Я подняла голову, он был там. Его лицо было такое грозное и мрачное. Он бросил на меня быстрый взгляд и отвел глаза. Я хотела бы, чтобы он сказал мне что-нибудь.

– Генерал Баян, – прошептала я, превозмогая боль.

Баян уже видимо хотел выйти, как вдруг подошел и ногой выбил доски из-под меня. Мои ноги резко упали на пол, я вскрикнула и скорчилась, так как это причинило довольно сильную боль.

– Господин генерал! – воскликнул тюремщик, – что вы делаете? Ноги еще не сломаны.

– Ей предназначена другая казнь. За этим я и пришел, нужно сходить за крысами, пошли за мной.

Я взглянула на Баяна, он будто, замешкавшись, смотрел на меня, и казалось, что его тошнит как и меня. Потом он развернулся и отправился наверх. Тюремщики за ним.

Меня охватила какой-то новый приступ боли и отчаянья, и я в голос заплакала, выражая эту мучивший меня ужас.

– Мату, Мату! -позвал меня чей-то голос.

Но я никак не могла открыть глаза. Их заволокла пелена отчаяния. Чья-то рука схватила меня за подбородок. Я завертела головой в разные стороны, но вдруг я поняла, что узнаю эти мягкие прикосновения, такие невесомые как крылья ангела. С трудом я сосредоточила взгляд перед собой, и увидела Таяна. Он наклонился надо мной, его волосы казались огненными в свете этих фонарей. и он тревожно смотрел на меня, держа мой подбородок, чтобы я не вертелась.

– Мату, выпей это быстрее.

Его другая рука поднялась и в ней был маленький пузырек.

– Что это? Что это? – прохрипела я.

– Это яд, это единственное, чем я могу тебе помочь. Прошу выпей.

– Яд, – мое сердце вдруг ухнуло вниз, – мне выпить его?

– Да, чтобы избавиться от мучений. Прости меня, прости.

Его пальцы на моем лице вдруг словно стали железные и он сдавил мои щеки так, что рот открылся. Я поняв, что это все, закивала головой, давая свое согласие. Его руки смягчились. Он влил мне жидкость, похожую на красное вино на вкус, в рот и наконец отпустил.

Я успокоилась. И все перестало иметь значение. Люди, стонавшие в камерах. Я видела стражника, делавшего вид, что не видит, как Таян дал мне яд. И его самого. Он стоял напротив, я взглянула на него, и почему-то из глаз вновь потекли слезы, мои губы дрогнули и я засмеялась.

– Ах, как жаль, что ничего не вышло, господин Таян.

Его глаза по-прежнему так черны. Он с горечью смотрел то на меня, то на пустой флакон яда.

– Это я виноват, что не выполнил того, что хотел с самого начала…

– Прошу вас, – я перебила его, – прошу вас. Вы ведь похороните меня по христианским обычаям. Это последнее, что можете сделать для меня.

Вдруг с улицы раздался оглушительный гром. Как будто над нами перевернулась колесница.

– Что это? – спросила я.

– Гроза, дождь. Небо гневается на людей, – ответил Таян.

– Господин Таян, я хочу сказать вам кое-что перед смертью, подойдите поближе.

Он приблизился. Я совсем не знала, что будет со мной после смерти. смогу ли я вновь вернуться в свой мир, или уже никогда не проснусь, ведь я не выполнила своего предназначения. Реальность была гораздо сложней, чем мои планы. Но я могу раскрыть Таяну правду, поскольку он последний человек, которого я вижу. И только он способен понять.

– Я не небесное создание, не бодхисаттва, не дакини, я просто человек. И я прибыла сюда из будущего.

Новый раскат грома заставил меня замолчать, поглотив мои последние слова. Таян их скорее всего не услышал. На крышу обрушились потоки воды. Вместе с этим в тюрьму спустились Баян и палачи.

– Теперь уходим, – Баян позвал Таяна, – Мату, – он вдруг застыл, наблюдая за мной, – мы ведь увидимся в следующей жизни.

– Господин Баян, не думаю, – на моих губах почему-то играла улыбка и я не могла сдержать ее, – это наша последняя встреча. Вы были хорошим другом. Я никогда не сомневалась в вас.

– Проклятье, – Баян стремительно подошел ко мне, наклонился, обхватил лицо руками и поцеловал в лоб. Его губы сухие и жесткие, словно степной ветер навеки сделал их грубыми.

Мне захотелось встать и обнять их всех, слезы опять закипели в глазах. Баян, не оборачиваясь, вышел, будто смущаясь своего порыва. Таян также ушел, шепнув мне на прощание, но не обняв и не поцеловав в отличие от Баяна:

– Не бойся, прошу. Яд скоро подействует.

Не теряя особо времени, палачи отвязали меня от стула. В пол были встроены железные кандалы, сковывающие по рукам и ногам, так что человек неподвижно лежал на полу. Шею также приковывали. Спиной я чувствовала холод, исходивший от пола. Я опасалась, что меня разденут и намажут молоком как и говорил Тогон-Тэмур. Тогда лучше будет быстрее умереть от яда. Но смерть никак не приходила забрать меня в свои холодные объятия. Тогда палач нанес мне несколько царапин ножом на груди, чтобы появилась кровь.

– Крысы уже тут, запускать их? – раздался голос сверху лестницы.

– Да.

Я поняла, что меня ждала мучительная участь быть заживо съеденной крысами, для этого и кровь. Слава Богу, что Таян все-таки отравил меня. Я закрыла глаза, слыша, как несут клетки с крысами, надеясь, что умру раньше. Конечно, они все равно обглодают мой труп, но я хотя бы не почувствую.

И вдруг в горле появилась горечь, судорогой скрутило все тело. Я дернулась и изогнулась на полу, мое тело несколько раз крупно вздрогнуло, изо рта выступила белая пена. А потом я безжизненно застыла на полу, более не чувствуя своего тела. Мои глаза смотрели в потолок, и я не могла пошевелить даже веками.

– Что с ней? – палач приблизился.

– Она умерла?

– Похоже у нее был приступ или что-то такое. Она померла.

– Проверь пульс.

Надо мной нависло страшное лицо палача, он приложил пальцы к шее, но я не ощущала этого прикосновения. Он покрутил мою голову из стороны в сторону, но я тоже этого не чувствовала, странное дело. Мое сознание будто продолжало находиться в теле, которое было мертвым. Палачи озадаченно трогали мои веки, светили в глаза фонарем, и наконец произнесли.

– Она померла со страха. Сообщи императору.

В этот момент по ступням кто-то стремительно спустился вниз, громыхая латами. Это был Тэнгиз. Я смогла это понять по его духам.

– Отпустите ее, отпустите, именем канцлера я забираю ее, – выкрикнул он.

Палачи отошли от меня, оробев.

– Ээ, господин генерал…

Тэнгиз посмотрел на мое распростертое тело на полу.

– Что это с ней?

– Она…ну она того.

– Что?

– Померла, сердце прихватило со страху.

Я не могла видеть лица Тэнгиз, так как мои глаза не шевелились. Но вот он бухнулся на колени. Его перекошенное лицо возникло рядом. Он схватил меня за подбородок и пошевелил.

– Мату, Мату, очнись!

Моя голова безжизненно мотнулась в сторону, и я не могла больше видеть его.

– Что вы сделали, я убью вас всех! – заверещал Тэнгиз. Я услышала, как он встал и лязг сабли, значит, он вынул ее из ножен.

Палачи бросились бежать, на лестнице, столкнувшись со спускающимся Таян. Мужчины кубарем скатились вниз. А Таян презрительно переступив через них, возник в поле моего зрения. Он опустился на колени рядом со мной и аккуратно поправил мою голову так, что я вновь смотрела вверх. Секунду он, будто размышляя о чем-то, смотрел в мои глаза, но я даже ими пошевелить не могла, чтобы дать знать, что я все еще здесь. Тогда он, ничего не поняв, встал.

– Не стоит убивать палачей, господин Тэнгиз, – холодно сказал он, – это я убил Мату, дав ей яда.

– Ты дал ей яда! – вскрикнул Тэнгиз, – да как ты мог!

– А что я должен был спокойно наблюдать, как ее запытают до смерти.

– Я пришел ее освободить между прочим!

– Как жаль, что ты опоздал. Впрочем как и всегда.

– Подонок! Несносная тварь! – выплюнул эти слова Тэнгиз, – а еще корчишь из себя благородного героя, она верила тебе, и думала ты ее любишь, но это я, – он стукнул себя кулаком в грудь, – только я один пришел ее спасать, я бы никогда не убил бы ее!

– Только бы покалечил, ты ведь это любишь.

– Подонок! – Тэнгиз вдруг накинулся на Таяна, позабыв даже о сабле, просто с кулаками. Таян оттолкнул его. Затем они снова сцепились и это прямо над моим бездыханным телом. Они что дерутся над моей могилой, как Альбус Дамблдор и его брат Аберфорт, обвиняя друг друга. Чувствую себя Арианой.

– Эй, эй! Полегче, император идет сюда! – раздался голос Баяна.

Он стремительно вошел, но его никто не услышал, тогда он руками растащил Таяна и Тэнгиз и раскидал их по стенкам.

– Вы что обезумели, имейте уважение, если у вас были хоть какие-то чувства к этому бедной девочке! – взревел он, – деретесь над ее телом, как мальчишки!

В тюрьму спустился император, а с ним рядом шла Олджей и Мунха. Его лицо, пожалуй, больше всех выражало страдание. Он с немым ужасом посмотрел на мое тело, потом прямо в мои глаза, которые не шевелились. я увидела как в уголках его глаз появились слезы и он быстро склонил лицо и отвернулся, чтобы скрыть это ото всех. Император с удивлением смотрел на меня.

– Как же так! – он яростно вскинул рукава, – я не просил ее убивать! Кто это сделал! Я велел пытать ее, но не до смерти!

– Ваше Величество, – палачи ползали в его ногах, – мы не виноваты, она умерла от страха.

Тогон-Тэмур пнул их обоих ногами, его губы искривились и он схватил золотую палицу со своего пояса и принялся лупить ею по головам палачей. Олджей вскрикнула и схватила его руку.

– Остановитесь, Ваше Величество, это истинная правда, Такое случается. Ее сердце не выдержало.

При этих словах Тэнгиз вдруг упал на колени и громко заплакал. Олджей шокировано взглянула на него.

– Я думал, она дакини, – прошептал император, – как же я мог ошибиться.

– Я ее похороню, – заявил Баян.

Император остановился почти на выходе.

– Это ни к чему, оставьте это палачам.

– Но она просила меня похоронить ее по христианским обычаям, – возразил Таян.

– Ее похоронят за городом, как преступницу, – ответила Олджей, – господин Баян и господин Таян, нам нужно сейчас же кое-что обсудить, явитесь на совет.

Баян и Таян недовольно переглянулись. Они не решались уйти почему-то. В тюрьму влетел слуга, завидев императора он упал на пол и заголосил:

– Господин Тэнгиз, вас вызывает канцлер!

Тэнгиз, утерев слезы, поспешил наверх, нарочно всех толкая, даже императора. Баяну и Таяну также пришлось уйти. Остались только я и палачи. Они расковали мое тело.

– Уже и вся холодная, – констатировали они, обернули меня циновкой и куда-то понесли.

Дайду. Кладбище для преступников Чод.

Мне было ничего не видно кроме куска неба. Никто ведь не удосужился закрыть мои глаза. Судя по всему меня погрузили на повозку, а потом вывезли из дворца. Я долго тряслась, отсчитывая минуты, но потом сбилась. Я не понимала, отчего, если я умерла, то мой дух все еще тут в этом теле. Когда я уже освобожусь. И было немного обидно, что прощание со всеми прошло так скомкано. Закончится ли все вот так. Чувствую себя первым христианским мучеником в диких странах. Может, я в аду и это мои мытарства какие-то.

Но как оказалось это был не конец моим испытаниям. Мы наконец остановились. Луна уже высоко светила на небе, но ее медленно заволакивало набегающими тучами.

– Дождь скоро пойдёт, – услышала я голос палачей.

«И разверзнутся хляби небесные» – подумала я.

Мое тело скинули на землю, но я не ощущала боль от удара. Я не чувствовала вообще ничего. Прошло еще какое-то время, палачи куда-то ушли. И вот наконец вернулись. Они подошли ко мне, подняли вместе с циновкой и понесли. А потом я увидела полную луну, их лица и меня кинули вниз, но как видимо не очень глубоко. Смотря вверх я поняла, что лежу в могиле. Вот тогда я поняла, что такое настоящий ужас.

Могильщики недолго думая, прикрыли мое лицо циновкой и я слушала глухой стук, комья земли падали на меня сверху. Постепенно стало темно, темнее чем в самую черную ночь, темнее, чем в мрачном лабиринте, темнее, чем в самом страшном кошмаре. Поток воздуха прекратился. И плотный слой земли отгородил меня от мира живых. И я никак не могла пошевелиться. Лишь моя душа металась внутри этого тела как птица в клетке. Я не знала, что меня ждет такой финал – быть заживо похороненной.

Мысленно я закричала, что есть помощи: «Помогите!». Но и это было бесполезно. Я не могла ощущать боли от нехватки воздуха, но это чувствовалось по-другому. Мысленные образы потухали как свечи в голове. Перед глазами проносились картинки того, как я попала сюда, какие приключения испытала, лица тех, кто стал мне дорог. И последним я увидела лицо Таяна. Оно нависало надо мной, как в тот момент, когда мы упали и чуть не умерли под статуей Мейтрайи, когда он лежал на мне. А ведь я почему-то тогда ждала, что он поцелует меня. Но этого не произошло.

– Мату! – я слышу его голос как наяву.

Внезапно я увидела не только лицо Таяна, но и небо. А потом все это приблизилось. Красные пятна лопнули перед глазами и исчезли. Я была поднята из могилы. Не было больше земли, но я по-прежнему ничего не чувствовала. Я могла только видеть, разрытую впопыхах могилу. Таяна, который стоя на коленях, поднял меня из-под земли. Он очень запыхался, наверно, спешил. Его волосы беспорядочно торчали в разные стороны и несколько прядей прилипли к мокрому лицу. Внезапно хлынул дождь, но я не чувствовала его живительного холода. Таян встряхнул меня.

– Мату, Мату, прошу очнись, я не мог опоздать, Мату! Ну же, – он не выпускал меня из рук, трогал мое лицо, похлопывал по щекам, прилаживался ухом к груди, ощупывал шею. На его лице медленно проступала паника и отчаяние.

– Прошу, прошу Мату, очнись, ну пожалуйста, ради всего святого! Я не мог убить тебя.

И мне хотелось ему ответить, но я не могла. Я даже не знала жива сейчас или нет. Только мое сознание все еще заперто здесь. И я видела, как Таян, думая, что он тут один, не стесняясь, потерял самообладание. Он заплакал. Да, я видела, что по его щекам текут не капли дождя, а самые настоящие слезы. Его глаза покраснели, он все еще пытался нащупать пульс. Но не найдя его, он стукнул кулаком по земле, издав отчаянный крик.

– Мату, – громко воскликнул он, – ты же не можешь так умереть, я все продумал! Ну же, неужели я не рассчитал дозу, и твой организм не выдержал. Или же Ван У обманул меня, и это правда был яд. Я не мог убить тебя. Своими руками. Ты же обещала еще остаться со мной… И я обещал…

Он опустил меня на землю. Сложил руки в молитвенном жесте и прошептал что-то, глядя в небеса, думаю, это была буддийская молитва. Потом он приложил руки к моей груди и несколько раз нажал. Он провел пальцами по моим губам.

– Какие холодные, – прошептал он.

А потом он опустил голову, касаясь моих губ своими губами, и вдохнул в меня воздух. Но и это было бесполезно. Он еще и еще раз пытался наполнить мои легкие. Я вспомнила, как он спас меня тогда, когда Тэнгиз отравил меня белладонной таким образом. И мне захотелось улыбнуться. Было бы нелепо, если бы это снова сработало. Да это смешно, разве у Таяна живительное дыхание. Мои губы расплылись в улыбке…

Что??? Я ощутила, как мои губы шевелятся, я почувствовала жизнь в них, и внезапно ощущения как ураган налетели на меня. Горячие как угли губы Таяна, холод весеннего дождя, покалывание в руках и ногах, тошноту в животе. Ну надо же. Я подняла руки и обвила ими шею Таяна, он не успел понять, и я, так как его губы были так близки, поцеловала их.

Его поцелуй жалил как мед диких пчел, такой же сладкий и такой же горький. Я не знаю соображал ли он, что мы целуемся, но мое тело словно парило на облаках, а потом вдруг рухнуло вниз, и я почувствовала боль в горле от нехватки воздуха, позыв к рвоте, и обжигающую боль в конечностях. Я оттолкнула Таяна и смогла перевернуться на бок, прежде чем меня вырвало.

После этого я на дрожащих руках приподнялась и посмотрела на Таяна. Он обессиленно сидел на куче земли.

– Господин Таян, вы что меня с того света достали?

– Да, – он вздохнул.

– Зачем это.

– Ты нужна мне. Мы ведь еще не закончили всего.

Я вытерла рукавом губы. Меня все еще пробирал неестественный смех.

– Я не то чтобы поцеловала вас.

– Да, точно, это я поцеловал.

– Я просто хотела почувствовать вкус жизни.

– Не думал, что тебя стошнит из-за моего поцелуя.

Я хрипло рассмеялась. Все так болело.

– Вы не удивлены, что я воскресла? Может, я правда Дакини?

– Может, ты и Дакини, и ты правда сошла с небес сюда. Но только тот яд, что я тебе дал, это не яд, а парализующее зелье. Человек выглядит как мертвый, но на самом деле жив.

– Это как-то связано с Ван У?

– Да, он давал такое зелье канцлеру когда-то. Когда ты подошла ко мне и просила помощи, я вспомнил о нем, и отправился к Ван У, чтобы взять его. Я боялся, что он подменил зелье и я просто отравил тебя. Но времени проверить это не было, ты же не хотела испытать мучения. Хотя я опоздал немного. И все пошло не по плану. Нам с Баяном не разрешили похоронить тебя, чтобы можно было беспрепятственно забрать тело. Единственное, чего я боялся, что не успею и ты задохнешься в могиле. Но ведь все обошлось, все это время ты была без сознания.

– Что? Да, да, конечно, – ответила я, отвернувшись. Хорошо, что в темноте он не видит изумления на моем лице.

Без сознания? Черта с два! Я все видела и слышала.

– Почему вы просто не дали мне знак, не сказали, что поможете? Я очень-то страдала, думая, что вы покинули меня.

– Из целей конспирации.

Болван! Конспиролог хренов. Хотелось бы мне сказать ему это в лицо.

– Почему не сказали, что это не яд? Я уж и попрощалась со всеми.

– Нас подслушивали.

– И Баян знал.

– Да.

– Болван!

– Кто?

– Господин Баян.

Таян озадаченно поднял брови.

– Но Тэнгиз не знал.

– Еще бы, зачем ему знать.

– В любом случае драться с ним было необязательно.

– Он первый начал.

–А император? Олджей? Мунха?

– Никто не знал, для всего света ты официально умерла. Подожди… ты все видела? – Таян бросил на меня встревоженный взгляд.

– Да, вообще-то! – я хотела встать, но мои коленки очень болели, и я рухнула на землю.

Таян, видимо, с пространным выражением на лице прокручивал в голове все, что вытворял пока думал, что я не в сознанке.

– Будьте покойны, – язвительно заметила я, – вы не сделали и не сказали ничего за что могли бы стыдится.

– Могу себя поздравить.

Он встал, подошел ко мне, протянув руку. Я встала с трудом.

– Я отнесу тебя к носилкам.

– Я ведь смогу ходить?

– Да, в будущем.

Таян поднял меня на руки. Дождь уже закончился. Но я почувствовала волнение от того, как он прижимал меня к своей груди. Я украдкой заглянула ему в лицо.

– И что теперь будем делать? – спросила я, чтобы отвлечься.

Но Таян и не думал говорить на отвлеченные темы.

– А какой у тебя план?

– Давайте теперь вы будете придумывать планы.

Он удовлетворенно кивнул.

– Теперь, когда все думают, что ты мертва, ты более не наложница императора и мы запросто можем пожениться. Господин Баян этим займется.

========== Свадьба ==========

Дайду. Дворец Баяна. Спустя несколько месяцев.

Из дворца императора день за днем приходили разные новости. Вот Фрейлина Ки родила ребенка, мальчика Аюдарширу. И отодвинула тем самым Данашили и Маху от трона, так как Тогон-Тэмур намеревался назначить наследником именно второго сына, и всем это было известно.

Канцлер Эль-Тимур тем временем подорвал свою власть тем, что стал впадать в психические припадки, в один из которых чуть не убил Тэнгиз. Что впрочем меня ничуть не удивило. Ведь это случалось и раньше. Все шло к тому, что он должен был передать бразды правления старшему сыну, но он не делал этого из-за параноидального страха. Естественно, что такие метания в главном клане империи, дали возможность императору и его приближенным состроить заговор.

Все эти месяцы после моего восстания из могилы я лечилась от нанесенных мне травм, пребывая в доме Баяна. Таян и генерал Баян часто меня навещали, сообщая важные новости. Я узнала, что они вступили в тайный сговор с Фрейлиной Ки. Долгое время она вынашивала план свержения канцлера и всего его клана, так как только с помощью убийства она могла прийти к власти и сделать своего сына наследником. В этом плане участвовал также и Ван У, который словно Черная Вдова из Мстителей был двойным агентом. Из-за стремительно развивающейся паранойи канцлер не замечал очевидного предательства Ван У, а на слова Тэнгиз, который все понимал, никто не обращал внимания.

Многие считали, что безумство канцлера вызвано проклятьем за его злодеяния, или даже проклятьем, павшего на него из-за его дочери Данашили. Но я-то знала, что дело в элементарном психиатрии. Если у Тэнгиз есть какие-то отклонения по части сексуальной жизни, то они скорее всего наследственные.

Самым обидным было то, что я никак не могла повлиять на события. Сектанты Белого Лотоса, которых я удачно завербовала в наш стан, занимались своей подрывательской деятельностью, разграбляя богатства канцлера. Но в общем итоге это стало работать на руку заговорщикам Олджей. Я не могла ничего предъявить. Изначально план проникновения в секту придумал Таян, и он же теперь управлял ими, раздавая указания с помощью документов, украденных мною в доме у Тэнгиз в ту злосчастную ночь.

Я знала, что мой план никто не поддержит. Потому что в итоге я поняла, что не могу убить канцлера, каким бы он не был злодеем, это бы разбило сердце Тэнгиз. Поэтому я хотела совершить бескровный переворот с удалением Эль-Тимура от двора. А его должность должна была достаться Таяну, как самому разумному. Баяну же следует стать главнокомандующим как человеку военному.

Пока я раздумывала, как осуществить задуманное, лето близилось к своему закату. Я полностью выздоровела, и однажды ко мне зашел Баян и заявил, что он все подготовил к свадьбе. Это было хоть и волнительно, но предсказуемо. Я не могла и дальше просто так оставаться в доме Баяна, только если не хочу превратиться тут в служанку. А так как я несколько раз высказала Баяну и Таяну свою обиду за то, что меня не берут в заговор, то единственный выход ввести меня вновь во дворец был стать законной женой Таяна.

Баян с удовольствием взял на себя роль Хонжина – руководителя свадьбы, но правда из-за отсутствия родственников с моей стороны событие не могло произойти по всем традициям, да и к тому же я не видела смысла делать все празднично, о чем и решила сообщить Баяну при встрече.

Мы прогуливались с ним по саду, пока Таян уехал во дворец императора.

– Брак же будет фиктивный, – сообщила я, срывая листочек с дерева, – к чему нам все эти приготовления?

Баян остановился.

– Что? – спросил он, скорчив физиономию, – что ты сейчас сказала?

– А у вас тугоухость развилась.

– А у вас тупо… тупо…, а у вас тупость! – не придумав определения получше, гаркнул Баян, – что значит фиктивный?

– Это значит, – я проводила глазами порхающих бабочек, – что мы не будем эээ… скрещиваться.

Баян раздосадовано покачал головой, не давая мне продолжить прогулку.

– Нет, милая, и кто это придумал? Почему так? Как это вообще возможно? Скажи мне, в какой это день Таян успел принять монашество?

– Но господин Баян, вы ведь и сами не женаты, разве это не странно?

– Я другое дело, – Баян отвел взгляд, – но раз Таян встретил достойную девушку, то зачем ему повторять мою судьбу, раньше я был не против, что он повторяет за мной, но теперь я желаю ему счастья. И наш род пресечется, если он не произведет потомство.

– У вас тоже еще не все потеряно, – сообщила я, хлопнув его по предплечью, и поиграла бровями, – вы мужчина в самом соку, почему бы вам самим не заняться продолжением рода.

– Ну хватит уже! Я не намерен выставлять себя на посмешище вашей фиктивной свадьбой. Я это запрещаю! Как старший в роду!

– Да что же вы, заставите нас?

– Хотя бы!

– А вы это скажите господину Таяну?

– Ему это сказать мне как раз-то легче, – проворчал Баян, – если я ему прикажу, он не ослушается. Да вот только ты мне не подчиняешься.

Я поняла, что следует свернуть этот опасный разговор, иначе Баян и правда придет к мысли приказать Таяну осуществить свои брачные обязанности относительно меня.

– А вот и господин Таян прибыл, – сообщила я, завидя всадника, влетающего в главные ворота.

– Вот и иди отсюда, – буркнул Баян, – не надобно ему видеться с тобой накануне свадьбы, там портнихи пришли, иди примерь платье. А я поговорю с этим глупцом, фиктивный брак!

На всякий случай Баян принял грозный вид. Я сдержала улыбку и ушла, хотя вместо примерки платья мне до ужаса хотелось подслушать их разговоры, касающиеся заговора против канцлера. Как жаль, что я не могу покидать дворец, пока не стану женой Таяна. Уж тогда я активно примусь плести свой собственный план. И на этот раз я не облажаюсь.

Дворец Баяна. День Свадьбы.

Ранним утром на рассвете меня разбудили служанки. Я так долго готовилась к этому дню, что меня охватило радостное возбуждение, я что выхожу замуж? Но ведь это не по-настоящему, почему я так волнуюсь. Все из-за Баяна, он же не придумал никакой каверзы? Я не видела Таяна уже несколько дней, и от того волнение только усиливалось.

Для начала мне дали выпить чай и поесть традиционные лепешки. Потом служанки помогли мне облачиться в свадебный наряд. Платье было очень роскошным. Я никогда не видела такой красоты. Тут уж Баян расстарался, не скупясь на драгоценности.

На тело одевалась батистовая сорочка и шаровары розового цвета, украшенные вышивками цветочных мотивов. Свадебное платье обязательно красного цвета. Верх его был выполнен наподобие халата и застегивался до горла. На груди вышивался жемчугом, изумрудами и золотыми нитками специальный знак невесты суйх. Рукава спускались до самой земли, украшенные золотистой бахромой и красными и зелеными помпонами. Пояс полностью выполнен из золота и драгоценных камней, на него прицеплялось зеркальцо, кошелечек и кинжал. Подол платья был пышный как у европейских платьев, а шлейф его тянулся по земле подобно красному покрывалу, обильно украшенному вышивками, символизирующими счастье и долголетие.

Волосы на голове заплетали в косы, а сверху одевалась почти непрозрачная красная фата, закрывающая лицо полностью. Ее венчала монгольская куполообразная шапка, украшенная длинными нитками жемчуга и рубинами.

После облачения меня вывели в главный зал дворца, где уже находился Баян. Он одновременно представлял стороны жениха и невесты, так как у меня не было родственников. А отец Таяна уже погиб к тому времени, и его воспитателем был дядя Баян. Мы не приглашали много гостей, так как свадьба была тайной. В любом случае Баян решил сделать все по обычаям.

Когда я вошла, то Таян еще не прибыл, хоть и жил в соседнем дворце. Я с нетерпением ожидала его появления, опасаясь, что он не оценит торжественность обстановки.

Наконец раздался шум, возвещающий о прибытии жениха. Я, чуть не задохнувшись под своей фатой, выпучила глаза на раскрытые двери, в которые он входил. Он был не один. А также в сопровождении монгольских воинов и своих друзей ученых, разодетых по последнему слову средневековой моды.

Сам Таян был с традиционном костюме жениха. Ярко-красном халате со шлейфом и золотыми вышивками. На его драгоценном поясе висела новая сабля, подаренная Баяном по такому случаю. На голове у него также возвышалась красная шапка, отороченная черным мехом и украшенная красивыми разноцветными перьями.

Таян, опустив глаза, подошел к Баяну и поклонился ему. Мое сердце сильно забилось, и я была рада, что мое лицо скрыто непроницаемой фатой. Я прошествовала к Баяну и встала рядом с Таян. Слуги передали нам золотую чашу, наполненную чаем, мы с Таян должны были взять ее, он правой рукой, а я левой, встать на колени и протянуть ее Баяну. Ежели он примет ее, то значит даст нам свое разрешение на брак.

Я почувствовала тепло от прикасающейся ко мне ладони Таяна, так как моя рука захолодела от волнения, и сколько бы я не уговаривала себя оставить переживания они почему-то не покидали меня.

Баян принял у нас чашу и выпил чай, благословив нас на долгую и счастливую жизнь с самым хитрым лицом. Затем Буддийский священник также благословил нас и мы принесли подношения статуи Будды, украшенной цветочными венками и ароматическими палочками.

После я должна была покинуть дом Баяна и войти в дом своего будущего мужа Таяна. Он взял меня за руку и вывел на улицу, где у ступеней нас ждал вороной конь, бьющий копытом о землю. Таян поднял меня на руки, так как двигаться в таком платье свободно было проблематично, он посадил меня на коня и сам сел рядом, обняв меня руками, удерживая поводья. По традиции мы помчались на лошади, чтобы совершить три ритуальных круга вокруг дома.

А затем на полном скаку мы приблизились ко дворцу Таяна, где нас встретили оглушительными китайскими фейерверками, расцвечивающих небо словно распустившиеся цветы, летящие драконы и сказочные чудищи со звериными рожами, символизирующими добрых духов, охраняющих нашу свадьбу от зла.

Прежде чем вступить на порог меня увели в специальный шатер, где я должна была сменить прическу девицы на прическу замужней женщины. Для этого волосы разделяли на прямой пробор на две части и скрепили их серебряными пластинами с инструктациеей из драгоценных камней, придавая волосам форму крыльев мифической птицы Ханга-руди. Поверх этой конструкции одевалась ажурная тяжелая диадема, увешанная каплями хрусталя, а с нее спускались до самого пояса, изображая все те же крылья, золотые нити, увешанные камнями и зелеными перьями.

Ходить надо было очень аккуратно, и я в сопровождении подружек невесты прошествовала в дом, где уже был Таян и Баян. Я склонилась в поклоне перед ними. Баян добродушно улыбнулся. И теперь мне предстояла последняя церемония, нужно было приготовить монгольский чай. Он состоял из зеленой заварки, молока, соли и конечно воды. Пока я это делала, Таян разводил церемониальный огонь в очаге. После все выпили моего чая, изобразив, что он великолепен, и мы наконец расселись за пиршественный стол, где Баян с удовольствием принялся толкать праздничные тосты с пожеланием нам народить кучу потомства.

Если честно я все это время не могла ни есть ни пить из-за фаты и размышляла, когда же мне разрешат ее снять, я слышала что по закону невесту три дня не показывают людям. Так что же мне три дня не есть. Я уже хотела спросить об этом украдкой у Таяна, сидевшего подле меня и с воодушевлением пившего вино.

Но тут, прервав музыку и представление танцовщиц, к нам подлетел слуга и возвестил:

– Господин Таян, господин Баян, император приехал!

– Император! – Баян вскочил.

Таян бросил на меня встревоженный взгляд и блаженная улыбка стерлась с его лица.

– Ума не приложу кто его звал! – Баян бросил кубок с вином под стол, – зачем он здесь? Разве кто-то звал его?

– Что же делать? – глухим голосом из-под фаты произнесла я.

– Ничего, – Таян положил свою ладонь на мою, – он не сможет увидеть твоего лица под фатой, наверно, он каким-то образом услышал о моей свадьбе и пришел, я не могу его не впустить, это будет оскорблением.