Собрание сочинений. Том восьмой

Речь – сокровище знаний, колыбель мыслей

Слово «спасибо» (в смысле благодарности, извинения) имеет одно значение понятное всем. Но в зависимости от того, что имеет в виду произносящий его человек, смысл это слово может иметь разный. Когда мы говорим «спасибо» человеку, придерживающему нам дверь, – это несет форму простой вежливости, например, а когда «спасибо», сказано врачу после успешно проведенной операции, – это уже глубокая искренняя благодарность. И бывает другой смысл мы вкладываем в это же слово «спасибо», когда кто-то пролил на вас горячий кофе – говоря, произнося это слово с сарказмом.

Наша речь во многом отражает психологию каждого человека в отдельности и этот же язык (речь), развиваясь по своим законам, выражает психологию говорящего на нём народа.

Своеобразие речи проявляется в объеме словарного запаса и в способах построения фраз, в интонациях, в эмоциональности.

Слушая, как человек говорит, собеседник получит массу информации о нём: говорит ли он отрывисто и со злобой, а может – речь его слишком мягкая и ласковая, явно, что-то скрывающая, хитрая.

Речь человека вскрывает много факторов: воспитание и культурный уровень – деревенского от городского часто можно отличить по его разговору-говору. Речь выдает и темперамент человека и даже его психологическое состояние на данный момент: грустный и подавленный тон свидетельствует о перенесенном горе, о какой-то беде происшедшей с человеком.

_______________________

Жизнь человека, по меркам Вселенной, – это лишь мгновение, один миг. За относительно короткий срок существования на Земле человек разгадал многие тайны мироздания: опустился в глубину океана и поднялся в открытый космос, создал сложные машины и преобразовал окружающий мир, построив города, вместо природных пещер.

Что же помогло человеку? К счастью, каждый человек становится наследником опыта тысяч предыдущих поколений и в этот мощный пласт опыта он добавляет свой собственный опыт. Именно передача опыта от одного поколения людей другому помогла развитию человеческого общества.

А передача опыта между поколениями не могла бы осуществляться без развития речи – как устной, так и письменной.

Речь – это не только носитель информации, памяти, сознания, но и средство общения, с помощью которого мы можем передавать свои мысли и чувства, управлять своим поведением и поступками других людей. Наконец, речь – это необходимый инструмент мышления человека. Не случайно в главной книге христианства, в Библии – «Вначале было слово» и Адам в Раю, первое что делал – «давал названия всем животным, растениям и прочему», он развивал речь.

Человеческое общение осуществляется с помощью внешней речи – это разговор, беседа, монолог. Внешняя речь выступает как средство выражения мыслей человека.

Но существует ещё и внутренняя речь, с помощью которой осуществляется мыслительный процесс. Когда мы думаем, например, о том. Как завтра у нас пройдет важная встреча, – мы проговариваем за себя и за собеседника возможные варианты будущей беседы. Владение внутренней речью очень помогает лучшему общению с людьми, правильному выбору будущего общения и предвидению ситуаций.

Прежде чем высказать мысль, мы формулируем её про себя. Иногда это происходит так быстро, что нам кажется, что мы думаем и говорим одновременно. Исследователями-учёными зафиксировано даже, что во время мыслительного процесса происходят едва заметные движения голосовых связок, как при произнесении слов. Причём, чем напряженнее мы думаем, тем сильнее эти движения. Подобные исследования учёных доказывают, что мышление человека связано с его речью.

Правда, учёные еще не пришли к единому выводу, – может ли человеческое мышление существовать отдельно от речи. Этот вопрос влечет за собой ещё одну нерешенную проблему: доступно ли мышление бессловесным животным.

Внутренняя речь иногда «выходит наружу», и тогда мы, находясь в полном одиночестве, слышим от себя: «куда это я запихнул ключи? Здесь нет, и здесь нет… А-а, вот они, голубчики!».

Говорящие на одном языке пользуются словами, значения которых понимают одинаково. Сам язык – это исторически сложившаяся система звуков и письменных знаков. При помощи языка происходит практическая и теоретическая деятельность человека. Также язык – это важнейший внутренний психологический механизм, с помощью которого происходит мышление, общение, приобретение знаний и передача знаний поколениям. Речь – это непосредственное применение того или иного языка для всех видов деятельности человека.

Конец.

Статья про Слово

Зима. Снег. Метели и пурга. Ничего не оставалось делать, как сидеть дома и читать, и думать. Всё, что я понял – это великая вещь, как Слово, творившее все чудеса. Ведь заговоры и заклинания в словах произнесённые, имеют действие своё. И кровь заговаривается (останавливается) словом и болезни словесными обращениями к духу человеческому творятся.

И что такое Слово, которое было вначале, как говорит Писание, Библия. Вот это я и стал выяснять в высказываниях мудрецов.

«Слово и сила слова», статья

Еврипид – 480 г. до н. э. (философ) – сказал:

 
…Зачем, о смертные, мы всем другим наукам
Стараемся учиться так усердно,
А наше слово, нашу речь, единую царица мира
средь людей, мы забываем?
 
 
Вот кому служить должны мы все.
За плату дорогую Учителей сводя,
Чтоб тайне слова научили нас,
С которою, познавши, мы могли,
Всех, убеждая словом, – побеждать по жизни!
 

Во-первых: слово – это тень дела, сначала планы обговариваются, и потом человек приступает к делам.

Но слово бывает и злым и опасным. Как правильно нас предупреждают мудрецы: «Невоздержанный язык – худшее из зол», – сказал мудрец еще до нашей эры.

От малой искры недалеко до пожара, так может и малое злое слово довести людей до беды.

Откровенная речь – есть свойство свободного духа, однако опасно выбирать для нее неподходящий момент.

Со словом надо быть осторожным. Сила слова такова, что побеждает врага. Если словами не убедить, то может и оружие тебе не помочь.

Против злословия клеветника – нет лекарства, словом могут оболгать любого человека.

Необдуманно вырвавшееся слово также трудно удержать, как брошенный (в человека) камень.

Нет ничего сильнее слова, – утверждали мудрецы.

______________________

Мы превосходим животных только одним: что говорим между собою и что можем словами выражать свои чувства.

Слово было всегда и словами уже всё сказано, так как слово существует многие тысячелетия. Ничего нельзя сказать такого, что не было бы сказано ранее. И если нельзя уже не говорить о том, что раньше сказали другие, то следует сказать это лучше других.

 
От слов и ум к высотам устремляется
И возвышает человека перед миром.
Тот истинный мудрец,
Кто многое сказать умеет коротко и ясно.
 

А у короткого ума – длинный язык, как обычно.

Принимайся говорить в двух случаях, – учил мудрец: или когда предмет своей речи обдумал ты ясно, или когда сказать о чем-то просто необходимо. Потому что в этих 2-х случаях речь лучше молчания, а в остальных случаях гораздо лучше молчать, чем говорить.

Молчание может быть самым тяжким наказанием человеку – изгой страдает всегда неимоверно именно из-за молчания, известно было со старых времен.

Достоинство речи – быть ясной и не быть низкой, – об этом надо подумать, прежде чем что-то говорить.

Чересчур блестящий слог не всегда приемлем, он делает незаметным как характеры, так и мысли. Ясность – главное достоинство речи. И речь должна быть связной и понятной: «Надежней конь без узды – чем речь без связи».

Да, слово – враг страданий человеческих, слово лечит так, что в силах душу из недуга вызволить.

Мы все умны, когда дело идет о том, чтобы давать советы, но – когда надо избегать промахов, мы не более как дети. Потому что всему надо учиться и о том, как говорить учил великий оратор Цицерон, научившись всему сам.

«Величайшее достоинство оратора не только сказать то, что нужно, но и Не сказать того, что не нужно» – мера важна во всем, и в речах тоже, говорит Цицерон.

Истинно красноречив тот, кто обыкновенные предметы выражает просто, великие – возвышенно, а средние – с умеренностью.

И тут Цицерон переходит к письму, к писательству: Перо – лучший учитель, написанная речь лучше только что придуманной. Письмо развивает искусство владения словом. Чистота речи совершенствуется посредством чтения писателей и поэтов. – Как прав, однако, великий древний мудрец.

Речь должна вытекать и развиваться из знания предмета. Если оратор не обнял и не изучил его, то всякое красноречие является напрасным ребяческим усилием.

Когда суть дела обдуманна заранее, слова приходят сами собой. Краткость нужна, чтобы речь стремилась легко и свободно, чтобы в словах не путалась мысль и ушей не терзала.

 
«Мудрость – вот философских стихов исток и начало!
Всякий предмет разъясняют философские книги.
А уяснится предмет – без труда и слова подберутся».
 

_____________________

Больше пользы приносит речь, которая малыми дозами прокрадывается в душу людей. В пространных и многословных рассуждениях – бывает много шума, а достоверности к ним люди не видят.

В самой словесности, как и, впрочем, во многом другом, мы бывает страдаем невоздержанностью.

Правдивая же речь – она проста.

Речь людей частенько такова, какой была их жизнь, коль жизнь была грубая и\или злая, то и речи человека грубы и злы. Речь – как убранство души: если она подстрижена и подкрашена, и отделана, то ясно, что и в душе нет подлинного, там все подкрашено и подделано, и там есть некое притворство перед миром.

В народе есть такие изречения или пословицы, которые всем приятны и всеми употребляются. Они бы не переходили из века в век, если бы всем людям не казались истинными.

Всякое слово народной мудрости, где-нибудь да оказывается подходящим.

______________________

Краткость речи не должна лишать её изящества, любая речь без украшения будет груба. И в этом помогают письменные упражнения. Они шлифуют нашу речь, и наоборот, упражнения в речах оживляют письменный стиль, что немаловажно для писателей.

Тот, кто быстро пишет, не научится писать хорошо, но тот, кто пишет хорошо, легко может научиться писать быстро. Тут не надо спешить: слишком старательные поиски слов часто портят всю речь. Лучшие слова – это те, что являются сами собою. Для изучения языка гораздо важнее свободная любознательность, чем грозная необходимость. И это надо учитывать любому писателю, как важность.

 
Прекрасно Слово!
Ибо в Слове оставит память человек.
Уходим мы с земли, а Слово наше —
Останется во век!
 

Человек выше животного способностью речи – да, но он бывает ниже его, если делает недолжное употребление своей речи.

Будь сдержанным в словах, вещали мудрецы. Слово, удержанное тобою – раб твой, а слово, вырвавшееся у тебя – твой господин.

Лучше споткнуться ногами, чем языком.

Откровенная речь человека, подобно вину и любви, вызывает такую же откровенность обратно от собеседника, это многие знают, но не мешает напомнить.

Грамматика повелевает и царями, сказал мудрейший.

Истинное красноречие не нуждается в науке красноречия, как истинная нравственность не нуждается в науке о нравственности. Истинное красноречие смеется над витиеватостью слогов.

Не только в слове, когда оратор произносит речь перед народом, видим мы слова его. В звуке голоса, в глазах и во всем облике говорящего заключено не меньше красноречия, чем в выбранных словах.

Истинное красноречие – это умение сказать всё, что нужно и не более чем нужно.

В беседе же, талантом собеседника отличается не тот, кто охотно говорит сам, а тот, с кем охотно говорят другие. В беседах действует другой закон, закон обаяния. Чтобы был диалог, а не монолог, создающий давление на собеседника.

А к писательству можно добавить: что признаки строгого и сжатого стиля (краткость сестра таланта) – в том, что вы не можете выбросить ничего из своего произведения без вреда для его смысла.

 
Язык иной жены для мужа
Врага отъявленного хуже
Язык у человека мал,
А сколько жизней он сломал,
Свой проявляя низкий норов, —
Виновник сплетен, склок, раздоров.
 

Опыт слишком часто поучает нас, что люди ни над чем так мало не властны, как над языком своим. Подводит он – «язык мой, – враг мой!».

 
Правдивость речи хороша и гладка,
Но как прекрасна слов правдивых краткость.
Словами можно смерть предотвратить,
Словами можно мертвых оживить.
 

И наконец, – Слово – это есть врата ума. Если держать их открытыми, ум может ускользнуть наружу. Владейте словом, речью, языком своим.

Статья получилась в виде неких «Тезисов» на высказывания многих мудрецов и поэтов.

Конец.

Поучения от классиков

Работая только ради материальных благ, мы сами себе строим тюрьму, на нашей планете Земля. Мы запираемся в одиночестве, и все наши богатства обращаются в прах и пепел, потому что они бессильны доставить нам то, ради чего существует человечество.

Прозаичнее может каждый взглянуть на свою жизнь. Мы стремимся построить свой тихий мирок, замуровать наглухо все входы и выходы к свету, как делают это муравьи, закрывая все входы на ночь. И мы сворачиваемся клубком, как кошки, укрываясь в своем обывательском благополучии, в своих косных привычках, в затхлом своем провинциальном укладе. Мы воздвигаем себе некий оплот, чтобы спрятаться от ветров, от морских прибоев и звезд! Тогда всё! Мы перестаем быть жителями планеты, несущейся в пространстве, мы не задаемся вопросами, на которые нет ответов, – тогда всё, мы просто обыватели…. Жалко, что никто вовремя не схватил нас и не удержал, а теперь уж становится слишком поздно. Глина, из которой слеплен человек, высыхает и твердеет. И уже ничто на свете не сумеет пробудить в человеке уснувшего музыканта или поэта, или астронома, который быть может жил в нем в детстве, пока мог восторгался и звездным небом, и стихами, и музыкой.

Остается убогое наше представление о культуре: мы полагаем, будто она состоит из затверженных формул. Потому что сегодня, последний школьник может знать больше, чем знали в свое время Декарт и Аристотель и Сократ. Но мыслить нелогично и масштабно, как они, мало кто из нас способен.

За человека надо сражаться и этому надо учить с раннего детства, – бороться надо против врагов не только внешних, но также и против самого себя.

Конец.

Н. В. Гоголь
Идейный кризис.

В народе, о котором и писал, Гоголь видел определяющую силу исторического развития. И об этом у Гоголя написано очень созвучно сегодняшней обстановке в «новой России» (по общественному строю). Это видно в описании кипящей «меркантильности», полном тонких наблюдений:

«В движении торговли, (в движении) ума (хитрости), везде, во всем он (герой повести) видел только напряженное усилие новости. Один силился перед другим, во что бы то ни стало, взять верх, хотя бы на одну минуту…. Книжная литература прибегала к картинкам и типографской роскоши, чтобы привлечь к себе внимание. (сегодня этим занимается телевидение, реклама СМИ, интернет). Странностью неслыханных страстей, уродливостью исключений из человеческой природы» – пишет Гоголь – «силились и повесть, и роман овладеть читателем. Все, казалось, нагло навязывалось и напрашивалось само – без зазыва, как непотребная женщина, ловящая человека ночью на улице; все, одно перед другим, вытягивало повыше свою руку, как обступившая (человека) толпа надоедливых нищих».

(Так бизнесмены обступают сегодня человека – сотни фирм тянут руки, окружив человека со всех сторон: страховщики, ЖКХ, Газпром, Горсвет и т. д.)

«В самой науке – далее пишет Гоголь, – в ее одушевленных лекциях, которых достоинство не мог он не признать (как и сегодня инновации, нанотехнологии), теперь ему (герою) стало заметно – везде (только) блестящие эпизоды, – и нет торжественного, величавого течения всего целого (нет взаимосвязывающей идеи общества)».

Это написал Гоголь в повести «Рим», напечатанной почти одновременно с публикованием первого тома «Мертвых душ».

Опираясь на зарисовки отдельных сторон жизни, писатель (Гоголь) пытается охарактеризовать особенности нации (народа):

«И увидел он (герой), наконец, что при всех своих блестящих чертах, при благородных порывах, при рыцарских вспышках, вся нация (народ) – была что-то бледное, несовершенное, легкий водевиль, ею порожденный. Не почила в ней величественно-степенная идея. Везде (только) намеки на мысли, и нет самих мыслей, везде полустрасти и нет страстей. Все неокончено, все (только) намётано, набросано с быстрой руки, вся нация (народ) – (как) блестящая виньетка, а не картина великого мастера».

Страшная картина. В Российском народе мы можем видеть сегодня явное совпадение того, что писал еще в 1840-вых годах Н.В.Гоголь.

Если отдельные картины жизни в произведении Гоголя были правдивы, то общие выводы оказывались немного сложными. Монархия не могла решить вопросы, стоящие перед «нацией». Но Гоголь не превращался в художника, творящего бессознательно, вопреки своему мировоззрению.

Н. Г. Чернышевский, еще в 50-х годах прошлого 19 века, замечательно ответил всем тем, кто пытался отгородить стеной (отделить) творчество писателя от его мировоззрения:

«Мы не вздумаем оправдывать его избитою фразою, что он, дескать, был художник, а не мыслитель: недалеко уйдет тот художник, который не получил от природы ума, достаточного для того, чтобы сделаться и мыслителем. На одном таланте – недалеко уедешь; а деятельность Гоголя была, кажется, довольно блистательная, и, вероятно, было у него хотя бы столько ума, сколько найдется у каждого из нас, так прекрасно рассуждающих о вещах, на которых запнулся Гоголь».

А в конце статьи – «Сочинения и письма Н. Г. Гоголя», откуда взято приведенное высказывание, Чернышевский заявлял:

«Да как бы то ни было, – великого ума и высокой натуры человек – был тот, кто первый представил нас (самих) – нам (же самим) в настоящем нашем виде, кто первый научил нас – знать наши недостатки и гнушаться ими». Это и был Гоголь, можем мы добавить.

Он видел нарастание социальных противоречий в обществе. Следил за социальной жизнью со всем вниманием и показывал эти противоречия.

«Вопросы на вопросы, возражения на возражения – казалось, всякий из всех сил топорщился: тот грозил близкой переменой вещей и предвещал разрушение государству, всякое, чуть заметное, движение камер (контор) и министерства разрасталось в движение огромного размаха между упорными партиями и почти отчаянным криком слышалось в журналах. (Тогда не было еще телевидения, которое сегодня у нас „криком кричит“ обо всяких бесчинствах министерств и контор власти). Даже страх чувствовал итальянец (простой) читая их, думая, что завтра же вспыхнет революция, как будто в чаду – выходил из литературного кабинета».

Это писал Гоголь в повести «Рим» об Италии. Но у нас, что мы видим сегодня – повторение, точь-в-точь, той же самой обстановки.

Подчеркивая глубину социальных конфликтов, характеризующих буржуазное общество того времени, Гоголь отмечал, в качестве важнейшей его особенности – тот упадок духовной культуры, который порождается господством принципов расчета и прибыли.

«Как низки казались ему (герою повести) … нынешние мелочные убранства, ломаемые и выбрасываемые ежегодно беспокойною модою, – этим странным, непостижимым порождением 19 века, перед которым безмолвно преклонились мудрецы, губительницей и разрушительницей всего, что колоссально величественно и свято. При таких рассуждениях невольно приходило ему на мысль: не оттого ли сей равнодушный хлад (холод), обнимающий нынешний век, и торговый, низкий расчет, ранняя притупленность еще не успевших развиться и возникнуть чувств?!».

И потом, через несколько лет после опубликования повести «Рим», Гоголь отмечал, что в жизни европейских стран обнаруживаются – «такие разрушающие, такие уничтожающие начала, что уже – даже трепещет в Европе всякая мыслящая голова и спрашивает невольно: где наша цивилизация? И стала европейская цивилизация – призрак!».

Гоголь будто предвидел сегодняшнее время, о котором, если в красках описать, надо будет сказать еще более жестко:

«Культуры нет вообще. Ибо всякое развращение чувств: насилие, убийство – принято за культуру. Умирающий человек – упади он без чувств на улице – будет лежать незамеченный проходящими сотнями людей (никто не удосужится помочь). Целомудрие любви почитают за атавизм. Раздевание же прилюдно – приравнено к искусству, передача есть такая – „голые и смешные“. А до брака женщине необходимо перебрать до нескольких мужчин: проверить совместимость в сексе! Ужас. Секс стал „индустрией культуры“ – нонсенс!»

А Гоголь еще верил в Россию, верил и обращался к дворянству.

«Дворяне, – заявлял Гоголь, – могут и должны сделать великое дело,… Воспитавши вверенных им крестьян таким образом, чтобы они стали образцом этого сословия для всей (развращенной) Европы, потому что теперь не на шутку задумались многие в Европе над древним патриархальным бытом, которого стихии исчезли повсюду, кроме России, и начинают гласно говорить о преимуществах нашего крестьянского быта, испытавши бессилие всех установлений и учреждений нынешних, для их улучшения».

В последнем своем произведении «Выбранные места из переписки…» Гоголь рассматривал общественные проблемы с другой точки зрения. Тут в перелом, в кризис идей своих, – он ставит во главу угла религиозно-нравственное освещение социальных явлений. Православная Церковь для Гоголя – тут, – носитель единства, стройности и социального мира. Подлинные результаты, с точки зрения Гоголя, должно дать очищение души от греховных побуждений и соблазнов, проповедь всеобщего примирения. Отсюда возникает и новый взгляд на сатиру, противоречащий тем воззрениям писателя, которые раньше он утверждал в своей критике общества – в «Ревизоре», в «Мертвых душах»:

«Сатирой ничего не возьмешь, – говорит Гоголь, – простой картиной действительности, оглянутой глазом современного светского человека, никого не разбудишь: богатырски задремал нынешний век».

Но даже и в «Выбранных местах» отчетливо проявилось восприятие Гоголем того внутреннего разложения, которое переживал старый порядок. В статье «Занимающему важное место» – Гоголь заявлял о том, что – «завелись такие лихоимства, которых истребить нет никаких средств человеческих. Знаю и то, что образовался другой незаконный ход действий мимо законов государства и уже обратился почти в законный (взяточничество), так что законы остаются только для вида».

Так пророчески к нашему времени говорил Гоголь о России 19 века. Мы же – возвращаемся к тому забытому во времени устройству общества в еще более изощренном виде.

«Россия, точно (как будто) несчастна… несчастна от грабительств и неправды, которые до такой наглости не возносили свой рог…».

Гоголь говорит о вихре – «возникнувших запутанностей, которые застенили (заслонили) всех (людей) друг от друга и отняли почти у каждого простор делать добро и пользу истинную своей земле. При виде повсеместного помрачения и уклонения от духа земли своей, при виде, наконец, этих бесчестных плутов, продавцов правосудия и грабителей, которые, как вороны, налетели со всех сторон клевать еще живое наше тело и в мутной воде ловить свою презренную выгоду».

Какого еще лучшего пророчества желать и ждать!

Н. В. Гоголь, освещая свой творческий путь, заключал утверждение неразрывной связи художественного творчества с действительностью:

«Предмет у меня был всегда один и тот же: предмет у меня был – жизнь, а не что другое. Сама жизнь подсказывала новые художественные образы, их нельзя создать умозрительно, их нельзя выдумать».

И в это же время Белинский писал о литературе, что ей присуща громадная роль:

«Только в одной литературе, несмотря на татарскую цензуру, есть еще жизнь и движение вперед. Вот почему звание писателя у нас так почетно…»

В этом смысле важное значение имеют суждения Гоголя относительно «нынешнего состояния общества»:

«Все более или менее согласились – писал он в своей „Авторской исповеди“, – называть нынешнее время переходным. Все, более чем когда-либо прежде, ныне чувствуют, что мир в дороге, а не у пристани, не на ночлеге, не на временной станции или отдыхе».

Вот и сегодня эти слова Гоголя очень актуальны. Современный мир нисколько не продвинулся с того времени, когда о нем говорил Гоголь. Ничего не изменилось. Мы куда-то шли-шли – и пришли в тупик. А потом опять возвращаемся назад быстро, как с горки скатываемся опять в 19 век. Это точно, ведь стоит только почитать «Ревизора» – и мы увидим, что и сегодня все чиновники подобны тем, как их изобразил Гоголь, – и взяточники есть, недотепы, лизоблюды и прочь. А почитать «Мертвые души» – так весь срез нашего общества сегодняшнего – там, и мы увидим, что у нас и Плюшкиных хватает, и Маниловых, и Коробочек, и прочих.

К тому же о творческом методе Н. В. Гоголя. В подтверждение того, что он писал «правду и только правду», как клятва перед судом истории.

В письме к Жуковскому он писал:

«Искусство должно выставить нам на вид все доблестные народные наши качества и свойства, не выключая даже и тех, которые, не имея простора свободно развиваться, не всеми замечены и оценены так верно, чтобы каждый почувствовал их и в себе самом и загорелся бы желанием развить и возлелеять в себе самом то, что им заброшено и позабыто».

В постоянном и пристальном изучении действительности писатель видел истинный источник творчества, основу для создания реалистических художественных образов.

«Это полное воплощение в плоть, это полное округление характера совершалось у меня только тогда, когда я заберу в уме своем весь этот прозаический существенный дрязг жизни, когда, содержа в голове все крупные черты характера, соберу в то же время вокруг него все тряпье до малейшей булавки, которое кружится ежедневно вокруг человека, – словом, когда соображу всё от мала до велика, ничего не пропустивши».

Характеризуя новые требования, предъявляемые временем и жизнью к драматургии, писатель указывал в «Театральном разъезде»:

«Вообще, ищут частной завязки и не хотят видеть общей. Люди простодушно привыкли уже к этим беспрестанным любовникам, без женитьбы которых никак не может окончиться пьеса. Конечно, это завязка, но какая завязка? – точечный узелок на уголочке платка. Нет, комедия должна вязаться сама собою, всей своей массою в один большой, общий узел. Завязка должна обнимать все лица, а не одно или два, – коснуться того, что волнует, более или менее, всех действующих лиц».

Художественный тип в понимании писателя заключает в себе широкое содержание, отражая особенности жизни, психологии различных слоев и групп общества.

Отвергая обращение к идеальным, немощным героям, так же как и ко всякого рода стереотипам, Гоголь заявлял:

«Право, пора знать уже, что одно только верное изображение характеров не в общих вытверженных чертах (заключается), но и в их национально вылившейся форме, поражающей нас живостью – так, что мы говорим: „Да это, кажется, знакомый человек“ – только такое изображение приносит существенную пользу».

Например, рисуя Ноздрева, Гоголь отмечал:

«Он везде между нами и, может быть, только ходит в другом кафтане, но легкомысленно-непроницательны люди – и человек в другом кафтане уже кажется им другим человеком»

А в главе о Коробочке Гоголь пишет:

«Иной и почтенный, и государственный даже человек, а на деле выходит совершенная Коробочка».

Признавая неоправданной, вредной идеализацию действительности писатель направляет свое внимание на освещение того, что «нас окружает», он раскрывает повседневные, нередко малоприметные явления жизни.

Важную роль играет сюжет.

Сюжет в произведениях Гоголя всегда выполняет органичную роль. Сюжет вполне закономерен и органичен, если он способствует выявлению существенных, характерных черт жизненных явлений.

Сюжеты «Тараса Бульбы» и «Ревизора» отличаются один от другого по внутренней структуре, но они органично отражают жизненные пороки.

Стремясь полнее воплотить типические черты характеров, Гоголь прибегает нередко к «чрезвычайному» событию, как движущему началу сюжетного развития. В основе сюжета «Ревизора» лежит «чрезвычайное» событие. И эта «чрезвычайность» как раз и помогает глубже выявить социально-психологический облик комедии. А «совершенно невероятное» событие в «Женитьбе» ярко освещает характеры героев и через это событие «необычайное» – острее вскрывается пошлое и косное в этом классе общества.

По твердому убеждению писателя – чем глубже характер, тем ощутительней, тем «осязательней нужно выставлять его перед читателем, а для этого: «нужны все те бесчисленные мелочи и подробности, которые говорят, что взятое лицо действительно жило на свете».

Эти подробности Гоголь отбирал с поразительным мастерством. Каждая деталь, которую использует писатель, всегда необычайно «весома», колоритна, приближает нас к пониманию героя, его поведения и психологии. Обладая большой выразительностью, она врезается в сознание читателя. Потому все произведения Гоголя популярны до сих пор среди нашего российского народа.

Конец.