вы все прокляты, я, я! Ладно, покоряюсь вам, – воскликнул Баян и отвернулся, скрипнув зубами, – я потом лично привяжу каждого из вас к хвосту моей лошади и протащу через всю степь, даже вас, Ваше Величество!

– Да, да, Баян, так и поступишь, – Тогон-Тэмур облегченно вздохнул.

Таян подошел ко мне, словно только что заметил.

– Пойдем, – тем же каменным голосом сказал он, – нужно поговорить.

– Да нужно, – ответила я.

Мы вышли и молча направились в покои. Двери с глухим стуком захлопнулись, как только мы вошли. Таян велел слугам покинуть нас. Вместо того, чтобы поговорить в кабинете, Таян повел меня в спальню, выглянул в окно и прикрыл ставни, будто убедившись, что нас никто не подслушивает.

Сам он встал напротив двери, и мне почему-то показалось, что он хочет тем самым преградить мне выход.

– Что происходит? – прямо спросила я.

– Сейчас поведаю, – ответил Таян, он прошествовал к столу, налил себе из графина воды, выпил и спросил, – не хочешь выпить?

– Нет, – я скрестила руки и с недоумением посмотрела на него.

– Ты не доверяешь мне? – с усмешкой спросил он.

– Это спорный вопрос, – туманно ответила я.

– Мату, я все расскажу тебе, – он со стуком поставил стакан на столик, – но обещай, что не будешь вмешиваться, сопротивляться и что ты будешь на моей стороне.

– Я не могу этого обещать, – сказала я и сама поразилась этому.

Похоже, какая-то часть меня соображала быстрее, чем даже я могла вообразить. Наверно, это и называется диссонанс. Я напряглась, словно пружина и в ушах отдавался тонкий мелодичный звон. Должно быть, еще чуть-чуть и пружина распрямится. Выдержу ли я это?

Таян посмотрел на меня исподлобья.

– Сегодня я разговаривал с Гвиби Ки, она сказала мне, что так дальше продолжаться не может и война должна прекратиться. Она хочет мира во дворце.

– Вот как, – похолодев спросила я, – и каким путем?

– Кто-то должен умереть. Один не сможет жить, пока жив другой.

– Звучит как пророчество из Гарри Поттера, но шутки в сторону, Таян, – позвала я, но он не смотрел на меня, – скажи, это правда, что ты голосовал за Гвиби Ки, когда выбирали регента?

Он странно улыбнулся.

– Да, но я не думал, что ты поймешь. Тебе невдомек мои причины.

– Так расскажи их, будь добр, – усилием воли я сдержалась, чтобы не начать истерику.

– Да я голосовал за Гвиби. И много еще чего сделал.

– Например, составил компрамат?

– Да. Это я сделал. Написал его и передал Гвиби Ки.

– Как такое возможно, Таян? – мои ноги словно приросли к полу и я даже не могла пошевелиться, – ты обманываешь меня сейчас? Это какая-то игра? Ты что-то затеял, чтобы спасти Баяна? Затесался шпионом в ряды Гвиби?

– Да нет же, я затесался шпионом в ряды господина Баяна.

– Это не так! – воскликнула я.

– Это так! – тоже вдруг сорвался он, его глаза враз покраснели от едва сдерживаемых слез, – я был бы верен Баяну до конца, если бы он не хотел погубить империю, народ! Он никогда не слушал меня! Он не разбирается в политике и хочет перебить половину китайского населения, ты знаешь об этом?!

– Что еще за бред! – еще более повысила я голос, – очнись, Таян, это же Баян! И он твой дядя! Твой родной человек!

Я уже проглотила слова об одной душе на двоих. Неужели Таян не видит, что Баян слепо верит ему?

– Да как ты вообще мог?! – я подошла и, не сдержавшись со всей доступной мне злостью, взглянула в лицо Таяна, – ты предал нас! Ты предал всех нас!

– Пусть ты называешь это предательством, но Гвиби Ки…

– Гвиби Ки! Эта аморальная стерва! – завопила я, мало контролируя себя, – что она тебе сказала такого, что ты переметнулся к ней? Она пообещала тебе должность канцлера? Я всегда знала, что твое подобострастие к ней не закончится хорошо.

– Мне не нужна должность!

– Ты врешь!

– Ты должна поверить мне, ты ведь всегда была более разумной, чем другие, посмотри сюда, – Таян лихорадочно высунул какую-то тетрадь и показал мне.

– Что это за дрянь? – брезгливо спросила я.

– Это записи Баяна, он здесь написал план по подавлению ханьского бунта, твоих людей кстати, секта Белый Лотос, здесь он пишет, что вырежет всех людей с фамилией Чжан, Ван, Лю, Ли, Чжао, а это половина населения империи, это же варварство!