Почтальон покраснел, ему было стыдно, что он украл гульден, но признаться в этом не хотел. Он взял бодокрюк, побежал к замку Аца. Девочка глаза-лучики бежала за ним, а потом впереди, потому что бодокрюк был длинным и тяжелым.

– Быстрей, быстрей, – торопила она его, – солнце садится.

И вот они добежали до замка Аца, механические охранники, как всегда, стояли на воротах.

– Давай, цепляй бодокрюк, – девочка глаза-лучики кивнула вверх на облако вокруг башни.

– А что, так можно? – засомневался почтальон.

– А как ты еще хотел?

Почтальон поднял бодог, а крюк сам дотянулся до облака.

– Лезь, пока охрана не видит.

Почтальон полез по бодокрюку вверх.

Охрана заметила крюколаза, и перископные руки потянулись за ним. Почтальон помнил, что руки охранников могут достать куда угодно, но внизу была девочка, а сдаваться на ее глазах-лучиках он не хотел. Солнце совсем уже село. Руки охранников догнали его, подумали, не тронули, потянулись выше, достали до крюка и отцепили его от облака.

– Пока, – помахали почтальону ручкой охранники.

– Улава, помоги!

В руках почтальона оказалась веревка.

– Держись крепче! – крикнул шрам. Хурба в этот момент говорить не мог, он управлял своим тутулетом.

Они приземлились у таверны.

Сегодня за столиками «Трех худяков» сидели, пили, курили, хохотали зверолюди: Свинорыл, Варяхаря и Мордогав.

От удивления у почтальона выпучились под окулярчиками глаза, единственный мутный светильник в баре предупредил красным миганием о том, что глаза оголяются, игра в опасности.

Хурба поправил окулярчики на глазах почтальона.

– Это изгои, они живут на Авалу.

Глаза почтальона впучились обратно, светильник больше не мигал.

– Как живут на Авалу?

– Авалу – это обратная сторона Улавы, но он не идол, как Улава, – сказала Синяя барменша в розовом платье.

– Авалу – это стена, – пояснил шрам на лице Хурбы.

– Они тоже ищут золото?

– Да, это наши конкуренты, – подтвердил Хурба.

Почтальон не стал показывать золотой гульден, не потому, что хотел его утаить или скрыть тайну клада Улавы, а потому что солнце зашло за горизонт, он так и не вспомнил себя. На небе исчез миллион звезд, осталась одна, но она была заветной.

***

Наступило утро третьего дня.

Почтальон проснулся, встал, сполоснулся, повесил через грудь сумку, проверил; там ли письмо для Безобразной Эльзы. Катастрофа. Письма не было на месте. «Кто-то взял письмо? Изгои?» – мелькнула мысль. Он сбежал по лестнице со второго этажа в зал… никого… на барной стойке стакан томатного сока и записка: «Не переживай». Почтальон выбежал из таверны.

Локация изменилась, пустыня появилась, кругом песок. На песке следы. «Наверное, это наследили изгои», – он побежал по следу и быстро догнал одного изгоя, это был Свинорыл.

– Уважаемый, отдайте письмо, это письмо не для вас, – почтальон запыхался и говорил тяжело, прерывисто.

Свинорыл развернулся и без разговора вмазал почтальону так, что тот упал.

– Ты что, идентифицируешь меня как уважаемого? Я сам передам письмо Эльзе и получу награду.

Он грозно наклонился над почтальоном и хотел ему добавить еще чуток, как вдруг качнулся и сам упал, всей тяжестью придавил почтальона.

Мордогав держал в руках лопату.

– Спасибо, – почтальон выкарабкался из-под Свинорыла.

– Добро пожаловать в свободный мир Авалу, – изгой снял с головы резиновую маску. Под уродским Мордогавом оказалось красивое личико девочки глаза-лучики. – Достала дрянь, дышать невозможно, – Мордогав улетел далеко в сторону.

Почтальон обрадовался.

– Как ты здесь оказалась?

– Гуляла, – улыбнулась она.

– А лопата откуда? Картошку копала? – почтальон ладонью похлопал по кожаной куртке Свинорыла, достал из внутреннего кармана письмо для Безобразной Эльзы и положил его в почтовую сумку.

– Ты никогда не хотел прочитать, что в этом письме? – спросила девочка глаза-лучики.

– Нет, я же почтальон, почтальоны чужие письма не читают.

– А вот и зря. В письме написано, кто ты.

– Зачем мне знать, кто я? Я почтальон, я должен отдать письмо адресату.

– Если ты узнаешь, кто ты, то игра закончится.

– Какая игра? – не понял почтальон, но выяснять это не было времени, к ним приближалось стадо изгоев с Варяхарей во главе.

– Бежим! – крикнула девочка.

– Куда бежать? Кругом пустыня.

– Там за последним барханом начинается стена.

Они добежали до последнего бархана и действительно увидели высокую, гладкую, серую, во всю длину пустыни стену.

– Вот это Авалу, – показала девочка глаза-лучики на стену.

– А за ним Улава?

– Ага.

– Как мы переберемся через стену?

– Тут есть потайная дверь, – девочка глаза-лучики нежно погладила ладонью стену. – Милая, откройся, – и дверь открылась.

– Понятно, как ты меня нашла, – сказал почтальон.

Не успели они зайти в дверь, как из нее вышел Красный жрец-манекен и преградил им вход.

– А ты еще кто? – удивился почтальон.

– Вопрос «Ты кто?» здесь не задают, потому что мы никто, – ответил Красный жрец-манекен. За его спиной дверь автоматически закрылась.

Беглецы были окружены стадом изгоев и туго связаны веревкой.

Красный жрец-манекен произнес:

– У нас нет государства, нет религии, нет работы, нет социальных выплат, мы не платим за коммуналку.

Изгои хором выдали звук радости:

– Ага-а, – над стадом образовалось красное облако.

– Нет семьи, нет мужчин и нет женщин, мы не люди.

– Люди немы! – красное облако увеличилось.

– Почему? – спросил Красный жрец-манекен и тут же сам ответил на свой вопрос: – Потому что мы ни с кем себя не идентифицируем.

– Но вы же идентифицируете себя с теми, кто себя не с кем ни идентифицирует, – вяло возразил почтальон.

– Р-рррр, – свирепо зарычало стадо изгоев.

– Она стукнула меня по голове лопатой, – Свинорыл показал на девочку глазки-лучики.

– Р-ррр.

– А он первый меня ударил, – защищал девочку почтальон.

– Разве можно бить лопатой по голове того, кто тебя первый ударил? – обратился Красный жрец к стаду.

– Р-рррр, – облако налилось алым цветом.

– Он взял мое письмо, – продолжал почтальон переводить стрелки на Свинорыла.

– Разве можно бить лопатой по голове того, кто взял у тебя письмо?

– Р-ррр.

– Что делать нам с теми, кто бьет нас лопатой по голове?

– Сжечь, испечь, печь, – облако полыхало красным пламенем над головами изгоев. Они воткнули в песок жердь, к ней привязали почтальона и девочку глаза-лучики, оросили бензинчиком, Свинорыл поджег спичку.

– Стойте! – дунул на спичку почтальон. – Я знаю, где золото Улавы.

– Не говори им, – из последних сил произнесла девочка глаза-лучики и потеряла сознание.

– Говори – где? – Свинорыл потряс перед лицом почтальона коробком со спичками.

– В Улаве. За стеной.

– Он лжет, – поспешил возразить Красный жрец, ему не хотелось выпускать стадо изгоев за забор.

– Я не обманываю, посмотрите у меня в кармане.

Свинорыл вывернул карманы почтальона, нашел золотой гульден и, чтобы все видели, поднял его вверх.

Возникла пауза, стадо изгоев любовалось золотом.

– Ломай стену! – скомандовал Варяхаря.

Стадо схватило изгоя по имени Бревно и начало раскачивать:

– И-и-и раз…

– Не пущу! – Красный жрец-манекен преградил Бревну путь. – Это стена Авалу, ее нельзя долбить.

– Не идентифицируйте Авалу со стеной, ломайте! – подзуживал почтальон.

– Красный нам лжет! – кричал Варяхаря.

Стадо качнуло Бревно и вместе с Красным жрецом-манекеном пробило потайную дверь.

– Вперед, за золотом!

В красном облаке ярости стадо изгоев вбежало в стену.

Свинорыл остался, он подошел к шесту, отвязал девочку глаза-лучики, взвалил ее себе на плечи.

– Мне за девчонку больше заплатят, чем за письмо. Это тебе, – он показал золотой гульден и суну почтальону в карман. – Подождите, избавлюсь от свиного рыла, я вам всем гайки позакручиваю, – он поджег спичку, бросил ее на дрова, вспыхнул огонь.

Вслед за изгоями Свинорыл с девочкой на шее вошел в стену Авалу.

***

Ясный безоблачный день, с моря дул свежий ветер. Как обычно, уе-ейцы молились Улаве. Над племенем мирно плавало облако, наполненное оранжевым экстазом. Никто не ожидал, что из ниоткуда появится все стадо изгоев во главе с Варяхарей. Безумные, они налетели на индейцев, затеялась свара. Изгои били уе-ейцев, уе-ейцы били изгоев. Красное облако смешалось с оранжевым. Глаза Улавы вращались в разные стороны, смешивали красное и оранжевое облака, встали и втянули в себя красно-оранжевый замес. Идол подождал, пока дойдет, потом голова его взорвалась в пыль, а туловище раскололось пополам.