Подводное кладбище

На корме сторожевика стояли каплей Саблин, его подчиненные Катя Сабурова и Николай Зиганиди. Чуть в стороне держался контр-адмирал Нагибин. Все были одеты в штатское. Формальности с официальными сирийскими властями были улажены. О том, что на борту затонувшего судна находятся снаряды с отравляющим веществом, по-прежнему знал лишь узкий круг допущенных к секретам лиц. Но утечка информации могла произойти в любой момент. На поиски и подъем снарядов официальный Дамаск дал минимум времени – две недели. К тому же боевым пловцам и их руководителю Федору Ильичу Нагибину приходилось легендироваться, но это уже являлось требованием Москвы. Не хватало еще, чтобы к затоплению «Вест Стар» со смертоносным грузом журналисты приплели и Российскую Федерацию. И так у международного сообщества хватало обоснованных и необоснованных претензий к России. Гражданские войны, революции – материя сложная. В них не бывает полностью виноватых и полностью невинных.

– Погода что надо. Лучшей и не придумаешь, – произнес Виталий Саблин, вглядываясь в береговую линию.

– Под водой погода всегда одна и та же, – шутливо отозвалась коренная петербуржка Катя Сабурова.

– Ну, не скажи, – сказал Зиганиди. – Под водой тоже всякая погода случается.

Нагибин отвинтил крышку небольшого термоса, предложил:

– По кофе кто-нибудь желает?

– Не откажусь, Федор Ильич, – согласилась Катя.

– Не каждый день товарищ контр-адмирал своих подчиненных кофе угощает, – улыбнулся каплей Саблин. – Думаю, и Николай не откажется.

– Раз мое предложение принято, то пусть кто-нибудь из вас сбегает за стаканчиками, – усмехнулся Нагибин.

– Я самый молодой, – вызвался Зиганиди. – Мне и идти.

– Ошибаешься, самая молодая – я, – напомнила Катя.

– Дамы для мужчин за стаканчиками не бегают, – произнес Николай.

– Мы боевые пловцы. И не стоит делить нас на слабый пол и сильный, – возразила Катя.

– Вот когда мы с тобой окажемся в воде, тогда и не будем делиться по гендерному принципу, – отозвался Николай. – А в свободное время дай мне почувствовать себя сильным мужчиной, который способен послужить красивой женщине.

– Только ради твоего болезненно ущемленного самолюбия, – разрешила Катя.

Зиганиди отошел. Нагибин покачал головой.

– Вы все свои негативные эмоции в свободное время на берегу выплескивайте, – посоветовал контр-адмирал.

– Мы так и делаем, Федор Ильич, – почти по-домашнему ответила Сабурова.

Вернулся Зиганиди, принес пластиковые стаканчики, позаимствованные из-под большой пластиковой бутыли с пресной водой для экипажа сторожевика. Нагибин разлил ароматный кофе.

– Вы, как всегда, товарищ контр-адмирал, немного черного перца в кофе добавляете? – пригубила стаканчик Катя.

– Не только. Я еще неизменно варю его не на простой воде, а на минеральной. И сахар не кладу. Он только природный вкус перебивает.

– Ничего нет лучше, как пить кофе на свежем воздухе, – вздохнул Зиганиди. – Особенно если воздух морской.

– Вот и хорошо, что у вас отличное настроение, – подытожил светскую беседу контр-адмирал. – Вернемся к делу, из-за которого мы сейчас имеем возможность пить хороший кофе на средиземноморском ветру. К тому же под водой не только кофе пить невозможно.

Федор Ильич достал планшетник, вывел на него карту побережья, увеличил изображение. Головы боевых пловцов сблизились. Нагибин указал на красный крестик.

– Только перед выходом с базы мне это сбросили сирийские коллеги. Вот приблизительное место затопления «Вест Стар». Акватория тут мелкая, если судить по карте, глубина от двадцати до пятидесяти метров. Но есть и несколько впадин до сотни. Будем надеяться, что судно не угодило в одну из них.

– Никто до нас его не обследовал? – поинтересовался Саблин.

– Никто, – сказал Нагибин. – В сирийском руководстве решили, что не следует вводить в курс дела лишних людей из местных военных. Среди них найдется немало информаторов повстанцев. Срабатывают родственные связи, а они на Востоке куда сильнее, чем у нас. Даже наши сопровождающие не в курсе характера груза. Нам придется поднимать его и паковать в ящики своими силами. К тому же территория суши напротив места затопления контролируется повстанцами.

– Да уж, Восток с его гражданской войной, родственными связями и религиозными нюансами – дело тонкое, – заочно согласился с таким решением Саблин.

Координаты сторожевика на планшетнике показывали, что примерное место затопления «Вест Стар» совсем близко. От него боевых пловцов отделяло чуть больше кабельтова. Сторожевик сбавил ход. Сирийский военно-морской офицер подошел к Нагибину. Единственное, что было ему известно о «госте», что это высокопоставленный флотский из России.

– Готовить к спуску под воду беспилотник? – спросил он.

– Думаю, с этим можно подождать, – прищурился Федор Ильич. – Сколько времени вам понадобится на его развертывание?

– Полчаса. Не более, – доложил сириец.

– Тогда не спешите.

Нагибин смотрел за борт. Сторожевик шел самым малым ходом. Солнце стояло в зените, его лучи безжалостно жгли кожу.

– Вижу! – первой заметила затонувшее судно Катя, указала рукой. – Слева по борту.

Командир на мостике сторожевика тут же среагировал. Корабль отклонился влево. Теперь уже все могли видеть под водой верхушки труб «Вест Стар» – все остальное размывала водяная толща.

– Красиво лежит, – определил Виталий Саблин. – Словно его специально так поставили.

– Хорошо, что жертв не было, – произнес Николай. – Редкий случай. Капитан умело действовал. Всех эвакуировал.

– Не забывай о специалисте-химике, – напомнил Саблин. – Не факт, что она спаслась. Возможно, в первую очередь нам придется поднимать ее тело.

– Тогда появится определенная ясность, – вставила без особых эмоций Катя Сабурова.

Она, в обычной жизни чувственная и даже слегка сентиментальная, лишь только входила в работу – сразу же преображалась. Всякие «глупости» вроде жалости, сопереживания уходили на второй план. Главным становилась задача, ее выполнение.

Маневрируя, сторожевик сбросил ход, замер. Загремела якорная цепь.

– Ну вот мы и на месте, – с облегчением вздохнул Нагибин. – Хорошо, что глубина небольшая. Если глазомер меня не обманывает, то метров тридцать-сорок.

Вновь появился сирийский флотский офицер.

– Глубина тридцать шесть метров, – доложил он.

– Отлично. Благодарю, капитан-лейтенант.

Нагибин любил людей, которые успевали опередить его вопросы. С такими легко работать. Сириец прочувствовал это, широко улыбнулся, но не стал задерживаться, понимая, что русским надо поговорить без лишних «ушей и глаз».

– Товарищи офицеры, – обратился Нагибин к своим подчиненным – членам мобильной группы под командованием каплея Саблина. – Ваша первоочередная задача – обследовать затонувшее судно на предмет поднятия груза и попытаться понять природу взрыва. Если это только был взрыв.

– Есть сомнения? – спросил Саблин.

– Место сомнениям есть всегда, – ответил Нагибин. – В нашем распоряжении есть только показания некоторых членов команды «Вест Стар». Они сильно разнятся.

– На мой взгляд, совпадения случаются очень редко, – вставила Катя Сабурова. – Если судно с таким грузом затонуло, практически не отойдя от Сирии, значит, кому-то было нужно, чтобы груз оставался здесь.

– Возможно, ты и права. Готовьтесь к погружению.

– Есть готовиться к погружению, товарищ контр-адмирал, – негромко произнес Саблин.

В мобгруппе, которой руководил каплей Саблин – одной из лучших не только на Балтийском флоте, но и на других российских флотах, – имелись свои традиции. Командира за глаза, а временами и непосредственно в общении называли кличкой Боцман. Так уж сложилось. Кто и когда впервые назвал его именно так, уже стерлось из памяти. Эта уважительная кличка прилипла к Виталию, и он не обижался на нее. С какой стати обижаться? Ведь слово «боцман» тут же вызывает в памяти хороший флотский образ маримана с серебряной трубкой-свистком и команду «свистать всех наверх». Существовала еще одна традиция, связанная с тем, что в группе была и женщина – Катя. На совместном отдыхе, в компании, Сабурова никогда бы не позволила себе переодеваться на виду у мужчин, пусть это были бы даже самые близкие ей люди: Виталий Саблин с Николаем Зиганиди. Но когда дело касалось службы, все условности отбрасывались. Молодая красавица становилась таким же бойцом, как и ее товарищи. Подводные пловцы научились отключать в своих мыслях то, что диктовала им природа. Правда, потом, в свободное время, те самые мысли благополучно включались.

Катя не могла не нравиться мужчинам. И Виталий, и Николай временами на нее засматривались, даже пытались ухаживать. Но Сабурова никому из них не отдавала предпочтение. Ее отношение к товарищам оставалось ровным, как того и требовала служба. Нельзя, чтобы в мобгруппе копились взаимные обиды и недоговоренности. Нельзя, чтобы кто-то чувствовал себя ущемленным. Малейшее сомнение, возникшее в критический момент, способно привести к провалу.

Для боевых пловцов из Российской Федерации на сторожевике отвели отдельное помещение, где хранилось их снаряжение. При выходе с военно-морской базы они были представлены как нанятые страховой фирмой, где было застраховано судно «Вест Стар», латвийские аквалангисты, которым заказали определить характер повреждения судна. В курсе того, что это россияне, были лишь офицеры сторожевика.

Решено было идти под воду всем троим одновременно. Сабурова, Саблин и Зиганиди стояли на дощатом настиле, укрепленном за кормой сирийского сторожевика. Волны били в настил снизу, из широких щелей вырывались брызги. Контр-адмирал Нагибин наблюдал за погружением с кормы корабля. Саблин не спеша сел, опустил ласты в воду и, подняв большой палец кверху, ушел в глубину, практически не подняв брызг. Следом за ним погрузились и Сабурова с Зиганиди. Задача казалась простой. Солнце стоит в зените. Его лучи пробивают толщу воды до самого дна. Судно даже не лежит, а стоит на киле. Если бы это были учения, то Нагибин никогда бы не позволил себе так упрощать задачу.

Подводные бойцы сплылись и, идя рядом, устремились к затонувшему судну. Саблин проплыл вдоль борта. Ближе к корме, с правой стороны, отчетливо виднелась пробоина в районе силового отделения. Зиганиди был уже рядом. Сабурова держалась в отдалении. Хотя угрозы пока ниоткуда не просматривалось, Катя действовала по привычке, страховала товарищей.

Пробоина была не слишком большой – через нее нельзя было попасть внутрь судна. Виталий достал фотоаппарат в водонепроницаемом футляре. Николай закрепил на корпусе масштабную линейку-магнит. Пару раз полыхнул блиц. Лишь после этого Саблин с Зиганиди принялись изучать рваные края пробоины. Сразу же бросалось в глаза то, что металл был вывернут острыми краями наружу, что свидетельствовало: взрыв произошел внутри машинного отделения. Если бы пробоина появилась вследствие столкновения или установленной диверсантами мины, то все было бы наоборот – рваные края пробоины загибались бы внутрь.

Саблин посветил фонарем в пробоину, пошарил в ней рукой. Однако никаких видимых свидетельств наличия остатков взрывного устройства не обнаружил. Виталий махнул товарищам рукой. Мол, здесь более-менее все ясно, обследуем судно дальше. Надстройка пока не заинтересовала подводных пловцов. Оно и понятно: то, из-за чего они оказались в Сирии, находилось в трюме.

Катя ушла вперед и остановилась у открытого палубного люка. Когда находишься под водой, то общаться сложно – не поговоришь, а жестами многого не скажешь. Но если вода – «твой дом родной», то его обитателям понять друг друга несложно. Сабурова с Саблиным вели немой диалог. Катя обращала внимание на то, что люк открыт. Возможно, кто-то побывал здесь до них. Саблин, как водится в таких случаях, возражал – следовало учесть все возможности. Нельзя было исключать, что люк открыли в то время, когда команда покидала судно. Мало ли что следовало прихватить с собой из трюма.

Зиганиди терпеливо дожидался окончания спора, нарезая круги над палубой. Наконец Виталий ушел в люк вместе с Катей. Николай остался наверху для страховки. Иногда открытый люк – это специально оставленная ловушка. Заплывешь, а его и закроют. Катя светила фонарем. Виталий делал фотоснимки. Затем вместе пересчитали, насколько это было возможно, ящики. Цифра сходилась. Получалось, что никто до них тут не хозяйничал, и это не могло не радовать.

Теперь можно было всплывать. Для наглядности прихватили с собой один из снарядов, предварительно завернув его в непрозрачный пластиковый пакет. Николай принял находку из рук Боцмана. Виталий уже хотел давать знак на всплытие, как Сабурова остановила его и указала рукой на надстройку. Саблину не улыбалось терять время. Чем раньше всплывешь, чем быстрее обсудишь ситуацию с Нагибиным, тем скорее можно приступить к делу. Но Катя жестами напомнила своему командиру, о чем или, вернее, о ком идет речь. Сабурова, не прикасаясь к себе, провела руками возле груди, утрируя ее размер, а затем и возле бедер.

Николай чуть не прыснул смехом, едва не выплюнул загубник. До него дошло, что Катя имеет в виду Александру Герман – специалиста-химика, единственную на борту «Вест Стар» женщину. Следовало прояснить ее судьбу. Одно дело, если она погибла при кораблекрушении, другое – если бесследно исчезла.

«Плывем», – дал знак Виталий Саблин.

Боевые пловцы заплыли в надстройку. Под потолком покачивались вещи, бывшие легче воды. Мячик-эспандер для разработки кисти руки, пластиковые тубы с лекарствами, запакованная в пакеты одежда, несколько спасательных жилетов.

Пловцы разделились, чтобы обследовать каюты. У них не было точных данных, кто из команды какое помещение занимал. Саблин не тратил много времени на обследование – лишь только видел «мужской» багаж, тут же перебирался в соседнюю каюту. Сабурова двигалась ему навстречу, начав обследование с другого конца коридора. Они столкнулись в каюте Александры Герман. Сомнений в том, что именно здесь женщина-химик, специалист по отравляющим веществам, собиралась жить во время перехода до Новороссийска, не оставалось. В крошечном санузле под потолком плавал футляр с тушью для ресниц и баллон с женским дезодорантом.

Саблин и Катя переглянулись. Чемодан Александры был открыт. Походило на то, что она покидала каюту в спешке. Сабурова расстегнула молнию в боковом отделении, вытащила несколько книг-справочников по специальности. Виталий жестом дал понять, чтобы Сабурова взяла их с собой.

Наконец вся троица пошла на всплытие. Непродолжительная остановка для декомпрессии. Вскоре аквалангисты уже выбирались на дощатый помост, закрепленный за кормой сторожевика. Сабурова традиционно отказалась от протянутой ей руки – выбралась из воды сама.

Нагибин не торопил с докладом. Он дождался, когда боевые пловцы переоденутся. Встретились вновь на корме.

– Как успехи? – спросил контр-адмирал.

– Похоже, что задача легко решаема, – доложил Саблин, – конечно, если не затягивать с подъемом.

– У нас на волокиту нет времени, – напомнил Федор Ильич.

– Судно лежит на киле. Процентов восемьдесят груза так и сталось в ящиках. Остальные снаряды – россыпью. Чтобы ускорить подъем, необходимо разрезать палубу. Затем ставим над «Вест Стар» корабль с лебедкой и поднимаем груз по частям.

– Отлично, – мягко улыбнулся Нагибин. – Будем надеяться, что погодные условия окажутся на нашей стороне.

– Там довольно сильное подводное течение. Глубина небольшая. Во время сильного шторма судно может завалиться на борт, – напомнила Катя Сабурова.

– Что удалось установить насчет характера повреждения? – поинтересовался контр-адмирал.

– Однозначно взрыв произошел внутри корпуса, – доложил каплей Саблин. – Разорванные листы выворочены наружу. По моему мнению, сработала заранее установленная в машинном отделении мина. Однако утверждать это со стопроцентной гарантией не могу. В само машинное отделение мы не проникали.

Нагибин наморщил лоб, посмотрел вдаль – на берег. Побережье казалось мирным. Сети на берегу, рыбацкие лодки и кораблики, деревня растянулась у подножья невысокой горы. Были видны и любопытные сельчане, вышедшие поглазеть на сторожевик со спасательным судном, замершие над местом кораблекрушения. Наверняка среди них были если не сами повстанцы, то хотя бы их старательные информаторы.

– Есть два варианта, – негромко произнес контр-адмирал. – Мину установил кто-то из команды «Вест Стар», или же это сделал подкупленный человек из портовых служб.

– Логично, – согласился Саблин.

– Лично я склоняюсь к мысли, что это сделал кто-то из команды, – произнесла Сабурова.

– Не так важно, кто, а важно – зачем? – задал закономерный вопрос Николай Зиганиди.

– Зачем? – переспросил Нагибин. – Ответ прост, он лежит на поверхности. Кому-то очень не хотелось и не хочется, чтобы химическое оружие покинуло территорию Сирии.

– За таким ответом вновь возникает очередное «зачем», – произнес Боцман.

– С одной стороны, в таком исходе заинтересован официальный Дамаск, – без особого удовольствия должен был признать Нагибин. – Асад дал согласие на вывоз и уничтожение запасов ОВ под давлением. И не в последнюю очередь – России. После крушения «Вест Стар» он сможет позволить себе развязать руки. Мол, страны, взявшие на себя обязательство вывезти и уничтожить химическое оружие, не способны обеспечить безопасность транспортировки. Следовательно, программу следует закрыть. С ОВ Асад чувствует себя более уверенно. С другой стороны, в крушении «Вест Стар» могут быть заинтересованы и повстанцы. Они совсем не против и сами использовать химическое оружие, обвиняя при этом правительственные войска. В любом случае чем быстрее мы сумеем поднять снаряды, тем лучше. Тем меньше смертей случится среди мирного населения.

– Думаю, одним из ключей к загадке с катастрофой является пропавшая Александра Герман, – сказал Саблин. – Что о ней говорят спасшиеся члены команды?

Нагибин пожал плечами.

– Мне такой информации пока не поступало, но вскоре я буду ее иметь. Сирийские коллеги обещали предоставить. Подготовьте список необходимого вам оборудования. Желательно все сделать своими силами, не привлекая местных специалистов.

Глава 3

Есть категория людей, которых можно записать в ряды самых отъявленных пацифистов и противников всяческих революций, бунтов, политических пертурбаций. Это те, кто делает свой бизнес на туристах. Туристы – народ пугливый. Никому не хочется на отдыхе схлопотать пулю или стать жертвой террористического акта. Сирия и до гражданской войны не числилась в списке популярных курортов. Хотя и находились ценители древней архитектуры, исторических мест, приезжавшие в эти края. Худо-бедно, но немногочисленные отели на побережье заполнялись. С началом же военных действий номера, прибрежные кафе, пляжи вмиг опустели. Те, кто вложился в отельный бизнес, кусали локти. Кредиты на строительство взяты, деньги приходится возвращать банкам с процентами, налоги на землю и недвижимость приходится платить. Здания, мебель, оборудование постепенно приходят в негодность. А отдачи практически никакой. Лишь редкие журналисты да представители международных гуманитарных организаций пару раз в году пожелают снять номер.

Поэтому катастрофа «Вест Стар» стала для небольшого курортного городка Эль-Мерим знаковым событием – появилось двадцать потенциальных постояльцев. Надо же спасшимся членам команды где-то жить и питаться, пока владелец судна сумеет вернуть их по домам. Первым сумел подсуетиться хозяин небольшого отеля «Дар Хайет» в первой от моря линии. Ему удалось за полдня собрать половину уволенного двумя годами ранее персонала, провести генеральную уборку, перестирать и высушить залежавшееся белье. Даже бассейн выдраили и наполнили морской водой с помощью мотопомпы и пожарных рукавов. За время гражданской войны когда-то ухоженный парк превратился в настоящие джунгли, но двое братьев, нанятые хозяином за сто долларов, вооружились бензопилой, прорезали проходы над дорожками и вытащили срезанные сучья на задворки.

Конкуренты не успели даже и глазом моргнуть, как члены команды затонувшего судна уже заселились в номера «Дар Хайет». Улыбчивый хозяин лично приветствовал постояльцев, нахваливал свой отель, высказывал сочувствие по поводу гибели «Вест Стар», расспрашивал о гастрономических предпочтениях.

Сирийские военные для охраны членов команды пригнали к воротам отеля старый французский бронетранспортер, выкрашенный в охристый цвет пустыни. Возле него через четверть часа уже развернулся стихийный арабский рынок. Торговцы выкладывали свой товар прямо на броне и гусеничных траках. Естественно, за использование бронетехники в качестве прилавка приходилось отдельно платить командиру «антикварного» бэтээра.

Моряки были вынуждены покупать – мало кто, покидая борт «Вест Стар», сумел прихватить с собой вещи первой необходимости. Теперь самым ходовым товаром стали зубная паста и щетки, белье, носки, шлепанцы, одноразовые бритвенные станки. Правда, для покупок приходилось кооперироваться – у большинства членов команды кошельки ушли под воду вместе с судном. Сперва боролись за живучесть плавсредства, потом же оказалось, что каюты наполовину залиты водой.

К вечеру команда уже обжилась в номерах и собралась на террасе для ужина. Несмотря на то что хозяин отеля узнал о гастрономических предпочтениях постояльцев практически все, ужин разнообразием не поражал. Мелкая скумбрия, поджаренная на большом мангале. Печеный картофель, разрезанный на четвертушки, и макароны на гарнир, салат из свежих овощей, крупные соленые маслины и спеченные в тандырной печи лаваши. Если кто-то желал спиртного, то вино и виски можно было приобрести за отдельную плату. Спиртное не разливали, бармен за стойкой с кофейным аппаратом стыдливо продавал его бутылками, завернутыми в газеты.

Капитан Хосе Саланта сидел за одним столиком со стармехом Мануэлем Кадурой. Они уже прикупили по бутылке виски, занесли спиртное в номера, так что могли быть спокойными за культурную программу перед сном. Стоило помянуть погибшее судно и выпить за здоровье тех, кто спасся.

Саланта торопливо ел мелкую скумбрию, брал ее руками, запивал минералкой. Стармех орудовал вилкой и ножом, заедал рыбу салатом.

Тент над террасой растянуть еще не успели, как и не успели выставить стеклянные щиты по торцам. Поэтому налетавший с моря ветер трепал скатерти, норовил вырвать из подставок салфетки.

– Пересушил повар рыбу, – недовольно пробормотал капитан, отдирая зубами спинку небольшой скумбрии.

– Пересушить скумбрию – это надо еще уметь, она же жирная, – согласился стармех, сплевывая на салфетку мелкую косточку. – Все, наелся. Надо чего-нибудь в номер перекусить купить.

То, что вечер капитан и стармех проведут вместе за бутылкой виски, понималось «по умолчанию». Не пить же поодиночке. Хосе Саланта глянул на часы.

– Скоро семь, – сказал он так, что было понятно: это время значит для них что-то несравнимо большее, чем просто банальные семь вечера.

Капитан заметно нервничал, хотя не хотел показывать этого. Нервничал и Мануэль Кадура.

– Семь, – сказал он. – Как вы думаете?.. – фраза не была произнесена целиком, но капитан явно понимал, о чем идет речь.

Он бросил несколько настороженных взглядов по сторонам, убедился, что никто их не подслушивает. Все члены команды погибшего судна были заняты ужином, обменивались впечатлениями.

– Думаю, все будет, как договаривались, – тихо сказал капитан.

Кадура покрутил головой, словно разминал затекшую шею.

– У меня плохое предчувствие.

– В чем это выражается?

– Мне перед выходом в море сон дурацкий приснился.

– Понятно, нервы, – попытался найти реальное объяснение капитан.

– Мне отец мой покойный приснился, – тихо говорил стармех Мануэль. – Будто иду я по берегу океана. Волны небольшие. Накатывают, откатывают. И не понять, ночь или день. Туман такой странный стелется. – Мануэль повел перед собой рукой, словно раздвигал тот самый невидимый сейчас туман из своего сна. – Из тумана выбежали две большие собаки. Не лаяли на меня, словно за своего признали. А я остановился и боюсь пошевелиться. Чувствую во сне, что кто-то еще в тумане идет. Ко мне приближается. Галька под ногами у него скрипит, постукивает.

Капитан напряженно слушал – в душе он был суеверным. Моряки вообще склонны придавать значение всяким приметам. Мануэль Кадура после эффектной паузы продолжил:

– И вот уже вижу в тумане силуэт. На меня словно холодным ветром подуло, и фиалками запахло. Собаки легли у моих ног. Тут из тумана и вышел мой покойный отец. Никогда он таким мне раньше не снился. Вроде даже моложе стал, чем когда из жизни уходил. Черные штаны отутюжены, стрелки на них идеальные. Рубашка белая с расстегнутым воротником. А сам босиком, и в руках никелированный штатив с капельницей держит, как тогда, когда я его в больнице последний раз живым видел.

Капитан Саланта даже плечами дернул – так ярко ему представился сон стармеха с мертвым отцом и больничной капельницей.

– Сказал тебе что-то? – живо спросил он.

– Нет. Молча постоял. Головой покачал и назад в туман пошел.

– То, что молчал, это плохо, – проговорил Саланта.

– Знаю. Если бы сказал, это было бы просто к перемене погоды. Получается, он меня предупредить о чем-то хотел. Но, наверное, им на том свете запрещено живых предупреждать. Вот и молчал.

– Всякие сны случаются. Одни пустые, другие пророческие. Это все нервы, – попытался успокоить стармеха капитан.

– Оно и понятно, что нервы. Но я отца как живого видел, – вздохнул Мануэль.

– Да, дела…

Команда «Вест Стар» уже расходилась с террасы. Люди отправлялись кто к морю, кто по номерам. Саланта взглянул на часы.

– Время уже настало, пошли, – тихо сказал он Мануэлю Кадуре.

Тот нервно осмотрелся, убедился, что никто специально на него не обращает внимания, и поднялся из-за стола. Капитан со стармехом прошлись по свежепросеченной дорожке, покрутились у ворот отеля и вышли через калитку. К ним тут же бросились несколько арабов-торговцев, стали предлагать свой товар.

– Нет, нет, нет, – тут же замахал на них руками капитан. – Мы ничего не собираемся покупать.

– Может, хотите сфотографироваться на фоне бэтээра? – предложил механик-водитель. – Всего один доллар.

– И фотографироваться мы не собираемся, – бросил на ходу Мануэль и обратился к капитану: – Нельзя задерживаться, они от нас не отстанут.

Мужчины заспешили по улице в сторону центра Эль-Мирима. Торговцы бежали за ними целый квартал, пока наконец не поняли, что этим двоим ничего всучить не удастся.

– Приставалы чертовы, – буркнул стармех.

– Ненавижу арабскую навязчивость, – зло проговорил Саланта.

– Я тоже. Ничего у них нельзя просто так купить. Всегда приходится торговаться и тратить драгоценное время. Им-то что? Сидят себе на базаре.

Вскоре Мануэль и Хосе оказались на центральной площади городка. Ее окружали невысокие, в четыре этажа, дома европейской архитектуры. Посередине имелся даже фонтан. Правда, теперь он был сухим – в бетонной чаше валялись срезанные сухие пальмовые листья и прочий мусор.

– И где же тут банкомат? – осмотрелся капитан.

– Портье говорил, что он на центральной площади, – вертел головой стармех.

Мужчины обошли площадь. Банкомат отыскался между продуктовым магазином и закрытым кафе. Капитан со стармехом переглянулись.

– Ты первый, – предложил Хосе.

Мануэль замялся, но все же вытащил лощеное портмоне и вынул из него новенькую пластиковую карточку, вставил ее в прорезь банкомата. Тот подмигнул зеленым светом и проглотил ее. Сверяясь с бумажкой, стармех набрал пин-код. Капитан в это время демонстративно смотрел в сторону. Мол, меня эти цифры не интересуют.

– Ну, как? – нетерпеливо спросил он, когда карточка вновь оказалась в руках Мануэля.

Кадура выглядел растерянно.

– Пришли деньги, – сказал он, – но только половина от обещанного. Как это понимать?

– Дай я попробую, – капитан сменил стармеха у банкомата.

И его новенькая кредитка исчезла внутри аппарата.

– Тоже половина пришла, – упавшим голосом проговорил он. – Черт побери.

– Что делать будем? – Голос стармеха дрогнул. – Мы же так не договаривались.

– Не договаривались, – подтвердил Хосе и потер вспотевший лоб.

Мануэль полез в карман за мобильником.

– Я сейчас позвоню, – стал набирать номер.

– И не думай, – схватил его за руку капитан. – Засветиться хочешь? Номер засекут – и конец.

– Тоже правильно, – Мануэль Кадура спрятал трубку.

– Только из уличного телефона можно звонить, – Капитан окинул площадь взглядом.

Неподалеку под пальмой виднелась стойка с городским телефоном.

– Телефонной карточки нет, – развел руками стармех.

– Сейчас будет.

Мужчины зашли в небольшой продуктовый магазин. Пожилой продавец сидел за кассой и читал журнал. В торговом зале царил полумрак. Гудели холодильники с минералкой, напитками и мороженым.

– Здравствуйте, – заулыбался седой сириец. – Что желаете? – Он тут же включил свет в зале.

– У вас можно купить карточку для уличного телефона? – поинтересовался капитан.

– Вам на сколько минут? Для звонка по Сирии или за границу? – Продавец выдвинул ящик кассы, развернул в пальцах веер телефонных карточек разного номинала. – Выбирайте.

Капитан, словно играя в карточную игру, поводил рукой и вытянул центральную. Расплатился наличными.

– Что-нибудь еще? – поинтересовался продавец.

Стармех сходил к холодильнику и взял две небольшие бутылочки минеральной воды.

– И это еще посчитайте.

– Вы с «Вест Стар»? – спросил продавец. – Ваши уже ко мне заходили.

– Да, мы из команды утонувшего судна, – неохотно признал Хосе.

– Заходите еще, – пригласил продавец. – Если чего-то, что вам нужно, не увидели в моем магазине, заказывайте. Завтра же привезут.

– Мы неприхотливые. До свидания, – попрощался капитан.

Мануэль и Хосе вышли на улицу. Немного попрепирались, кто из них будет звонить. Трубкой завладел капитан, набрал номер. Стармех держал голову поближе к трубке, чтобы слышать. Раздались длинные гудки. Затем спокойный мужской голос ответил по-английски.

– Слушаю вас.

– Это я – Хосе Саланта, – хрипло, волнуясь, произнес капитан, – со мной рядом Мануэль.

– Рад слышать. Какие-то проблемы?

– Почему только половина? – резко спросил Хосе. – Мы так не договаривались.

– Я вообще мог не заплатить, – послышалось с легким смешком.

Капитан растерялся, но быстро собрался:

– У меня найдутся рычаги, чтобы получить свое.

– Я не сказал, что не заплачу вообще. Но это случится попозже, – пообещал невидимый абонент.

– Когда?

– Когда появятся деньги. Я только передаточное звено.

Разговор шел полунамеками, до конца никто карты не открывал.

– Мы должны знать точный срок.

– В течение месяца.

– Слишком поздно.

– Ничего с этим не могу поделать.