Мы будем гореть в аду вместе

А потом я сидел на диване и рассматривал люстру так, будто первый раз видел, будто не мы с Томкой её покупали. И я думал о том, какая она тяжёлая, и как крепко и надёжно держит её потолочный крюк. А пока я на балконе развязывал закисший узел бельевой верёвки, зазвенел телефон, и я услышал обеспокоенный голос брата: – Кость, а приезжай к нам, до следующего лета. Ты ведь хотел?

За что его к тебе? Я понимаю, почему я, его за что? Он никому не причинил вреда! – Он не верит в Него. Это самый страшный грех – Так он и в тебя не верит! – Мне плевать, верят в меня или нет, а Он очень обидчив. Пускает только тех, кто верит и не ищет доказательств.

Практический вопрос: Вот я иду вперёд. Есть такой момент, когда случайная смерть может быть расценена, как самоубийство? А, Бог, в которого я не верю, но на которого надеюсь, ради той, кого люблю?

Мы выжрали с ним тот вискарь под пьяные слёзы, потом ещё один пузырь под бухие рыдания. Он рассказывал про то, как сильно любит свою… Я не запомнил, как зовут его любимую. И как он представил себе… и лучше бы не представлял… и как он уже совсем не может себе представить, как больно мне. Я сидел и сочувствовал: ему жить в ужасе ожидания потери, а я уже потерял всё, мне бояться нечего. Можно, наверное, позавидовать.