– Привет, Гарри! Где пропадал?! – Кричали ему вслед с разных сторон.
– Сражался за нашего короля, пока вы тут сопли жевали, – отвечал лучник, не оглядываясь.
Когда отряд поравнялся с кузницей, Роб отложил молоток и вышел из-под навеса. Он окинул оценивающим взглядом процессию, пригладил грязной пятернёй взъерошенную шевелюру и сказал стоявшему рядом Джону:
– И что они собираются делать? В замке людей вдвое больше. Арбалетчики за четверть часа перестреляют их как зайцев.
И, махнув рукой, кузнец снова вернулся к работе. Джон тоже пошёл было в сторону дома, но тут его окликнули.
– Эй, Джонни, дружок! Это ты что ли?
Парень обернулся.
– Гарри? – удивлённо вскинул он брови. – Гарри Лучник? Мы-то думали, что ты уже на том свете!
– Рановато вы меня похоронили! – Лучник перегнулся почти пополам, протягивая Джону руку. – Ну как ты? С тех пор, как мы с тобой воровали гусей у тётки Марго, сто лет прошло.
– Не сто, всего-то шесть или семь, – отвечая на рукопожатие, сказал Джон. – Помню, как мне тогда досталось.
– Ты совсем был мелкий ещё.
– А ты уже был лучшим стрелком в округе.
– Эй, Джонни! – окликнул из-под навеса сына кузнец. – Хватит трепаться! Отнеси-ка подковы старику Томми!
– Знаешь что, – распрямляясь в седле, сказал Гарри, – нам приказано стать лагерем на краю деревни. Ты приходи вечером. Поговорим.
И, пришпорив лошадь, он поскакал догонять остальных.
Выходя со двора, Джон едва не столкнулся с Томасом. Сын мельника куда-то бежал сломя голову. Алый лоскут красовался у него на груди поверх перепачканного мукой жилета.
– Слушай… – переводя дыхание, сказал он, – надо нашим помочь!
– Кому нашим? – Не понял Джон.
– Ну нашим ребятам, солдатам короля.
– В смысле?
– Нужно собрать еды, эля, дров… Ну и… – Томас замялся. – Видел, как их мало? Если вдруг что… В общем, мы идём их поддержать. На всякий случай.
– С вилами и лопатами? – Хмыкнул Джон.
– Да при чём тут это! – Томас посмотрел на него, как на дурачка. – Соберёмся, зажжём костры, станем петь песни. В замке увидят, что нас много и не рискнут напасть.
– Отец говорит, там достаточно арбалетчиков, чтобы справиться с королевским отрядом.
– Завтра, ещё до полудня к нам прибудет подкрепление! Нам бы до завтра продержаться!
– Ладно, некогда мне, – махнул рукой Джон. – Подковы вот надо отнести.
– Ну как знаешь, – буркнул Томас и помчался дальше.
К вечеру, управившись с делами, Джон направился туда, где расположился королевский отряд. Ушёл из дому незаметно, потому что отец наверняка бы рассердился. Роб всё время повторял, что от умалишённых вроде Томаса стоит держаться подальше.
– Был же нормальный парень, – говорил Роб. – И что теперь? Бегает, выпучив глаза, и кричит, что жизни не пожалеет за короля. Мы все верные подданные государя нашего Гарри, но это вовсе не значит, что нужно сходить с ума и лезть на рожон. Лорды сами разберутся, кто там у них главный. А у нас и без того дел невпроворот. Работы на завтра уйма, а они тут носятся со своими красными розами, как будто эти куски тряпки их прокормят.
В лагере было шумно. Джон сразу увидел Томаса и с ним несколько парней из деревни. Они приволокли откуда-то здоровенную бочку эля и водрузили её на козлах в центре. Вокруг пылали костры.
– Эй, Джонни! – Замахал руками Томас. – Ты здесь! Иди к нам! Трактирщик дал нам эля и кое-какой закуски!
– Он наполнил кружку и протянул её Джону. Тот взял, сделал глоток и огляделся.
– А где Гарри? Эй, Гарри Лучник!
Несколько солдат подошли к бочке. Томас услужливо протянул им кружки.
– Говорят у них там тридцать или сорок арбалетчиков, – кивнув в сторону замка, казал один. – А, может, и полсотни.
– Кто там у них главный? – Спросил другой, сдувая пену. – Вроде какой-то шотландец.
– Да, Лесли. Арчибальд Лесли.
– У шотландцев каждый второй Лесли, а каждый третий Дуглас. Знавал я во Франции дюжину этих Лесли. Кто бились за короля, кто за герцога Карла, а кто за нас. Один из них хотел перерезать мне глотку за то, что я умыкнул его девку. За это наш командир велел его вздёрнуть. А у меня вот шрам остался.
Солдат отвернул воротник и показал всем длинный рубец на шее.
– Хороший, видать, ты боец, раз позволил какому-то говнюку резать себя заживо!
– Этот гад застал меня врасплох! Но я бы непременно убил бы его, если б нас не растащили!
– Эй, Джонни! – Гарри поднялся и помахал рукой. – Иди сюда, дружище!
Джон зашагал к нему.
– Послушайте, парни, – говорил кто-то у костра, – арбалет круче лука ровно до тех пор, пока арбалетчик прячется за стеной замка. А в поле ему конец. Пока он будет натягивать тетиву, лучник, не моргнув глазом, всадит в него пяток стрел.
– Ага, жди, пока они выйдут в поле…
У другого костра бравый вояка расписывал свои подвиги.
– …Мы встали на холме, – вещал он. – Было нас всего пару сотен. А французов не меньше тысячи. Мы натянули луки и выпустили в них наши стрелы, которые били без промаха. Потом ещё раз, и ещё. Я лично сразил человек двадцать!..
Ещё один хвастался:
– …Наш отряд первым ворвался в город. Поэтому мы успели срезать кошельки с поясов убитых французов…
– Иди сюда, Джонни, садись!
Гарри расположился отдельно от всех. Он устроился на бревне и строгал палку. У его ног лежал раскрытый мешок, набитый перепелами.
– У тебя нынче богатый ужин! – Усмехнулся Джон.
– Надо просто не быть дураком! – Продолжая острить прут, сказал Гарри. – Пока эти бездельники ждали подачки, я прошёлся по окрестностям и набил полный мешок дичи… Джонни, сходи-ка, принеси эля, пока я тут разберусь с перепелами.
Джон сбегал к бочке и вернулся с двумя кружками в руках. Гарри залпом осушил одну, отхлебнул из второй и принялся потрошить перепёлок.
– Где пропадал, Гарри?
– Я был на войне, – сосредоточенно обдирая перья с птичьей тушки, отвечал лучник. – И эти парни, которых ты видишь, тоже. Мы бились с французами за нашего короля.
– Но война закончилась…
– Закончилась? – Гарри на миг отвлёкся от своего занятия. – Нет, Джонни. Нас обманули. Мы готовы были сражаться до конца… Я был при Кастийоне и видел, как сложил голову наш командир Джон Толбот. Если бы не его гибель, мы бы показали этим засранцам французам! Но на том берегу моря мы стали никому не нужны. Нас предали и продали, Джонни. Вот так.
– Ты вернулся домой. Это хорошо.
– Вернулся. И здесь у нас много работы. Теперь я служу лорду Генри Перси. А он служит королю. Как только мы наведём порядок в старой доброй Англии, снова возьмёмся за этих гнусных французов.
– Англия за Ланкастеров! – Вдруг заголосил кто-то.
И тут же нестройных хор голосов отозвался:
– Король Генри! Король Генри! Король Генри!
– Я слыхал, что наш государь не хочет воевать, – сказал Джон.
– Не знаю, хочет он или нет, – Гарри взял в руки прут и наколол на него перепёлку, – но эти парни больше ничего не умеют делать. А их вернулись тысячи. Понимаешь?
– Смерть Йоркам! – Раздалось из темноты.
И снова в ответ:
– Король Генри! Король Генри!
– Они будут биться за короля, – сказал лучник. – Здесь или за морем, не важно.
– Но говорят, – осторожно заметил Джон, – что король Гарри не совсем в своём уме.
– Послушай, Джонни, – ловко нанизывая перепелов на палку, сказал лучник, – король может быть больным, хромым, слепым и даже безумным. Но он король. Понимаешь? С этим ничего не поделать.
– Поэтому ты стоишь за Ланкастеров?
– Я стою за Ланкастеров, потому что мой лорд поддерживает Ланкастеров.
– А если твой лорд встанет на сторону Йорков?
– Тогда я тоже буду за Йорков, хоть мне это и не по нраву.
– И тогда ты станешь убивать Ланкастеров?
– Да, Джон, – продолжая сажать на вертел перепелов, отвечал Гарри. – Тогда я буду убивать Ланкастеров.
– Неужели тебе всё равно кто победит?
– Послушай, Джон, я солдат, а не политик. Я со ста шагов могу всадить стрелу в глаз латнику через решётку забрала его шлема. Но избавь меня от необходимости говорить о политике. Все эти розы, ленты и разноцветные тряпки всего лишь карнавальная мишура. Мы выбираем цвет, который нам больше нравится, и убиваем тех, кто с этим не согласен. Вот и всё. Когда я убивал французов, я знал, что убиваю французов. Это были враги. Они говорили на другом языке. Они ненавидели меня, а я ненавидел их. А теперь я убиваю англичан. И мне плевать на гербы и флаги, потому что под любым флагом в этой войне я буду убивать англичан. Мы не должны рассуждать о политике, Джон. Мы должны делать свою работу. Когда нужно – сеять хлеб. А когда нужно – убивать.
– Если мы встретимся на поле боя, ты и меня убьёшь, Гарри?
Лучник оторвался от своего занятия, окинул Джона взглядом и ответил:
– И тебя убью.
Сказав так, он снова взялся за перепелов.
Джон встал.<