Лабиринт №7

Точно такая птаха прилетела однажды к его бабушке. Это было давно. Как будто в другой жизни. Или в другой памяти. Или в другом мире. Или… «Стоп! – приказал себе Сергей. – Какая разница, если это все равно было со мной». И была Осень. Конец Сентября. В тот день погода играла в бабье лето. И теплый воздух медленно тек в открытую форточку. Сергей был в гостях. И они пили чай с плюшками. И был разговор на вольную тему. Но все больше о любви, дружбе и измене. Ведь ему было всего 20 лет. И с кем же было еще поделиться. Бабушка рассказывала о кавалерах своей молодости так, что Сергей забыл свое маленькое горе и не мог удержаться от смеха.

– Я так ему и отписала, – кокетливо улыбнулась дама преклонного возраста, – что в своей жизни видела много дураков. Но он превосходит их всех…

И вот тогда синица влетела в кухню и заметалась под потолком. Внук поднялся, чтобы открыть окно пошире, а бабушка разом сникла. Сказала еще несколько ничего не значащих фраз. И добавила:

– Пора мне, Сереженька. – И внук первый раз услышал в ее голосе легкое старческое дребезжание, которого раньше не замечал.

Пора, значит – пора. Он быстро собрался. Чмокнул совсем еще не старую женщину в щеку и бодро зашагал к дому. Ему даже в голову не пришло, отчего это она вышла на лестничную площадку и с такой тоской смотрела ему вслед, пока он несся вниз, перепрыгивая через ступеньки.

Через три дня ее не стало. Врач сказал, что все произошло мгновенно. Сердце остановилось. И …

Вещи в квартире оказались в идеальном порядке. Бумаги разобраны и подписаны. Она лежала возле письменного стола, сжимая в руке листок ученической тетрадки, на котором ее каллиграфическим подчерком было выведено: «Сереженька, внучек! Давно должна была тебе рассказать…». – И более ни строчки.

«А может быть она, действительно, уже все знала об этом? – подумал он теперь. – Но если так. Отчего же молчала тогда!»

И ведь та же самая птица скакала по веткам кладбищенской липы во время бабушкиных похорон. Синица упорно жалась к людям и исчезла только, когда гроб опустили в яму, и вслед полетели первые комья земли. А он стоял истуканом возле ограды соседней могилы и перебирал в голове химические формулы. И что-то было еще. Да. Он вспомнил книгу детских сказок, которые бабушка часто читала ему в детстве. Она вообще не очень любила сказки. Но эту книгу прочла от корки до корки. «Сказки зеленых гор» – так она называлась. И было там предание про Белого Полянина – странная история, оставшаяся в памяти скорее ощущениями и ассоциациями, которые снова всплыли опять много позже. Он тогда с группой студенческих друзей-товарищей совершал экскурсию по замкам Закарпатских вельмож. Книга к тому времени уже давно пропала.

Химические формулы. «Белый Полянин». Ах да! Именно так он назвал свою микстуру. Тогда Сергей уже несколько лет работал над поиском веществ, эффективных для лечения раковых опухолей. Анализируя зависимость свойств молекул от их состава, он определил необходимый набор атомов, которые должны были сделать вещество активным. Оставалось только определить порядок их сочетания. В нем-то все и дело. Но часто случается так, что ищешь живую воду, а находишь мертвую. И первым результатом стала как раз такая формула. Соприкосновение соединения с человеческим организмом вызывало рак. Неминуемо и неопределимо. Работы тут же засекретили, создали группу исследователей во главе с бывшим шефом Сергея. А он? Он начал страдать канцерофобией и скоро был отчислен из коллектива. Дал кучу подписок о неразглашении. Но знания все равно остаются. И ничего с этим не поделаешь.

– Что ты?.. – спросила Анна.

– Я думаю.

– Ну и что надумал?

– Я люблю думать долго…

Дальше был понедельник. Потом вторник. Потом…

Вечера он проводил с Анной. Днями работал. И все шло своим чередом. Что-то складывалось. Что-то нет.

Со временем он начал привыкать даже к мелким женским слабостям своей подруги. И, когда она рассказывала по телефону об очередной покупке, Сергей просто включал трансляцию футбольного матча и:

– Понимаешь, только сейчас попался гарнитурчик, который я хочу себе уже два года. Видела на распродаже в Париже, но не взяла – дура. А вот, надо же, точно такой же – трусики тонюсенькие кружевные с изящными вставками, – в это время Сергей перестал представлять себе мебель и начал думать о женском нижнем белье. – А лифон! Закачаешься. Только не розовый, а в голубизну. Ну, короче – как всегда! – увидела его в «Метро». Но как же я его возьму в «Метро», если его там даже примерить негде. Купишь, а он не по фигуре. Потом грудь под мышками. Видуха! Походила, облизнулась. «Однако, – думаю, – если в Метро есть, то уж в «Бюстье» обязательно быть должен». Помчалась туда. И точно – висят. Правда на пятьсот дороже. Но – ладно. Решила – померю. Так вот, представь. Нет моего размера. Нет и все! Продавщица весь склад перерыла. Говорит: «Следующий завоз только через месяц». Не могу же я теперь целый месяц маяться! Пришлось мерить розовый. Я тебе не сказала? Он тоже там был. А голубой, если присмотреться, даже лучше. Так что я решила, померю розовый, потом поеду в «Метро» и куплю голубой. Тем более пять сотен экономия. Прикинь? Хотя как же можно прикинуть, как будет смотреться голубой, если меришь розовый. Примерила. Сидит как кожа! Но придется теперь походить на душ Шарко, подтянуть складочки кое-где. Вот так. Помчалась в «Метро». Там голубой моего размера остался всего один. Взяла не раздумывая!.... – Поскольку словесного участия в разговоре для партнера не предполагалось, он успевал спокойно досмотреть игру до конца.

К совместным шопингам Сергей и вообще относился как природному бедствию, с которым все равно ничего не поделаешь. Так и жил.

В один из вечеров Анна обнаружила в руках у Сергея книгу Писателя.

– И как, – сказала она, без интонации вопроса.

– Рафинированный роман, – ответил читающий.

– Сказал бы лучше: «Тоска…».

Он собрался возразить что-то на тему: «Нет пророков в своем отечестве», но промолчал.

Однажды его залучила к себе Евдокия. «Есть разговор». Он зашел. Они обменялись дежурными фразами.

– Знаете, у меня ведь Любочка (секретарша шефа) в товарках ходит, – он согласно кивнул. – Так вот, ей случайно попались на глаза заготовки двух приказов об увольнении. Один из них на Вас. Знаете за что? За нагнетание нервозности в коллективе. Как я понимаю, в ход они не пошли.

– Это только пока. Неплохо. Кто второй?

– Маркетинг.

– Ага. Или – или. Кто окажется проворней, тот и вылетит. Такой вот вышел казус.

– И все-таки – отчего? – Евдокия хотела ясности.

– Я делаю это, – сказал Сергей, стараясь не углубляться в подробности. – Потому что они от меня ждут именно этого. Приходится.

– Мы же вроде как одна команда. И Новый год скоро…

– Даже в команде каждый играет сам за себя. Тем более правитель – разделяй и властвуй. А ведь я его другом… – Ладно, не будем.

– О чем?

– О личном. Хотеть или не хотеть? – брякнул Сергей. Женщина неожиданно сконфузилась. – Что ж, посмотрим, что из этого выйдет. – Продолжил он и поймал на себе ее настороженный взгляд.

Только сейчас он отчетливо понял, насколько мало знает людей, с которыми сосуществует. Вот Евдокия – она ведь почти его ровесница. Но насколько же она мудрее по жизни. Или опытнее? Или это только слухи одни? Получалось, что кроме слухов он о ней и не знал ничего. И по каким таким мотивам она пытается его опекать?

А босс? Для Сергея он всегда был просто Мишкой – сокурсником, собутыльником, соучастником их бесконечных похождений, сотоварищем… Близким другом не был никогда, но сотоварищем – это точно. И поэтому, став смотрящим перспективной косметической компании, Михаил пригласил его одним из первых. Логичный шаг – приближенные люди должны быть доверенными лицами. И Сергей старался поступать так, чтобы у шефа не было поводов жалеть о сделанном выборе. Что же произошло сейчас? Чего ему не хватало? Быть может ему просто недоставало интриг и ощущения собственной значимости? Люди меняются? Это точно. Люди все время меняются, на то они и люди. Так что ответ выходил не очень убедительным.

– Слушай, дружок, мы так мало разговариваем в последнее время. Расскажи мне что-нибудь, – попросила Анна после ужина, когда Сергей, ковыряя в зубах, привычно просматривал новости, а женщина мыла посуду.

– О чем?

– Пусть будет: «хоть о чем». В чем, например, смысл твоей работы.

– В чем смысл? Ну, ты даешь! Я и сам не знаю.

– А ты попробуй – расскажи. Мне интересно.

– Смысл. Смысл… Весь смысл – в обществе потребления, которое живет «здесь и сейчас» и ищет Промысел Божий, покупая билеты денежно-вещевых лотерей. «Уровень жизни, – пишет классик, – определяется не тем, от чего человек получает удовольствие, а тем, как скоро он от него устает». Так, кажется. Жизнь – как способ употребления…

– А дальше?

– А ничего. Ты хочешь быть сытой и холеной – не хуже других. И даже лучше.

– Хочу. И что в этом плохого?

– Все замечательно. Тем более, что это твое хотение я и использую. Во всяком случае, пожелания твоего тела. Не так. То что ты думаешь, будто твое тело хочет.

– Мое тело хочет тебя.

– Но это же не может быть единственным желанием. Ты думаешь, что надо быть стройной, ухоженной, с блестящими глазами меж длинных ресниц и шикарной шевелюрой. Фифочкой, одним словом.

– А ты предпочитаешь пухлых свинок?

– Вот видишь, опять стереотип. Давай, ты не будешь обижаться, и мы договоримся, что точность – вообще главное достоинство общества потребления. Оно знает, что сегодня любить, что завтра ненавидеть, в какой обертке, какого цвета, запаха, под какую музыку. Это понятно всем, а мы только используем.

– Как?

– Да очень просто. Мы предлагаем этому обществу товар, который удовлетворяет его теперешние потребности, например, в чистоте и ухоженности. И движемся дальше, потому что нынешние предложения ему вскорости надоедят.

– А дальше?

– А дальше – конкретика и трудовые будни. Тебе не интересно.

– Ты и тут за меня решил!

– Хорошо. Твое тело идеально приспособлено к жизни, но не к твоим представлениям о ней.

– Попроще, если можно.

– Если ты думаешь, что, скажем, твоей коже и волосам очень нужно, чтобы о них заботились, посмотри на бомжей.

– Но они так ужасно пахнут!

– Вот видишь, опять игра в твое представление. А если бы так пахли все?

– Но мы же не пахнем!

– Ладно, это я тебя купил. Только твоя кожа – такая же часть организма, как почки или печень. Теперь представь, что будет, если ты свою печень каждый день будешь пичкать всякой дрянью.

– Но почему же – дрянью. Мир усложняется. Жизнь становится напряженней. Я и печень тоже чем-то пичкаю. Все же сначала исследуется.

– В общем – да. В идеале.

– А дальше?

– А дальше надо рассказывать о разных веществах. Немного сложно если просто…

– А ты попробуй.

– Скажи, почему косметолога дамы рано или поздно начинают терзать про косметику. Интересно, что они делают при встрече с гинекологом? – и продолжил без паузы. Чтобы она не успела ответить. – Хорошо. В мире сейчас производится огромное количество косметических ингредиентов, но, по большому счету, используется всего нескольких десятков. База – это поверхностно-активные вещества или сурфактанты. Они моют и образуют структуру кремов или эмульсий. Если говорить, например, о «пеномойке», то существует всего три основные традиции: американская, европейская и японская. Остальное – «вариации на заданную тему»… И все они в чистом виде не только очищают, но и раздражают наше тело. Поэтому в состав композиций добавляют эмоленты и кондиционеры, которые компенсируют коже и волосам то, что у них забирают при мытье эти самые сурфактанты. Есть еще силиконы, которые предают косметике изысканную текстуру и отменную реологию. Понятно? – Женщина неуверенно кивнула. – Кожа от них становится бархатистой, а волосы сияют и хорошо расчесываются. Вкратце – это все. – Анна кивнула еще раз. – Тебе понятно, почему я забираю и тут же большую часть должен вернуть назад?

– Гинекологи не обязательно мужчины, – Анна все-таки прокомментировала его первую сентенцию. – Скорее наоборот. – Она сделала паузу. – Возвращаешь? Но ведь не грязь же и пот.

– Правильно, запах. Ты помнишь, как выбираешь очередной шампунь?

– Открываю и нюхаю. Смотрю, насколько «жирный».

– Браво! Сначала нюхаю, потом думаю. О чем? А много ли туда положено? В этом вся соль!

– Сам ты Зюскинд! И при чем тут соль?

– Притом, что «жирным» или вязким шампунь (пусть будет шампунь) делает только соль. А ты как думала?

– Что же, я солью голову мою?

– Мертвого моря… Не только, но это не важно. Важно, что я использую твои представления о содержании. И знаю, как это сделать. Вот, пожалуй, в этом и есть вся соль моей профессии.

– Мастер иллюзий.

– Не совсем. Ты потребляешь мои средства и остаешься «в форме». И придешь за ними снова.

– Уверен?

– Не за моими – тогда, за другими. Значит, либо я плохо работаю. Либо другие – тоже мои. Ты идешь за удовольствием. И я должен его тебе предоставить.

– А польза? Вон смотри, сколько понаписано на каждом флаконе.

– Ты про что? Про биологические добавки?

– Они ведь полезны?

– Теоретически – да.

– А практически?

– Давай представим. Ты идешь в баню. Завариваешь в кипятке березовый веник и ополаскиваешь этим настоем волосы. Они становятся густыми и шелковистыми. Почему? Потому что в природе все взаимосвязано. И плавно перетекает одно в другое. А в растениях очень много активных компонентов. И они, соединяясь с белками, из которых состоят волосы и кожа, восстанавливают их эластичность. И главное – люди об этом прекрасно знают. Все замечательно, но для результата необходимо, чтобы этих веществ было ДОСТАТОЧНО. Не меньше, чем в том тазике, где ты заварила березовый веник. Ну и вот… В косметику их тоже вводят как и всякие другие витамины. И тут опять дилемма. Если положить много, продукт станет слишком дорогим – не всякий купит. И тогда об этом специально пишут. Смотрите, сколько у нас тут намешано! Но не все у нас могут позволить себе быть как Yves Rosher. Поэтому добавляют мало в качестве «маркетингового хода». И тогда выбор определяется глубиной народных представлений или эффектностью наименования – брусника или арника. – Он покатал на языке произносимые созвучия, – гамамелис или макадамия. Продукт мистифицируют. А в итоге получаются «Народный доктор» или «Рецепты Бабушки Агафьи».

– Ты меня расстроил! – Анна показательно надула губки.

– Но почему? Волосы же не выпадают, кожа имеет здоровый вид. Ароматы витают. Что еще надо? Капельку волшебства? Я могу сделать, чтобы твоя прическа стояла дыбом или спадала волной, курчавилась или разлетелась как пух. Разве это не маленькое чудо? Только с химическим подтекстом. Продолжим о кремах?

– В следующий раз. И так голова уже пухнет. – Начался сериал: «Секс в большом городе». Анна отправилась смотреть телевизор.

Подошел Новый год, а вместе с ним и корпоративная вечеринка. Идти на нее Сергей не хотел смертельно. Но пришлось – соблюл приличия. И даже не пожалел об этом.

Следить за выражением лиц, когда вместе собирается весь персонал – от хозяина до последнего грузчика – одно удовольствие. А тут еще девчушки из офиса – все в боевой раскраске. Евдокия с томным взглядом салонной львицы. Настенька в черном брючном костюме.

Припомнив, должно быть, что-то из прошлых разговоров, он пригласил ее танцевать. Музыка располагала. Они плавно двигались на небольшом подиуме, и в голове не было ни одной внятной мысли.

– Слишком взрослые мужчины не в моем вкусе… – сказала партнерша, наморщив носик. – Взять хотя бы Вас. Вы уже занимались онанизмом, когда я кроме соски ничего еще во рту не держала. Меня это настораживает. А Вас?

Сергей не нашелся, что ответить. Ощутил себя перезрелым мужчиной. Неловко промолчал остаток мелодии. Пошел в свой угол, ворча про малолетних пигалиц и припоминая свои отроческие сексуальные переживания.

За столом было весело. Коллеги пили за грядущий прогресс и мир во всем мире, так что он быстро перестал думать о всякой ерунде, размяк, балагурил, произнес спич, поучаствовал в массовых сценах, получил презент и даже мило поболтал с директором по маркетингу, пока тот не решил выпростать ноги из свежекупленных модельных туфель. Весь оставшийся вечер Сергей усиленно делал вид, что не чувствует запаха потных носок из-под стола.

В новогоднюю ночь они были с Анной. Сидели при свечах. Пили шампанское. Смотрели телевизор. Слушали телефон. Потом Анна демонстрировала свой новый набор нижнего белья. Потом… Праздник прошел на удивление спокойно.

Рождественские каникулы для тех, кто не смылся в Египет – затяжная спячка на фоне метели за окном и залихватских передач по телику.

– А давай сходим куда-нибудь… – проворковала Анна, открыв глаза после очередного соития.

– Куда? – не понял Сергей.

– Куда-нибудь. В театр, например.

– А… – протянул мужчина, отчаянно пытаясь вернуть себя в мысли.

– Мы совсем нигде не бываем вместе… – в голосе ее проступила нежная грусть.

– Почему в театр?

– У меня бабушка на пенсии подрабатывала капельдинером в Малом драматическом. И я смотрела все, что они ставили…

– Повезло тебе…

– Не обязательно в Малый.

На следующий день Сергей взял билеты на аншлаговую антрепризу. Давали «Смерть Тарелкина». Играли отменно. Сергей загрустил. Выходило, что как не изгаляйся, все равно тот, кто полномочен, тебя поимеет. И не раз.

– Тебе не понравилось? – cпросила Анна уже в гардеробе.

– Нет, напротив. Но как-то грустно.

– Пойдем еще куда-нибудь?

– Пошли. У меня дедушка на пенсии подрабатывал вышибалой в «Мани-Хани».

Анна засмеялась. Они поймали машину и отправились пить пиво в рок-н-рольный Night-Club. А более – танцевать.

– Мы с тобой здорово смотримся. – Шептала партнерша, прижимаясь к нему в медленном танце. – Посмотри, как мужики глазеют.

– Это на тебя.

– Ты не ревнуешь?

– Пусть завидуют.

– И только? А я тебя … – остальных слов он не расслышал за ревом динамиков. – … Ну, скажи хоть что-нибудь!

– Ты восхитительная!

– Но?

– Что – но?

– Я отчетливо слышу «но» в твоем голосе.

– Никаких «НО»!

– Вот и славно… Я восхитительная… Только с тобой.... Давай выпьем шампанского. За нас! – Вечер оборачивался ночью.

Они вышли на улицу. Он поднял голову и увидел звездное небо. Мелькнул метеор. Слишком быстро, чтобы успеть загадать желание.

Зашел навестить Сашка. Сидели, болтали. Анна устроила настоящую чайную церемонию.

– Как, решил проблему со своей нимфой? – поинтересовался гость, пока дама возилась на кухне.

– Не знаю…

– А что – отменный экземпляр. – Он кивнул головой в сторону двери. – Везет же тебе с женским полом!

– А сам?

– А что сам? Я вот вчера пришел домой и трахнул соседку. Такой вот мой жизнеутверждающий принцип. Но я, заметь, под это романтическую базу не подвожу. Знаешь, что мне больше всего нравится в лице моей подруги? Милые ямочки на ягодицах… И за какое-такое только тебя, Васильцев, бабы любят?

– Кто сказал, что любит? Мы играем с ней в кошки-мышки. Остается только решить, какая шкура мне больше к лицу.

– Крокодила. – Сашка закурил сигарету, сделал пару затяжек и бросил ее в форточку. – Все бы тебе слезы лить.

– Как здорово, что хоть кто-то меня понимает!

– Так таки, да!

– Чай подан! – В дверях появилась Анна с подносом. Удивительно вовремя.

– Мы тут про чакры рассуждаем. – Пояснил даме Сашка. – Что Вы об этом думаете?

– Надо открывать по возможности. – Ответила Анна. – А общаться лучше на «ты».

– Заметано! И по поводу чакр. Я тут совершенно согласен! Открывать и чистить. Регулярно. А как же?

Прошло несколько недель. А может быть месяцев. Начиналась Весна. Атмосфера на фирме становилась все более напряженной.

Компания готовила к выводу на рынок серию мужской косметики: «Смесь разумной иронии и изящной беспечности». Она включала в себя даже шампунь для людей с фолликулярными проблемами – читай – лысых. Казалось, какие могут быть поводы для раздоров. Но последний разговор с Евдокией никак не выходил у Сергея из головы.

«Что ж, – зло ухмылялся Сергей, – у меня всегда найдется адекватный ответ. Мой друг «Белый Полянин» наведет такого шороху! Стоит только его пригласить принять участие…» Мысли были запретными и оттого будоражили еще больше. В один из вечеров он задержался на работе до ночи и провел синтез смертоносного препарата. Со всеми предосторожностями запаковал его в специальную склянку и спрятал в шкаф с ароматическими смесями. Средство имелось. Осталось выбрать цель.

Отношения с Анной вошли в стадию размеренного сосуществования, так что даже мелкие размолвки, которые поначалу должны были приводить в трепет, потом нервировать, в итоге превратились в неизбежный антураж совмещенного быта.

Как-то раз Анна сказала, что у нее дела и исчезла на несколько дней. Сперва Сергей решил поволноваться – уже собрался разыскивать ее по известным адресам и телефонам, но потом не стал делать этого. Свободные же люди…

Она появилась на пятый день. Принесла сумку с продуктами. Начала готовить.

Сергей взялся подметать полы, твердя себе под нос с упорством музыкального автомата (который заел): «Ничего не скажу ей об этом… Ничего не скажу ей об этом! Ничего…»

– Все хорошо? – проворковала женщина.

– Немного не выспался.

– Да?

– Да.

– И только-то? – она взяла в руки тарелку, видимо, помечтала, как смачно было бы залепить ей в стену, и положила в раковину. – И все…

– А что? – он подошел и попробовал обнять ее.

– Послушай! – она высвободилась. – И тебе совсем не хочется знать, где я была? Ты не обиделся? Да!?

– И?

– Ты ведь обиделся! Так почему не сказать?

– И?

– Прекрати икать! Ты бы сказал мне. А я бы все тебе объяснила. Мы бы помирились. И все!

– Но мы и не ссорились!

– А зря! – заявила Анна, достала из раковины и шарахнула тарелку об пол. – Ты невыносим!

– А знаешь, чего я очень боюсь? – сказала Анна в другой раз. Глаза у нее потемнели. – Окончить свои дни как Ника Турбина.

– К чему это? – насторожился ее возлюбленный.

– А так. Эта девочка успела догнать свою мечту. И она отравила ей остаток жизни. – Она замолчала.

Сергей не ответил. Долго смотрел во двор, разбирая мелькание огней за стеклом и все еще надеясь, что не он явился поводом для этих мыслей.

«Мне нравится думать о том, как она меня любит. Только и всего?» – стало еще тоскливей. Он отошел от окна, улыбнулся, сказал:

– Понимаю…

– Ой ли! Ладно, не стоит об этом. Завтра на работу…

Следующим вечером Сергей смотрел футбол, пил пиво и не думал о вечном. В дверь позвонили. «Ключ потеряла», – решил жилец и пошел открывать. В дверях стояла Ольга. Он машинально посторонился.

– Сестры сегодня не будет, – сказала она, проходя в квартиру. – Как тут у вас?

– Живу…

– Как насчет кофе?

– Извините. Конечно.

– Разве мы не на ты?

– Наверно, – растерялся хозяин и отправился в кухню.

– Ага, – подтвердила Ольга, входя следом. И, пока он возился с джезвой, расставила чашки и извлекла сливки из холодильника. – Удачно это Аничка ко мне тогда заглянула, – продолжила она, помешивая ложечкой в наполненной чашке. – И ведь не заходит больше. Вот в чем фокус.

– Есть причины?

– Видимо, все причины напротив сидят. А мне любопытно. Знаешь? Это самая страшная женская слабость – любопытство. Из-за нее всегда и пропадаем. – Тон она выбрала доверительный. Даже слишком.

«Не многовато ли вокруг меня женщин? – подумал Сергей. – Это поощрение или испытание?»

– Анна знает, что я думаю о ней, – произнес он и запнулся, запутавшись в двусмысленности собственной фразы.

Ольга не обратила на это никакого внимания. Она поднялась и, держа блюдце с чашечкой на ладони, обошла квартиру.

– А здесь неплохо. Со вкусом… Я надеюсь, что если мне понадобятся мужские руки, я смогу тебя попросить еще разик.

– Отчего же только разик? – ухмыльнулся хозяин.

– Как тебе моя прошлая вечеринка?

– Очень даже…

– Ага, это потому что Аня.

– Вовсе нет. Было, действительно, забавно.

– Было-то – было, да только тебя не было. Ладно. Не стоит привередничать. Пойду, пожалуй, – она поднялась и направилась к двери.

– Зачем приходила? – недоумевал Сергей, защелкивая замок.

Все стало ясно уже на следующий день, когда Ольга снова появилась в его квартире. Он дежурно пригласил ее выпить кофе, и она согласилась. Они сидели напротив друг друга и произносили слова, но этот обмен фразами вряд ли можно было назвать разговором.

– Тебе не показалось, Васильцев, – неожиданно сказала Ольга, когда открылась дверь, и в квартире появилась Анна. – Что я была недостаточно нежна с тобой вчера вечером, – сказала отчетливо, так, чтобы сестра обязательно услышала это. – Ну не буду вам мешать. Привет Аничка. Заходи как-нибудь. – Проворковала ангельским голоском и покинула помещение.

Немая сцена.

Анна поставила у дверей сумку с продуктами, молча прошла в комнату и прихватила оттуда какие-то вещи, сгребла в пакет свою косметику и вышла из квартиры. Сергей, наконец, сообразил, что происходит, и бросился следом.

– Ты куда?!

– А ты не понял?

– Но почему?!!

– Надо объяснять?

– Вернись, пожалуйста!!! – она остановилась.

– И?

– Давай поговорим.

– Попробуй…

– Ты же знаешь свою сестру?

– До сих пор думала, что да.

– Может быть, тогда ты знаешь, зачем она это сделала?

Ее зрачки потемнели так, что в глазах начали вспыхивать искорки. Она думала.

– Хорошо. – Анна поднялась, вошла в квартиру и притворила дверь. – Что моя сестрица всегда была, есть, будет влюблена в свое превосходство – да, я это знаю. Но знаю также и то, что она никогда не использует безосновательные сюжеты. Она ведь была у тебя вчера, не так ли?

– Мы выпили кофе и все.

– Зачем ты ее пригласил?

– Я ее не приглашал. Сама пришла.

– Ага, зачем ты ее пустил тогда? Знал, что меня не будет дома…

– Она ведь сестра твоя!

– Тем более! Скажи, ты меня хоть чуточку любишь? – всхлипнула Анна.

– Угу, – пробурчал Сергей.

– Отчего же ты никогда не говоришь мне об этом?

Надо было произнести что-нибудь ласковое, но ничего не приходило в голову.

– Слова слишком ненадежная штука…

– Ну все, с меня хватит! – выкрикнула она, и снова выскочила из квартиры.

На следующий день Сергея уволили.

Утром его вызвали к шефу. Он собрал уже готовые материалы и бодро зашагал к его кабинету. А, войдя туда, увидел, как напряглось лицо хозяина.

– Не обижайся, меня настойчиво попросили, – попытался оправдаться шеф.

– Очень настойчиво?

– Не откажешься.

– Кто?

– А ты не знаешь? Держатель акций одной очень крупной конторы. Ему взять нас – только облизнуться.

– Так ты за идею выступаешь…

– А знаешь, он недавно тут связал свою жизнь с молодой эффектной блондинкой. – Сказал шеф безразличным тоном.

– А я здесь при чем?

– Я думал, ты знаешь.

– Вот как! Фигня какая-то. Это же мужик совсем из другого…

– Вот именно, с другого уровня полномочий. Мне-то можешь сказать, ты действительно с его…

– Это он с моей… Не важно. Слушай, ты не находишь, что в этом случае меня бы просто грохнули.

– Может быть, он не хочет обострять ситуацию. Но объясни мне тогда, с чего бы это такого человека заинтересовала именно твоя персона.

– Да, конечно, невелика птица!

– Не в этом дело! Мне была названо именно твое имя. Понимаешь, что это значит? Не ездил бы ты пока на машине.

– Без машины ему сложнее будет меня уделать?!

– Будет сложнее тебя подставить! Слушай, знаешь, я ведь тоже весь извелся, прежде чем начать этот разговор.

– Мне надо сейчас тебя пожалеть? Ладно, не стану подставляться. Пока.

– Подожди. Мы тут не будем, ну, ты понимаешь. Получишь отступные по максимуму и прочее. Только обещай пока не выводить информацию… Обещаешь? Ты ведь хозяин своего слова?

– Я – хозяин своего слова. Захотел – дал. Захотел – взял. Все, пока!

– Слушай, не горячись. Ты ведь так не думаешь. Сделай мне, пожалуйста, последнюю услугу.

– Да?

– Проведем твое увольнение решением совета директоров за то что… Ну скажем, за несоблюдение графика работ. Чтобы панику не наводить. А?

– Хорошо, – перебил его Сергей. – Делай, как знаешь. Я тебе помогу. В последний раз.

– Не сомневаюсь в успехе Вашего шедеврального плана! – сказал Сергей под конец производственного совещания. Присутствующие тщательно избегали его взгляда. – Видимо, все уже решено без меня. Простите, если что не так. Всего доброго… «Прошло, будто репетировали не раз. Как кинулись… Они ведь не знают… Или?… За что все-таки они меня так? – проплыл в голове бесполезный вопрос. – Слишком умный, а таких не любят. Раз не любят, значит, не слишком умный, а просто чужой здесь. Спасибо шефу, продемонстрировал суть явления. Пора уходить».

И это был самый прямой выход из положения. Исчезнуть отсюда. Сунуть голову в другой мир как страус в песок.

– Не дай себе сделать что-нибудь назло! – проговорил он вслух, когда остался совсем один. – Тоже мне – «Белый Полянин». Да у тебя духу не хватит! – Он достал из ящика баночку с приготовленным раствором. В это время в комнату вошла Евдокия. И он сунул зелье в карман.

По дороге домой отставленный начальник отдела науки и развития зашел в маленький бар и позвонил Юльке.

– Меня уволили, – сказал Сергей, когда тот уселся за его столик.

– Еще чего! – не поверил друг.

– Еще как! – улыбнулся наш герой.

– И что теперь?

– Да ничего. Хреново.

– Формулировка?

– Нелоятельность.

– Как?

– Начали с нелояльности, закончили несостоятельностью. Если сложить вместе все сказанное за последние два часа, я выхожу в роли пришельца из страны непуганых идиотов.

– Веско. Что делать будешь?

– Путешествовать, – он не врал.

– Знаешь, что тут недавно вычитал? «С приходом общества потребления, когда основные потребности уже удовлетворены, человеку необходимо найти оправдание продолжения своего существования». Что думаешь?

– Думаю, что автор прав, и все на свете определяет объем продаж.

– Брось, ты так не думаешь.

– Какая разница, что я думаю, а что не думаю. Если я за бортом. И мое мнение – просто тьфу. Дерьмо на палочке.

– Но мы же у тебя есть. Сейчас я Сашке позвоню. Или его Настасье – даже лучше.

– Не стоит. Меня сегодня и без того наждаком протерли. Больше не выдержу.

– Позвони своей женщине.

– Какой? С последней мы в ссоре, а той, которую я хотел бы видеть, похоже, и вообще здесь не существует.

– И ты расстроен теперь?

– Не очень. Или вру… Потому что у меня с детства в башку забита формула: «Мы в ответе за того, кого приручили». Понимаешь, – сказал Сергей дежурное слово, – Мы все стремимся сохранить то, что имеем, и жертвуем лучшим ради хорошего. Мы думаем, что будущее все равно окажется менее значимым, чем настоящее. И поэтому теряем это будущее. А, потеряв, начинаем бояться, что ничего уже больше и не будет. Поскольку есть прецедент… Вот смотри, на стене висят часы с маятником, и каждый его взмах отхватывает ломоть времени и швыряет его мне за спину. Я не оглядываюсь. Я знаю, что его проглотил кто-то другой…