Нерушимый форпост

Часть 3

Оператор с радостью согласился и предложил ещё более оптимальный вариант: вернуться в КУНГ, пояснив, что управлять своими роботами он может из любого места.

Они возвратились в фургон и выгнали сержанта с его привычного места, мотивируя это тем, что оператору требуется хороший обзор.

Когда настройка аппаратуры была завершена и на экране появился робот, капитан вдруг понял, что не понимает, откуда ведётся съёмка.

– А кто снимает робота? – спросил он оператора.

– Беспилотник. Дрон,

– Понятно. Следите, чтобы он не залетал за край поляны, – предупредил капитан. – А то мы и его потеряем. – И, уловив полный улыбки мимолетный взгляд оператора, осадил развеселившегося за спиной сержанта:

– Посмотрим, какие рожи вы будете корчить, когда этого робота разнесут в пух и прах.

Сержант испуганно завертел головой, не понимая, как капитан смог увидеть его, но сказать ничего не решился.

– Ну что, поехали?

Оператор деловито кашлянул в микрофон проверяя связь и выжидающе уставился на капитана.

Капитан пожал плечами, словно всё ещё сомневался в успехе этой операции, но согласно кивнул.

– Вперёд, малыш, – скомандовал оператор и от волнения придвинул кресло ближе к монитору.

Робот тронулся с места, а на экране побежали циферки его «резвого» хода в сантиметрах. Он явно не торопился, то и дело останавливаясь и что-то там проверяя для себя.

– Что он так медленно? – не выдержал сержант, когда робот прошёл отметку в полтора метра. – Ползёт как черепаха.

– Наслаждается последними мгновениями жизни, – съехидничал капитан, но оператор шикнул на обоих и объяснил, что это робот-минёр и спешить ему не полагается.

Циферки на экране росли и от волнения, капитан даже открыл рот, застыв в предательской улыбке своего предвидения.

Два девяносто пять. Два девяносто шесть. Два девяносто…

Земля вздыбилась от взрыва под роботом и отбросила на край поляны, заставив беспомощно вращать колёсами в воздухе. Поскольку робот не вылетел из зоны обстрела, шквал огня не прекратился и теперь на него обрушился весь арсенал цитадели, стремясь стереть малыша в порошок.

Это было довольно неожиданно и в первую минуту сержант и оператор только ошалело воскликнули, посмотрев друг на друга и в полной непонятке продолжили созерцать убийство робота.

Один лишь капитан продолжал улыбаться своей загадочной улыбкой и, насладившись триумфом, развернулся, чтобы лучше всех видеть.

– Мальчишка, – спокойно и с каким-то равнодушием сказал он, посмотрев на сержанта и вдруг взорвался, вскочив с кресла.

– Академик хренов! И ты хотел ещё послать туда моих ребят?! Да я б тебя!..

Капитан не договорил и заметно успокаиваясь, продолжил:

– В общем так. Бери своих помощников и дуй в поле. Ставьте какие угодно датчики, но найдите мне эту волну. Я так думаю, что помимо этой системы наблюдения, есть ещё одна. Она-то и раздолбала нашего бедолагу робота. Она не учитывает локальные повреждения, а смотрит на характер повреждений в целом. У ней есть какой-то критерий, но я не знаю точно какой. Система же не восстанавливает все разрушения сразу. Она ждет, когда их наберётся достаточно много. Тут даже, я думаю, какая-то глобальная система. Она не кинется восстанавливать цитадель, даже если мы полностью её разрушим. Но вот тропинку к воротам она сразу заметит и сделает всё, чтобы никто не прошёл. Чувствуешь разницу?

Сержант поспешно кивнул, косясь на руку капитана, которая всё ещё лежала на кобуре.

– Так чего мы ждём?! – рявкнул капитан. – Найди мне этот сигнал.

Через два дня посыльный нашёл капитана на том же самом месте, что и в прошлый раз.

– Везёт вам, – завистливо вздохнул он, протягивая планшет. – Тишина. Чистый воздух. Птички поют. Мне бы так хоть на недельку.

– Кому как, – ответил капитан. – Ну и что нам тут пишут? – озадачил он самого себя.

На экране высветилось всего лишь одно слово «Готово» и капитан удовлетворённо хмыкнул:

– Ну вот. И конец этой тишине.

Он сурово посмотрел на посыльного и строго сказал:

– Мне эта тишина дорого обходится. Вот ложись, отдыхай. А я побежал. Ты мне столько проблем принёс, что я и не знаю даже: радоваться мне или плакать.

Капитан умчался прочь, а посыльный растянулся на травке и блаженно вздохнул.

– Знаем мы ваши проблемы. Небось опять сабантуй намечается. Вон как прытко поскакал. На службу так не бегают…

Для спецподразделения выделили отдельное помещение и капитану уже не приходилось бегать по всему гарнизону, собирая свой отряд.

– Рота подъём! – весело гаркнул капитан, увидев сонное царство.

Но вместо шумного переполоха бойцы лишь томно потянулись в своих койках и только двое изволили спустить ноги на пол.

– Вы что, дармоеды, страх потеряли?! – взревел капитан. – Даю вам тридцать секунд на сборы. Митурин! – окликнул он бойца, который и вовсе отвернулся к стенке. – У тебя двадцать секунд осталось. Или поедешь обратно в полк.

Солдат подпрыгнул как ужаленный и молниеносно натянув робу, запричитал:

– Так мы ж взвод, а не рота, товарищ капитан. Вот я и подумал: может, это не нас будят.

Маленький, щуплый, да ещё и белобрысый, он хитро сощурил свой взгляд, ожидая снисхождения.

– Не умничай, – огрызнулся капитан. – Вы тут не пойми что. Жрёте за дивизию, спите за батальон. И не смотри так жалобно. Кросс на двадцать километров всё равно тебе обеспечен. Если живой останешься.

Он выждал, пока все оделись и ещё раз придирчиво осмотрев свою команду, сказал:

– Значит так. Даю вам двадцать минут на сборы. Митяшин. Дуй на склад и получи сухпаёк на три дня.

– Есть, – козырнул солдат и побежал к выходу.

– На всех! – крикнул ему вдогонку капитан, вспомнив, что Митяшин порой своеобразно воспринимает команды.

– Остальные берут оружие и грузятся на джип. Берём только огнестрельное. Самохин, – прикрикнул капитан, заметив, что один из бойцов направился к своему гранатомёту. – Гаубицу свою оставь здесь. Крушить мы там ничего не будем. Возьми лучше огнемет. Подсветишь, если что надо будет.

Часть 4

Возле КУНГов царило необычайное оживление. Толпа солдат подметала полянку в лесу и кое-где подкрашивались листочки увядшей зелени. Шутка ли: вот-вот приедет генерал, а в лесу бардак. Земля устлана кучами прелой листвы и сухими ветками. Не дай бог напорется на обломанный сучок или ещё что похуже: какой-нибудь зооцельнорс вцепится в сапог. Трава должна быть зеленой, небо голубым, а деревья радовать глаз своим убранством.

Капитан, завидев это безобразие, матюгнулся и развернул джип в сторону цитадели.

– Если это секретная операция, – бурчал от негодования он, – то я тогда попугай Эра.

«Ара» – кто-то тихо поправил его.

– Что?! – вскипел капитан, пытаясь разглядеть в зеркале заднего вида обидчика. – Я что, похож на попугая?!

Я тут за ваши никчёмные жизни воюю. На скандал с генералом нарываюсь, а вы у меня тут за спиной зубоскалите. Вы думаете, тропинка вечно существовать будет? Чёрта с два! Как только система поймёт, что её объегорили – она нас как орешки пощёлкает.

– Никто, товарищ капитан, – заступился за всех Митурин, – насмехаться и не думал. Просто поправили вас маленько. Попугай правильно называется Ара, а не Эра.

Капитан промолчал, а Митурин, решив, что сейчас самое подходящее время подлить масла в огонь и возможно отменить поход в цитадель, как бы между прочим продолжил:

– Я вот всё думаю, товарищ капитан. Почему бы нам просто не захватить цитадель и дело с концом. Тропинку к ней сделали. На кой чёрт нам туда переться?

Дорога кончилась и капитан, резко затормозив, выскочил из кабины. Он растерянно посмотрел по сторонам и, матюгнувшись, включил рацию.

– Федерякин! Чёрт тебя побери. Где робот?!

– Он уже у ворот, товарищ капитан. Только…

– Что только?.. – насторожился капитан.

– Я сейчас переключу вас на лейтенанта Самохина. Он вам всё объяснит.

– Тут такое дело, капитан, – раздался слегка панибратский голос лейтенанта. – Генерал просил без него не начинать. Поэтому проход не стали пробивать. Ждём генерала.

Капитан чуть не захлебнулся от ярости, но сдержался и, выцеживая каждое слово, спросил лейтенанта:

– До вас, надеюсь, довели, какой статус у меня для этой операции?

– Да-да, – всполошился собеседник. – Конечно.

– Так выполняйте! Чёрт вас раздери, – заорал капитан. – Почему я должен отдавать приказы дважды?! У вас двадцать минут, чтобы сделать проход и клянусь, если к моему приходу он готов не будет – я вас лично расстреляю и никакой генерал вам не поможет.

Капитан выключил рацию и выплеснул вслух всё, что думал об этом лейтенанте.

Выждав, когда капитан перебесится, к нему подошёл Митурин и словно ничего не случилось, спросил:

– Так что вы думаете по этому поводу, товарищ капитан?

Капитан усмехнулся и потрепал ёжик на его голове.

– Я всё понимаю, Митурин. Думаешь, мне не страшно? Ещё как страшно. Но кому-то надо делать эту работу. А насчёт цитадели ты неправ. Ну захватим мы эту цитадель. А дальше что?

– Как что? – удивленно воскликнул Митурин. – Цитадель наша будет. Вот и делай там что хочешь. Изучай, исследуй.

– Не всё так просто. По этим башням, в своё время, все кому не лень лазили. Но ведь не нашли ничего. Боюсь, и мы тогда там ничего не найдём и второго шанса у нас уже не будет. Система поймёт свой прокол и захлопнет лазейку.

– Да мы что, спецы какие? – забубнил Митурин в отчаянной попытки спасти свою затею. – Какой толк от нас в цитадели. Я кроме школьного курса ничего не знаю. Да и тот почти забыл. Тут люди от науки нужны, а не мы – балбесы.

– Тут главное увидеть, откуда что приходит. Вот что важно. А там разберёмся. Я тоже не профессор.

Капитан посмотрел на цитадель и на светило, которое все по привычке называли Солнце и вдохнул:

– Пора, пожалуй.

День клонился к закату, а они всё ещё здесь, на поляне топчутся.

Он достал из машины свой рюкзак и зычно скомандовал:

– Взво-од! В одну шеренгу становись.

Осмотрев бойцов, он отошёл немного в сторону и сказал:

– Слушай мою команду. Рации всем отключить и не включать до возвращения. Идём с интервалом в двадцать шагов. Я первый. Остальные за мной.

И чтобы всем совсем понятно было, пояснил:

– Я делаю двадцать шагов и за мной идёт следующий. Он делает двадцать шагов и за ним идёт другой. Всем всё понятно?.. – капитан выдержал паузу и махнул рукой. – Тогда вперёд.

Небольшое, по сути, пространство перед цитаделью, на этот раз отняло гораздо больше времени, чем в былые времена и переход занял больше получаса. Поляна буквально дышала смертью и от желания быстрей пересечь её, казалась просто гигантской. Ватные от страха ноги не хотели идти и подлая мысль, что вот-вот просвистит твоя смерть, а спрятаться совершенно некуда, убивала окончательно. Жуткий липучий страх заползал в душу и отнимал последние крупицы мужества. Если бы не капитан, суровой скалой маячивший впереди, то кто-то бы точно не выдержал и ломанулся вспять. Идти в группе намного легче, но когда ты один – этот путь становится неимоверно труден.

Возле цитадели их поджидал робот. Он уже вырезал в массивных металлических воротах проход и теперь с любопытством разглядывал пришедших. Робот был сделан по подобию человека и поэтому, всем его движениям придавался осмысленный вид. Знал бы он – не ведающая страха железяка – через что пришлось пройти этим парням, он бы скромно потупил свои окуляры и не жужжал бы так бесцеремонно своими сервоприводами. Но робот был далёк от этого. Он просто глазел по сторонам, накапливая необходимый ему опыт и в его сумрачном сознании билась только одна беспокойная мысль: как сложить эти беснующиеся ряды чисел в упорядоченные колонки и обрести благоговейную тишину и спокойствие.

Капитан осмотрел проход и одобрительно покачал головой: достаточно широкий, чтобы не протискиваться сквозь него. Но заходить в цитадель не стал. Просто заглянул в проём и, убедившись, что всё спокойно, вернулся ожидать своих бойцов.

Бледные и потные, они буквально валились у стен от усталости и переживаний, и капитану пришлось ждать, когда солдаты придут в себя.

– Ничего, – приободрял он подошедших, – Первый раз всегда так. А потом будете носиться по полю как угорелые, да ещё подначивать друг дружку, кто дальше забежит.

Солдаты вяло улыбались, но некоторым уже казалось, что так и будет.

На прощанье капитан подошел к роботу, который почему-то уходить не спешил и добродушно улыбнувшись, сказал:

– Ну всё, дружище. Можешь идти домой. Больше нам ты не нужен.

Понимая, что Самохин сейчас наблюдает за ним, он добавил:

– Передай лейтенанту, что работу ты сделал свою славно.

Попрощавшись, он похлопал по плечу робота и направился к проёму.

Первые метров двести солдаты жались к стенам и с опаской заглядывали в пустые глазницы окон, ожидая внезапного нападения, но чем дальше продвигались они вглубь цитадели, тем раскованнее становились их движения. Никого не было. Ни единой души. И судя по совершенно пустым домам, где не наблюдалось совершенно никакой мебели, здесь никогда никого и не было.

– Кто же тогда по нам стреляет? – недоумевал Митурин. Он с надеждой посмотрел на командира, но тот только пожал плечами. Мол, а я откуда знаю. Его самого озадачила эта мертвенная тишина. А ведь совсем недавно он сам лично видел в бинокль не менее двадцати туэрян разгуливающих на крепостных стенах. И вот их нет. Никого нет. Мало того. Отсутствует практически всё, что могло бы говорить об образе их жизни. Где они спали. Что они ели. Умывались ли они по утрам, наконец! Капитан не заметил ни одного источника с водой. Никакого намёка на водопровод.

Шедший позади Артюков не упустил случая позлорадствовать и съехидничал:

– Они все на стенах.

– Ага, – огрызнулся Митурин. – И живут там.

– И живут, – вызывающе согласился Артюков. Других вариантов всё равно не было.

Митурин на всякий случай бросил ещё раз взгляд на крепостные стены, но никого не увидев, плюнул в сердцах:

– Да пошёл ты!.. Умник.

– Не шуметь! – зашипел капитан. – Вдруг это засада. Смотреть в оба, придурки.

Побродив по улочкам ещё немного, но так и не обнаружив никого, капитан посмотрел на часы и решил, что пора.

– Всем искать укрытие, – приказал он. – Желательно подвал. Через полтора часа здесь будет жарко.

Увидев вопросительные взгляды, он приложил палец к губам и досадливо замахал рукой – идите, идите.

Подвал нашёлся, но такой маленький, что капитан не рискнул в нём остаться.

– Если наши орлы промахнутся, – недовольно заметил он, – то мы тут останемся навсегда. – И, отвечая на немой вопрос, которых застыл в глазах солдат, развёл руками:

– А как вы хотели?! Чтобы узнать, что тут происходит надо снести эти чёртовы стены. Так что держитесь. Стреляем мы мало, а потому – плохо. А электроника здесь сами знаете: постоянно сбоит. Так что стены утром будут как новенькие, а вот мы – не знаю.

Часть 5

Митурин, словно вампир, поднял руки и грозно зарычал на Артюкова:

– Молилась ли ты на ночь, Дездемона?

Но не удержался и, прыснув от смеха повалился на пол, больно ударившись головой об стенку.

Все ждали, что капитан сейчас задаст взбучку Митурину, но он неожиданно похвалил его:

– Это хорошо, Митурин. Не следует раскисать в этой ситуации. Но шлем здесь лучше не снимать. И вы все оденьте.

Он посмотрел на часы и уточнил:

– Через семь минут начнется артобстрел. Надо быть готовым ко всему.

Шлем – это целая вселенная и неотъемлемая часть снаряжения солдата. В него забыли вставить разве что пулемёт, а в остальном он исправно выполнял функции радара, рации, тепловизора, навигатора и ещё массу необходимых вещей нужных солдату. Но носить его постоянно было невыносимо и поэтому, при случае или без случая он сбрасывался солдатом за спину. А чтобы ремешок не давил на шею, солдаты приклеивали к комбинезону специальные крючки, поскольку пришить их к этой плотной материи было невозможно.

Словно перед грозой в небе полыхнули молнии и земля затряслась от взрывов.

– Началось, – прошептал кто-то из солдат и все замерли, прислушиваясь к далёким, пока, разрывам. Страшная свистопляска длилась двадцать минут и закончилась так же внезапно как и началась. Лишь один снаряд упал достаточно близко, заставив ёкнуть сердца солдат. Слава богу, пронесло.

Как только артобстрел закончился, капитан вывел свою группу из укрытия и сказал:

– Разбейтесь парами и ищите место, где стены разрушены до основания. Там и обоснуемся. Будет легче увидеть, что здесь происходит. И включить всем передатчики. Теперь, я думаю, это уже неважно – засекут нас или нет. Но всё равно – старайтесь поменьше болтать.

Заметив, что разбиение на пары вызвало некоторое затруднение у солдат, капитан улыбнулся, хотя и понимал, что это его ошибка и рявкнул:

– На первый второй рассчитайсь!

Солдаты разбрелись в разные стороны, а капитан, оставшись один, направился к самому высокому зданию в центре цитадели.

Он толком и сам не знал, зачем он туда пошёл, но надеялся, что сверху он сможет хоть что-то разглядеть. Посмотрев на небо, он прибавил шаг. Следовало поторопиться – надвигались сумерки.

Отсюда, с высоты почти двадцатиэтажного дома открывался прекрасный вид, но сейчас капитану было не до этого. Он давно уже проклял свою затею и теперь пытался отдышаться, облокотившись на оконный проём. Вымотал не столько сам подъём, сколько узкие ступени этой бесконечной лестницы из камня.

Но труды не были напрасными. Капитан сразу увидел зияющую брешь в крепостной стене и скорректировал движение своих солдат в нужном направлении. На прощание он ещё раз окинул взглядом окрестности, но так ничего примечательного и не увидев, стал спускаться вниз. На миг ему показалось, что где-то там, в глубине бездонного лестничного пролёта мелькнул огонёк, но как он не пытался разглядеть, что это было, ему это не удалось. Спустившись, он ещё раз осмотрел помещение, но подозрение вызывал лишь возвышающийся посреди зала каменный купол.

«Наверное, от него отразился луч света» – подумал капитан. Как бы там не было, ему не оставалось ничего другого, как только вернуться к своим бойцам.

– Ну вот, орлы, – окинув взглядом разрушенный участок стены заключил капитан. – Теперь нам остаётся только ждать чудесного воскрешения этих развалин. И постарайтесь не прозевать этот волнующий момент. По моим подсчётам это происходит в промежуток между двумя и четырьмя часами ночи. Так что пока можете отдыхать или даже поспать, если сможете. А вот этот камушек, – он указал на приличный кусок глыбы отвалившийся от стены, – давайте оттащим подальше. По моим, опять же наблюдениям, мусор эти неведомые строители после себя не оставляют. Хотелось бы увидеть, как они это делают.

Впрочем, надежды на это было мало. Твёрдые как алмаз, но хрупкие как стекло, каменные блоки, из которого были сложены крепостные стены, имели довольно интересное свойство. От взрывов оставались лишь крупные куски, а всю остальную мелочь, от какого-то внутреннего напряжения, разрывало на части, превращая осколки в песок, в изобилии скрипевший здесь под ногами. Скорее всего, догадывался капитан, и с крупными осколками происходит то же самое. Только гораздо позже.

Но пока, увидеть это не удавалось никому, и капитан надеялся, что он будет первым.

Уснуть в состоянии нервного напряжения не получалось и солдаты, сбившись в кучу, сидели молча, тревожно вглядываясь в сгущающийся сумрак ночи. Кто-то включил фонарик, но тут же выключил его. С ним вообще ни черта не видать, кроме узкой полоски света.

Куда-то подевались звёзды и это, тревожило ещё больше. Словно надвигающийся мрак пожирал и пространство.

Всё время казалось, что кто-то неслышно крадётся среди камней, подбираясь всё ближе и ближе, заставляя судорожно стискивать автомат и даже капитан, не выдержав, вскочил и стал разгуливать вдоль стены, противно скрипя песком. Как ни странно – это успокаивало. Появлялась уверенность, что и врагу не удастся застать их врасплох.

Время словно остановилось, растягивая минуты в бесконечность и ближе к полуночи, кое-то стал клевать носом устав от страхов и ожиданий. По этой причине никто сразу не заметил, что в центре цитадели возникло слабое свечение, а далёкие огни одной из базы землян, случайно оказавшиеся в фокусе провала, пропали.

Громкий треск в наушниках разбудил всех и все замерли в ожидании чего-то страшного. Но оказалось, что это Федерякин включил общий канал связи, пытаясь предупредить о нависшей угрозе.

– Товарищ капитан, – взволнованно сообщил он. – Проход закрылся. Мы, конечно, постараемся решить эту проблему, но обратного пути у вас пока нет.

– Понял, – вздохнул капитан. Собственно, он нисколько не сомневался, что так и произойдёт.

Он поднялся, и сладко потянувшись, стряхивая с себя остатки дрёмы, уставился на проём в стене. Чего-то там явно не хватало. Но вот чего? Так и не вспомнив, что там должно быть ещё, он сдвинул шлем и озадаченно почесал в затылке:

– Кто-нибудь помнит, чего не хватает в этой дыре?

– Там база «Север» светилась, – ответил Артюков. – А сейчас её нет. Может, спят, тоже.

Шутку капитан не оценил и, сообразив, что это неспроста, потянулся к своему токмаузеру.

– Самохин, – приказал он. – Тащи сюда свой огнемёт. Бей повыше, чтобы всё видно было.

Огненная струя взметнулась в небо, озарив окрестности и словно отрубленная, резко оборвалась, упёршись в невидимую стену. По эту сторону барьера бушевал огненный смерч, грозивший спалить любого, кто осмелится к нему приблизиться, а по другую – царил полный мрак и пугающая пустота.

Если бы струя огня рассыпалась огненным дождём, ударившись в невидимое поле, а не тонула бесследно в бездонном мраке, то было бы ещё понятно, что происходит. А так…

Капитан растерянно посмотрел по сторонам, пытаясь найти хоть какое-то объяснение этому факту, и обреченно махнул рукой. Сегодня не его день.

Спохватившись, он обернулся в поисках заветного камня и, не сразу разглядев его, едва не выругался. Слава богу, он был на месте и хищно отсвечивал своим кроваво-матовым боком.

– Митурин, – приказал капитан, переведя дух. – Следи за булыжником. Если он испарится: я с тебя три шкуры спущу.

– Есть.

Митурин резво подскочил к камню и уселся на него.

– От меня не сбежит, – довольно заключил он.

– Шут гороховый, – пожурил его капитан. – Ещё как сбежит. Да ещё и задницу твою прихватит.

Митурин испуганно соскочил с камня, а капитан уже кричал Самохину, почти оглохшему от рёва пламени:

– Гаси свою горелку. Оставь на консервы. Нам ещё тут долго торчать.

Наступила кромешная тьма и только сейчас капитан разглядел далёкий отсвет в центре цитадели. Сначала он подумал, что это нечто вроде фосфенов в глазах. Но нет. Мягкий пульсирующий свет не оставлял сомнений: там что-то происходит.

– Вот чёрт! – выругался капитан. Он хотел «пощупать» стену, можно сказать, своими руками, а тут такое… Не разорваться же на части!

– Митурин! Остаешься за старшего. Головой за всё отвечаешь. А я пока до башни сбегаю.

Митурин тоже увидел загадочное мерцание и простонал:

– Ого, товарищ капитан. Я тоже туда хочу.

– Ага, – буркнул капитан. – Только клоунов мне там не хватало. Оставайся здесь лучше. Чёрт, самое интересное пропущу, – бросив взгляд на провал с досадой заметил он.

– Может, товарищ капитан, туда вставить что-нибудь, – предложил Артюков. – Вдруг его переклинит?

– А что я засуну?! – возмутился Митурин. – Тут кроме камней ничего нет. А мне их стеречь велено.

– Да хоть автомат свой, – усмехнулся капитан. – Ремешок только, не отпускай, – лукаво уточнил он.

Он исчез в ночи, не включив даже фонарик, а Митурин тотчас приступил к исполнению новых обязанностей.

– Артюков! Слышал приказ капитана? Хватай свой автомат и бегом к провалу, умник… Ремешок только, не отпускай, – добавил он в тон капитану и злорадно хохотнул: – Посеешь автомат – попадёшь в дисбат.

– Дорвался, – зло пробурчал Артюков и, шепча ужасные напасти, которые он обрушит на него, поплёлся к стене. Но Митурин уже забыл про него.

– А вы что расселись?! – заорал он на остальных. – Я что, этот булыжник один охранять буду? Если он испарится: я с вас три шкуры спущу!

Поступило сообщение о вызове и капитан нервно тряхнул головой.

– Ну что там опять, Федерякин?

– Да я так, товарищ капитан. Просто предупредить хотел.

– Ну, давай, не тяни резину. Говори, что хотел.

– Тут такое дело… цитадель плеваться огнём стала. Я такое впервые вижу. Такой фонтанище минут пять бил, я даже испугался, думал и вас поджарило. Но вижу, сигналы на месте, значит не зацепило. Может и не видели даже. Дай, думаю, предупрежу.

– Фонтанище, говоришь.

Капитан улыбнулся, представляя, каких страхов натерпелся сержант.

– Если на северной стороне, то это наш.

– Ага, на северной, – облегчённо выдохнул Федерякин. – Тогда всё в порядке, товарищ капитан. Нашли что-нибудь?

– Ищем, Федерякин, ищём. Вы лучше своими поисками займитесь. Я тут век куковать не могу. И вот ещё что. Найди мне к утру полковника Семагина. Я тут как в мышеловке. Хорошо хоть ты не пропал.

– Хорошо, сделаем.

– Вот чёрт! – вдруг простонал капитан.

– Что случилось, товарищ капитан?! – заволновался Федерякин.

– Да нет. Всё в порядке, – успокоил его капитан. – Давай. Будь на связи. У меня дел по горло. Некогда мне.

Капитана вдруг осенило, что провал просто отгородили голограммой и поэтому он не видел, куда пропала струя от огнемёта. И как он раньше не сообразил? Это же повсеместная практика. Даже кабинки в туалетах затемняют голограммой, чтобы человек видел, что там кто-то есть. Правда, это сделано больше для удобства роботов-уборщиков, чтобы не бились об углы…

«Вот!» – снова возликовал капитан. – «Ключевое слово: робот-уборщик. Теперь мы знаем, почему мы ни черта тут не видели».

Капитан веселей зашагал к башне и вдруг остановился, пораженный внезапной мыслью: – «Обалдеть. Нас целый год как лохов разводили».