Глава 7
Виктор Степанович Толоконный отлично выспался. Солнце уже давно вовсю щекотало ему нос своими тонкими лучиками, когда он поднял голову и с наслаждением распрямился на табуретке.
– О-ох! Хорошо! – промурлыкал он, потягиваясь.
В ванной слышался плеск воды и бравурное пение Головкина.
– Семёныч! – позвал Виктор Степанович. – Это ты там?
– Тот не расслышал, или сделал вид, что не расслышал. Толоконный досадливо поморщился и нехотя встал с, насиженного за ночь, места. Его слегка заштормило.
– Да, нахлебался ты вчера изрядно, – улыбнулся он сам себе.
Головкин вышел из ванной свежевыбритый и умытый.
– Я тут похозяйничал немного, пока ты спал, – сообщил он приветливо.
– Ну что ж с тобой поделать? – вновь улыбнулся Виктор Степанвоич. – Сколько сейчас времени?
– Полно! Уже одиннадцатый час.
– Ого!
– Вот тебе и ого! Все–то ты проспал, Степаныч.
– Что я проспал? – удивился тот.
– Да тут сантехники приходили, трубы проверяли. Такие, знаешь ли, особенные типы эти сантехники. У них у всех явное профессиональное расстройство нервной системы.
Виктор Степанович мгновенно насторожился и перестал улыбаться.
– А где они проверяли трубы? – спросил он.
– Откуда я знаю? Я в это время на балконе был. С утра знаешь как хорошо на свежем-то воздухе?Благодать, мать её!
– А почему меня не разбудил?
– Зачем ещё? Ты спал, как младенец, пузыри пускал.
О, как бы хотел он сейчас подскочить к заветному месту и проверить, там ли ещё находятся денежки или нет.
– Ты, наверное, торопишься? – как можно вежливее спросил он Головкина.
– Нет! – радостно ответил тот. – Я сегодня выходной.
– Извини, мне надо кое-куда сходить, –жалобно попросил Толоконный, предпринимая еще одну попытку выпроводить назойливого гостя.
– Иди, конечно. Я тебя тут подожду, об чём речь! Тем более они должны новую трубу принести.
– Кто?
– Сантехники. Я ж тебе говорю, у них с головой не всё в порядке. Отопительную батарею чуть ли не с корнем выдрали, идиоты!
– Какую батарею? – выкрикнул бедный Виктор Степанович, заплакал и опрометью кинулся в зал.
– Эй! – окликнул его Головкин. – Да чего ты так беспокоишься?
– А-а-а!!! – донесся вдруг из зала вопль обезумевшего травматолога.
Головкин вошел и увидел печальную картину. Его друг лежал на полу в неестественной позе без признаков жизни.
– Нервный срыв, – резюмировал психиатр. – И из-за чего? Из-за какой-то несчастной батареи! Эй, голубчик! – он похлопал лежащего по щекам.
Виктор Степанович открыл глаза, но теперь это были глаза другого человека.
– Ты!!! – заорал он во всё горло и схватил Головкина за воротник рубашки. – Ты!!!
– Да я это, я! – вырвался тот, оставив воротник в дрожащей дружеской руке.
– Ты зачем?!! Ты почему?!!
– Успокойтесь, больной! – прикрикнул психиатр и на шаг отступил, опасаясь потерять также и рукава.
Однако Виктор Степанович, судя по всему, разгадал его слабое место и, подскочив, вцепился снова.
– Убью, гада! Ты почему?! – завел он старую пластинку.
– Что почему? – разъярился тут Головкин и пнул друга под коленную чашечку.
Словно подрезанный косой, тот моментально рухнул на пол, оторвавётаки напоследок оба рукава приятельской рубашки.
– Что почему?! – повторил Головкин и заехал ему пяткой в глаз.
– Почему ты, сучара, не разбудил меня?!
Виктор Степанович лежал на спине и почему-то не выпускал из рук злосчастные рукава.
– Ты сошел с ума! – поставил окончательный диагноз психиатр и принялся пинать поверженного противника куда попадя.
Тот принял позу зародыша и тихонько скулил, оплакивая утрату.
– Вот так мы лечим наших больных! – распаляясь всё больше и больше, орал обозлённый Головкин. – Вот так всю дурь выгоняем! Я давно подозревал, что ты шизофреник, но теперь точно знаю!
– Сам дурак! – выкрикнул вдруг Виктор Степанович и исполнил нечто отдалённо напоминающее гимнастическую фигуру "ласточка", то есть попросту прогнулся всем телом и выбросил одну ногу назад.
Подобное он умудрился проделать раз пять, пока Головкин соображал, какой способ защиты поможет ему уклониться от ударов, пудовыми градинами осыпающие причинное место. И следует отметить, что каждая из них достигла намеченной цели.
– А вот так мы, врачи-травматологи, лечим своих больных! – радостно возопил он.
Психиатр не смог что-либо возразить, поскольку, так и не успев придумать способ защиты от страшной боли внизу живота, выкатил глаза, на максимально возможную ширину разинул рот и тоненько, противно завизжал. Затем, упав рядом с бывшим компаньоном, он принял точно такую же позу и стал похож на его однояйцового близнеца.
– Ты чего же это делаешь, гад? – спросил он, когда немного отдышался.
– Придурок! Там все мои деньги были! Все сбережения за десять лет неустанного труда, – захныкал Виктор Степанович.
– Где – там? В радиаторе, что ли?
– Под! Под радиатором, идиот! Пластырем приклеенные!
– И сколько там было?
– Много! С каждой же получки по сотке откладывал!
– Баксов?
– Рублей, придурок!
Головкин со страдальческой гримасой застонал и, подтянув колени к животу, повалился набок.
– Ну и чего ж ты так расстроился? – промычал он. – Из-за каких-то копеек.
Виктор Степанович поднялся и, стоя на одной ноге, глянул на друга уцелевшим после лечения глазом.
– Убирайся отсюда! – заявил он.
– А ещё друг! – осуждающе огрызнулся побеждённый и попытался немного привстать. – Я не смогу идти, ты мне всё отбил. О, господи, какая ужасная боль!
– Запишись на приём, отрежем!
– Ты что?! Разве ж можно так пугать?
– Не уйдёшь по-хорошему, я тебя свяжу и возьмусь за операцию прямо сейчас!
Тут Головкин видимо понял, что с ним действительно не шутят. Правда, никак не мог сообразить, а отчего, собственно, весь сыр-бор? Однако, во избежание нехороших последствий, решил не дёргать тигра за усы и моментально поднялся.
– Иди, иди отсюда! – пригрозил ему Виктор Степанович. – Попробуй только ещё заявись сюда, морду разобью!
Психиатр попятился к выходу, открыл дверь и уже с порога крикнул:
– Смотри, сам не пожалей!
– Чего?! – заорал Толоконный, но тот уже нёсся вниз по лестнице, забыв об изуродованной рубашке и сильнейшей гематоме в паху.
– Ну я устрою тебе психоз! – цедил сквозь зубы Головкин, размашисто ковыляя по тропинке, наискосок пересекающей весь двор. – Ох, ты ж у меня попляшешь, паскудская морда!
Вдруг, откуда-то сбоку, из густого дворового кустарника вышел человек в чрезвычайно грязной одежде и он узнал в нем того самого сантехника, который приходил утром с техосмотром.
– Стой! – крикнул психиатр и, как смог, ринулся ему наперерез.
Тот молча шагнул обратно в кусты и растворился в них, словно его и не было никогда.
– Отдай деньги, сволочь!
Головкин принялся шастать по кустам, пытаясь схватить похитителя.
– Где ты? – орал он, раздирая в клочья остатки рубашки и брюки. – Ну иди же сюда, гадина!
Его поиски увенчались неудачей. Густые, колючие заросли оказались лишены всякого живого присутствия, если не считать, конечно, его самого и многомиллионной армии насекомых.
Судорожно глотая пряный, сухой воздух, Головкин внезапно понял, что выглядит довольно-таки неважно. В таком виде по городу ходить нельзя, сразу загребут в сумасшедший дом. Зная по опыту работы, что со своими коллегами шутки плохи, чувство юмора у них вырезают еще в институте, до своего дома врач решил добираться огородами.
Выскользнув из кустов, он скользнул в другие и потихоньку начал перемещаться инкогнито, то-есть тайно. Когда он оказался, наконец, в родном квартале и облегчённо вздохнул, план действий уже созрел.
– Ну, сволочь, жди плохих новостей! – злорадно шептал он, стараясь прошмыгнуть в свой подъезд незаметно под неусыпным оком бабушек на лавочке.
При его появлении те втянули головы в платки и подозрительно зашушукались. Подталкиваемый жаждой мести, Головкин тут же забыл о них. Ему крупно повезло, что ключи, пристегнутые длинной цепочкой к поясу брюк, не потерялись во время потасовки с экс-другом Степанычем.
Влетев в свою квартиру, он захлопнул дверь и на несколько мгновений застыл, прислушиваясь к внутренней деятельности организма. В голове стучало, в груди молотило, в легких хрипело, в паху… что происходило в его паху психиатр побоялся определить.
– Ну, зараза! – пригрозил он. – Раз ты так со мной, то и я так же!
Он прошел на кухню, достал из холодильника бутылку спирта и немного нацедил в чайную чашку. Потом долил в нее воды из под крана и опрокинул в рот.
– Так! Вот так, хорошо! – крякнул он с удовольствием и хотел было занюхать рукавом, но наткнулся на голый локоть.
Это ещё больше разозлило его. Он вернулся в прихожую, снял трубку и по памяти набрал довольно несложный номер Александра.
– Слушаю, – отозвался тот замогильным голосом.
– Доброе утро, точнее день, – заискивающе начал Головкин. – Я по поводу вчерашнего звонка от нерусских. Есть информация…
– Что?! – Голос бандита тут же выбрался из могилы.
– Я знаю откуда был сделан звонок.
– Говори!!!
– Тысяча долларов.
– Будет тебе тыща! Называй адрес!
Александр сжал телефонную трубку с такой силой, что от страшного давления она чуть не лопнула.
– Убью, гадов! – сказал он, зловредно улыбаясь и посмотрел на большие напольные часы.
– Вот чёрт! – вырвалось у него. – Уже час!
Он осмотрелся вокруг, пошарил рукой под одеялом, надеясь отыскать жену, но той уже и след простыл.
– Опять смоталась, зараза! – сплюнув, резюмировал он, поднялся абсолютно голый и вдел ноги в шлепанцы.
Как ни странно, следов похмелья тоже не наблюдалось, голова варила, как обычно, тело слушалось, да и с настроением тоже всё было в порядке. Вот только сон снился какой-то странный. Будто летит он вниз с высокого утёса в одних трусах, а там, внизу, море и оно дымится. А он все летит и летит и вот уже готовится нырнуть. Ну там, воздуха в легкие побольше набрал, ноздри заткнул пальцами и тут вдруг из моря выныривает черт и голосом супруги говорит: "Ещё раз так напьешься, уйду к Ивану второй женой!"
Александр хотел было что-то возразить, но из страха захлебнуться в солёной морской воде, носа не разжал и воздуха не выпустил. А чёрт опять за свое, как испорченная пластинка и так бессчётное количество раз, пока у Александра не лопнуло терпение. Но только он раскрыл рот, как оказался под водой и утонул.
Потому что с детства плавать не умел.
Хорошо еще инкогнито позвонил, разбудил его, а то ведь этот чёрт мог его и в своё подземное царство утащить.
Александр очень уж боялся загробной жизни, поскольку грешен был не единожды. Но зато исправно искупал вину перед всевышним, пару раз в год жертвуя отцу Алексею, работающему в самой крутой городской церкви. Батюшка замаливал словечко и бандит некоторое время жил относительно спокойно, забывая о каре небесной. Потом вновь приходило беспокойство и он опять приносил жертву, балуя служителя господа то новенькой машиной, то крупным денежным подношением.
Отец Алексей всякий раз вздыхал, сетуя на слабости человеческие, обвиняя пороки его, но от даров не отказывался, обещая без очереди достучаться до врат небесных и опять-таки отмазать заблудшего грешника.
Александр подошел к своему любимому окну и выглянул наружу. Бассейн был на месте, он специально велел выкопать его прямо рядом с домом, любил поутру встать голяком на подоконник и сигануть вниз. Правда глубина бассейна рассчитана была таким образом, чтобы не водоплавающий бандит не захлебнулся, то есть,примерно ему по грудь. К тому же поблизости от бортика постоянно дежурил один из охранников, в случае неудачного прыжка кидающийся на помощь, как собака из породы водолазов.
Денёк выдался замечательный. Александр глянул на водную гладь бассейна и невольно ещё раз вспомнил свой страшный сон. А вдруг сейчас вынырнет тот самый черт и примется пытать его своей бесконечной фразой? Однако, проглазев на воду минут пять и так никого и не дождавшись, он немного успокоился, облегченно вздохнул и забрался на подоконник.
– Банза-ай!! – заорал он во всё горло, распахнул створки пошире и выбросился из окна.
Под кроватью что-то зашевелилось, зашуршало и застонало. Потом это что-то на мгновение затихло.
– Где я? – спросил голос Ивана. – Господи, да что ж это такое?
– Тихо ты! Не дай бог услышит!
Сие было сказано уже голосом Александры.
– Ты кто? – спросил Иван.
– Это я, Саша.
– Санёк, ты мне скажи, где это мы с тобой оказались? Кстати, у тебя что-то с голосом.
– Ванечка, любимый, ты что, не узнал меня? Это же я, Александра.
– А где Санек?
– В бассейн нырнул. Он каждое утро ныряет.
– А что, уже утро?
– Ну, может, день.
Иван ненадолго замолчал, начав припоминать кое-что из вчерашнего.
– А ты… ты живая? – настороженно спросил он.
– Конечно живая, какая же ещё?
– А где мы?
– Под кроватью. Вдвоём!
– А разве Санёк не пристрелил вас всех?
– Нет, он просто пошутил. Потрогай меня, если не веришь. Вот здесь, да, да! Вот так! Трогай меня! Бери меня!
Послышалась возня, сдавленные стоны, кровать размеренно затряслась.
За окном восторженно орал Александр, не подозревавший о том, что рогами скоро зацепится за провода. Он предвкушал веселенькую встречу с кавказцами.
– А-а, бль… а-а!!! – раздавались его жизнерадостные вопли, которые, впрочем, нисколько не мешали двум прелюбодеям заниматься интимным беспределом.
Через некоторое время возня усилилась, а стоны стали громче. Что касается кровати, то она и вовсе перестала стесняться.
Александр выполз на твердую почву и, роняя воду на траву, босиком пошлепал в дом. Охранник протянул ему огромное, размером с простыню, полотенце, но он только отмахнулся, сияя на весь двор молодецкой доблестью и округлостью розовых форм.
– Где жена? – был первый его вопрос.
Охранник пожал плечами.
– Я ее ещё не видел сегодня, но из дома она не выходила, – доложил он.
– Это хорошо, – фыркая, сказал Александр. – Ты давай вот что, собери человек пять. Поедем взорвём к чертям одну квартиру.
– Понял, шеф!
– Давай, выполняй.
Охранник исчез.
Александр вошел в холл, уставленный статуями, канделябрами и еще, зачем-то, бюстами старых партийных вождей.
– Хайль Гитлер! – крикнул он и отдал честь дедушке Ленину, вылупившемуся своими гипсовыми глазёнками на какую-то безымянную голую богиню, бесстыдно наклонившуюся за цветком. А может, еще за чем.
Новость, принесенная незнакомым анонимщиком, оказала на него свое живительное воздействие, как пиво" Очаково" на дохлую шкуру медведя. Александр вприпрыжку побежал по ступенькам вверх.
– Ой!
Надежда не ожидала его появления, да ещё в таком поэтическом виде, поэтому попятилась, старательно отводя глаза и, споткнувшись об толстенный палас, мягко шлёпнулась на пятую точку, то бишь, ударилась задницей.
– Ой! – вырвалось у неё опять.
– Надежда-а, мой компас земной! – хрипло пропел Александр и отставил в сторону левую ногу, а правую руку задрал в небо. При этом он выглядел, как пародия на голого Паваротти.
Она распахнула глаза, потом снова зажмурилась и отвернулась.
– Что это с вами? – удивился бандит и, подойдя к ней вплотную, потрогал за плечо. – Эй, красавица, очнитесь.
– Я не могу, я замужем! – пропищала та и прикрылась гипсом.
– Я тоже. Гм… в смысле, женат, но мы же здесь одни.
– Мама! – крикнула Надежда и вскочила на ноги. Мамочка!
– Ты чё, дура? – засмеялся ей вслед Александр и вдруг понял, что стоит без трусов. – Эй, Наденька! Куда же ты? Ты меня неправильно поняла, я не то хотел показать.., то есть сказать!
Но она не слушала его. Стремглав залетев в первую попавшуюся комнату, Надежда захлопнула дверь и заперлась изнутри.
– Боже мой! – мечтательно прошептала она и прижалась к двери спиной. – Какой же он огромный! Ка…
Ее грезы неожиданно были прерваны самым нахальным образом. Сначала из-под гигантской кровати, раскинувшей посреди комнаты свои призывные объятья, показалась нога в дырявом носке, потом рука… Потом, стеная и охая, выбралось и все остальное тело Ивана.
– Ваня, ты? – изумилась Надежда и беспокойно оглянулась на дверь, из-за которой уже доносилось тихонькое поскребывание и мягкий, воркующий шепоток обнажённого бандита.
– Ну я, – ответил Иван. – А что?
– Ой, а я тебя всю ночь проискала, – сказала она неестественно громко, пытаясь заглушить бандитские домогания.
Эй! Откройте, полиция!!! – заорал вдруг тот и долбанул кулачищем в дверь.
– Не открывай! – Иван вновь попытался нырнуть под кровать, но только в очередной раз разбил себе голову об ее дубовый корпус. Раздался глухой деревянный стук.
– Опять обложили, суки! – простонал он, держась за лоб. – Ты ментов вызвала?!
– Нет! – испугалась Надежда.
– Где Санёк?
– Там, за дверью.
– Блин! Его что, уже повязали? Сволочи!
– Открывайте, или я сломаю дверь! – снова прогремел Александр, силясь сообразить, с кем это разговаривает Надежда? Да ещё в его спальне. Может быть, с его женой?
– Сашка, это ты там? Открывай, стерва! – проорал он. – Открывай, зараза!
Александра вылезла из-под кровати и, невозмутимо продефилировав мимо ошеломленной Надежды, исполнила приказ мужа.
Тот ворвался, как ураган, сметая и круша всё на своем пути. Иван, подобно страусу, наконец умудрился засунуть голову под кровать и затих, полагая, что хорошо спрятался. Надежда предусмотрительно шагнула за дверь, поэтому Александра осталась одна, лицом к лицу с разъярённым мужем.
– Что случилось? – ледяным тоном спросила она.
Бандит остановился, как вкопанный, словно со всего маху наскочил на тот самый утес, с которого падал в одних трусах. С той только разницей, что сейчас находился без оных.
– Сашенька, а что…, а где… – пролепетал он и стыдливо прикрылся руками.
– Значит, при ней ты не стесняешься?
– Да что ты?
– Я здесь ни при чём! – подала голос Надежда. – Я и не видела-то почти ничего.
– Да, да! – радостно закивал головой Александр. – Ну ты сама подумай, на хрен она мне нужна, калека?
– Минуточку! – Надежда осмелилась выглянуть из-за двери. – Это кто калека? Это я калека?
– Это она калека?! – вознегодовал также и Иван, высунув голову. Он понял, что никаких ментов не будет и немного успокоился. – Ты чё, опять на мою жену бочку катишь?
– Ребята, вы чего? – сконфузился Александр. – Я же просто пошутил, ну, случайно вырвалось. Наденька, прошу у вас прощения.
Он было повернулся к ней и раскрыл объятия, но Надежда взвизгнула и, вновь зажмурив глаза, нырнула обратно в свой угол.
– Трусы надень! – прикрикнула Александра.
– Конечно, конечно! Я просто забыл, что у нас гости. Когда прыгал, головой ударился, всю память отшибло.
– Лучше бы тебе что–нибудь другое отшибло.
И эта гордая красавица вскинула свою прелестную головку и церемонно удалилась из спальни.
Александр перевел дух и вытер со лба обильно выступивший пот.
– Фу-у! – выдохнул он облегчённо. – Вроде, пронесло.
Иван уселся на кровать, потом подумал и улёгся, наблюдая за быстрым облачением бандита.
– Короче! – тот вновь обрел уверенность в себе. – Сейчас идем на задание. Ванька, ты со мной?
– Чё надо делать?
– Кавказов бомбить. Тех, кто мне вчера звонили, я адрес узнал.
– Как?
– Ха! Ты просто не знаешь моих связей, у меня генералы в осведомителях ходят. Позвонили, сообщили. За что ж я им плачу?
– Круто! – позавидовал Иван.
– А то! Сейчас берем братву, стволы, фугасы и катим. Наденька, можете выходить.
– Ваня, не езди с ним, тебя убьют, – обеспокоено проговорила та, выглядывая и выходя из-за двери.
– Замолчи, женщина! – взвился тот. – Хватит меня учить, доучилась! С мамочки своей подколодной пример берёшь?
– Я все поняла! – заревела Надежда. – Я больше не буду-у!
– Ну чё ты поняла? Чё?
– Я хочу с тобой быть! Ванечка мой!
– А-а, когда, значит, бедный был, ты во мне не нуждалась! А теперь, когда я у Санька правой рукой, да с баксами, так понадобился! Кстати!
Тут же забыв про жену, Иван повернулся к Александру.
– Санёк, может быть сначала заедем к врачу этому, – сказал он. – Долбанём и его до кучи! Разукрасим так, что и он за горца сойдет!
Тот что-то прикинул в голове и согласно кивнул:
– Ладно! Я, честно говоря, не хотел, но жизнь моя и так полна всякого стрёма.
– Тогда дай мне автомат! Я с этим козлом за каждый цент посчитаюсь!
– Да бери хоть пушку. Для друзей ничего не жалко.
– Поняла?
И Иван показал жене язык вкупе с кукишем.
– Не надо, Ваня! – взмолилась та и бросилась ему на шею. – Я тебе рабыней буду!
Он надменно задрал подбородок и поджал губы.
– Не надо мне таких жертв! – сказал он. – Тебя же мама заругает.
– Наденька, а вы идите ко мне наложницей! – заявил вдруг бандит.
– Если ты не простишь меня, я выпрыгну из окна! – выпалила Надежда. – Неужели возьмёшь грех на душу?
Иван посмотрел на неё, как падишах на моль и усмехнулся.
– Ну, хорошо же!
Она опрометью подскочила ко все ещё распахнутому окну и, подпрыгнув, рыбкой сиганула через барьер.
– Прощай, Ваня-а! – донеслось до остолбеневших друзей.
Иван тупо уставился в оконный проём и раззявил рот.
– Вот это любовь! – восхитился Александр. – Вот это я понимаю! Ладно, пошли её вылавливать.
– В смысле?
– Без смысла. Внизу бассейн. Кстати, она плавать-то хоть умеет? Хотя это не важно, он мелкий.
– Какой бассейн?
Иван подошёл к окну и выглянул во двор. Внизу и в самом деле оказался небольшой водоём с русалкой, в роли которой выступала его дражайшая половина.
– Дорогая, ты не ушиблась? – спросил он её с высоты второго этажа.
Яростно отфыркиваясь и гребя к берегу здоровой рукой, Надежда лихорадочно барахталась в воде и пускала бульки. Вторую руку она задрала наверх, видимо, для просушки гипса.
– Помогите! – пропищала она.
Александр выудил из недр необъятного шкафа неведомо откуда взявшийся спасательный круг с надписью "Подводник" и с криком:"Человек за бортом!" метнул его утопающей.
Этот огромный бублик, повинуясь беспредельной руке бандита, вместо того, чтобы выполнить свою прямую миссию и спасти, угодил Надежде прямо в голову, заставив её прекратить своё броуновское движение и пойти ко дну.
– Ты чего?! – заревел Иван и нырнул на выручку.
Набежала братва. Надежду водрузили на строительные носилки, других не нашлось, зачем-то положили сверху спасательный круг и потащили в дом.
Иван шёл рядом и держал суженую за руку, та лежала неподвижной статуей. Александр несколько перестарался, пытаясь оказать бедняге посильную помощь.
– Не могу поверить! – произнёс Иван пристыжено. – Неужели она меня так любит? Дорогая! – он попытался привести её в чувство лёгкими шлепками по щекам. – Ты знала, что под окном бассейн, а? Может быть просто разыграть меня захотела?
Навстречу процессии степенно спустился Александр.
– Живая? – спросил он.
– Не знаю пока, – пожал плечами Иван. – Её в больницу надо.
– Сейчас отвезут. А где Колян?
– Машину готовит, – ответил один из братков.
– Ах, да! – Александр хлопнул ладонью по лбу. – Чуть не забыл! Извини, Ванек, сначала дела, а уж потом всё остальное.
– А если она умрёт?
– Похороним, как положено! Со всеми почестями!
При этих оптимистических словах Надежда открыла глаза и вскочила на ноги. Спасательный круг с грохотом откатился в угол холла и нечаянно сбил бесстыдную богиню, лишив дедушку Ленина единственной отрады.
– Со мной всё в порядке! – заявила она.
– Вот и чудесно! – ощерился Александр. – А теперь, женщина, иди наверх. Готовьте стол к нашему возвращению.
Иван взял было жену за руку, но она гордо отдернула её и молча зашагала по ступеням.
– По коням! – скомандовал бандит и ласковым тычком подтолкнул отвергнутого друга к выходу.