– Что-то случилось? – поинтересовалась Линда. – На тебе лица нет.
– Небольшие проблемы, а в целом – всё замечательно, – И она мило улыбнулась, услышав, как Юджин заиграл траурный марш Шопена.
Постепенно к Ассоль возвращалось былое ощущение жизни, и она почувствовала необъяснимую лёгкость. Девушка словила на себе взгляд Питера и немного испугалась, понимая, что хочет остаться с ним наедине. Она пыталась отогнать от себя эти мысли, но чем больше она им сопротивлялась, тем сильнее они наступали. И Питер это почувствовал, желая поговорить с девушкой не в меньшей степени, чем того желала она. Последующий час они говорили между собой на языке глаз и в совершенстве понимали друг друга. За это время на их лицах не появилось ни единой эмоции, ведь всё, что находилось внутри их душ, расплывалось ювелирными узорами вокруг зрачков, которые готовы были расшириться до размеров звёзд. Музыка и разговоры проходили сквозь их сознание. Они не заметили, как поднялись с мест и направились к самому далёкому озеру, отражающему ночь – никогда она ещё не была такой светлой и ясной.
Уже у водоёма, находясь в метре друг от друга, каждый из них почувствовал дрожь в конечностях, предвещающую эмоциональную бурю, способную затмить разум и дать волю сердцу. Каждый сокращающий дистанцию сантиметр усиливал дрожь, которая уже полностью охватила их тела. Губы соприкоснулись в такт сокращению сердец. Тысячи эмоций, словно столкновение галактик, переплелись между Ассоль и Питером. Их тела, как две пушинки, легли на мокрую траву, будто сама природа жаждала узнать: какого это, любить? Резкие движение, наполненные особой нежностью и лаской, испаряли росу. Поцелуи проникали сквозь плоть прямо во внутрь сердец, кипятящих кровь. Вдохи и выдохи, чередуясь с невообразимой скоростью, наполняли смыслом первую летнюю ночь. В каждом издаваемом звуке находилась целая история, длинною в бесконечность. Звёзды, казалось, гасли одна за одной, не желая, чтобы у сегодняшней ночи были свидетели. Последовав их примеру, луна спряталась за единственным на небе облаком. Руки Питера и Ассоль крепко сжались, не желая больше знать, что такое разлука. Слёзы счастья, одна за другой, скатывались со щёк влюблённых. «Никогда, никогда я тебя не отпущу!» – кричали за них взаимные прикосновения, сотканные из любви. Каждая секунда выступала новым днём, который навсегда поселиться в памяти и не даст им о себе забыть. Кусок земли, на котором они лежали, сейчас превратился в квадратным метр неба, вобравшим в себя все светила, известные и неизвестные человечеству. Сквозь тернии к звёздам, сквозь разлуку и расстояния к близости, сквозь мрак к свету. Ночь, остановившая время… Любовь, не нуждающаяся в словах и объяснениях… Жизнь, отрицающее банальное существование…
– Прости меня… – одновременно, с трудом выдавливая из себя звуки, сказали Питер и Ассоль, словно заново учились говорить. Они, обессиленные и счастливые, лежали в обнимку, глядя друг другу в глаза. Им не было ни холодно, ни жарко, они находились сейчас не в этом мире, который видим мы, когда открываем глаза. Они были не далеко и не близко, не внизу и не вверху, – не существует и не будет существовать такой системы координат, способной определить, где находятся два влюблённых сердца. Два нагих тела, укрытых порванной майкой, лежали на густой траве почти что не шевелясь. Осколки скрывающихся звёзд спустились на землю, чтобы запечатлеть на миллиарды лет живую, до этого не ведомую энергию.
Утром, проснувшись с восходом солнца, Питер увидел перед собой то, к чему стремился – Ассоль. Он нежно положил свою ладонь на щеку девушке, и та открыла глаза, улыбнулась и прижалась покрепче к Питеру. Приятные солнечные лучи сопровождали нежное, лёгкое соприкосновение губ.
– Ты всю ночь перетягивала одеяло в свою сторону, – сказал Питер, притянув к себе кусок ткани, которая ещё вчерашним вечером была майкой. И они оба по-детски рассмеялись, возрадовавшись новому дню, новому будущему и новой жизни.
Так сталкиваются поезда и появляются горы, так образуются сверхновые и извергаются вулканы, и так кричит любовь, заполняя собой каждый уголок человеческой души.
V
III
– Поздравляю, коллеги, мы добились своего, – торжественно произнёс Питер на рабочем собрании, на котором находилось более тридцати человек. – Со следующего месяца мы – частная, ни от кого не зависящая, организация. Мы вместе с вами достигли такого впечатляющего результата всего за несколько месяцев, другим бы потребовались годы. Хочу сказать, что вы настоящие профессионалы в мире шоу-бизнеса. Поднимаю этот бокал шампанского за вас, дорогие друзья. Большое спасибо. – И небольшой зал заполнили аплодисменты и радостные возгласы.
На собрании обговаривалось будущее компании под названием «PionArt». Большинство присутствующих были работниками компаний «First Media Group» и «Product 360», которые прониклись идеей создания творческого союза, стремящегося вывести настоящее искусство в массы, объяснить его смысл и предназначение, а также создать стартовую площадку для творческих людей. Все присутствующие придерживались трёх негласных принципов, которые невозможно оформить юридически. Первый из них гласил: «Искусство – не жвачка, которая теряет послевкусие, стоит лишь раз попробовать её». Второй принцип заключился в том, что не искусство работает на деньги, а деньги – на искусство. И третий принцип был связан с автором: творец не является всегда правым, он лишь транслирует внутренний и окружающий мир, но способ транслирования и определяет его уникальность.
Если изначально было достаточно сложно работать из-за различных причин: нехватка ресурсов, параллельная реализация иных проектов, отсутствие репутации и так далее, то сейчас все рабочие моменты были доведены до автоматизма, а риски свелись к минимуму. Говоря простым языком, не вникая в терминологию шоу-бизнеса, схема работы Питера и его команды сводилась к следующему: их находил определённый автор (поначалу они сами их находили из числа друзей и знакомых, так как каждый из команды был так или иначе связан с определённым видом искусства) и оставлял своё резюме (сюда могло входить всё то, что он сам считает нужным: наброски, эскизы, заметки, полноценные и завершённые труды). В дальнейшем оставленные заявки тщательно рассматривались и анализировались, выносились на всеобщее обсуждение, где каждый высказывал своё мнение (и в большинстве случаев, не считая редких исключений, оно было более-менее единодушным). После чего выбранного автора приглашали на собеседование, вели с ним диалог на различные темы, так как каждый член команды был согласен с тем, что тот, кто стоит за созданием произведения искусства не менее важен, нежели сам результат его труда. И если кандидат его успешно проходил, то с ним и над ним начиналась усердная работа. Да, можно возразить, сказав: «Кто такие эти люди, чтобы судить, чему жить в культурном пространстве, а чему и дальше находиться в тени». Но их всех отличала любовь к своему делу, рвение показать миру то, чего он до этого не хотел или не мог заметить. Ни у единого творца они не потребовали и цента, но сколько было затрачено собственных ресурсов и сил, чтобы обратившийся к ним автор почувствовал, что он чего-то стоит и результат его труда не напрасен.
Творцу важно оставить след после себя, он может гнаться за этой целью всю жизнь и не достичь её, сделать последний глоток воздуха, лёжа на двадцатилетнем матрасе, под которым хранятся работы. И эти работы, как показывает нам история, часто находили всеобщее признание уже в тот момент, когда их автора не было в живых. Возможно, они опережали время, возможно, шли с ним вровень, но это уже не имеет смысла для самого творца. Он бы смог дать больше этому миру, если бы услышал слово поддержки, свидетельствующее о том, что он находится на верном пути, – и эту истину понимал каждый, кто находился в команде, перерастающей в компанию «PionArt». Они понимали свою роль и предназначение, трудились в поте лица, чтобы авторы, с которыми они работали, нашли своего слушателя, читателя или зрителя. За первый месяц реализации идеи, Питер безвозвратно потратил больше, чем сумел заработать почти что за год, работая на Генри, а это были немалые деньги, учитывая то, что он был самым высокооплачиваемым специалистом в «Product 360». Клипы, тиражи, различные платформы для продвижения, выставки, встречи, пресс-конференции, концерты, реклама, пиар, запись, гастроли и ещё десятки схожих слов, на каждое из которых тратилась солидная сумма. Постепенно их область работы увеличивалась, как и увеличивалось количество авторов, к ним обращающихся, – всё это требовало притока новых сотрудников, которые сами приходили к ним, заинтересованные концепцией «искусство ради искусства». Всё больше и больше авторов находили признание, пускай и не мировое, но способное приносить плоды. Полученную прибыль творец делил наполовину с командой Питера, а уже по мере роста целевой аудитории и упоминаний в СМИ автору отходила существенно большая часть. Все эти действия, кажущиеся такими простыми и понятными, на самом деле требовали огромных усилий, внимательности и дальнозоркости, что в конечном итоге и привело к созданию кампании «PionArt». Не стоит считать, что каждый творец, которому они помогали найти себя, был обречён на успех. Существенная доля из всех обратившихся так и не получила желаемого результата: у кого-то были завышены ожидания, чьи-то работы были негативно восприняты, а чьё-то творчество и вовсе затерялось в общем потоке информации. Достаточно сложно увидеть в ком-то будущего гения, ведь не каждый способен изменить этот мир, его отдельную часть. Но когда нам на пути встречаются такие люди, мы внутренне ощущаем, что у них будет непростая жизнь, наполненная самыми разнообразными вещами, с которыми обычный человек никогда бы не столкнулся. Гению приходится бороться даже с самыми обычными явлениями нашей жизни, и не потому, что гениальность граничит с помешательством, безумием или хаосом, а потому что гений чувствует пугающе глубоко. Одно дело – перепрыгнуть небольшую лужу, другое – переплыть океан. В этом и кроется проблема гениальности – она и дар, и проклятие – гений может потратить свою жизнь на пустяк, и он же может подарить её миру, продвинув его на шаг вперёд.
Ближе к вечеру, оставшись наедине с Питером, Марк попытался вникнуть в подробности всего происходящего:
– Питер, как ты успел всё это осуществить? Ты понимаешь же, сколько рисков мы берём на себя? Нас же сожрут монополисты, не пережёвывая кости. Я, конечно, понимаю, что необходимо двигаться дальше, – Марк замолчал, массажируя пальцами виски. – Но… Но как ты, скажи мне, планируешь действовать дальше? Наперекор всему шоу-бизнесу? Где мы возьмём деньги?
Питер, ни капли не волнуясь, подошёл к окну, достал пачку сигарет и, вытянув две сигареты, предложил приятелю:
– Марк, ты вырос за этого год. Ещё вчера ты под небольшим натиском агрессии попятился бы назад, а уже сегодня сомневаешься в том, что говорю я. И знаешь, я благодарен тебе, что ты появился на моём пути. Ты был из тех, кто сподвигнул меня сделать всё то, что мы уже проделали, – Питер выбросил сигарету, так её и не подкурив. – А сейчас у тебя появляются какие-то сомнения? Нет времени больше у нас действовать из-под тени, потому что это тень не намерена нас больше укрывать. И я как никто другой понимаю твою неуверенность и настороженность. Деньги – это лишь средство, и лучше всё то, что я неосознанно хранил в банке, пойдёт на осуществление конкретных целей, а не направиться в пустоту.
– Питер, – обратился к нему со всей серьёзностью Марк. – Не знаю, как ты сумел всё это провернуть, но я в деле. У меня также есть немалая сумма. Пускай все средства пойдут на издание книги Фрэнка, на материал, рекламу или подкуп критиков, мне неважно. Главное, чтобы они достигли цели. Только ответь мне, как так скоро мы сможем стать обществом с ограниченной ответственностью? И каков наш уставной капитал? И вообще, на какой стадии продвижения находится эта затея?
– Марк, выпьем? – и Питер достал хрустальный графин, в котором находилась золотисто-коричневая жидкость, и наполнил два бокала тюльпанчатой формы. Приятели чокнулись и выпили, но Марк продолжал смотреть на Питера вопросительным взглядом.
– Последние три недели, как только наши дела начали приносить ощутимую пользу во всех смыслах, я почти что не был включён в рабочий процесс, оставив все организационные моменты на вас. И вы прекрасно с этим справились. Всё это время я занимался различными юридическими вопросами, а также внутренней оделкой здания, где будет располагаться наш офис. Естественно, занимался я всем не один, – он снова наполнил бокалы. – Так вот, на первый твой вопрос я ответил. Уставной капитал до конца ещё не сформирован, но пятьдесят процентов суммы уже внесено, и у нас ещё предостаточно времени, чтобы внести другую часть. И вот ответ на последний твой вопрос, который тебя особенно интересует. – Питер достал папку с документами. – Вот свидетельство о государственной регистрации, дело осталось за малым.
– Да! Чёрт побери! Да-да-да! – Марк взял бокал, приподнял его вверх и произнёс: – За идею, которая нашла выход! За идею, отрицающую стереотипы! И за тебя, за то, что превратил её в нечто большее, чем просто мысль!
В кабинет, пошатываясь, вошёл охмелевший от шампанского Фрэнк:
– Не помню, чтобы выпивал такое количества игристого вина, но сегодня я не мог удержаться. Спасибо вам… Ещё совсем недавно я точно такие же слова говорил пассажиру, а сейчас сижу здесь, ожидая издание своего труда, который я писал на протяжении нескольких лет. Понадобилось всего полгода, чтобы моя жизнь кардинально изменилась.
Постепенно помещение заполнялось людьми, на чьих лицах сияла улыбка, а их глаза отражали количество выпитого шампанского. Первой незаметно вошла София и легкими шагами, которые, казалось, не касались пола, направилась в сторону Фрэнка и села около него. Затем в кабинете появилась Морин в компании с Юджином, самым перебравшим спиртного человеком из всех присутствующих на банкете. Он доказывал девушке, что сны – это отражение настоящей человеческой сущности, но та лишь местами его понимала, так как язык парня заплетался, а мысль с каждым произносимым словом уносилась прочь от идеи, которую он пытался донести. Немного погодя появились Линда и Ассоль, беседующие о браке и семье в условиях современного общества.
Каждый, кто находился в этом кабинете, приложил немалые усилия для того, чтобы воплотить в действительность идею, которой они дышали. Ни у кого не возникало мысли, что кто-то сделал меньше для общего дела, их умы не были заполнены деньгами, властью и роскошью, чрезмерное употребление которыми стирает личностную уникальность и жизненные ориентиры. Их головы были заполнены амбициозностью, они хотели изменить хотя бы маленькую часть этого мира, и у них это начало получаться. Более того, они перешагивали по несколько ступенек вверх, сами того не ожидая. Впоследствии их деятельность обретёт огласку, некоторые будут её преуменьшать или преувеличивать, но сам факт того, что они попытались изменить сложившуюся обстановку в творческом мире, останется неопровержимым.
Питер достал ещё пять бокалов, разлил в них остатки бренди, подозвал всех к столу и сказал:
– Дорогие друзья, ещё раз хочу поблагодарить вас за проделанную работу. Спасибо! – И все дружно чокнулись, обменялись комплиментами и продолжили разговаривать на самые разнообразные темы, обсуждать планы на будущее и всецело поддерживать атмосферу торжества.
Ассоль подошла к Питеру и украдкой коснулась его руки. Их взаимоотношения складывались наилучшим образом. Они старались не афишировать этого, но после той ночи всем стало достаточно ясно, что между ними, без сомнения, что-то есть, но тем не менее на работе они старались держать дистанцию. За прошедшую неделю Ассоль окончательно оборвала все контакты с Родионом, которого это расстроило, но не настолько сильно, чтобы перестать двигаться в намеченном направлении. Конечно, он был потрясён и недоумевал, что могло пойти не так. Девушка посчитала ненужным описывать всю ситуацию в подробностях, ограничившись тем, что им не суждено быть вместе. «Ассоль, пойми, что ты важна для меня, более того, я планирую свою будущее не в отрыве от тебя, а вместе с тобой. Подумай, пожалуйста, прежде чем делать поспешные выводы. Я готов подождать», – эти слова остались без желаемого Родионом внимания девушки, она нашла за ними лишь самоуверенность мужчины в том, что их расставанию не бывать, но всё вышло иначе. Питер хорошо знал Ассоль, впрочем, как и она его. Поэтому между ними не было превознесения положительных качеств друг друга и отодвигания на задний план негативных сторон. Они и до этого были связаны невидимой нитью, которая сейчас наконец-то смогла затянуться потуже. Они не могли насладиться и насытиться друг другом, они сходили с ума друг по другу, и они были счастливы настолько, насколько это предоставлялось возможным.
В дверь неожиданно постучали, и все замолкли и замерли, уставившись в дверной проём. В кабинете появился Ричард Мирасов, генеральный директор кампании «First Media Group», в офисе которого и находились присутствующие. Всем достаточно было увидеть то, как он вошёл, чтобы сразу понять, кем он здесь является. Ни с кем не поздоровавшись, он властно произнёс:
– Оставьте нас наедине с Питером, – и все машинально послушались, кроме Юджина, который под влиянием алкоголя хотел было возразить, но Питер дал знак Марку, чтобы тот его вывел.
Ричард осмотрел кабинет, который на свой лад переделал Питер, и презрительным взглядом окинул стоящие на столе хрустальные бокалы и графин. Питер понял, что разговор предстоит непростой, но он уже давно был готов к нему.
– Поздравляю, – небрежно бросил Ричард. – Ты достиг своего, сидя в этом кабинете, пользуясь моими ресурсами и даже людьми!
– И что ты видишь в этом запретного? Все оглашённые ранее условия соблюдены. Мы дали что-то тебе, ты – нам. Справедливо, – Питер встал, готовый принять бой.
– Справедливо? – гнев и недоумие вспыхнули в глазах Ричарда. – Ты настолько наивен, что думаешь, будто справедливость существует? Человек – животное, часть природы. Мы живём в обществе, где главенствуют её законы. В природе не существует справедливости, есть лишь закономерность и баланс. И сильный всегда пожирает слабого, кому, как не тебе, это знать…
– Сильных намного меньше, нежели слабых. И когда последние объединяются, сильные отступают, – продолжил мысль Питер.
– Но не в данном случае. Ты решил, что тебе всё под силу? Возомнил себя весомой фигурой в этом бизнесе? Думаешь, что без последствий можешь взять и украсть у меня работников? А что ты им можешь дать? Идеей сыт не будешь, вырвавшись в открытое плавание ты потерпишь крушение и пойдёшь на дно, захватив с собой остальных, – у Ричарда проявились вены около висков, в его голосе слышалась уверенность и хладнокровие.
– А кто тебе сказал, что я собираюсь идти ко дну? Либо ты идёшь назад, либо стоишь на месте, либо шагаешь вперёд. Я придерживаюсь последнего принципа, – не менее уверенно произнёс Питер, выдержав на себе уничтожающий взгляд тёмно-карих глаз.
– Я тебе это и сказал. Послушай, мальчик, не лезь туда, куда не стоит. Ты бы мог многого достичь, если бы твой юношеский мозг не пропитался глупой идеей изменить то, что строилось десятилетиями. Изменить то, к чему не дадут притронуться другие, намного влиятельнее и дальновиднее, чем ты. Или ты думал, что стоит достичь тебе и этим сумасбродам первого незначительного успеха, то перед тобой открыты все двери мира шоу-бизнеса? – он показал рукой на дверь, за которой находилась люди.
– Мы с тобой работаем с разными категориями, ты – с деньгами, я – с творчеством. Так что глупо примерять на мне пиджак обычного продюсера, сходящего с ума по каждой заработанной копейке, – их взгляды пересеклись, никто отступать не планировал, столкнулись две идеи, два противоположных отношения к миру и вещам.
Ричард рассмеялся, подошёл впритык к Питеру и, пытаясь съесть его морально, сурово произнёс:
– Любую идею обслуживает монета, вне зависимости, в какую сторону она устремлена. Ошибочно полагать, что мир устроен по-иному. Взгляни вокруг, что ты там видишь? – Ричард посмотрел в окно. – До боли жадных людей, маскирующих свои истинные намерения всеразличными способами. Ты ещё слишком неопытен, чтобы это осознать. Стоит только возникнуть перед тобой сумме, представить которую ты не в силах, то ты тут же изменишь своё мнение. Деньги и власть – два кита, на которых держался и будет держаться этот мир. Да, пока ты юн и в твоей голове мелькают максималистские мысли, отрицающие существующие устои, правила и ставящие под сомнения авторитеты, но стоит тебе пробиться выше, к тому окружению, которое определяет основополагающие начала и придумывает правила, то ты резко станешь другим человеком. Точнее тем, кого в себе скрывал за неимением всего этого.
Питер подошёл к окну, и перед ним предстал вечерний город, заполненный людьми, транспортам и миллионами огней, перескакивающих с одного зеркала на другое. Солнце спряталось за стены зданий, залив небо тёмно-лиловой краской. Питер поднял голову вверх и увидел силуэт летящего самолёта, оставляющего за собой бледно-розовый след.
– А ты не задумывался над тем, что ты пытаешься оправдать отсутствие в себе человека, вызванное зависимостью от этих же денег и власти? – Питер повернулся в сторону Ричарда и усмехнулся. – Вспомни сам, ты же был тем, для кого деньги являлись средством, но потом они стали для тебя целью. А всё из-за того, что ты с каждым новым разом уходил в сторону шуршащей и непахнущей выгоды. Поначалу, могу поспорить, ты пытался оправдать свои действия. – Он всё ближе подходил к Ричарду медленным шагом, отчего у того возникло желание сделать шаг назад. – Ты был не менее идейным человеком, нежели я сейчас, хотел привнести в этот мир свою лепту! Я читал твою автобиографию, написанную довольно себялюбивым языком, но сейчас не об этом. Каждый раз, хватаясь за новый кусок пирога, ты понемногу забывал, кем хочешь быть. Ты стал сыт и забыл, что такое творческий голод. Ты заблудился в этом мире, потерял смысл, заменил его на деньги и власть, которыми легко оправдать что угодно на свете, закрыть моральные и духовные дыры, но не залатать их. Так кто из нас пытается что-то скрыть? – Сказанные слова попали в цель, это было заметно по изменившемуся взгляду и выражению лица Ричарда. Хладнокровность и твёрдость уступили место растерянности, гневу и агрессии.
– Ты хочешь войны, щенок!? – яростно крикнул Ричард, отчего подслушивающие под дверью люди невольно отошли назад.
– Из щенков вырастают добротные псы, дающие отбор обидчику, – вполголоса ответил Питер.
– Не обольщайся! – мужчина направился к двери, взялся за ручку и ненавистным взглядом посмотрел на Питера. – Дворняг топят за ненадобностью.
Оставшись один в кабинете, Питер открыл окно, чтобы проветрить кабинет, и подкурил сигарету. Уставившись в потолок, он задумался над тем, как начнут разворачиваться события дальше. Безусловно, он остался недоволен тем, как состоялся диалог с Ричардом. Не сказать, что он был не готов к такому исходу событий, но всё-таки в планы Питера не входило разорвать отношения с одной из значимых фигур в шоу-бизнесе таким резким столкновением, не допускающим примирения в будущем. «Да… Сражение я выиграл, – говорил он сам себе, наблюдая за тем, как дым устремляется вверх. – Но скорее всего проиграю войну». Ричард был не тем человеком, который спокойно даст действовать Питеру дальше, более того, даже если бы их диалог не закончился на негативной ноте, он всё равно бы не дал Питеру спокойно дышать, ведь тот осмелился выйти в самостоятельное плавание на конкурирующем корабле, украв при этом часть экипажа у другого.
Совсем иначе у Питера обстояли дела с Генри Канроном, с которым они решили рабочие моменты мирным путём и при этом остались друзьями, так, по крайней мере, считал последний. Питер, зная, в каком сейчас настроении находится Генри, и понимая, что необходимо предпринять, чтобы в некоторых моментах смочь им манипулировать, принял его предложение в будущем стать крёстным отцом ребёнка. Он понимал, что этому сбыться не суждено, но выигранное время даст ему возможность стать на ноги. Он также оповестил его, что «на время» уволиться и займётся собственными делами, и Генри сначала сопротивлялся, но в конечном счёте согласился, но с одним условием: Питер найдёт себе достойную замену, которая сможет занять его место.
Жизнь продолжалась, менялись лишь люди и места…